Гарри потянулся на кровати и откинул полог. Дин и Симус преспокойно посапывали под одеялами, но кровать Рона пустовала. Да и вообще, она выглядела так, как будто всю ночь к ней никто не притрагивался. Гарри растерянно огляделся. Спустя пять минут Поттер был полностью одет, умыт и причесан (хотя, причесан - не причесан, выглядел все равно одинаково!). Гарри как раз надел очки, когда дверь тихо скрипнула, и в комнату ввалился Рон. От усталости мальчик едва держался на ногах, но, тем не менее, на его губах играла блаженная улыбка. До колен его мантия была насквозь мокрой и настолько отяжелела, что тянулась по полу, оставляя за собой синюю мокрую полосу. Гарри удивленно уставился на друга, и уже было, открыл рот, что бы спросить, что произошло, но Рон только махнул рукой, не сейчас, мол. Уизли добрался до кровати и рухнул на нее, мгновенно захрапев. Дин и Симус недовольно заворочались, и Гарри едва успел задернуть полог, чтобы Рона не было видно, когда их соседи окончательно проснулись.
- Эй, Гарри, сколько время, а? Если вставать еще не пора, то будь добр, не шуми! – простонал Дин. Симус промолчал. Он вообще старался не злить Гарри после того, как в прошлом году незаслуженно обвинил его во вранье.
- Ну, если еще пять-семь минут вас спасет, - пожал плечами Гарри, косясь на полог, за котором безобразно - громко храпел Рон.
Через какое-то время хором зазвенели сразу четыре будильника. Гарри отложил в сторону «Квиддич сквозь века: часть 2», Дин и Симус повскакивали с кроватей, а Рон только недовольно заворочался и, перевернувшись на другой бок, продолжил спать. Гарри спустился в Большой зал, и уже собирался завтракать, когда к нему подскочила Гермиона.
- А где Рон?
- Спит, - буркнул Гарри, откусывая большой кусок тоста с повидлом.
- Как спит? О, Мерлин, какая безответственность! Он же староста, и у него есть обяз…
- Если тебе он так нужен, иди и разбуди его, - немного грубовато отозвался Гарри. Гермиона вспыхнула, и гордо отвернулась.
- Вот и разбужу!
Постукивая каблучками, девушка выбежала из зала. Гарри только опять пожал плечами. Похоже, она на него обиделась. Странные эти девчонки! Ну если он не в духе, не должен же он с каждым сюсюкаться! Мимо, направляясь к столу Равенкло, двигалась Чу. Гарри повернул голову, и их взгляды на мгновение встретились, и мальчик с удивлением отметил про себя, что он ничего не почувствовал. Это в той вселенной, в которой еще был жив Сириус, он любил Чу, а теперь… Как-то не до этого. За это лето Гарри и сам осознал, что он стал серьезнее относиться к жизни. Даже многие вещи, которые раньше так его волновали, после смерти Сириуса потеряли свое значение. Чу на мгновение поймала взгляд Гарри, но затем, потупившись, отвернулась.
Поттер стоял у кабинета трансфигурации и надо сказать, был несколько удивлен. Ни Рона, ни Гермионы у кабинета не было. Гарри присоединился к болтающим о квиддиче Невиллу и Симусу, и даже сам не заметил, как прозвенел звонок.
На самом уроке друзей вновь не оказалось, что весьма удивило Поттера. МакГонагалл сурово оглядела класс, как только раздался звонок, и поманила Гарри длинным слегка крючковатым пальцем.
- Гарри, конечно, прости меня за такой вопрос, но где ты был сегодня ночью? – профессор сурово смотрела прямо в глаза Гарри.
- Я… - мальчик прочистил горло. – Всю ночь был в спальне. Спал.
- А твои друзья? – спросила она, провожая взглядом последнего ученика, и закрывая за ним дверь.
- Спали, - без колебаний выпалил мальчик, но тут же поправился. – То есть, про Гермиону я, конечно, точно не знаю, но она нам бы сказала, если бы ушла куда-то… - естественно, рассказывать про весьма подозрительное отлучение Рона Гарри не стал.
- Спали… - пробормотала декан Гриффиндора, и с подозрением взглянула на Гарри.
- А что случилось, профессор?
- Увидишь, - Гарри показалось, что на лице МакГонагалл мелькнула тень улыбки. – Профессора еще ничего не убрали. Знаешь, Гарри, раньше я обязательно подумала бы, что это Фред и Джордж. Мне их даже не хватает, - женщина коротко вздохнула. – Ну что ж, я надеюсь, что ты сказал мне правду. Мне будет очень неприятно вдруг узнать, что ты натворил такое, да еще и обманул меня.
- Нет, профессор, что вы, - вполне искренне замотал головой Гарри.
- Хорошо, иди тогда на урок… У вас, кажется, зельеварение? Хм, желаю удачи. Профессор Снейп сегодня очень не в духе…
Гарри довольно отчетливо хмыкнул, но МакГонагалл пропустила это мимо ушей, а вместо этого принялась изучать какой-то пергамент, давая тем самым понять, что разговор окончен.
Поттер нехотя поплелся в подземелья. Не доходя до ненавистного кабинета еще довольно приличное расстояние, он услышал многократные взрывы смеха. Гарри ускорил шаг, и вскоре понял, что случилось. С первого взгляда можно было ничего не заметить, так как вокруг двери в кабинет собралась огромная толпа хохочущих студентов. Хотя, дверью это нельзя было назвать. Казалось, что весь кабинет зельеварения заполнен водой. Между котлами плавали множество золотых рыбок, а на столе Снейпа сидел противный черный гриндилоу, болтая скрюченными ножками. Гарри сложился пополам от хохота. Вдруг в мгновение ока смех смолк. Совсем близко послышались шаги, и в поле зрения студентов появился сам профессор Снейп. Рядом с ним шел профессор Флитвик, едва поспевая переступать ножками в такт быстрым шагам Северуса.
- Я смотрю, профессор, у вас здесь аквариум? – добродушно усмехнулся он.
- Вы очень наблюдательны, - кинул Снейп, с отвращением осматривая то, что некогда являлось его кабинетом. – Мне бы хотелось, чтобы вы как можно скорее все это убрали.
- Конечно-конечно… Селитентра!
Вода из кабинета исчезла, а все золотые рыбки с гулким звуком шлепнулись на пол и в котлы, отчего студенты вновь разразились гулким хохотом. Снейп достал свою палочку, и одним взмахом убрал остатки «аквариума». Проходя мимо Гарри, профессор зельеварения с неприязнью и, как показалось Гарри, испытывающе посмотрел на него. На несколько мгновений черные глаза Северуса впились в него, но в следующий момент преподаватель прошел мимо, направляясь в кабинет.
Не прошло и минуты, когда коридор огласил раскат такого громкого хохота, что было похоже, что над Хогвартсом грохочет гром, а этажом выше студенты, пишущие контрольную по нумерологии встрепенулись, подняв головы. Профессор Снейп стоял в дверях своего кабинета. Бледные руки слегка подрагивали. По напряженной, натянутой, как струна фигуре, и еще больше, по полной тишине с его стороны было видно, насколько он разъярен, хотя никто этого не заметил, потому что весь коридор практически лежал от хохота. С профессора ручьями текла вода, а и без того вечно будто мокрые волосы сейчас и вовсе казались жидкими, как будто на голову Снейпу одели грязную, тощую, черную медузу. Гарри уже однажды видел профессора зелий в подобном состоянии, когда он заглянул в Дубльдум Снейпа в прошлом году. Профессор Флитвик как-то подозрительно ухмылялся, скорее всего, стараясь сдержать смех. Медленно, о-очень медленно, Снейп развернулся. Его лицо было еще бледнее, чем обычно, обрамленное черными сосульками. Профессор был разъярен. На правом виске пульсировала синяя венка, а зубы были сжаты настолько, что по щекам загуляли желваки. Если бы кто-нибудь смог заставить себя разогнуться и посмотреть в глаза Снейпу, он, наверное, испугался бы. Профессор зелий сделал несколько шагов, и на мгновение вновь застыл около Гарри. Поттер поднял голову, и перестал смеяться. Он почти кожей почувствовал всю ненависть профессора. И будто бы само собой в воздухе зазвенело: «Ты точно такой же, как твой отец!..» Гарри взглянул на него из-под очков.
- Не простудитесь, профессор, - проговорил Поттер, самым ехидным голосом, на который он только был способен.
Северус моргнул и процедил, не разжимая зубов.
- Не волнуйся, Поттер, я не доставлю тебе такого удовольствия!
В несколько больших шагов Снейп преодолел расстояние от «дверей» до ближайшего поворота, и множество голосов хмыкнуло ему в след.
- Что ж, думаю, урока зельеварения у вас сегодня не будет, - пропищал Флитвик. – Можете пока отдохнуть, а потом у нас еще урок, не забудьте!
Маг еще немного поколдовал над дверью, но Гарри не собирался смотреть, что будет дальше: он направлялся с гостиную Гриффиндора, ведь он точно знал, КТО это учинил! За спиной Гарри раздался громкий и ехидный смешок Драко Малфоя:
- Ну, ты попал, Поттер! Профессор просто в бешенстве! Готов возвращаться к своим магглам, ты же не думаешь, что останешься в Хогвартсе после такого?
Но Гарри даже не думал отвечать. Сейчас были вещи и поважнее.
Он ворвался в комнату, настежь распахнув дверь, и сразу понял, что Рон еще не проснулся. По спальне разносился гулкий храп. Гарри отодвинул полог и посмотрел на друга. Тот сопел в подушку, и мокрые полы мантии явно указывали на то, что именно Уизли был причиной несостоявшегося зельеварения. Поттер слышал, как в гостиной собирались гриффиндорцы. Гулкий, приглушенный толстыми стенами, нестройный хор голосов уже доносился до спальни. Гарри легонько подтолкнул Рона, но тот лишь промычал что-то невразумительное и продолжил сопеть. Раздался тихий неуверенный стук, и Поттер с раздражением взглянул на дверь. Великий Мерлин, кого еще принесло? В комнату просунулась смущенная голова Гермионы.
- Пусть спит, Гарри.
- Его же заметят, - покачал головой парень. – Обязательно найдется какой-нибудь дятел, и тогда такое поднимется…
- Я помогу.
Девушка взмахнула палочкой, и полы мантии моментально высохли. Она немного смущенно посмотрела на Гарри.
- Его, наверное, нужно раздеть. И еще, Гарри, ты не мог бы дать мне дневник, когда… найдешь его?
- Конечно, ладно, - Поттер кивнул, стягивая с Рона ботинки. – Я скоро спущусь.
Девушка кивнула и скрылась за дверью. Кое-как Гарри удалось раздеть мычащего друга, и, как ни удивительно, тот не проснулся ни на миг. И действительно, из большого кармана выглядывал черешок книги. Поттер вытащил книгу и накинул на Рона простыню.
Парень спустился в гостиную, где и вправду толпилась куча народу. Но стоило ему переступить порог, воцарилась тишина. Все головы, как одна, повернулись к нему. Кто-то громко вздохнул, а потом комната разразилась восторженными криками.
- Гарри! Это же ты, да? – вопрос, конечно, был риторическим. – Мы знали! Это просто нечто! Это …это… А вы видели лицо Снейпа? У него чуть приступ не случился!!!
У Гарри уже звенело в ушах от криков, а плечо начинало гореть из-за постоянный похлопываний. Он пробрался сквозь толпу к высокому креслу, в котором сидела Гермиона. Та посмотрела на него и улыбнулась. Мальчик протянул Герм книгу, и плюхнулся рядом с ней прямо на ковер. Ему не терпелось заполучить дневник к себе. Он столько всего должен спросить! Теперь он сможет общаться с Сириусом. И с отцом. Он мечтал об этом, кажется, с того самого дня, когда узнал, что в действительности с ним произошло…
Гриффиндорцы медленно успокаивались, крики затихать, и по одному все стали расходиться кто - куда. Людей стало заметно меньше, да и те, кто остался, переговаривались шепотом, и теперь стало отчетливо слышно, как скрипит перо в руках Гермионы. Гарри уже начал потихоньку раздражаться, когда девушка, наконец, захлопнула книжку. Ее лицо горело, особенно щеки, которые пылали, как два факела. Она протянула дневник Гарри, и он заметил, что руки ее трясутся. Девушка как-то странно, будто нерешительно, улыбнулась.
- Вот, Гарри, можешь взять. Я… только завтра с утра отдашь мне, ладно?
- Ага, хорошо, - Гарри кивнул, поднимаясь с пола. – Тебе дали задание?
- Дали, - девушка, отвернулась. – Только мне нельзя говорить, я должна… сама справиться.
- Ладно, - Гарри пожал плечами, и едва успел открыть книгу и написать «Привет», когда в гостиную ввалился Рон.
Синяки под глазами стали чуть менее заметны, но в целом было прекрасно видно, что Рон не высполся. Но иногда становится даже удивительно, насколько сильна сила предубеждений. Несмотря на то, что куча признаков явно указывало на Уизли, вся гостиная Гриффиндора была уверена, что на подобный дебош, какой произошел сегодня, способен исключительно Поттер. Несколько студентов кинулись к рыжеволосому парню с криком «Ты все пропустил!» и принялись во всех подробностях рассказывать Рону все то, что произошло сегодня. Парень не без удовольствия выслушал эти восторженные крики, для вида восхитился, и направился к друзьям.
- Ну вот, как всегда, я что-то сделаю, а вся слава достается Гарри! – Рон плюхнулся в соседнее с Гермионой кресло.
- Я не говорил, что это сделал я, - парировал Гарри. – И я не виноват, что они так решили.
- А я и не говорю, то ты виноват, - Рон выглядел несколько раздосадованным. – Просто мне иногда тоже хочется выходить их тени великого Поттера.
- Ты что думаешь, мне это все очень приятно, да?! – взорвался Гарри, вскочив на ноги
- Не знаю, Гарри, - Рон будто бы случайно отвернулся от друга. – Просто ты всегда говоришь, что тебе надоело внимание, а никогда не противишься ему…
- Мальчики, хватит… - попыталась вставить Гермиона, но никто, конечно, не слышал ее.
- А тебе-то что?! – заорал Гарри так, что все сидевшие в гостиной повернулись на него, и Поттер сам удивился нахлынувшему на него раздражению. – Ты никогда не думал, что на тебя обращают внимания вовсе не потому, что все вокруг слепые дураки?
- Ты хочешь сказать, что дурак – я?! – Рон вскочил с места, и зло посмотрел на друга.
- А ты хочешь сказать, что нет?!
- Хватит вам! – Гермиона встала между ними, переводя строгий взгляд с одного на другого. – Вы как дети! Быстро помиритесь!
Рон исподлобья смотрел на Гарри и, как показалось Поттеру, собирался сделать шаг вперед. Гарри презрительно хмыкнул и, развернувшись, взбежал по лестнице в спальню.
Он сильно хлопнул дверью и плюхнулся на кровать. Симус оторвался от книги, которую читал, и посмотрел на Гарри полными удивления глазами.
- Гарри, что…
- Ничего, - рявкнул Поттер и задернул полог вокруг своей кровати.
Он вытряхнул на кровать всю свою сумку, и выудил из кучи барахла перо и чернильницу. Он раскрыл дневник и быстро написал:
«Привет, это Гарри.» Надпись «Снитч» тут же вспыхнула около этой фразы, а затем вся строчка будто потонула в странице.
«Бродяга: Ага, мы догадались»
«Лунатик: Как там лис? Радуется?»
Гарри перечитал строчку и скривился. Лис! Лис сейчас сидит, и раздувается от зависти в гостиной, и наверняка обсуждает с Гермионой, какой он, Гарри, плохой! А они неплохо общались и без него. В прошлом году, пока он сидел у Дурслей, им было вполне неплохо вдвоем! Гарри было просто необходимо с кем-то поделиться, а кто может лучше подойти для этого, как не собственный отец?
«Снитч: Не знаю, и мне наплевать. Он, понимаешь ли, обиделся, потому что все решили, что это я затопил Снейпа!»
«Бродяга: Кого?!»
По листу заплясали бесконечные знаки вопроса, и Гарри понял, что зря он написал это. Наконец, стало возможно различить несколько фраз, хотя и они были забрызганы чернилами от быстрого письма.
«Сохатый: Снивеллус?! Профессор??!!! Ой, щас умру!»
«Бродяга: Кто-кто?! Профессор Снейп?! Ой, не могу! Добрый день, профессор Снейп!! Что задано, профессор Снейп?!! Ох, Снивелли – профессор!!!»
«Хвост: Снейп? Ой, ничего себе! С ума сойти! Да…»
«Лунатик: Мерлин, странно, что вас так удивляет? Снивеллус всегда был старательным, и все время уделял только учебе…»
«Бродяга: Лунатик, ты шутишь?! Ты можешь представить себе такого профессора?! «Здравствуйте, дети, извините, голову я помыть не успел, поэтому вместо рыбьего жира можете взять мой!»»
«Сохатый: Снитч, может, ты шутишь? Этот длинноносый урод не мог стать профессором! Это же самый гадкий человек в мире! Студенты, наверное, весь класс заблевали…»
«Хвост: Ага»
Гарри перечитал все это и усмехнулся. Да уж, не любили Снейпа мародеры… Но вновь это гадкое чувство закралось куда-то в область желудка. Гарри прекрасно знал, каково это, когда над тобой издеваются, когда тебя не выносят только из-за того, что ты есть. Кажется, так выразился Джеймс Поттер? «Ну… Я не люблю его скорее потому, что он есть… Ты понимаешь, о чем я…» Гарри старательно погнал от себя эти мысли. Его отец был прав! Северус Снейп – отвратительный человек, он заслуживает презрения! Поттер младший вновь склонился над книгой.
«Снитч: Нет, я не шучу. И, кстати, он действительно стал просто омерзительным!»
«Бродяга: Не стал, а остался!»
«Сохатый: Ты бы видел, каким он был! Страшилище и есть! Он хоть голову моет?»
«Снитч: Не часто. И не промывает»
«Хвост: Или, может, он перестал быть таким тощим? Он всегда был просто скелетом, да, Сохатый?»
«Сохатый: О, да, Хвост! Этот змей, небось, навсегда таким и остался! А, Снитч?»
«Снитч: Да уж! Это про него!»
«Бродяга: Ну, он не всегда такой…»
«Сохатый: Бродяга, что я слышу?! ТЫ защищаешь Снивеллуса?!»
«Бродяга: Ты не дослушал: когда он, например, висит вниз головой, он не выглядит таким злобным. Скорее, жалким!»
Гарри поежился. Ну вот почему единственное, что могло отвлечь его от неприятных мыслей, связанных с ссорой с Роном, все время крутится вокруг того, о чем ему так же крайне не хочется говорить? Тем временем, страницы разрывались от многочисленных «ха-ха-ха». Время от времени мародеры обменивались короткими фразами, видимо, предаваясь воспоминаниям о том, как они издевались над Снейпом. Гарри заметил, что Люпин, почему-то, не принимал в этом обсуждении участии: его почерк лишь пару раз проглянул в строках.
«Снитч: Лунатик, а почему ты… молчишь?»
«Бродяга: О, а Лунни к нас пацифист, верно, серый?»
«Лунатик: Почти…»
Гарри готов был поклясться, что он слышал, как Ремус хмыкнул.
«Лунатик: …вы же знаете, я не особо это все одобряю»
«Сохатый: О, да! Мы знаем! Только мы соберемся повеселиться, так этот зануда уткнется в книгу и молчит!»
«Лунатик: Просто, по-моему, веселье тоже должно иметь свои границы, за которые нельзя заходить…»
«Бродяга: Нет, веселье должно быть безграничным! Особенно, если это касается Снивелли!»
«Хвост: И если рядом нет профессоров!»
Гарри невольно улыбнулся, подумав, что его отец, без сомнения, был много круче Снейпа. Он прекрасно помнил то, что видел в прошлом году в дубльдуме Снейпа и постоянно мысленно возвращался к этой картинке. Джеймс Поттер, без сомнения, обаятельный парень. У Джеймса были ореховые глаза, а его нос был чуть больше, чем у Гарри, а также не было никакого шрама на лбу, но у него было такое же худощавое лицо, такой же рот, такие же брови; волосы Джеймса торчали в разные стороны точно так же, как и у Гарри, руки были в точности, как у Гарри, и даже показалось, когда Джеймс встал, что по росту они отличались друг от друга не больше, чем на дюйм. Сириус, прекрасно выглядел; его тёмные волосы спадали на глаза с таким изяществом, которое не было знакомо ни Джеймсу, ни Гарри. Его, наверное, действительно можно было назвать красивым… Даже за тот короткий период, когда Гарри видел всех их в воспоминаниях, он успел заметить, как девчонки смотрели на Блека. Когда Гарри видел Люпина, тот был слегка бледен и осунулся, но это, скорее всего, было связано с полнолунием… Хвост… Вспоминать о нем не очень-то хотелось, но и он выглядел вполне сносно, чего нельзя было сказать о Снейпе, который, мягко говоря, никогда не был красавцем. Судя по тому, что лишь Лили Эванс (сердце Гарри кольнуло при воспоминании о матери) заступилась за него, когда над ним издевались, Северуса не особо жаловали в школе. Да это и не удивляет: он был таким колючим, совсем как еж. Но Гарри знал, слишком хорошо знал, какими жестокими могут быть дети, даже не подозревая, как ранит сердце их отношение. И, несмотря на то, что младший Поттер ненавидел Снейпа настолько сильно, насколько способно было ненавидеть его сердце, сам того нехотя, он начинал сочувствовать профессору.
Но прошло полчаса, и Гарри было глубоко наплевать на недавние переживания. Он был полностью уличен разговором с отцом и его лучшими друзьями. Они говорили обо всем: о квиддиче (конечно, команд они не знали, но знали разные приемчики), о Снейпе, о девушках, о приколах… Обо всем на свете! Гарри, кажется, не общался так даже с Роном! Мальчик как раз дописывал, что он думает о траектории полета снитча, когда в дверь постучались.
В дверной проём просунулась голова Гермионы.
- Можно, Гарри?
- Конечно, входи, - мальчик отдернул полог, и с удивлением обнаружил, что находится в спальне один. Он так увлекся разговором, что и не заметил, когда Симус ушел.
- Гарри, это, конечно, не мое дело, но долго вы с Роном еще собираетесь дуться друг на друга? Я же видела, он себе места не находит, да и ты, наверное, тоже…
- Не знаю, Гермиона, - Гарри вдруг подумал, что за все это время ни разу больше не вспомнил о друге, и совесть неприятно кольнула его изнутри. А ведь правда, они поссорились ведь, Рон вот, волнуется, а он сам… - Я просто не считаюсебя в чем-либо виноватым, извиняться не собираюсь!
- Великий Мерлин, какие вы оба упрямые! Ну попробуй и ты его понять: он чуть ли не впервые сделал что-то такое, что могло бы принести ему популярность, а все решили, что это ты. Это же даже по самой идее неприятно, что никто не может и предположить, что Рон способен на что-то такое…
- А я-то в чем виноват? – Гарри развел руками. Он вовсе не был удивлен, что Гермиона встала на сторону Рона.
- Нет-нет, ни в чем, конечно! – Гермиона даже замахала руками. – Просто…
- Ладно, я понял. Но ты же не за этим приходила. Или за этим?
- Нет, не за этим. Мне… нужен дневник.
- Держи, - с некоторым сожалением Гарри протянул Гермионе книгу.
Девушка взяла дневник, кивнула Гарри, и выбежала. Поттер развалился на кровати, и принялся думать. С Роном, наверное, надо помириться… Дверь скрипнула, и Гарри увидел, как его друг втиснулся в комнату. Он выглядел несколько смущенным и раже раздосадованным. Уизли поковырял носом кеда ковер, а потом поднял голову, глядя на друга исподлобья.
- Гарри, ну, я, короче, э-э-э…
- Я понял Рон, - Гарри улыбнулся, пересилив себя.
- Значит, мир? – Рон на глазах просветлел и сразу заулыбался.
- Мир, конечно.
- Прекрасно! – мальчик плюхнулся рядом с Гарри на кровать. – А ты знаешь, что должна сделать Гермиона?..
* * *
Гарри и Рон напялили мантию невидимку, невесть как умудрясь скрыться под ней вдвоем. Единственное, что знал Рон, это то, что она направилась к гостиной Слизерина, Гарри же и этого не знал. Поначалу оба они решили, что дождутся подругу в гостиной. И, поначалу, даже дождались: не прошло и получаса, когда она прибежала, и просто впихнула книгу в руки Гарри. Друзья ничего сказать не успели, потому что девушка унеслась в неизвестном направлении столь быстро, что Толстая Дама недовольно заворчала. И волноваться, вроде бы, не было причины, по крайней мере, до определенного момента. Часы пробили час, затем два… Девушки не было, на что Рон просто пожал плечами: он и того позже вернулся. Но на этот раз друзьям было проще: на руках у них был сам дневник! Рон, дабы посмотреть на свое имя еще раз, стал писать.
«Лис: народ, а что вы сказали сделать Гермионе?»
«Бродяга: А что, не терпится узнать?»
«Лис: Ага!»
«Лунатик: Да потерпите вы, она придет – сама расскажет»
«Снитч: Ну, скажите, любопытство же гложет!»
«Сохатый: Ничего особенного, все гораздо проще, чем было у Лиса…»
«Бродяга: Ага, хотя я лично очень хотел бы еще поиздеваться над Снивелли!»
«Сохатый: И я бы хотел, но все мародеры должны согласиться на испытание…»
«Снитч: А кто не согласился?»
Гарри заранее прекрасно знал ответ. Если его отец и Сириус «за», значит, Хвост тоже за, он явно шестерит за Джеймсом. Следовательно, это Люпин. Да он вообще как-то лоялен к Снейпу.
«Лунатик: Ну да, это я. Но мне кажется, что пока для Снейпа и испытания Лиса достаточно… А вы, ребята, не парьтесь. Все и правда не так уж страшно: всего лишь стащить значок у старосты Слизерина…»
Гарри и Рон переглянулись, и в едином порыве бросились к двери. Да, это было бы не сложно, даже легко, в любом другом случае, но не тогда, когда старостой Слизерина является Драко Малфой.
И вот, теперь двое друзей крались по коридору опустевшей школы чародейства и волшебства. Не один из них не сомневался в Гермионе, нет, Мерлин упаси, но в Драко Малфое они тоже не сомневались.
Две пары ног почти неслышно стучали по полу. Две пары глаз уткнулись в карту мародеров, напряженно следя за точкой с надписью «Гермиона Грейнджер». Точка быстро двигалась по пергаменту уже в подземельях. Она остановилась возле входа в гостиную Слизерина, и на карте вспыхнул пароль «Змеиный яд». «Вполне в духе Слизерина» - хмыкнул Поттер. Точка, неизвестно откуда знавшая пароль, прошмыгнула внутрь.
- Гарри, прячемся! – зашипел рядом Рон, неистово тыча в карту.
К двум прозрачным точкам с пометками «Рон Уизли» и «Гарри Поттер» очень быстро двигались точки «Северус Снейп» и «Аргус Филч». Друзья припали к стене, и даже, казалось, инстинктивно замедлили дыхание. В конце коридора послышались шаги и тихий разговор, доведенный почти до шепота. И вот, в освещенном факелами пространстве, показалось две фигуры. Первая – высока, черная, с длинными сальными волосами и крючковатым носом двигалась быстро и являла собой, как вы уже догадались, профессора Снейпа. Его мантия тихо шуршала, а складки слегка развивались. Рядом маленькими быстрыми шажками передвигался Аргус Филч. Слегка ссутулившись, он напоминал старого, обессилившего стервятника, уже не способного даже подобрать себе пищу, но все еще щелкавшего клювом.
- Да, Аргус, я в этом уверен, поэтому-то я обязан сообщить Дамблдору! – голос Снейпа сочился раздражением.
- Профессор, а вам не приходило в голову, что это шалят дети? Например, юный Поттер?
Снейп замер в двух шагах от того места, где затаились Гарри и Рон. Мальчики вжали животы, боясь произвести хоть малейшее колебание воздуха. Северус медленно повернулся к Филчу, но тот не содрогнулся, не отвернулся и даже не отвел глаз. Он смотрел в лицо профессору снизу вверх, и Гарри даже показалось, что его сухие, потрескавшиеся губы скривились в жилом подобии улыбки.
- Мистер Филч, - в голосе зельевара зазвенел металл, и привычная шелковистость куда-то мгновенно испарилась. Гарри вдруг четко осознал, что все, когда-либо сказанное Снейпом доселе на уроках, ни коим образом не было нацелено на то, чтобы запугать студентов. Если бы он хотел кого-то напугать, он говорил бы таким тоном, как сейчас. – Я не обязан отвечать на явно глупые вопросы, но, тем не менее, я сделаю это: ни один ученик Хогвартса, даже не каждый профессор, способен нарушить защиту, установленную на кабинете директора.
- Но ведь ученику удалось взломать ваш кабинет не давеча, как вчера…
- Знаете ли, мой кабинет несколько отличается от кабинета Дамблдора. А теперь я вынужден попросить вас помолчать хоть минуту, потому что только тогда вы перестанете нести чушь!
Снейп, наконец, вновь тронулся с места. Аргус слегка помедлил, но тоже пошел за ним, ворча себе под нос.
- При профессоре Уимбридж студенты никогда не позволили б себе ничего подобного…
Снейп на мгновение замедлил шаг, видимо, собираясь прокомментировать эту реплику, но не сказал ни слова, и еще ускорился. Наконец, оба этих крайне неприятных человека скрылись из виду, и мальчики шумно выдохнули.
- Еле пронесло! – прошептал Рон. – Гарри, как ты думаешь, что случилось?
- Понятия не имею! – пожал плечами Гарри. – Наверное, что-то не очень серьезное, иначе в это не стали бы посвящать Филча…
Рон кивнул, и потянул руку к карте. Гарри поднял листок пергамента, и взволнованно нахмурился, глядя на него. Точка с надписью «Гермиона Грейнджер» стояла посреди гостиной Слизерина, а к ней быстро приближалась вторая точка с подписью «Драко Малфой».
Друзья сорвались с места, уже не особо заботясь о тишине. Не прошло и трех минут, когда оба, едва отдышавшись, остановились около входа в гостиную Слизерина. Рон уперся руками в колени, и проговорил, задыхаясь:
- Гарри… смотри… пароль… зайти… надо.
- Да… - Поттер выдохнул, и произнес: - Змеиный яд.
Проход тут же открылся, и мальчики шмыгнули внутрь. Разветвленные, словно тысячи змей, расползшихся по подземельям, во все сторону устремлялись коридоры. Мальчики растерянно остановились: перед ними расходилось четыре коридора, каждый из которых впоследствии вновь делились. Гарри развернул карту, и улыбнулся. «Черт возьми, мародеры были просто гениями! Как им удалось составить такую карту?!» Неотступно следую карте, мальчики побежали по коридорам. Наконец, невдалеке послышался голос. Манерно растягивая слова, Малфой самодовольно обращался к кому-то, и этим кем-то явно была Гермиона.
Рон ринулся вперед так стремительно, что Гарри не успел и слова сказать. «Черт бы его побрал!» - в сердцах воскликнул Поттер, и побежал за другом. В центре Слизеринской гостиной стояли Драко и Гермиона. Парень держал ее за запястье, а по его лицу блуждала самодовольная улыбка. Волшебная палочка была нацелена в грудь Грейнджер. Малфой повернулся на шум, и скривился от отвращения.
- О, кого я вижу, Король Уизли и придурошный Поттер!
- Ты бы лучше помолчал, Малфой! – процедил Рон сквозь зубы.
- А ты бы лучше потренировался кволф ловить. Хотя, что это я говорю? Ты превосходно играешь, жаль только, что это могут оценить только ваши противники!
Щеки Рона мгновенно вспыхнули, а рука дернулась в сторону палочки, но той, как назло, не нашлось на месте. Уизли скрипнул зубами и замер, беспомощно косясь на Гарри.
- Уизли, Уизли, бедняжка! Твой непутевый папашка так и не насобирал денег на палочку? Но это не удивительно, ведь иначе твоя мамаша имеет возможность похудеть и перестать быть бочкой с мочалкой вместо волос…
- Уж ты бы молчал, Малфой! – хмыкнула Гермиона.
- О чем это ты, интересно, грязнокровка паршивая? – проговорил Драко, как всегда, манерно растягивая слова, но его рука сильнее сжала палочку.
- Наверное, о том, что твой отец в данный момент сидит в Азкабане, и скоро, наверняка, подохнет там! – огрызнулся Гарри, возможно, более резко, чем того требовала ситуация, даже если учесть, что он разговаривал с Малфоем.
- Что ты сказал, Поттер? – Драко медленно развернулся. Его лицо было таким белым, будто его посыпали мукой, а на виске пульсировала голубая венка. Светлые газа стали почти прозрачными, но в каждом черном зрачке можно было увидеть отражение лица Гарри. – Повтори, ублюдок, что ты сказал?!
- Ты слышал! – отрезал Гарри.
- Мой отец выйдет оттуда раньше, чем твой гребанный крестный успеет разложиться в собственном гробу!
- Ах ты… - Гарри закипел и кинулся к Малфою, уже выставившему вперед палочку.
- Ступефай!
Драко замер на месте и вдруг упал на пол с деревянным стуком. Гермиона перевела дух и опустила палочку. Рон переводил удивленный взгляд с Гарри на неподвижного Малфоя, и обратно. Поттер угрюмо посмотрел на подругу.
- Я и сам справился бы с ним!
- Никто и не спорит, - пожала плечами Гермиона, и сделала шаг к Драко. – Но я не думаю, что стоят привлекать внимание всего Слизерина вашей дуэлью.
Она прошептала еще одно заклинание, и глаза Драко помутнели. Забвение. Девушка наклонилась, и отколола от его груди маленький серебристый значок.
- А теперь пойдемте отсюда скорее, пока не напоролись на кого-нибудь, - и девушка первой направилась к выходу.
Рон еще раз взглянул через плечо на Драко, и тоже вышел. Гарри слегка поддел Малфоя концом ботинка, и уже было подумал раздеть его и привязать, например, к креслу, что бы завтра он стал посмешищем для всей школы, но что-то, какой-то внутренний барьер, остановил его, и мальчик стремительно вышел из гостиной. Он и сам не понимал, почему он не сделал этого. Точнее, понимал, но не желал признаваться в этом себе. Просто он не хотел быть таким, каким был его отец.
* * *
Гермиона первой ворвалась в гостиную Гриффиндора. Часы пробили четыре раза, и, конечно, весь факультет давно уже спал и видел цветные сны. Девушка оглянулась, и выжидательно уставилась на друзей. Сна у нее не было ни в одном глазу.
- Ну, и где он?
- Кто-о-о-о? – Рон зевнул во весь рот, и рухнул в кресло. Поначалу, пока он волновался за подругу, усталость не чувствовалась, но сейчас она рухнула на голову, и мальчика будто пыльным мешком прихлопнуло.
- Как кто, дневник! – девушка посмотрела на Гарри, поняв, что от Уизли по любому ничего не добьется.
Поттер шмыгнул в спальню, и вынес подруге книгу. Та выхватила ее, и раскрыла на первой попавшейся странице. Взмах палочкой, и в руке девушки оказалось перо и чернила. Гарри тоже зевнул, и склонился над книгой, заглянув через ее плечо в дневник.
«Гермиона: Надеюсь, не разбудила! Я все сделала, правда, были кое-какие проблемы, но сейчас все в порядке!»
Надпись впиталась, и несколько секунд страница пустовала, но потом вспыхнула сразу четырьмя надписями.
«Лунатик: Какие проблемы? Надеюсь, ничего серьезного»
«Бродяга: Не боись, нас сложно разбудить, учитывая, что мы вообще не спим никогда… Значит, значок у тебя?»
«Хвост: Молодец»
«Сохатый: Ночь, гостиная Слизерина, мальчик-староста… Обнаженка была? (Dara, =))»
Гермиона прочитала последнее предложение, и вспыхнула, как уличный фонарь. Она схватила перо, и принялась писать так быстро, что по всему листу разлетелись чернильные пятнышки.
«Гермиона: Сохатый, что за глупые вопросы? Просто поражаюсь, как такие мысли вообще могут возникать в твоей голове! Бред какой, великий Мерлин, слов нет!…»
Гарри усмехнулся. Его отец такой… Мальчик никак не мог подобрать слов, что бы сказать, какой он, этот Джеймс Поттер. Веселый, наверное… юморной.
«Бродяга: Ой-ой-ой, какие мы гордые! Ты чего так щетинишься сразу?»
«Гермиона: Потому, что мне неприятны такие замечания!»
«Сохатый: Да ладно тебе, я это просто так спросил…»
«Хвост: Правда, ничего такого»
«Гермиона: Хвост, а тебя…»
Гермиона замерла в нерешительности. Гарри посмотрел на нее, и сразу понял, что дальше она хотела написать что-то типа «я вообще не спрашивала». Девушка слегка скривилась, и старательно закрасила буквы.
«Лунатик: Все, забыли. Так какие были проблемы?»
Гарри еще раз зевнул, и с удивлением посмотрел на Гермиону.
- Зачем ты вообще сказала про проблему, а, Герм? Они же не узнали бы…
- Гарри, не знаю, как это объяснить, но стало как-то… сложно учиться в Хоге. А мародеры, я надеюсь, станут такой… отдушиной, что ли. Не хочу начинать единственное, к чему действительно сейчас тянется мое сердце, со вранья.
Гарри посмотрел на подругу, и в его взгляде сквозило какое-то… уважение, кажется. Стыдно признать, но вот он точно наврал бы…
«Гермиона: Дело в том, что он, староста Слизерина, поймал меня. Но Га… (девушка зачеркнула это «Га» и написала дальше) Но Лис и Снитч пришли мне на помощь»
Девушка перестала писать, но когда надпись исчезла, добавила.
«Гермиона: Не знаю, достойна ли я после этого быть мародеркой…»
Страница опустела, и Гарри заметил, что девушка заметно напряглась. Поттер в очередной раз зевнул, и вдруг подумал, что, наверное, к его векам привязали две свинцовые гирьки, потому что как бы он не силился держать их широко раскрытыми, глаза то и дело закрывались. Мальчик твердо решил, что вот как только мародеры ответят, стала ли Герм мародеркой, он пойдет спать. А разворот все пустовал и пустовал, только иногда листы шуршали, и по ним проходили легкие бугорки. Наконец, проявились черные чернила.
«Сохатый: Приложи-ка значок к странице»
Гермиона повиновалась. На мгновение значок очертился, а потом над ним появилась надпись.
«Бродяга: Ага, подлинность установлена!»
«Сохатый: Ну, все в порядке…»
«?: Это значит, что вы… принимаете меня?»
Гермиона уставилась на знак вопроса.
«Лунатик: Почти…»
«?: Неужели, правда?!»
Руки Герм слегка затряслись, и почерк стал неровным: буквы прыгали то вверх, то вниз, и становились то больше, то меньше.
«Лунатик: Не волнуйся так. Остались только формальные вопросы»
«Бродяга: Давай, Луни, действуй!»
«Лунатик: Так уже…
Ну, Гермиона, учиться любим?…»
Гарри не стал смотреть дальше. Он и так знал, что сейчас пойдет дли-и-инная череда вопросов, а потом девушку, наверняка, примут: иначе не стали бы спрашивать. Мальчик встал, и потрогал девушку за плечо. Та оторвалась от сосредоточенного письма на мгновение, кивнула другу, и перо вновь зашуршало по странице.
- Герм, я, пожалуй, спать пойду…
- Ага, давай, - кивнула девушка, не глядя. – Я сварила бодрящее зелье, поэтому спать пока не хочу. Добрых снов.
- И тебе-е-е… - Гарри зевнул.
Едва добравшись до кровати, он рухнул на нее, и провалился в сон, под аккомпонимент тихого похрапывания Рона. Часы в гостиной, тем временем, пробили пять часов ночи, точнее, уже утра.
Гарри едва смог оторвать голову от подушки примерно на пятой минуте самоотверженного звонка будильника. Поттер размахнулся хорошенько, и прицельно попал по звенящим часам, и тут же кто-то такой же ловкий звонко залепил рукой по руке Поттера. Тот вскочил: сна ни в одном глазу. Рон убрал руку и будильника, видимо, решив, что это он по часам попал, а вовсе не по Гарриной конечности, и провалился обратно в сон. Поттер поворчал-поворчал, и решил разбудить-таки друга. Он хорошенько растряс Уизли, отчего едва не получил по голове.
- Рон, хватит дрыхнуть! А ну, вставай (вспоминается фраза из «Дневника Рона»: «Проснулся сам. Проснул Гарри»)!
- Гарри, я вчера лег в четыре ночи! Я спать хочу!…
- А я в пять! Быстро встал, я кому говорю! – Поттер потянул на себя кончик одеяла Рона.
- Ладно, встаю… - пробурчал Уизли.
Гарри усмехнулся про себя: ни одному из них не надо было одеваться, оба заснули в одежде. Вот прическа, надо сказать, оставляла желать лучшего… Пока Рон ковылял к зеркалу и искал расческу, Гарри взъерошил волосы, приводя их в ещё больший беспорядок, и, надо сказать, почувствовал себя вполне удовлетворенно.
Друзья вышли в коридор, и сразу заметили, что там было как-то… тихо.
- А что все шепчут-то?! – заорал во весь голос Рон, и тут же с нему подбежала раздраженная Джинни, и шикнула, едва ли тише, чем кричал мальчик.
- Шшш! Тихо вы, Гермиона спит здесь, в гостиной!
- Ну и что? – искренне удивился Уизли. – Пора же вставать.
- Ну… - Джинни залилась краской, и принялась сосредоточено разглядывать носки собственных туфель. – Мы тут, э-э-э, взяли ее домашнюю работу… списали, там… нехорошо, конечно. Неудобно…
- Неудобно спать на потолке, одеяло сваливается! – парировал Рон. – Дайте-ка мне, я тоже спишу!..
Домашнее задание по трансфигурации было благополучно списано, и тон гриффиндорцев повысился раза в три, но, не смотря ни на что, Гермиона продолжала спать мирным сном, зажав в руках какую-то книгу. Гарри покачал головой: да уж, ответственность так и прет из Гермионы! А если кто-нибудь стащит дневник! Поттер подошел к подруге, и потянул на себя корочку книги. Девушка нахмурилась, и открыла глаза.
- Гарри! Это ты, слава Мерлину…
- Теперь я знаю, как тебя будить, - проговорил Гарри, и забрал Дневник, спрятав его под мантию.
- А который час? – поинтересовалась девушка, потянувшись.
- Как раз тот час, в который нужно завтракать, - Поттер развернулся, и пошел к выходу с твердым намереньем поесть.
- Господи, сколько же я спала! Заснула, даже не умывшись!…
- Ты спала явно не больше трех часов, потому что я лег в пять, а сейчас восемь…
- Меньше. Я легла пол часа назад.
- Полчаса?! – Гарри удивленно посмотрел на подругу. – Может, ты не пойдешь на уроке, выспись лучше!
- Нет, - девушка помотала головой, и зевнула. – Сегодня же трансфигурация, два зелья… Надо пойти…
Гарри только пожал плечами. Он подозвал Рона, и оба они пошли на завтрак в Большом Зал.