Год, какого еще не бывало

        Снейп перехватил Гарри за предплечье, помогая ему удержаться на ногах.
        — Нам необходимо подробнейшим образом исследовать эту проблему, — спокойно пояснил он и поднял руку, предупреждая возражения. — Я хорошо понимаю, что дорога каждая минута. Однако это никак не влияет на тот факт, что для выполнения вашей просьбы необходимо новое заклятие. Если магия вообще может вам помочь, то способ сделать это нужно еще найти.
        — И сколько это займет времени? — спросил Вернон.
        — Чем скорее мы начнем, тем лучше, — ответил Снейп. — А теперь, я полагаю, Гарри следует накормить. Взгляните — его всего трясет.
        Гарри подумал, что это некоторое преувеличение, но есть и в самом деле хотелось.
        Вернон пробурчал, что, дескать, мальчишка и раньше обходился без еды и ничего дурного с ним от этого не случалось. Однако это обычное для Дурсля-старшего замечание совершенно затмил Дадли.
        — Гарри, хочешь шоколадку? — спросил он.
        Гарри, не веря своим ушам, взглянул на кузена: тот протягивал ему целый шоколадный батончик, еще в обертке. Он обратил внимание, что Дадли почти ничего не съел из того, что купил, и растерянно подумал, что его двоюродный брат действительно очень переживает за мать.
        — Да, пожалуй, — неуверенно ответил он. Куда девался Дадли, который запугал всю округу и с удовольствием колотил всех, кто был меньше его? От которого сам Гарри слышал только угрозы или оскорбления? Гарри даже подумал, не шутка ли это или еще какой подвох.
        Однако Дадли тут же без колебаний сунул ему в руки батончик.
        — Спасибо, Дадли, — ошарашенно ответил Гарри. Ему стало немного лучше, он вполне мог стоять сам и попытался выдернуть руку, но Снейп его не отпустил.
        — Съешь потом, — велел зельевар. — После ужина.
        Может, и хорошо, что Снейп его не отпустил, потому что у Гарри снова закружилась голова. Как ему удастся выполнить просьбу дяди Вернона? Он ведь не может этого сделать — да и вообще никто, скорее всего, не может, хотя полностью Гарри уверен не был. И что тогда будет с охранными чарами? Если тетя Петуния умрет, Вернон никогда не позволит Дадли дать свое согласие — ему все равно, что Гарри действительно не может ее вылечить...
        — Успокойся, — тихо сказал ему Снейп и снова обратился к Вернону: — Возможно, вы порекомендуете место, где можно остановиться на ночь?
        Вернон как раз отвернулся — потрогать лоб Петунии. Он явно ничего не слышал, и Снейпу пришлось повторить вопрос.
        — Что? А... Ну, вообще-то... — Вернон прокашлялся и задумался. Потом заговорил снова, надувшись от важности: — Пока я не передумаю, мальчик может жить у меня в доме. Он, конечно, не раз выводил меня из себя, но теперь он будет вести себя иначе. Я уверен, что он сделает все, что нужно, для своих близких. Правда ведь?
        Снейп снова сжал руку Гарри, еще крепче, чем прежде. Украдкой взглянув на профессора, Гарри увидел, как тот еле заметно покачал головой.
        Он не очень понял, что бы это значило, но поскольку отвечать дяде «нет» было явно неправильно, он ограничился тем, что издал неопределенный звук и опустил глаза, якобы разглядывая свои изношенные и чересчур большие ботинки.
        — Боюсь, что я вынужден ночевать там же, где и Гарри, — сообщил Снейп. — Распоряжение директора. Отсюда и мой вопрос...
        — Да, потому что от мальчишки вечные неприятности, — пробормотал Вернон, снова склоняясь над Петунией. — Она почти не просыпается теперь. Профессор, я полагаю, директор знает, что делает. Я тоже не очень-то хочу, чтобы мальчишка шастал по моему дому один. Кто знает, что ему взбредет в голову. Вы займете его комнату, а он переночует на полу в гостиной.
        — Один? — переспросил сбитый с толку Гарри. — Разве вы не вернетесь?
        — Конечно нет! — сорвался Вернон. — Мы с Дадди снимаем тут номер в гостинице за углом, но и там-то почти не бываем. Если Петуния очнется, я хочу быть рядом. Мы не были дома уже бог знает сколько дней!
        Гарри наконец удалось вывернуться из цепких пальцев Снейпа. Он покачнулся, но все же устоял на ногах.
        — Может, мне тоже тут остаться? — нерешительно спросил он, не зная, как еще реагировать на очередную вспышку дяди.
        — Иди со своим учителем, — вздохнул Вернон, снова прислонившись к стене и откинув голову назад.
        Гарри встал и пошел к выходу, стараясь не оборачиваться: ему не хотелось снова видеть тетю Петунию — она так плохо выглядела... И все же в дверях он невольно оглянулся.
        Дадли, стоя в ногах кровати матери, тер глаза, словно отчаянно старался не плакать.

* * *
        — Ты явно не в том состоянии, чтобы идти обратно пешком, — заметил Снейп, когда они вошли в лифт. На этот раз профессор явно не обращал внимания на маггловскую технику.
        — Со мной все в порядке, — возразил Гарри, слегка потянувшись. Приступ паники прошел, но страх остался и маячил где-то на границе сознания, и Гарри знал, что ужас вернется, стоит только опять задуматься о том, чего потребовал дядя.
        — Избавь меня, будь любезен, от своих героических глупостей. Ты когда-нибудь дезаппарировал?
        — Ну, я пользовался порт-ключом, — ответил Гарри, нервно потирая запястья. Он был уверен, что Снейп и так все знал. Турнир, третье задание, Седрик... — Мне не понравилось.
        — Это ненамного лучше, особенно с непривычки, — Снейп без предупреждения шагнул вперед и резко притянул Гарри к себе. — Закрой глаза и не шевелись...
        — Пустите! — заорал Гарри, вырываясь из рук человека, от которого пахло Ремусом. «Это не Ремус! Не Ремус!» — отчаянно повторял он себе.
        — Ну, как знаешь, — огрызнулся Снейп. — Сам виноват.
        И тут же мир вокруг обернулся тошнотворной разноцветной круговертью. Не было ни ощущения, что его дернули за пупок, ни вообще ощущения движения — только жуткая уверенность, что мир вокруг него расплавился — или, еще хуже, вплавился в него: кости болели, мышцы ныли, во рту стало кисло — все тело безуспешно сопротивлялось происходящему.

* * *
        Вдруг Гарри обнаружил, что стоит на четвереньках на лужайке у дома номер четыре по Тисовой улице. Он застыл неподвижно: казалось, что земля вращается с ужасающей скоростью и что его унесет прочь, стоит только попытаться встать. Наконец вращение замедлилось, он изо всех сил оттолкнулся руками от земли и привстал на колени.
        — Ненамного лучше?! — воскликнул он, сердито глядя на Снейпа, который стоял чуть поодаль, скрестив руки на груди, и усмехался. — Да это в тысячу раз хуже! А предупредить?!
        — Если ты не забыл, я предлагал тебе свою помощь, чтобы смягчить шок.
        — А сказать, что, трудно было?
        Снейп прищурился, хотя на лице Ремуса это выглядело и вполовину не так грозно, как обычно.
        — Опыт — лучший учитель. В следующий раз ты сам в меня вцепишься, я уверен.
        — Я бы на это не рассчитывал, — пробурчал Гарри, поднимаясь на ноги. Уже стемнело, и он мимолетно удивился, сколько же времени они провели в больнице. Темнота означала, что соседи вряд ли видели их появление из ниоткуда. С другой стороны, в больнице...
        — Кстати, обычно в лифтах есть камеры слежения. Кто-нибудь мог видеть, как мы взяли и растворились в воздухе, да еще это будет записано на пленке. Это похуже, чем летающая машина в небе над Лондоном!
        Снейп в ответ только фыркнул.
        — Alohomora. Твой дядя предложил тебе ночевать здесь, но не озаботился тем, как ты попадешь внутрь.
        — Ну, он решил, что я просто применю магию.
        — Ты приобрел дурную привычку нарушать закон о несовершеннолетних волшебниках?
        — Нет! — крикнул Гарри, потеряв терпение. — Я никогда не нарушал его, если это было в моих силах, ясно?
        Собственные слова напомнили о разбитой вазе и о том, отчего он потерял над собой контроль. Обо всей лжи и оскорблениях, которые сегодня пришлось вынести. И о том, что Снейп все это слышал.
        Гарри вздохнул, обогнал Снейпа и отправился на кухню. Он начал шарить в шкафчиках, надеясь отыскать что-нибудь, что можно приготовить без особой возни. Какой-нибудь суп из полуфабрикатов или что-нибудь в этом роде.
        — Сядь, — велел Снейп. Когда Гарри не послушался, профессор взял его за плечи, подтолкнул к столу и усадил на стул.
        — По-моему, вы сказали, что мне надо поесть! — возмутился Гарри, отодвигаясь от стола вместе со стулом. — У нас тут нет домовых эльфов. Или вы собираетесь готовить сами?
        — Сиди смирно, глупый ребенок, — сказал Снейп, сел напротив, положив руки на стол, и продолжил, негромко, но настойчиво: — Ты сегодня пережил шок, и не один. Кроме того, я знаю, что при дезаппарировании ощущение такое, будто тебя вывернули наизнанку. Сядь, подыши и успокойся. Если ты попытаешься есть в таком состоянии, тебе станет плохо.
        — Отвяньте, — огрызнулся Гарри. Какая разница, что подумает Снейп? Он привык о себе заботиться с тех пор... да, в общем-то, всю жизнь и не собирался терпеть какого-то идиота, который вздумал ему указывать, когда надо есть.
        — Пять баллов с... — Снейп осекся и тихо засмеялся, хотя Гарри не видел тут ничего смешного. И чем дальше, тем хуже, потому что минуту спустя зельевар заметил: — Я уже понял, Гарри, что за домового эльфа тут сходил ты.
        Гарри фыркнул.
        — Ага, вы уже не думаете, что знаменитый Гарри Поттер избалован донельзя?
        Снейп приподнял бровь.
        — Нет, я думаю, что ты устал, измотан, гораздо младше, чем ты полагаешь, и к тому же голоден. И что тебе не следует сейчас готовить самому. И что нам нужно серьезно поговорить. Здесь есть где-нибудь приличное кафе?
        Отчего-то Гарри сейчас больше всего хотелось снова послать Снейпа куда подальше. Странно... учитывая, что тот вел себя... ну почти как Ремус. Может быть, дело было в том, что Гарри ему не доверял.
        — Ладно, давайте я просто закажу пиццу, — со стоном сказал он. — Только мне сегодня еще каких-нибудь неприятностей не хватало. Тут в доме хотя бы Волдеморт предположительно не может до меня добраться, так что просто дайте мне телефон.
        — Почему «предположительно»?
        — Теперь я больше не верю и половине того, что говорит Дамблдор, — пожаловался Гарри. — Например, он сам сказал, что просить вас со мной заниматься было ошибкой. Сказал, что должен был понять: из-за всего, что случилось в прошлом, из занятий ничего не выйдет. Ну и что с того? Мы сидим тут вдвоем, потому что Дамблдор нам это навязал.
        — Это не то же самое, что уроки окклюменции, — возразил Снейп. — Кто должен был тебя сопровождать? Мундунгус Флетчер? Арабелла Фигг?
        — А почему не Ремус?
        — Потому что Люпин в ближайшее время будет спать в обличье оборотня, взаперти. Кроме того, Поттер, если вдруг тобой заинтересуется Волдеморт, я об этом узнаю раньше, чем кто бы то ни было из наших. Это может быть важно, и Альбус об этом знает.
        Из наших. Странно было слышать это из уст Снейпа. Гарри столько лет воспринимал его как личного врага... собственно, тут-то как раз ничего не изменилось, просто к войне это не имело никакого отношения.
        — Наверное, — пробормотал Гарри. — Вы же сами спросили, почему я не доверяю Дамблдору. Он непоследователен...
        — Поттер, жизнь постоянно меняет свое течение — как поток. Если ты осуждаешь Альбуса только за то, что он меняет свое мнение сообразно обстоятельствам, то ты просто идиот.
        — Я думал, что я, по-вашему, идиот вне зависимости от обстоятельств.
        — Так оно и есть, если ты достаточно глуп, чтобы верить всему, что я говорю на уроках ради мистера Малфоя и его отца, которому он все передает, — Снейп повел рукой по волосам, отбрасывая Ремусовы каштановые пряди с Ремусова лба. — Я сознаю, что мне не следовало прекращать с тобой заниматься, хотя твое явное нежелание что-либо делать сводило на нет все мои усилия. В любом случае, Альбус, полагаю, дает мне второй шанс. Более того, думаю, тот факт, что я привел тебя к нему вместе с письмом, убедил его, будто я могу на этот раз лучше справиться с поручением.
        Не дождавшись ответа, Снейп спросил:
        — Ты, кажется, собирался «заказать пиццу»?
        — Я, кажется, просил передать мне телефон, — дальше Гарри пришлось пояснить, что он имел в виду. И показать. Если бы настроение у него было чуть получше, он бы, наверное, рассмеялся. Может быть. — Вон та синяя штука на стене.
        Ему было лень вставать и идти за записной книжкой, поэтому он просто позвонил в справочную, чтобы узнать нужный номер.
        Пока он звонил, Снейп с палочкой в руке бродил по дому. Гарри не знал, что именно затеял учитель, но не слишком беспокоился. Пусть себе ходит и ищет в доме темную энергию — да пусть найдет! Вряд ли узнает что-нибудь новое.
        Гарри опустил голову на стол и пялился в пространство, ожидая, пока привезут эту дурацкую пиццу.

* * *
        Наверное, он заснул, потому что следующим, что он увидел, была пицца и накрытый стол. Снейп между тем пытался понять, как это надо есть.
        Гарри неохотно сел и вяло принялся есть полубесформенный кусок, который Снейп в конце концов положил ему в тарелку. Он без аппетита ковырял пиццу, когда Снейп сам попробовал кусочек и чуть не подавился.
        «Ну не может же она быть хуже, чем вся дрянь, которую он обычно заставляет нас глотать?» — удивился Гарри. Мысль о зельях напомнила еще кое о чем.
        — А вы приняли э-э... лекарство?
        Снейп зыркнул на него — видимо, это означало «да». Гарри почувствовал себя немного лучше и встал, чтобы налить себе попить. На сей раз Снейп не стал его останавливать.
        — Ну хорошо, — Гарри решил брать быка за рога. — Вы знаете, чего они от меня хотят. И что мне делать?
        — Решение может подождать, — ответил Снейп. Он залпом выпил целый стакан воды, поморщился и отрезал себе еще кусок пиццы. Это выглядело бы совсем странно, если бы не уверенность Гарри, что Ремус, едящий пиццу, — это не слишком безумное зрелище. Расправившись со второй порцией, Снейп аккуратно положил нож и вилку на тарелку — с такой точностью, будто это были лабораторные приборы.
        — Давай проанализируем поведение твоего дяди. Он пишет тебе, мягко говоря, оскорбительное письмо, а затем осыпает тебя бранью на глазах у постороннего человека. Более того, твоего преподавателя.
        — Это значит, что дядя Вернон — невыносимая сволочь, — согласился Гарри. Он никогда прежде не позволял себе сказать такое вслух, и ему немедленно стало легче. — Подумаешь.
        Снейп нахмурился, как будто был с ним не согласен, однако Гарри решил, что тот просто не вполне хорошо владеет Ремусовой мимикой.
        — Я имею в виду, мистер Поттер...
        — Если вы собираетесь меня так называть, то лучше бы наложить Silencio, — Гарри сообразил, что вообще-то это следовало сделать гораздо раньше. Должно быть, это все оттого, что он ужасно устал.
        Снейп снова смерил его взглядом — тем самым, который ясно предупреждал: «Не забывай, что ты говоришь со своим учителем». Гарри уставился на него в ответ, но, к его изумлению, Снейп с ним согласился.
        — Не только Silencio, но и Imperforable, — резко заметил зельевар. — Так вот, как я говорил, ваш дядя вызывал вас сюда, чтобы попросить об одолжении, но вел себя явно не как проситель. Насколько я могу судить, он превзошел самого себя в попытках вас оскорбить. Смею заметить, это была исключительная иллюстрация к слову «абсурд».
        — Ну, это же вы применяли к нему легилименцию. Кстати, я это заметил. В любом случае, вы должны были понять: когда он злится, то плохо соображает. Разве это важно? — Гарри взял кусок пиццы руками и начал есть.
        — Это важно, потому что понимание мотивов его поведения должно подсказать нам, как с ним обращаться, мистер Поттер. Легилименция позволяет видеть чужие воспоминания, но не разбираться в чужой психике. Чтобы убедить его продлить действие чар, мы должны понять, что им движет и как на него влиять.
        — Это же просто, разве нет? Наложите на него Obliviate, пусть он забудет, что терпеть меня не может, и попросите. Если этого мало, наверняка есть какое-нибудь заклятье, которое заставит его обо мне заботиться.
        — Нам позарез нужен нормальный курс ЗОТИ, — пробормотал Снейп. — Впрочем, магия самопожертвования — это все равно тема седьмого года. В любом случае, нельзя обманом заставить людей участвовать в наложении защитных чар. Это не сработает.
        — Профессор, Дамблдор сам сказал, что моя тетя взяла меня к себе неохотно.
        — Тот самый Дамблдор, которому вы не доверяете? — насмешливо поинтересовался Снейп. — Это вопрос семантики. Она, возможно, не была вам рада, Поттер, но она приютила вас по своей воле. Никто ее не принуждал и не накладывал на нее никаких чар. Ей даже не заплатили за это. Она руководствовалась только собственной совестью, а теперь нам нужно то же самое от вашего кузена.
        — Значит, я им даже денег не могу предложить, — уныло заметил Гарри. — Галеонов они все равно бы не взяли, решили бы, что они прокляты, наверное. Но я мог бы перевести их в фунты. Вы уверены, что это не поможет?
        — Даже если вы отдадите им все до последнего кната — добрую волю купить нельзя. Учитывая полное отсутствие таковой у вашего дяди, у нас на руках серьезная проблема: Дадли вряд ли сделает что-нибудь наперекор отцу.
        — Я и без того знаю, что у них ее нет, профессор.
        — Не сомневаюсь.
        Гарри не осмелился поднять глаза, не желая видеть ухмылку Снейпа.
        — Но не все так просто, — продолжал тот. — Дело не просто в отсутствии доброжелательности. Воспоминания вашего дяди явно искажены, он искренне считает, что именно вы виноваты во всех ваших неприятностях.
        Неприятности. Милое слово для обозначения постоянных издевательств, непомерной работы по дому, оскорблений и пощечин. Гарри мрачно продолжал жевать, не желая даже задумываться, какие еще воспоминания Снейпу удалось увидеть. Пусть Снейп знает все, пусть даже расскажет всему Слизерину или, еще хуже, использует это, чтобы издеваться над ним в классе. Это не самое плохое из того, что ему приходилось переносить. Бывало и хуже. Например, когда Волдеморт использовал его кровь, чтобы возродиться, и Гарри осознал, что на нем будет лежать ответственность за всех, кого убьет это чудовище. Или когда он понял, что для большинства людей он не человек, а шрам на лбу и пророчество.
        Или когда из-за него погиб Сириус.
        — У вас тоже детство было не сахар! — неожиданно взорвался он, и на сей раз ему было плевать, что Снейп, скорее всего, выйдет из себя.
        — Это верно, — признал Снейп, чуть склонив голову на бок. — Полагаю, можно сказать, что мы в расчете.
        — Зашибись, — ядовито сказал Гарри, слишком разозленный, чтобы оценить подобное признание из уст Северуса Снейпа. — Я просто счастлив. Знаете, что я вам скажу, профессор? Я уже извинялся один раз, и извинялся искренне, и слова никому ни сказал, кроме Сириуса. Да и то я его спросил, потому что хотел знать, какого хрена они это делали и как мой отец мог быть такой гребаной сволочью, понятно? Так что если вы думаете, что мы в расчете... нет, ладно, забудьте, — он вдруг резко умолк.
        — Если мы в расчете... — задумчиво повторил Снейп, разглядывая его так, как Ремус никогда не делал: словно хищник, оценивающий добычу. — А! Могу я предположить, что ваша яростная тирада представляла собой неуклюжую и довольно инфантильную попытку попросить меня ни с кем не делиться тем, что мне удалось узнать?
        Гарри уставился в тарелку. Надкушенная пицца выглядела еще более мерзко, чем раньше. Он изо всех сил боролся с желанием швырнуть ее в стену и смотреть, как кетчуп медленно стекает по кошмарным обоям в цветочек.
        — Мистер Поттер?
        Непривычно презрительные интонации Ремусова голоса заставили Гарри поднять голову. Он смерил профессора злыми зелеными глазами.
        — Я ни о чем не просил, сэр. Я вообще не прошу о том, чего не могу получить.
        — Вне всякого сомнения, вот еще одно последствие жизни в этом доме, — покачал головой Снейп. — Я уверен, что сейчас не лучшее для того время, но могу я поинтересоваться, что вам ответил ваш крестный?
        — Почему нет? Валяйте, вмешивайтесь в мою жизнь, сколько влезет, — проворчал Гарри. — Он сказал, что они были просто идиоты. Что им было по пятнадцать лет, а в этом возрасте все люди идиоты.
        Снейп откинулся назад, сцепил пальцы и серьезно посмотрел на него.
        — Вопреки тому, что вам говорили, мистер Поттер, ваш отец не был безработным.
        Гарри не понимал, каким образом сей факт касался темы разговора, но отчего-то этот поворот смягчил его обиду.
        — Я знаю, — согласился он. — И он не разбился в аварии, и не был никчемным нищим бездельником.
        — Нищим он не был, это точно, — ответил Снейп, и, как ни странно, в этой фразе не было сарказма. Он говорил так, будто... будто не хотел признавать, что пятнадцатилетний подросток повзрослел и перестал быть идиотом.
        Гарри дожевал пиццу и вытер рот рукавом, подумав, что пепперони оказалась еще жирнее, чем он помнил. Однако это были Дадлины обноски, так что не было никакого смысла вставать и искать салфетки, хотя Снейп и скривился брезгливо.
        — Вернемся к тому, о чем мы говорили, — предложил Снейп. — Ваш дядя. У вас есть какие-нибудь предположения насчет того, почему он намеренно настраивает вас против себя, хотя отчаянно нуждается в вашей помощи?
        — Ой, это просто, — ответил Гарри, отодвигая тарелку и вытирая руки о Дадлины штаны. Снейп опять поморщился. — Дядя Вернон никогда в жизни никого не убеждал и не просил. Он умеет только запугивать, — Гарри нахмурился, вспомнив великое множество тому примеров. — Он думает, что если просто вежливо попросит, то я ничего не сделаю.
        — В самом деле, — Снейп слегка скривился, — уж что-что, а вежливо он не просил. Но это приводит к другому вопросу. Почему вы так отреагировали на его просьбу? Мне много о вас рассказывали — как Альбус, так и Упивающиеся Смертью. У меня сложилось впечатление, что вы перед лицом Темного Лорда сохраняли больше хладнокровия, чем при встрече с вашими родственниками. Не можете же вы бояться их больше, чем его?
        — Угу. Не знаю... — Гарри задумчиво провел пальцем по шраму. — Может быть, дело в том, что при встрече с ним всегда есть что-то, что я могу сделать. Не то чтобы я думал, будто я сильнее, и тогда на кладбище мне было до смерти страшно. Но у меня был... ну, не знаю... был выбор. Были заклинания. Хоть что-то. И еще мне всегда помогали. В первый раз там было Зеркало Зерг, потом Распределительная Шляпа и Фоукс, а потом мои родители появились из его палочки, а в последний раз Дамблдор и волшебные статуи...
        Снейп в ответ не произнес ни слова. Наверное, он уже слышал обо всем этом, и не раз. Восхитительно, подумал Гарри, быть Мальчиком-О-Котором-Все-Время-Все-Говорят.
        — И вообще, какая разница? — спросил Гарри, не желая поддаваться позыву пожалеть себя. — Они относятся ко мне именно так, и я не могу это исправить. Даже вылечи я тетю Петунию, ничего бы не изменилось, хотя Дадли меня сегодня удивил.
        — Он понял то, что не в состоянии понять ваш дядя, — тихо сказал Снейп. — Что ссориться с вами — не лучший способ просить помощи.
        — Ха, — хмыкнул Гарри, извлек из кармана шоколадный батончик и начал есть. — Честно говоря, я думаю, что встреча с дементорами на него положительно повлияла. Или это, или они все-таки высосали из него часть души — просто самую мерзкую. Может, это вообще все связано. Подумать только, он мне не карамельную тянучку сунул — шоколадку! — это было не смешно, но Гарри отчего-то засмеялся.
        — Не следует этим шутить, — упрекнул его Снейп.
        — А я не шутил. Мне кажется, он в самом деле изменился к лучшему после того случая.
        Гарри откинулся назад и лениво разглядывал потолок. Все слегка плыло перед глазами — настолько он умотался. Возможно, усталость развязала ему язык, потому что он вдруг выпалил:
        — Знаете, так странно сидеть и с вами разговаривать. Вы меня даже ни разу не оскорбили за последние три минуты.
        — А вам от этого было бы легче? — язвительно поинтересовался Снейп. Вот это уже больше похоже на правду, подумалось Гарри.
        — Может, и легче, — сказал он, встал и потянулся. — Легче помнить, что вы не Ремус. Ладно, я больше уже не могу. Дядя Вернон влезет на стенку, но я лягу не на полу, а на диване. Вы можете занять мою комнату. Не думаю, что имеет смысл пытаться от вас что-нибудь скрывать... теперь. Спокойной ночи.
        — Идите к себе, — велел Снейп. — Я сейчас поднимусь.
        — Зачем? Я замечательно обхожусь без колыбельных вот уже...
        Черт, он обходился без них всю жизнь, потому что тетя Петуния никогда ему их не пела, но признаваться в этом? Дудки! Какой толк жалеть себя и жаловаться на жизнь?!
        Снейп помотал головой.
        — Пусть этот дом сто раз защищен самопожертвованием вашей матери, но если ваша тетка умрет сегодня ночью, Темный Лорд будет здесь. Вам не следовало давать мистеру Малфою возможность прочесть адрес на письме. Нет никаких сомнений, что Люциус уже передал его всем заинтересованным лицам.
        — Так вы знали, что это письмо! И знали заранее, что я не жульничал!
        — Разумеется, — в голосе Снейпа не было ни унции сожаления. — Я знаю все, что происходит у меня в классе, мистер Поттер.
        — Если бы вы знали, Невилл не добавлял бы в котел драконью чешую вместо шкурок пикси!
        — Мистер Лонгботтом должен учиться на собственном опыте, как и все вы.
        — И вам плевать, что в результате никто из нас ничему не научится! — огрызнулся Гарри. — Восхитительно, сэр. В любом случае, если тут так опасно, то почему мы не вернемся в Хогвартс?
        — Мы не вернемся, пока не переведем охранные чары на вашего кузена. Это сейчас важнее всего. Кроме того, пока этот дом намного безопаснее Хогвартса — туда Волдеморт проникал, и не раз, как вы прекрасно знаете.
        Нахмурившись, Снейп осмотрел электрическую лампочку в кухне, но прежде чем Гарри успел шагнуть к выключателю, зельевар взмахнул палочкой и погасил свет.
        Все мнимое спокойствие Гарри тут же улетучилось, и его снова охватила тревога.
        — Дадли может сколько угодно угощать меня шоколадками, но он никогда не станет возражать отцу, а дядя Вернон и пальцем не пошевельнет, чтобы мне помочь, пока тетя Петуния лежит больная. Так что нам теперь делать? Я явно ничем не могу ей помочь, но есть еще что-нибудь, наверное? Какое-нибудь зелье, или вдруг в Сент-Мунго кто-то что-то знает... есть хоть что-нибудь?!
        — Нет.
        Снейп начал подниматься наверх и поманил Гарри за собой.
        — Вы уверены? — спросил Гарри, чувствуя, что на него снова накатывает паника.
        — Все магические средства взаимодействуют с магией внутри нас. За редкими исключениями, для магглов они бесполезны или смертельно опасны.
        — М-мать!..
        — Бранные выражения в устах благородного гриффиндорца? Я шокирован, мистер Поттер, — протянул Снейп, продолжая подниматься по лестнице.
        — Я же говорил, что вы и пяти минут не продержитесь, чтобы не оскорбить меня.
        Снейп, дошедший до площадки, резко развернулся и посмотрел на него сверху вниз.
        — По-вашему, это оскорбление? А я-то полагал, будто просто говорю что думаю.
        — Ну конечно, — огрызнулся Гарри. — Я знаю, что вы обо мне думаете. Вы не упускаете возможности сообщить мне об этом на каждом уроке, уже не говоря о случайных встречах в коридоре. И не надо мне лапшу вешать, что это все спектакль. Вы начали, когда Люциусу Малфою еще некому было докладывать.
        — События вашего второго курса явно доказывают, что вы заблуждаетесь.
        Снейп дождался, пока Гарри миновал его, так что их лица оказались на одном уровне. Потом он наклонился ближе, и глаза его сверкнули так, что не было никаких сомнений, что это Снейп, а не Ремус. Его голос буквально пропитывала уверенность в себе.
        — Позвольте сообщить вам, что я действительно о вас думаю, мистер Поттер. Сегодня в больнице вы назвали себя ненормальным и сочиняли небылицы о курсе маггловской культуры. Вы молча выносили оскорбления и угрозы, не сказав ни слова в ответ.
        — Ну и что? — буркнул Гарри, не желая отступать, хотя Снейп опять нападал на него. И, похоже, обвинял в трусости. Да много он понимает! — Вы же сами сказали, что я должен им угодить!
        — Вы купили эти цветы, — спокойно продолжал Снейп, — дабы спровоцировать спор о деньгах — так, чтобы дать понять своему дяде, что не только он использует вас в качестве домового эльфа. И вы знали, что ему это понравится. Вы лгали, мистер Поттер. Вы им манипулировали. Вы добивались своего. Исключительно слизеринским образом.
        Гарри оцепенел и сжал зубы.
        — Это уже ниже пояса, вам не кажется?
        Ну разумеется. Снейп ведь был слизеринцем — когда это они играли честно?
        — Мне кажется, мистер Поттер, что вам следовало предоставить Распределительной Шляпе делать свое дело!
        И какой смысл сжимать зубы? У Гарри буквально отвисла челюсть.
        — Так вы знаете?..
        — Разумеется, знаю, я же там был, — мягко ответил Снейп, наконец-то отстранившись. — Гриффиндорская честь и доблесть — весьма благородные черты. И они по-своему ценны. Но чтобы победить Темного Лорда, требуется намного больше. Вам потребуется хитрость и умение маневрировать согласно обстоятельствам — то, чем вы бы давно овладели, окажись вы в моем Доме.
        — Ну спасибо, всю жизнь мечтал научиться жульничать и врать, — протянул Гарри и тряхнул головой. Он совсем, совсем не хотел думать о том, что было бы, учись он в Слизерине.
        — Вы весьма опрометчиво отказываетесь от владения тактикой, которая могла бы выиграть эту войну, — с этими словами Снейп подошел к двери Гарриной комнаты, на которой красовалось несколько замков. Лицо его оставалось совершенно бесстрастным — непонятно, как ему удалось этого добиться в облике Ремуса, подумал Гарри.
        Снейп открыл дверь, вошел, и тут Гарри решил, что с него хватит.
        — Послушайте, это просто бред какой-то. Мне не нужна нянька, а если бы и была нужна, то здесь все равно только одна кровать...
        — Кто сказал, что я собираюсь спать? — поинтересовался Снейп, задрав подбородок. — Нет, спать будете вы, а я буду караулить. Не то чтобы я думал, что ваша тетка умрет сегодня ночью, но я не желаю рисковать, если это все-таки случится.
        — Я не смогу заснуть, если вы собираетесь здесь сидеть и на меня пялиться!
        — Сможете. У меня есть зелье...
        — К черту ваше зелье!
        — Гарри, — тихо сказал Снейп абсолютно ровным голосом, — прекрати эти глупости и ложись спать.
        К черту попытки быть взрослым, подумал Гарри.
        — Послушайте, я лучше пойду лягу на диване...
        — Ты будешь спать в собственной постели, — равнодушно объявил Снейп, — или же сядешь и объяснишь, откуда взялось столько темной энергии в чулане под лестницей. Нет? Я так и думал.
        Гарри, не раздеваясь, забрался под одеяло и зажмурился так крепко, что от хмурой гримасы заныли мышцы. Он ни за что не заснет, если Снейп будет на него смотреть — не заснет, и все. Это никакое не упрямство и не глупости, что бы там ни говорил Снейп, — а просто правда. У него не получится расслабиться, пускай даже негромкое заклятье заставило простыни пахнуть летним лугом. Пусть даже ресницы отяжелели, и тихий скрип сдвинутого стула прозвучал будто издалека, вплетаясь в сон, и комнату затопило ощущение тепла... и уюта...
        И пусть даже...
        — Эй, — пробормотал Гарри, повернувшись на бок и обняв сам себя под одеялом. — Вы назвали меня Гарри... хотя тут никого нет.
        — Кто-то есть, — тихо ответил Снейп. — Тише, Гарри. Спи.