Как-то мадам Помфри уехала и замещать её в больничном крыле оставили профессора Снейпа. Приходит Лаванда Браун:
- Профессор, каждый раз, когда я чихаю, я испытываю оргазм. Что мне делать?
- Гм... Нюхать табак! Следующий!
Наступил понедельник и Гарри понял, почему за все выходные ни разу не встретил Амбридж: расписание уроков было полностью изменено в связи с увольнением Сивиллы Трелони и введением нового предмета – «Новейшей магической истории». Профессор Макгонагал с едва заметной злорадной усмешкой раздавала своим ученикам новое расписание. Причину злорадства Минервы Гарри понял в течение следующих трех уроков: расписание не было четко согласованно и все его недостатки всплывали то тут, то там в виде накладок и окон. Поэтому почти весь первый урок новейшей истории, который поставили в паре со Слизерином, и который, разумеется, должна была вести сама директриса, прошел без преподавателя. Амбридж только успела раздать всем первый выпуск новой газеты «Волшебный вестник», как прибежал Колин Криви с просьбой от профессора Спраут уладить создавшееся недоразумение: к ней пришли сразу три курса, и разместить их в теплице просто невозможно.
– Конспектируйте интервью с Министром Магии, – недовольно приказала Амбридж и ушла.
Гриффиндор неохотно принялся за работу. Некоторые слизеринцы тоже пододвинули к себе газеты. Драко лишь мельком взглянул на фотографию милостиво улыбающегося Люциуса и принялся кидаться в Гарри припасенными шариками-вонючками.
– Что-то воняет, – наконец, изрек он. – От тебя что ли, Малфой?
– Заткнись, Уизли, это ты воняешь вместе со всей своей семейкой, живущей на помойке, – огрызнулся Драко.
– Извини, а я думал, что ты никак не смоешь то, что тебе уронил на голову сокол, – показал зубы Рон.
– 10 очков с Гриффиндора, – ответил Малфой.
– Напугал, – пожал плечами Рон.
– Ещё раз разинешь свою рыжую пасть, Уизли, и я назначу тебе наказание, – Драко скривил губы.
– Между прочим, – подала голос Гермиона, – по школе вышел приказ, что старосте школы при назначении физического наказания нужно согласовать его с профессором Снейпом. Видимо, в связи с участившимся злоупотреблением властью.
– Класс! – хихикнул Рон. – Филч, наверное, уже задолбался пороть, работает, бедняга, в три смены!
Драко в ответ расхохотался:
– Снейп – самый классный препод этой школы, он тебе не 10, а 20 ударов назначит, рыжий!
– За что? – спросила Гермиона. – За то, что Рон сказал, что тебя птичка обгадила? Так это правда, Малфой!
Гриффиндор радостно загудел.
– Заткнись, поганая грязнокровка! – приказал Драко. – Тогда я скажу Снейпу, что ты, Уизли… ты меня ударил.
– Профессор Снейп не любит, когда ему врут, особенно чистокровные аристократы, – ехидным голосом громко произнесла Гермиона.
Гарри, на секунду оторвавшись от чтения газеты, ещё раз взмахнул волшебной палочкой. Шарик-вонючка, с силой пущенный в его сторону, срикошетил и вернулся к Драко. Гриффиндор снова рассмеялся. Малфой снял ещё 10 очков.
– А Пивз нам рассказал, что у тебя, Малфой, роман, – растянувшись в нехорошей улыбке, сообщил Рон.
– С кем? – в глазах старосты появилась настороженность.
– С Люси Луш!
Гриффиндорцы грохнулись от смеха.
– Это неправда! – возмутился Малфой. – 20 очков с Гриффиндора!
– Да хоть 30, у нас их больше не осталось! – хохотал Рон.
– Я пожалуюсь отцу, и этого мерзкого полтергейста вышвырнут из замка!
– Чтобы не подглядывал! – крикнул кто-то из гриффиндорцев, и все зашлись в новом приступе смеха.
– Да Пивз плевать хотел на приказы твоего папочки! – насмешливо протянул Дин Томас.
– Разве что, если мистер Малфой вызовет отряд авроров и сотню дементоров, и они будут гоняться за нашим школьным полтергейстом, – воскликнул Шеймус. – Под непристойные песенки!
– Заткнитесь все! – крикнул Драко. – Я прикажу всех пороть! За оскорбление старосты!
– Знаете, ваше чистокровное величество, – Гарри поднял голову над газетой, – конспектировали бы вы лучше тезисы своего папы, а то какой же вы нам пример подаете? Самый верный слуга директора – и не выполняет её задания! Ай-яй-яй!
Гриффиндорцы посмеивались над разъяренным Малфоем. Гарри, отгородившись от общего шума, конспектировал статью из «Волшебного вестника».
К концу урока появилась злая и запыхавшаяся Амбридж.
– Поттер! – с порога квакнула директриса. – Сдать конспект на проверку!
Гарри поднялся со своего места, не спеша подошел к учительскому столу и положил исписанный свиток пергамента. Гермиона тихонько потирала руками, глядя на вытянувшееся от удивления лицо Амбридж.
– Ну что ж, – с трудом скрывая разочарование, произнесла та, – сегодня после уроков жду вас и мистера Уизли в своем кабинете.
– Меня? – переспросил Рон.
– Да, мистер Уизли, вас. Кажется, вы написали письмо своим братьям, в котором использовали бранные слова в мой адрес, – Амбридж растянулась в жуткой улыбке. – Это очень серьёзное нарушение. Вы будете наказаны.
– Ну, ладно, я. А Гарри тут при чем?
– Узнаете после уроков, – ответила Амбридж и снова отвратительно улыбнулась.
– Что, еще не придумала, старая мерзкая жаба? – процедила тихо Гермиона.
– Ну вот, зря старался конспектировать этот бред, – Гарри усмехнулся и покачал головой.
– Она же просто травит тебя! – Гермиону трусило от возмущения.
– Ку-ку, Поттер, ты все равно попал! – мимо них прошел Малфой в сопровождении скалящихся Кребба и Гойла. – Жаль, что директору Амбридж не надо согласовывать наказания у профессора Снейпа! А то он бы приказал тебя подвесить вверх ногами в своем подземелье!
– Извини, Гарри, я хотел как лучше… С этим письмом, – пробормотал Рон.
– Ты ни в чем не виноват, Рон, – успокоил его Гарри, – эта жирная пиявка все равно что-нибудь придумала бы.
– Я ненавижу её, – со слезами в голосе произнесла Гермиона.
По пути на обед девушка столкнулась со Снейпом, который мрачно летел по коридору.
– Нужно смотреть, куда идете, мисс Грейнджер, – раздраженно бросил он, и Гермиона почувствовала, что он всунул ей в руку флакон.
*
После уроков Гарри и Рон отправились в «логово жабы», как обозвал Рон кабинет Амбридж.
Директриса довольно улыбалась. И Гарри понял, что она уже придумала, к чему придраться.
– Так значит, вы считаете меня помойной жабой, жиртряской и кикиморой пучеглазой, мистер Уизли? – сладко осведомилась она, раскладывая перед собой письмо, которое Рон отсылал близнецам.
Гарри едва удержался от смеха.
– Очень смешно, мистер Поттер, за такие вещи из школы можно выгнать, – произнесла Амбридж.
– Вас многие за глаза обзывают, – спокойно ответил Гарри. – Если всех выгнать, то некому в Хогвартсе будет учиться.
– Что ж, тогда я буду просто наказывать всякого, кто посмеет оскорбить меня. Итак, мистер Уизли, я назначаю вам порку у мистера Филча. 20 ударов.
– А Гарри-то за что?! – возмутился Рон. – Ведь письмо я писал, а не он!
– А разве не мистер Поттер надоумил вас? – осведомилась директриса.
– Нет, конечно, – убежденно ответил Рон.
– Разве, мистер Поттер?
– Мой ответ что-нибудь изменит? – хмыкнул Гарри. – Если вам так хочется меня выпороть.
– То есть вы считаете, что я несправедливо вас наказала? Вы не согласны с тем, как называл меня мистер Уизли в письме? И вы не хотели, чтобы вам помогли устроить массовые беспорядки в школе?
– Нет, – дерзко ответил Гарри. – Я полностью согласен с Роном.
– Отлично! – обрадовалась Амбридж. – Вечером будьте любезны прийти в подземелье в комнату для наказаний.
Директриса взяла со стола две таблички и протянула их Гарри и Рону. Парни молча надели их себе на шею.
– Можете быть свободны, – Амбридж снова гадко улыбнулась.
– Слушай, Гарри, она, наверное, кончает, когда тебя наказывает, – растянулся в ухмылке Рон, когда они поднимались по лестнице.
– А что ей, бедняге, делать, если другого способа получить удовольствие нет? – ответил Гарри.
– Ага, любовничек-то в Азкабане сидит! Слушай, Гарри, а порка – это не очень больно? А то меня до сих пор только мама шлепала.
– Терпимо.
– Черт знает что в школе происходит! – возмутился Рон. – Почему никто из родителей не пожалуется…
– Куда? Люциусу Малфою? – Гарри грустно усмехнулся.
– Ну… я не знаю, общественное мнение! В конце концов, школу можно бросить!
– И куда идти? За последнее время вышло несколько законов. Если ты не имеешь полного магического образования, то можешь отправляться нищенствовать к магглам.
– А у магглов разве так плохо?
– Нет, просто магглов вот-вот объявят волшебными тварями и разрешат на них охоту. Гермиона говорит, что если в ближайшее время ничего к лучшему не изменится, то … я им не завидую. Маголорожденным волшебникам тоже. Газеты пестрят статьями, в которых превозносятся чистокровные.
– Ну, тогда можно перейти в другую школу! – воскликнул Рон. – На Хогвартсе свет клином не сошелся!
– Это очень сложно. Во-первых, учиться на чужом языке, а во-вторых, в других школах свои завихрения.
– Но там нет Амбридж!
– В Бобатоне после того, как выгнали мадам Максим, директором стал один из Упивающихся.
– Мадам Максим выгнали? – ахнул Рон.
– Почти сразу же после Дамблдора. Несколько наших учеников перешли в Бобатон, и сказали, что там порядки как в военной казарме, – Гарри снова усмехнулся. – И там нет меня – громоотвода на все случаи жизни. Ведь пока Жаба прыгает за мной со штрафными санкциями, другим ученикам живется более или менее нормально, особенно, если они не дружат со мной.
– А в Дурмштранге?
– Директор – Долохов, – коротко ответил Гарри.
– Долохов? – ахнул Рон. – Тот козел, который Гермиону чуть не прибил?!
– Да.
– Блин, Гарри! Куда мир катится?
– И я задаюсь этим же вопросом, – ответил голос Тонкс. Молодая волшебница шла им навстречу.
– Здравствуйте, профессор Тонкс, – поприветствовал ее Гарри.
– Привет, – улыбнулась она, но увидев таблички, всплеснула руками, – что опять наказан, Гарри? И ты, Рон?
Рон рассказал, за что.
– О, – расстроено протянула Нимфадора, – вся почта просматривается Амбриджкой и её верным Инквизиторским отрядом.
– Да я же вроде вечером письмо отправил, тихонько, никто и не заметил, – начал оправдываться Рон.
– Какой ты наивный, это тебе так показалось, что никто не заметил! Амбридж полагает, что ты или Гарри напишете письмо профессору Дамблдору.
– А что с ним, вы знаете? – тихо спросил Гарри.
– С ним все в порядке, пытается бороться, – шепотом ответила Тонкс. – И просит меня за тобой присматривать, поэтому завтра вечером, если что, ты наказан, понятно? – Нимфадора подмигнула.
– Спасибо, профессор, – ответил Гарри.
– Кстати о спасибо, а куда Добби подевался? Он так хорошо за моим маленьким приглядывал.
– У Добби брачный период, – прыснул Гарри.
– Что, правда? – удивилась Тонкс. – Вот это классно! Так у тебя скоро еще один эльф будет? А Гермиона начнет воспитывать новое поколение свободных эльфов! – Тонкс рассмеялась и извлекла из сумки рукопись «Хотят ли эльфы быть рабами». – Вот, передашь ей, а то я уже несколько дней ношу с собой и забываю. Голова вот такая! Столько всего навалилось. А книжка классная, твоей Гермионе писателем надо быть!
Тонкс огляделась.
– Иногда жалею, что у меня нет такого же волшебного глаза, как у Муди. В общем, дела у меня такие. Амбридж издала приказ «Об отчетности», в котором говорится, что каждый учитель должен подробно отчитываться за каждый день – где был, какие кружки и занятия провел, с кем общался. Когда она мне его лично зачитала, – продолжила Тонкс, – я ей нахамила, спросив, а писать ли в еженедельных отчетах, сколько раз и с кем я сплю. И что вы думаете, она мне сделала?
– Неужели к Филчу отправила? – спросил Рон.
– Нет, Филча я не вынесу даже ради общего дела, – хихикнула Тонкс. Гарри и Рон рассмеялись. – Нет, она подписала следующий приказ «О моральном облике учителя». И в нем написала, что преподавателям Хогвартса нельзя иметь внебрачные связи. Намек ясен?
– Ещё бы, – ответил Гарри.
– Так что пора объявлять о моей помолвке с Ремом.
– А что – здорово, – обрадовался Рон, – поженитесь, и Жаба вам не указ! Не может же она запретить мужу и жене видеться!
Гарри согласно кивнул.
– Так и сообщу моей любимой начальнице, – Тонкс хитро улыбнулась. – Ну, а теперь хорошие новости!
– Неужели? Давайте, – с готовностью отозвался Гарри.
– Какой-то неизвестный кот или кошка сделал или сделала лужицу в тапочки Жабки, так она вчера с утра пораньше с Макгонагал ругалась, думала, что это она!
Гарри и Рон переглянулись и захохотали.
– Минерва, конечно, ненавидит и презирает эту подушку пучеглазую. Но подумать такое на уважаемого преподавателя! – Тонкс тоже рассмеялась. – Макгонагал предложила Жабе вынести этот вопрос на следующий педсовет!
– И что, вынесет? – спросил Рон.
– Нет, конечно! Снейп вмешался и так побрил бородавки нашей директрисе, что той теперь стыдно даже Люциусу пожаловаться! Устыдил! – Тонкс уже трясло от смеха.
– Так что, – Рон недоверчиво пожал плечами, – Снейп – наш человек?
– Как-никак – член Ордена Феникса, – одними губами произнесла Тонкс. – И хоть я его тоже недолюбливаю, но с приходом Амбридж, он – единственный, кто может реально ей противостоять! Ладно, пока, – быстро добавила Тонкс и легко побежала по ступенькам.
Несколькими секундами позже Гарри и Рон услышали характерный визг – Люси что-то яростно доказывала Креббу и Гойлу.
– Ну ничего, – тихо прорычал Рон, – я все равно доберусь до близнецов и будешь ты, свинья позорная, сидеть в болоте вместе с Филчем и Амбридж! И в честь тебя будет летать фейерверк!
*
Гарри ждал, что к сегодняшней порке добавится завтрашнее взыскание от Снейпа. Не может же профессор так просто пережить унижение Драко! Гарри до сих пор слышал, как в коридорах хохочут школьники, вспоминая «позор года». Гарри только надеялся, что прошедшие три дня слегка охладят злость профессора, и все ограничится вызовом в подземелье и применением психологического давления.
Гарри постарался до вечерней порки выучить все уроки на завтра и посоветовал сделать тоже самое Рону.
– После Филча уже не до уроков будет, – пояснил он, – у Гермионы обезболивающего зелья больше нет, а мадам Помфри запрещено помогать наказанным. Возле больничного крыла дежурят малфоевские подлизы, следят, чтобы никто тайком не пробрался.
В назначенное время они вошли в комнату наказаний и увидели, что там в наколдованном кресле восседала Амбридж.
– Опять ты! – обрадовался Филч, даже не взглянув на Рона.
– Кто первый? – Амбридж растянула рот в жабьей улыбке.
– Ну, давайте, меня, – буркнул Рон.
– Я рада, что вы понимаете, что виноваты, мистер Уизли, я напишу о вашем наказании вашим родителям. А мистеру Артуру Уизли сообщат на работе. Хочу напомнить, что подобное поведение впредь очень повредит карьере вашего отца.
Рон шевельнул губами, мысленно ругая Амбридж последними словами. Он снял свитер и рубашку и лег. Филч принялся за порку.
– Ай, – удивленно крикнул Рон, – да вы что! Больно же! Да куда ж вы так лупите! А-а-а!
Амбридж возбужденно завозилась в кресле. Ей понравилась реакция Рона на мастерские удары Филча.
– Это вам будет впрок, мистер Уизли, – сладенько протянула Амбридж и вылила на спину парня бесцветную жидкость из большого пузырька, который вытащила из кармана мантии.
Гарри увидел, что следы от ударов на спине Рона быстро затянулись.
– Теперь ваша очередь, мистер Поттер, – Амбридж с предвкушением посмотрела на юношу.
Гарри, хмурясь, разделся и твердо решил ни за что не кричать. Даже если его Филч превратит в отбивную. Доставить радость этой туше! Ну уж нет!
Почему-то в этот раз боль была сильнее, чем в прошлый. Может, Филч отточил мастерство? Гарри, сцепив зубы, терпел и чувствовал, как удивляется Рон и злятся Амбридж и Филч. Один удар был особенно неудачным. Гарри едва не вскрикнул. В глазах потемнело.
– Меня просто бесят все эти наивные разговоры, будто не следует бить тех, кто это заслужил. Хорошая порка помогает в 99 случаев из 100. А тебя часто пороли? – злорадно спросила тетушка Мардж.
– Ну… да, много раз, – ответил Гарри.
– Мне не нравится твой тон, парень, – ответила тетушка, сузив глаза. – Если ты так небрежно об этом говоришь, то тебя мало бьют. Петунья, я бы на твоем месте написала его учителям. И подчеркни, что этого мальчишку нужно наказывать посильнее!
*
– Ну что ж ты так меня грызешь, малой? – Джеймс, улыбаясь, уворачивался от попытки малыша ухватить его за подбородок.
– Что, зубы режутся? – спросил Сириус. Он небрежно развалился на диване в гостиной дома Поттеров.
– Да, и он чешет десны об папин подбородок, да, Гарри? А папе, наверное, больно, как считаешь, Бэмби? Подержи его, Бродяга, я схожу за зельем.
– Каким зельем? – спросил Сириус, беря ребенка на руки. – Ну на, погрызи пока крестного… Ой, а он ещё и слюнявый, Сохатый!
– А как ты хотел? – добродушно усмехнулся Джеймс, беря со стола склянку. – И сопли, и слюни – неизменный атрибут детства! Лили приготовила Гарри зелье, чтобы он не так страдал от своих режущихся зубов, а то плачет по ночам, бывало, что и температурил. А Лили… она за малого так переживает. И я тоже, кстати, – добавил он.
Джеймс отобрал у Сириуса сына и принялся смазывать десны ребенка содержимым склянки.
– Я тебе грызну! Сиря, ну глянь, что он вытворяет, уже и мои пальцы в ход пошли! Вот, сейчас кто-то получит!
Сириус с покровительственной усмешкой наблюдал за процедурой. Гарри успокоился и даже вскоре занялся погремушкой, которую наколдовал ему отец.
– Сохатый, а тебя в детстве славные предки пороли? – спросил Сириус.
– Ну, дед пару раз хворостиной зад мой шустрый почесал, но за дело, а так вообще-то со мной искали компромисс, – охотно ответил Джеймс. – А почему ты спросил?
– В одной маггловской книге прочитал, что физическими наказаниями злоупотребляют, как правило, те, кого в детстве самих наказывали. Вот я и думаю, каким я буду папашей своему сыну, если он у меня каким-то чудом появится, – сказал Сириус.
– А что, разве тебя в детстве били? – удивился Джеймс.
– Так, чтобы целенаправленно, типа, порка по воскресениям – за неделю заработал, нет, но когда мамаша начинала воспитывать, то могла зашибить чем ни попадя. Папаша в основном давил на психику и тыкал в наш старинный гобелен. Вот я и спросил, как у тебя с этим?
– Ты что, Бродяга, разве не видишь, что у меня пацан деликатесный! – рассмеялся Джеймс. – Да и Лили меня точно убьет, если я, не дай Бог, подниму руку на сына!
– Ты о чем, Джеймс? – в комнату вошла Лили.
Гарри радостно пополз к ней, едва ее увидел.
– Я говорю, что горе тому, кто посмеет ударить нашего Гарри, – преданно вытянулся Джеймс. И встретив удивленный взгляд жены, пояснил: – Мы с Сириусом обсуждали вопрос о нецелесообразности применения физических наказаний в воспитании Гарри.
– Абсолютно с тобой согласен, – кивнул Джеймс и бросил на Сириуса выразительный взгляд. Тот улыбался, глядя, как загораются глаза Лили.
– Джеймс, – серьёзно произнесла молодая женщина, – я не знаю, как это принято у вас, волшебников, но я заранее предупреждаю, что не позволю бить Гарри! Он ещё маленький, чтобы сказать, какой у него характер, но совершенно очевидно, что это необычный ребенок!
– И я об этом, Лили! – Джеймс даже прижал руки к груди, чтобы выразить свое согласие.
– И я тоже, – сказал Сириус. – Я, собственно, хотел сказать, что в детстве боялся своих родителей, а в подростковом возрасте пошел в отрыв. Так что, Лили, мы согласны с тобой. Единственная просьба, не забывай, что он – мальчик, а не девочка.
– Разумеется, я помню это, – строго произнесла Лили.
Малыш притих у неё на руках, внимательно глядя то на отца, то на маму.
*
Гарри открыл глаза. Кажется, порка была окончена. Амбридж лила на спину что-то холодное.
– То есть вы хотите сказать, мистер Поттер, что вам было не больно? – осведомилась директриса.
– Абсолютно, – ответил Гарри. – Я даже слегка вздремнул, пока мистер Филч старался. Скучно как-то было!
Выражение лица Амбридж стало наградой за его страдания.
– Ну что ж, раз порка на вас не действует, тогда я назначу вам другое наказание. В следующий раз, – шелковым голосом произнесла Амбридж.
– Как вам будет угодно, – Гарри заставил себя небрежно пожать плечами. Рон изумленно смотрел на своего друга.
Раздосадованный Филч сложил розги и ушел вместе с Амбридж.
– Ой, Гарри, как ты это терпел, больно же ведь! – скривился Рон.
– Больно, Рон, – согласился Гарри, – только эта Жаба не дождется от меня…
На лестнице они встретили расстроенную Гермиону.
– Нет, теперь я точно должен добраться до Фреда и Джорджа! – убежденно произнес Рон. – Я этого так не оставлю! Гермиона, нужно придумать способ! Ведь я теперь понял, почему мне братья не пишут!
– Сначала я обработаю ваши спины, – ответила девушка и достала флакон, полученный от Снейпа. – Давайте найдем пустой класс.
Пустой класс нашелся быстро. Рон стянул с себя одним махом рубашку и свитер, но Гермиона подошла сначала к Гарри.
– Рон, как тебе услуги соколиной почты? – спросил Гарри, подставляя Гермионе спину. – О-ой, спасибо, Гермиона!
– Здорово, – радостно откликнулся Рон, подставляя и свою спину. – А что это за ерунда такая? Глянь-ка, не болит!
– Снейп дал, – шепотом ответила Гермиона.
– Да ты что? – ахнул Гарри.
– Он действительно на нашей стороне, – девушка радостно посмотрела на парней. – Думаю, что вам стоит сказать спасибо.
– Ладно, скажу, – ответил Гарри. Рон сделал вид, что не понял. Спина Гарри болеть перестала, но от прошлой боли и ощущений в спине после зелья Амбридж слегка поташнивало.
– В жизни не думал, что Снейп нам поможет, – наконец отозвался Рон. – Но ведь он должен быть против Амбридж!
– Но не должен был давать нам это зелье, – ответила Гермиона. – Однако дал, значит, нужно поблагодарить его.
Рон кисло посмотрел на неё.
*
– Я пойду с тобой, Гарри, – Гермиона взяла его за руку. – Все-таки хорошо, что он дал зелье. Я прочитала про его свойства, это как раз противоядие для той гадости, которую использует Амбридж – раны затягиваются, а боль не проходит. Какая мерзкая жестокая тварь! А Снейп оказался человеком, – шепотом добавила она. – Это очень важно сейчас, когда у нас в школе стало происходить все это безобразие.
– Честно говоря, я удивлен, – ответил Гарри. – Ведь я как-никак его любимца испачкал.
– Вот именно, а он, наверное, так зол на Малфоя, что даже не наказал тебя!
Гарри подошел к двери кабинета профессора зельеведения.
– Я подожду тебя здесь, – шепнула Гермиона.
Гарри постучал. Дверь мрачно распахнулась. Гарри вошел. Снейп сидел за столом, уставленным образцами сваренного каким-то курсом зелья. Профессор взял очередной флакон, презрительно хмыкнул и произнес «Эванеско».
– Что, Поттер? – он повернулся в сторону вошедшего Гарри.
– За ваше зелье. Оно очень помогло мне, – Гарри покосился на дверь, откуда ясно ощущалась радость Гермионы.
– Я не тебе помогал, а той бедной девочке, которую профессор Дамблдор привязал к тебе, не спросив её согласия, – тяжело произнес Снейп. – Может, тебе и нравится строить из себя героя и мученика, это твое дело, но я считаю несправедливым, что из-за тебя страдает твоя жена.
– В таком случае спасибо, что помогли Гермионе, – ответил Гарри и повернулся, чтобы уйти.
– Могу подсказать, какое ещё зелье помогает после порки и других наказаний, которые ты собираешься мужественно и с улыбкой выдерживать.
Гарри вышел из кабинета. Гермиона обиженно посмотрела на закрывающуюся дверь.
– Поблагодарил, – доложил Гарри и усмехнулся.
– Ну что он за человек! – расстроено произнесла девушка.
Гарри некоторое время шел молча, размышляя над словами Снейпа. Гермиона страдает из-за того, что связана с ним такими крепкими узами. Он посмотрел на девушку. Она что-то решительно говорила. Кажется, о режиме Амбридж.
– Гермиона, – прервал ее Гарри, – скажи, ты жалеешь, что нас обвенчали?
– Нет, конечно, – уверенно ответила она, останавливаясь.
– Но ты ведь страдаешь из-за того, что меня наказывают.
– Да, Гарри, но ты ни в чем не виноват. Амбридж откровенно охотится на тебя.
– Но из-за меня достается и тебе, – возразил Гарри. – Да и Рон пострадал сегодня тоже из-за меня.
– Нет, Гарри, – девушка покачала головой. – Не из-за тебя. А из-за того, что мы не подчиняемся режиму этой отвратительной жабы. Впрочем, ей наверняка приказали сверху добивать тебя и всех, кто не будет поддерживать новое правительство.
– Значит, ты точно не обижаешься на меня? – спросил Гарри, глядя ей в глаза.
– Ну, конечно, нет, Гарри! – Гермиона приблизилась к нему вплотную и провела рукой по его щеке. – Более того, я собираюсь и впредь помогать тебе и бороться! Эта гадкая министерская Жаба ещё очень пожалеет, что заняла место профессора Дамблдора.
– Звучит как страшная угроза, – Гарри обнял ее. – Твой гнев страшнее проказ близнецов!
– Да, Гарри, я наконец-то по-настоящему разозлилась!
