- Ты можешь войти, девочка, - Джинни вздрогнула, услышав хрипловатый, на удивление приятный голос. Этот голос, как и всё в этом доме, принадлежал Люциусу Малфою. Джин поежилась и робко переступила порог комнаты. Её поражало великолепное убранство покоев, хотя все эти покрывала, гобелены, ковры и мебель были ужасно громоздкими и тяжелыми. Эта зала была синей, а Джин Нарцисса разместила в Желтой спальне. «Драко называет её солнечной» – сказала тогда мисс Малфой. Девушка вздохнула. Драко никогда не был солнечным мальчиком.
Люциус лежал на кровати, укрытый синим покрывалом, на фоне которого лицо его казалось еще бледнее, чем всегда. Длинные спутанные волосы разметались по подушке. Рядом на резном дубовом столике стояла масса всевозможных склянок – это были зелья, которые Нарцисса и Джинни готовили для него в подземелье. Люциус выглядел спокойным.
- Подойди ближе. Ты живешь в моём доме уже неделю, и только сегодня ты решила навестить меня. Я бы считал, что ты боишься меня, если бы не был уверен в обратном.
Джинни не знала, как себя вести. Детство закончилось, вместе с ним ушла и неприязнь к отцу Драко. Хотя девушка помнила, что это Люциус подбросил первоклашке Джинни Уизли дневник Тома Риддла. Из-за него Джинни оказалась в Тайной комнате, а Гарри рисковал своей жизнью, чтобы спасти бедняжку. Гарри. Имя глухим ударом отозвалось в груди, дыхание участилось, дрожь в руках стала заметнее…. Хватит. Хватит с меня Гарри Поттера. Спи спокойно, звездный мальчик. И никаких больше тебе отвратительных нелепых поющих открыток на День святого Валентина, никаких посиделок возле твоей кровати в больничном крыле, когда ты в очередном матче по квиддичу раз переломаешь себе добрую половину имеющихся костей... Драко прав. Всё это Гарри не нужно. Вот и славно. Вот и дрожь уходит, и страх перед Люциусом тоже. Джинни осмелела и подошла к кровати.
- Добрый день, мистер Малфой, – всё-таки хозяин Имения, надо бы поздороваться. – Благодарю вас за теплый прием. Однако, мне не совсем понятно, зачем мне дальше оставаться в вашем доме. Я чувствую себя великолепно, я хочу вернуться в Хогвардс и продолжить учебу. Я скучаю по братьям и маме с папой.
- Вы единственная девушка в семье, не так ли, мисс Уизли? – Люциус говорил мягко, но все его слова рассыпались в воздухе, словно льдинки; от этой почти физически ощутимой прохлады Джинни слегка поежилась. Она кивнула в ответ на вопрос хозяина Имения.
- Это всё равно, что быть единственным ребенком в семье. Именно поэтому ты здесь, – наконец он соизволил повернуть голову в сторону Джинни. - Нарцисса права, ты выросла очень красивой. Красивая чистокровная колдунья – о чем еще может мечтать мужчина? – нараспев произнес Люциус и совсем как Драко взмахнул бледной рукой, лежащей поверх покрывала. Джинни почувствовала, что краснеет и, почему-то, вспомнила поцелуй Драко – горячий, внезапный, со слезинкой.
- Не стой так, словно на тебя наложили Обездвиживающее заклятье. Расчеши мне волосы. Каждый раз Нарцисса оставляет мне зелье и забывает про мои волосы. Без них весь мой шарм теряется, ты не находишь?
Беседа с Люциусом Малфоем была странной, и обороты принимала еще более странные. А ничто не может так запутать Джинни Уизли, как всякого рода странности. Совершенно потрясенная, спотыкаясь, Джин взяла щетку со столика и коснулась волос Малфоя-старшего. Они были легкими и платиновыми. Точь-в-точь как у Драко. Хватит, хватит думать о Драко. Тебе что, Поттера не хватило?
Люциус перехватил её руку и притянул к себе.
- Ты ведь хочешь стать не просто колдуньей. Ты хочешь стать ведьмой. Это не одно и тоже. Сила ведьмы во много раз превосходит силу колдуньи. Ведьма всегда получает то, чего хочет. – Люциус сделал паузу. – И кого хочет. Если согласишься делать то, что я скажу, получишь силу и могущество. Хочешь оставить всё как есть – сегодня же вечером Нарцисса аппарирует вместе с тобой в Хогсмид, – мистер Малфой закрыл глаза.
- Ты веришь мне? – это прозвучало почти как утверждение. Джин казалось, что сейчас она сойдет с ума. Если бы не Успокаивающее зелье Нарциссы, её душевное равновесие было бы давно потеряно. Она смотрела на Люциуса затуманенным взором, рыжие волосы волной ниспадали с тоненьких плеч. Если бы не Драко, Люциус оказался бы последним человеком на земле, которому бы она поверила.
- Да… - едва слышно, но твердо прошептала девушка. По его лицу мелькнула тень торжествующей улыбки. Люциус обнял Джинни за шею и коснулся её губ.
С этого дня каждое утро Джинни Уизли навещала Люциуса в синей спальне, расчесывала его красивые волосы и выпивала тошнотворный напиток, от которого выворачивало наизнанку желудок и разум. А после этого он целовал её. Это было похоже на ритуал – они занимались сексом, а потом Люциус заставлял ее смотреть в огромное зеркало в тяжелой золоченой оправе. С каждым днем девушка всё больше походила на привидение. По ночам её мучили галлюцинации – страшный демон разрывает Гарри на части, а Драко падает вниз с самой высокой башни Хогвардса - медленно, словно осенний лист, раскинув руки; ветер треплет белоснежную рубашку, обагренную кровью Гарри. Проснувшись ночью от очередного кошмара, Джинни услышала глухой вой, от которого холодело внутри, и волоски на коже вставали дыбом. Внезапно вой перешел в человеческий крик, и всё стихло. Наутро, перебирая его волосы и прижимаясь обнаженной грудью к Люциусу, она нерешительно спросила:
- Что за жуткий вой я слышала сегодня ночью? У вас что, свой Упырь есть в Имении? Как у нас в Норе?
Рука Люциуса под покрывалом скользнула между её бедер, и Джинни мгновенно передумала задавать какие либо вопросы и больно укусила его за шею. Люциус зарычал и перевернул девушку на спину. Джинни застонала и её тело выгнулось навстречу звериным ласкам хозяина Имения.
***
- Нарцисса, выпусти меня, – тяжелый вздох, переходящий в хрип.
- Нет.
- Это не выход. Ты же знаешь. Он всё равно не отпустит его, – голова падает на грудь, волосы слиплись от запекшейся крови.
- На этот раз всё получится. Мой сын будет свободен от этой ужасной судьбы.
- Он родился несвободным. Освободить его может только смерть. Его смерть или смерть Темного Лорда, – тяжелый мутный взгляд из-под спутанных бровей.
- Всё можно изменить. Мне ли это не знать, Ремус.
- Отпусти меня.
- Нет. – Нарцисса подняла арбалет и выстрелила. Человек по имени Ремус медленно сполз по стене на каменный пол. Выждав минуту, она подошла и сделала уже шестой по счету небольшой надрез на его запястье. Хрустальная чаша наполнилась тягучей темной кровью оборотня. Хорошо. Теперь Люциус.
***
- Посмотри, Нарцисса, она великолепна! Я не ошибся в выборе! – Люциус обошел еще раз вокруг Джинни.
Она смотрела в зеркало и с ледяным спокойствием воспринимала похвалы мистера Малфоя. Несомненно, черный цвет ей шел. Волосы приобрели красноватый оттенок, были гладкими и перемежались черными тонкими прядками. Подарок Нарциссы. Джинни хмыкнула. На кой черт ей подарки. Это мелочь, по сравнению с тем, что она получила за этот месяц в доме Малфоев. Непонятно, почему Нарцисса плачет.
Отражение смотрело на Джин, сощурив глаза и слегка наклонив голову. Девушка повернулась спиной. Люциус подошел и резко расстегнул молнию на платье. Татуировка во всю спину в виде дракона. Раздвоенный язык лижет плечо, острый кончик хвоста щекочет левую ягодицу. Гораздо лучше, чем эти дурацкие прядки в волосах.
- Настоящая ведьма, – ядовито сказало отражение. Девушка показала зеркалу язык.
Джинни подошла к Люциусу и прижалась к нему всем телом, и они вместе аппарировали в Хогсмид.
***
Гермиона закончила поиск книг, которые хотела показать мальчикам, и, осторожно выглядывая из-за непомерно тяжелой кипы, двинулась ближайшему столику. Чудом не опрокинув гору литературы на пол (вот балда, в волшебном мире до черта заклинаний вроде «Мобиликорпус» или «Минимайзус», но в последнее время Гермиона и думать ни о чем не могла, кроме как о Снейпе). Водрузив всё это на стол, Гермиона принялась стаскивать с себя мантию и осталась в тёмно-синей тенниске и белых брючках.
Гермиона не зря выбрала этот самый малопосещаемый закуток Хогвартской библиотеки – ей надо было пошептаться с друзьями. Рон и Гарри вот-вот должны были подойти, но почему-то запаздывали. Гермиона была фанаткой пунктуальности, хотя за годы общения с друзьями почти привыкла. У Гарри всегда было всё вверх дном, а Рон… а Рон как Гарри. Только более щадящий вариант. Другое дело Снейп. Вот вершина аккуратности, монумент дисциплине. «Мдя… опять Снейп.» Гермиона подперла кулачками голову, и в который раз окунулась в воспоминания. Они сами собой поделились на «до и после бала»…
…камин тогда погас внезапно, словно повинуясь желанию хозяина спальни. Что толку врать – Гермиона не раздумывая соскользнула с кровати и подошла к Снейпу. Он вздрогнул от её прикосновения, приподнял двумя пальцами за подбородок и заглянул в глаза.
- Не спрашивай… - прошептала она твердо. – не пожалею… веришь мне?
Снейп не ответил. Он легко подхватил Гермиону на руки и опустил на кровать. Свитерок и шорты волшебным образом оказались на полу, властные пальцы профессора заставляли нежную кожу гореть в тех местах, где он прикасался. Его губы нежно покрывали поцелуями ее шею, находя такие чувствительные места, о существовании которых Гермиона и не подозревала. Поцелуи спускались все ниже и ниже и, наконец, профессор губами коснулся бусинки ее соска. Стон сорвался с губ Гермионы и она прижала темную голову к своей груди…
«О да… пожалуйста… здесь… о-о-о...»
Губы, язык, зубы – все шло здесь в ход и вскоре всё тело девушки полыхало огнем неистового желания. Никогда еще шелковые трусики не были столь ненужными…
Господи, это напоминало игру в кошки мышки. В самый разгар сумасшедших ласк Снейп рывком перевернул девушку на живот и медленно провел языком по спине, от самых ягодиц, всё выше и выше... От нарастающего наслаждения из груди её вырвался сладкий стон; губы коснулись мочки ей уха, потом пульсирующей жилки на шее, снова порхнули на спину, спускаясь всё ниже и ниже…
«Всё… Я больше не могу это выдержать… Северус….»
Внезапно всё прекратилось. Гермиона повернулась к нему. Профессор Снейп сидел перед ней полностью обнаженным, джинсы его отправились на пол в компанию к Гермиониным шмоткам. «Кажется, сейчас моя очередь…». Колдунья коснулась его рук, пальцы переплелись; Снейп сжал их так сильно, что костяшки пальцев побелели. Герм подалась вперед и одарила профессора зельеделья поцелуем. Кончик языка стремительно касался зубов, осторожное покусывание губ перерастало в войну за лидерство, эмоции, переполнявшие разгоряченные тела, перегоняли друг друга…
В этой бешеной гонке никто из них не заметил, как Гермиона произнесла «Люблю тебя…». Возможно, она этого и не произносила. Что теперь толку…
Запрокинутая голова, волосы разметались по подушке… Что-то необыкновенное внутри тебя, Гермиона Грэйнджер. Что-то невозможное, необъяснимое, не поддающееся ни логике, ни остаткам здравого смысла…
Бессвязный шепот, дыхание, снова шепот… слезы, кажется… Он положил ей руку на живот, бессильно упав рядом. Гермиона приподнялась, уткнулась Северусу в плечо и вдохнула его запах. Сандал. Как хорошо… Сознание, не попрощавшись, мгновенно провалилось в сон, не оставляя никаких воспоминаний…
Гермиона очнулась от забытья и, ахнув, приложила ладони к пылающим щекам. Так и есть! По привычке Гермиона завертела головой во все стороны в поисках нечаянных свидетелей покраснения мордашки, полураскрытых губ и учащенного дыхания. Выглянув в очередной раз из-за горы книг, Гермиона увидела Драко Малфоя. Она невольно залюбовалась картиной, представшей её взору.
Слизеринец сидел на подоконнике, слегка покачивая свесившейся ногой; вторая нога была согнута в колене и служила импровизированной подставкой для книги. Драко настолько углубился в чтение, что Гермиона была приятно удивлена сосредоточенным выражением его лица. Иногда он хмурился, иногда удивленно приподнимал брови, бормоча что-то вроде «Надо ведь! Подумайте-ка…». А за окном белыми хлопьями валил снег; и в этом овале окна Драко напоминал маггловскую новогоднюю игрушку-сувенир – в стеклянном шаре заключена фигурка, домик или елка, и если хорошенько тряхнуть её, внутри закружатся снежинки… Он был настолько же невозможен, насколько идеален; все его движения до мельчайших незаметный жестов словно были тщательно срежиссированы каким-то неведомым гигантом киноиндустрии. Это был образ идеального юноши-злодея. Вот растет и живет себе белокурый ангелочек, все умиляются на него, носят на ручках. И вот этот ангелочек вырос и задал всем взрослым жару – мама, не горюй. Ходячая неприятность – это ты, Драко Малфой, страсть всех девчонок и вечный враг Гарри Поттера. Моего лучшего друга. Ах, да, совсем забыла – Рон, мягко говоря, тоже от тебя не в восторге. На секунду Гермиона почему-то представила, что Драко Малфой исчез. Нет, боже упаси, не умер (читатели не простят!), просто исчез. Уехал, к примеру, учиться в Дурмштранг – туда, кажется, сперва хотел определить своего единственного сына Люциус Малфой. И что? Даже если взять все его недостатки, сгрести в кучу и швырнуть на одну чашу весов, а в другую посадить его самого – вот такого беспечального, покачивающего ногой и ослепительно улыбающегося, то перевес будет очевиден. Поэтому ни-ка-ко-го Дурмштранга. Хоть и гад этот Малфой. Значит, ему быть. Вот так, дети мои, Гермиона Грэйнджер решила за какую-то четверть часа судьбу сосуществования всего человечества с Драко Малфоем. Это вам не мелочь по карманам тырить.
Читающий Малфой – да уж, зрелище захватывающее. Гермиона высовывалась всё дальше из-за своего Эвереста мудрой волшебной мысли так, что чуть не упала со стула, силясь разглядеть название книги. В конце концов, любопытство пересилило, и Гермиона на цыпочках подошла к Драко. Сообразив, что совершенно не представляет, как начать разговор НОРМАЛЬНО (то есть, не обвиняя его во всех смертных грехах, как это делала Джинни и, не украшая его личико синяком, как это делал Рон), девушка просто встала рядом и взглянула на обложку. Юноша словно нарочно закрывал рукой название.
- Интересная книга? – вместо приветствия спросила она.
- Скорее, полезная. – Драко не повернулся, продолжая водить глазами по строчкам.
- Одно другому не мешает, - пожала она плечами. – Впервые вижу, как ты занимаешься.
- Всё когда-то бывает в первый раз, Грэйнджер. Тебе надо почаще заходить в Слизеринскую гостинную. Честно скажу, особо радушной встречи не жди, зато ты сможешь часами наблюдать, как и чем я занимаюсь. Пароль «Тухлый каштан». – Малфой наконец-то удостоил Гермиону взглядом и, увидев округлившиеся от удивления карие глазищи, обрамленные пушистыми ресницами, добавил - Неужели ты всерьез подумала, что я скажу тебе настоящий пароль?
- Больно много чести посещать ваш притон. – Гермиона вздернула носик. – Будто я не знаю, что ты нос воротишь от таких, как я – магглорожденных…
- Мне всё равно, какая ты, Грэйнджер. – спокойно сказал Драко. – И всё-то мне фиолетово. Жизнь предлагает мне поучаствовать в очередной авантюре, и я или принимаю игру, или отказываюсь в ожидании чего-нибудь более интересного. Вот такая вот я индифферентная сволочь. Можешь подать на меня в суд, – и он улыбнулся, захлопнул книгу и положил ей рядом с собой на подоконник.
- Что-то хочешь предложить мне, Грэйнджер? – он слегка наклонил голову.
- Хочу. – выдохнула Гермиона, абсолютно не понимая, что делает. – У меня и ребят есть кой-какие соображения насчет поиска Вольдеморта. – она махнула рукой в сторону книг, отобранных ею.
Драко неторопливо принялся рассматривать старинные рукописи и фолианты. Воспользовавшись тем, что слизеринец отвернулся, Гермиона торопливо стащила с подоконника книгу, которую читал Драко. Это была очень старая книга, но не настолько, что бы назвать её древней. На темной обложке была изображено когтистая волосатая лапа, поверх которой серебрилась потускневшая надпись «Разбуди в себе зверя». Гермиона поежилась и положила книгу на подоконник. Блондин наверняка стащил её из Запретной секции.
- Вот, смотри, - библиотечным полушепотом сказала Гермиона, тихонько тронув Драко за плечо. Он вздрогнул и удивленно уставился на нее. Гермиона поспешно убрала руку. – Я сделала это машинально. Понимаешь, у меня тактильный тип восприятия человека, его окружения и тип общения, – она улыбнулась, отметив про себя замешательство, в которое впал слизеринец, и убрала непослушную прядку с глаз. - Я всё время хватаю всех за руки, толкаюсь и прочее.
- Хоть по лицу не бьешь, и то ладно, - беззлобно проворчал Драко. Гермиона прыснула. Надо вести себя потише, не то мадам Пинс выгонит и ни одной книжки не даст…
- Гермиончик, ты не представляешь, как нас утомляют эти предсказания! – трагически изрек появившийся среди стеллажей с книгами Рон.
- А сегодня она сказала, что меня ждет быстрая смерть в Астрономической башне! – перебил его Гарри. - Вот радость-то! В кои-то веки! А то всё мучительная, да мучительная…
- Тише вы, - зашикала на них девушка и указала на стулья. Мальчишки швырнули рюкзаки на пол и устало плюхнулись уже в удобные библиотечные кресла. Вот они, радости цивилизации и чудеса трансфигурации высшего уровня! Жаль, профессор МакГонаголл не видела.
- А мне кресло? – потянул Драко и высунул недовольную рожицу из-за стопки книг. Гермиона закатила глаза. Ещё парочка таких вот идиотских выкриков – и где, позвольте поинтересоваться, мы будем работать?
- Не шуми, Малфой. Перебьешься. – Гермиона могла быть суровой застройщицей, если того требовалось.
- Скажите на милость, что он тут делает? – Рон горестно поднял глаза на Гермиону. Гарри молчал.
- Малфой участвует в моем грандиозном проекте. Хорошо, в нашем, - поправила себя Гермиона, увидев красноречивые взгляды друзей.
- И нафига он нам нужен? Мы всегда решали все проблемы без него!
- Рон, забудь ты о себе, в конце концов! Малфой может нам сильно пригодиться. Правда, я пока не знаю точно, чем… - Гермиона нахмурилась и очаровательно закусила губу. – Впрочем, это не важно, раз я позвала его, значит, так надо. И никаких гвоздей! – припечатала она.
- Гермиона какая-то странная… Словно и не она, – зашептал Гарри Рону на ухо, воспользовавшись тем, что Гермиона с упоением начала рыться в свитках, разыскивая нужный. - Вчера я видел, как она встряла в разговор слизеринцев, когда те обсуждали подарок ко дню рождения своего декана. Посоветовала им подарить Снейпу наручники. Ну, это такая маггловская штуковина, полицейские её используют для того, чтобы сковать руки пойманного преступника, - пояснил Гарри, увидев недоуменное выражение лица друга при слове «наручники». – Спотыкается на зельях, я уж думал, что они с Малфоем состряпают отраву похуже Мертвой воды… И теперь эта её непоследовательность и уверенность в вещах, которые она не может в данный момент логически объяснить…
- Вот! – Гермиона с торжествующим видом извлекла из вороха пергаментов нужный. – Это Картограф. Зачарованный пергамент. Нужно задать ему некоторые необходимые параметры, выстроить их в логическую формулу – и вуаля! Получаем подробную карту местонахождения Вольдеморта.
Гарри и Рон переглянулись, Драко молча листал «Руководство по эксплуатации» Картографа.
- Конечно, не всё так просто, как я описала, - уточнила Гермиона. – Но попытаться стоит. Вперед, мальчики! – и она протянула Гарри и Рону книги.
