Принимают на работу молодых авроров. Чтобы поступить, надо
по фотографии составить психологический портрет преступника,
найти какие-то особые приметы и логически предугадать его
действия. Входит Гермиона. Ей показывают фотографию человека
в профиль. Она думает и говорит:
- Ну, особая примета –
у него одно ухо…
Ее выпроваживают. Заходит Джинни.
Смотрит на ту же фотографию и говорит:
- Ну, особая
примета – у него один глаз…
Ее тоже не берут. Заходит
Луна Лавгуд. Ей показывают фото… Она думает и выдает:
-
У него контактные линзы…
Авроры в удивлении. Сказали
Луне, что свяжутся с ней. Позже преступника поймали и
выяснилось, что у него действительно контактные линзы.
Вызывают Луну Лавгуд и спрашивают:
- Как вы про линзы
узнали?!
Она:
- Ну, тут все очень просто – как с
одним ухом и одним глазом можно очки носить?!
Ты, наверное, думаешь, что я сижу здесь и в тысячный раз спрашиваю себя, чего, черт возьми, я достиг за это время? Уверен, в ответ ты бы только с негодованием фыркнул, сопровождая жестом «что еще нового?». Хотя, думаю, поступил бы по-прежнему. Я начал замечать, что ты вообще-то по-своему заботишься о моих чувствах. Но не уверен, что меня больше всего раздражает в тебе.
12 февраля 1997, новая временная ветка».
Гарри бесцельно слонялся из комнаты в комнату в доме Сириуса, не задумываясь, куда именно идет – просто бродил по дому, чтобы хоть чем-то занять себя.
Странно, двигаясь, он чувствовал себя в большей безопасности. Это помогало справиться с душившими мыслями и чувствами. Гарри чувствовал, что если усядется куда-нибудь, то подняться снова уже не сможет. В таком угнетенном состоянии ему больше всего хотелось присесть на один из мягких стульев и слиться с обивкой, остаться там навсегда, греться у огня и никому не быть нужным. Не нежелательным. Просто ненужным.
Он устал от того, что в нем постоянно нуждались. Быть незаменимым – тяжкое бремя последних нескольких месяцев. Он был нужен, чтобы выследить и убить Темного Лорда; нужен, чтобы заниматься Защитой со старшеклассниками в школе, и чтобы поддерживать необходимый имидж, играя роль довольного жизнью и весело проводящего летние каникулы студента.
На самом деле, даже директору не было до него никакого дела в это Рождество. Гарри считал, что люди, что называется, попрятали головы в песок. А он не собирался ничего менять.
Ему было не по себе от всего происходящего вокруг, как и от того, что окружающие это просто игнорировали. Могущественные маги гибли каждый день. Один за другим, в сражениях против Волдеморта погибали магические существа. Или переходили на сторону врага. Гарри мог чувствовать весь масштаб пагубного влияния этих событий.
И все же, день за днем, Гарри ничего не предпринимал.
Он ходил на занятия. «Нельзя прогуливать – седьмой год так важен, и придется сосредоточиться, чтобы сдать ПАУК», – думал он саркастически. Чем бы ему пришлось занимать себя, не будь всех этих тестов? Поттер горько рассмеялся, и звук эхом отразился в пустой комнате.
«Я ничего не делаю, – честно признавался он себе. – Я сижу и жду, надеясь, что они первыми узнают, если что-то случится, и скажут мне как поступить. А все это время кто-то умирает...» Боже, он так устал от всего этого! Устал от борьбы, от попыток убедить Дамблдора и Орден, что необходимо действовать прямо сейчас.
Гарри прекратил свои беспокойные метания и вернулся обратно к каминной полке, уставленной фотографиями. Он вытер вспотевшие ладони о джинсы, прежде чем дотронуться пальцами до изображений. Фигуры на фотографии смеялись и махали ему. Большая часть снимков – изображения родителей, а еще Ремус и Сириус.
«Сириус. Я убил его!» – он действительно так думал, несмотря на то, что прошло столько времени. И как бы он не свыкся с этой мыслью, боль не уходила. Своей небрежностью и неопытностью он был способен причинить много вреда, но никогда не думал, что отнимет жизнь.
Тишина в кабинете стала гнетущей, но Гарри не спешил уходить. Вместо этого он бродил по комнате взад-вперед, вспоминая встречи Ордена.
Снейп, в одежде, застегнутой на все пуговицы, – как всегда, впрочем, – сообщал о новых смертях и набегах. Гарри сжался под свирепым взглядом мужчины, когда тот один единственный раз посмотрел на него. Ты – неадекватен, говорил этот взгляд. Ты – неудачник.
Гарри с отсутствующим видом вздохнул и, не снимая очков, потер уставшие глаза.
Снейп был хуже всех. Правда, ненамного. Некоторые члены Ордена с надеждой смотрели на Гарри, словно ожидая, что он хоть что-нибудь предпримет. И Гарри знал, что они безмолвно умоляют его остановить это безумие. В конце концов, это его предназначение. «Действуй!» – звучала невысказанная мольба людей.
Но не это было самым худшим. Нет, эта привилегия оставалась за людьми, подобными Ремусу и Дамблдору. Жалость в их глазах была так неумело замаскирована, что даже двухлетний ребенок смог бы ее разглядеть. «Не позволяй воздействовать на тебя, не поддавайся панике, эмоциям, – говорили их взгляды и успокаивающие прикосновения. – Это не твоя вина».
Гарри чувствовал себя преданным ложью наставника и друга, которым доверял больше, чем тысячам тех, кто обвинял его молча. «Конечно, я во всем виноват, – мысленно восклицал он. Он не высказывал недоверия вслух, но внутри все восставало против них. – Мое бездействие каждый день вызывает бессмысленные смерти магглов и магов».
Поттер опустился на ближайший стул и наклонился вперед, подперев голову руками. Не в первый раз он жалел, что судьба распорядилась так, а не иначе. Он был истощен. Измучен ответственностью, трудностями и чувством вины. Все, о чем он мечтал, – жизнь, которой жил его друг Рон: безопасность любимой семьи, счастливое детство и, больше всего, – свобода от проклятого шрама, возможность быть таким как все.
– Ненавижу это, – шептал он неистово. – Ненавижу эту жизнь и... Я здесь, чтобы ненавидели меня. – Удивительно, но, сказав это вслух, он кое-что осознал. Каникулы у него совсем короткие, и это здорово.
Гарри откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Какой-то неясный шепот проник в мысли. Сначала он не замечал его, загипнотизированный душной тишиной комнаты. Но через нескольких минут посторонние звуки все же привлекли его внимание.
Он встал и медленно обошел комнату кругом, пытаясь отыскать источник шепота. Запаниковав, достал палочку, и на одной из книжных полок увидел слабый свет. Медленно подойдя к книжному шкафу, Гарри уставился на странный объект, который, казалось, звал его.
Диск, который он никогда не замечал прежде и который показался знакомым, напоминал маленький переливающийся камень. Взяв вещицу, Гарри повертел ее в руке, ища подсказку или ключ к его происхождению. Шепот тут же усилился и перерос в ясный голос.
– Я неопасен. Я друг, – произнес голос. – Почему ты жалуешься?
– Я ненавижу себя, – ответил Гарри и снова опустился в кресло, мягко поглаживая гладкий камень. Всего лишь простое прикосновение к нему, казалось, помогало почувствовать себя лучше.
Внутренний голос кричал об опасности. Дом крестного все еще полон вещей, связанных с Темной Магией. Не единожды Мастер Зелий снисходительно предупреждал его, что нужно учесть все незнакомые магические объекты, которые можно найти в доме. Снейп разговаривал с ним как с ребенком, но Гарри спокойно слушал ехидные поучения.
«Не прикасайтесь ни к чему, если вы не знаете что это. Не заговаривайте с книгами, предметами, портретами или чем-то, что попытается связаться с вами. Сообщайте обо всем, что покажется странным или появится из ниоткуда. А также, если вы почувствуете, что это нечто – темное и подозрительное».
Поттер коротко улыбнулся воспоминаниям. Из оскорблений Снейпа он смог уяснить, что все сказанное – действительно важно.
«Вообще, Поттер, ты – дурак, так что я не жду, что ты действительно будешь следовать хоть каким-то добрым советам, независимо от того, что твоя жизнь невероятно важна для нас всех. Просто попытайся не угробить себя прежде, чем выполнишь свою работу, ладно?» – с этими словами Снейп вылетел их комнаты, и мантия угрожающе развивалась позади него.
Гарри прервал воспоминания. Он испытывал удовлетворение, поглаживая пальцами трещину в камне. И постарался позабыть о предупреждениях. Это было слишком давно.
– Ты ненавидишь именно это, Гарри Поттер, или же только обстоятельства своей жизни? – спросил голос.
Гарри не колебался. Гриффиндорец по своей сути и крови. Ответ был быстр и искренен.
– Обстоятельства моей жизни, – вслух ответил он.
– Тогда измени их, Гарри Поттер, – обольстительно зашептал голос. – Желаешь новую жизнь? Совсем другую жизнь? Это твое заветное желание?
– Да, – прошептал Гарри. Зеркало Еиналеж показало ему его мечту на первом курсе. Даже теперь, по прошествии семи лет, он знал, что ничего не изменилось. – Да, – повторил он. – Я хочу жить с моими родителями. Я никогда не хотел быть обладателем этого проклятого шрама. – Он умолк, слезы заглушали слова, идущие из сердца. – Я всего лишь хочу быть счастливым...
Он потерялся в мыслях и упал на колени. Рыдания были тихими, но мучительными. Дав волю отчаянию и страхам, Гарри не услышал, что голос ответил на его последнюю просьбу: