И по хлебным крошкам мы придем домой

- В собственном доме! – Огги поставил рюмку с наливкой на камин и ушел.

Джерард, работавший за обеденным столом и не очень-то следивший за ними двумя, в ответ на взгляд Грега, сидевшего на диване, только пожал плечами. Грег покосился на незашторенные окна и пошел искать Огги.

Дежа вю. Огги стоял у кухонного стола в той же позе, что и день назад.

- В собственном доме я не имею права делать, что хочу. Целовать, кого хочу! Бред! Какой же бред!

Грег, воспользовавшись тем, что жалюзи были опущены, обнял Огги со спины. Тот вырвался из его рук и принялся ходить по кухне.

- Ты ничего не исправишь, Грегори. Ничего. «Непристойность», мать его! «Непристойность»! Какая же мерзость! - Лицо его исказилось от гнева. – «Непристойность»! Не знаю, сколько лет должно еще пройти… Скрывать… Всю жизнь скрывать! Прятаться! Прятаться, как будто любовь, близость – и вправду что-то недостойное! Как будто мы какие-то чудовища. За кражу, за наркотики дают меньше, чем за секс.

- У тебя он есть, - вырвалось у Грега.

- Что? – Огги остановился так резко, будто натолкнулся на невидимую преграду.

- Любимый человек, - пояснил Грег. – Он есть, он рядом. Вас не казнят, не посадят в тюрьму пожизненно. У тебя есть шанс прожить с ним всю жизнь.

Конечно, с характером Огги (и с собственным умением говорить совершенно не то, что нужно сказать), он мог ожидать какой угодно реакции, но тот неожиданно тепло улыбнулся.

- Ты прав, дорогой. С моей стороны, вероятно, неблагодарность говорить так и не ценить того, что я имею. Ты не имеешь возможности быть рядом с тем, кого любишь. Я же счастливый человек.

Грег только на этом моменте сообразил, что в дверях стоит Джерард. Когда именно тот подошел, было непонятно, но Грег здесь (особенно на фоне признания Огги) явно был лишним. Он предоставил этих двоих друг другу и ушел к себе.

Валяться на кровати. И думать о Майкрофте. Что еще он мог делать? Хотя нет, он мог еще письма писать, которых накопилось уже четыре штуки. Он бы и больше написал, но это ж не просто писать, а переписывать печатными буквами – так, что у него уже болела рука.

И не просто переписывать, а еще и следить, чтобы отпечатков не оставалось. Так что два письма пришлось переписать по два раза. Первый раз Грег сам сплоховал – уронил уже готовое письмо и пришлось поднимать, а второй раз, тоже когда уже закончил, сообразил, что взял из пачки верхний лист, а значит, там могли остаться отпечатки Огги или Джерарда. Или человека, который здесь за всем этим следит. В любом случае не стоило. Да и конверты нельзя было уже купленные брать. И как только не сообразил с самого начала? Конечно, Майкрофт получил те письма и наверняка уничтожил. А если бы не получил?

«Или я паранойю уже сверх меры? Ну нет!».

Он принялся перебирать в памяти слова Майкрофта про то, что происходило сейчас, вроде тех, про «вопрос жизни и смерти», потом вспомнил разговор Майкрофта и Валом, захотел проверить свою память, сел за стол и воспроизвел разговор почти дословно (ну, так, по крайней мере, ему казалось). Потом скомкал все это - и письма заодно, спустился на первый этаж и, порвав на кусочки, бросил в камин и разжег огонь. Потом, конечно, выругал себя и пошел опять наверх – писать письмо про то, что сжег письма. В глубине дома все это время было подозрительно тихо, бумаги Джерарда сиротливо лежали на столе.

Когда Грег закончил, было уже начало седьмого. Дождь то шел, то не шел. Грег вышел подышать свежим воздухом и за углом обнаружил Джерарда. Тот сидел на корточках и курил.

- Сегодня, очевидно, хороший день для коленей? – поинтересовался Грег.

- Если ты скажешь сейчас еще одно слово, я тебя разложу прямо здесь, - сказал Джерард.

- Что, все правила осторожности побоку? – неловко пошутил Грег.

- Тьфу на тебя. Умеешь ты… в самый подходящий момент.

- О, я многое уже умею, - напомнил Грег вполголоса. – А кто-то обещал меня разложить… Да я еще не против обменяться любезностями.

- Мне работать надо, - буркнул Джерард. – С тобой даже не покуришь с удовольствием. – Он затушил сигарету о консервную банку, которая явно появилась здесь совсем недавно.

- Не знал, что ты куришь для удовольствия, - сказал Грег, пропуская его мимо себя.

- Я курю, когда вы меня достаете. Оба.

Джерард исчез за поворотом, а затем за дверью дома так быстро, будто за ним гналась стая диких собак. Грег пошел туда же, несколько разочарованный тем, что его пригласили провести выходные, и даже от непосредственного начальства отмазали, и все ради чего? С другой стороны, Джерард же предупреждал его, что будет работать, это правда.

У двери Грег остановился. Пожалуй, Джерарда не стоило смущать еще больше. Он обошел дом, намереваясь зайти в дверь в хозяйственном пристрое со стороны леса и пройти сразу за чаем в кухню, и в этот момент почувствовал, что за ним следят. Чувство было таким резким и таким неприятным, что он едва не развернулся. Первым его (и возможно, самым разумным желанием) было бежать отсюда как можно скорее, но Грег подергал ручку двери – она не открылась, затем завернул за угол пристроя и неторопливо подошел к двери гостиной, которая тоже оказалась заперта, и только после этого пошел за угол гостиной, чтобы наконец исчезнуть с глаз того, кто на него смотрел.

Когда Грег вошел, Джерард сидел за столом как ни в чем не бывало и казался глубоко погруженным в свои бумаги. Грег пересек холл и дошел до кухни. Встал у окна сбоку и заглянул в узкую щель между полотном жалюзи и рамой. На улице никого не было, деревья и кусты, хотя он пялился наружу, пока не заболели глаза, не шелохнулись. Впрочем, наблюдатель мог уже уйти глубоко в лес или переместиться к любой из оставшихся трех сторон дома. Может быть, он даже сидел где-нибудь под окном. Или даже пытался влезть в какое-нибудь окно?

Грег чуть не подпрыгнул, когда оказалось, что Огги стоит чуть ли не за его спиной.

- Черт! Кто тебя учил так подкрадываться?!

Грег отошел от окна и, чтобы занять чем-нибудь дрожащие руки, поставил чайник.

- Тут, скорее, кто тебя учил быть таким невнимательным, - возразил Огги. – Я, конечно, умею подкрадываться, но в данном случае я просто подошел. Так что случилось?

Грег рассказал.

- Черт его знает. Может, я просто параноик… - закончил он.

- А может быть, и нет, - сухо сказал Огги. – Джерард! – позвал он достаточно негромко.

Между гостиной и кухней было три двери – одна собственно в кухне, вторая - отделявшая кухонный коридор от коридора, в который выходили комнаты, и наконец третья - в гостиную. Но две первых были постоянно открыты. И все же, когда Джерард, спустя несколько секунд возник на пороге, Грега неприятно удивило, что, оказывается, из гостиной можно было услышать то, что говорилось в кухне. Не то чтобы ему, конечно, было что скрывать.

Впрочем, может, это Джерард был так настроен на Огги, что слышал свое имя отовсюду, потому что историю про наблюдателя пришлось пересказать еще раз.

- Мне могло просто почудиться, - еще раз подчеркнул Грег.

- Ну, почудилось тебе или не почудилось, а проверить не помешает, - совершенно серьезно сказал Джерард.

- Тоби? – предположил Огги.

- Это самое очевидное, - согласился Джерард.

- Но?..

- Но мы все пили.

- Ты хочешь сказать, нам придется терпеть Шермана? – усмехнулся Огги.

– Именно это я и хочу сказать, - буркнул Джерард. – Сначала уламывать, а потом терпеть.

- Ну, главное, чтобы ему Грегори не понравился, - Огги ситуация явно забавляла.

- Почему это я должен ему не понравиться? – возмутился Грег.

- Потому что если ты ему понравишься, он будет присылать тебе подарки ко дню рождения, к Рождеству и отдельно – на Новый год, - хохотнул Джерард, присоединившись к веселью.

- Э-э-э, а что не так с подарками?

- Чучельник он, Грегори, - улыбнулся Огги. – У меня знаков его благоволения пять или шесть…

- Восемь, - с ухмылкой возразил Джерард. – Как-то раз он прислал подарок прямо в управление. А чучела у него получаются просто отличные, как живые…

Последовала драматическая пауза.

- И что там было? – поинтересовался Грег, решив не разочаровывать.

- Гадюка, дорогой, - печально вздохнул Огги. – Индийская болотная гадюка. В Англии такие не водятся. Невероятно красивая. Единственный подарок от Шермана, который я действительно был не против иметь. Я ушел на совещание и оставил ящик на столе.

- Оцени, Грег, картину. Входит секретарша - видит ящик. Секретарше, конечно, любопытно. Секретарша подходит к ящику. Видит гадюку. Орет, сбрасывает ящик на пол, гадюка из него выпадает, и секретарша разбивает ее ящиком на мелкие кусочки. Потом полдня пьет сердечные капли, боясь показываться Огги на глаза.

- Как ты ее не уволил? – удивился Грег.

- Я уволил, - сказал Огги жестко. – Я не собираюсь держать при себе человека, который сует нос в мои дела.

- Ну, справедливости ради, ты ее не уволил, а попросил перевести на тепленькое местечко, - заметил Джерард.

- Главное, чтобы не около меня, - отрезал Огги.

- Зато сейчас у него секретарь, - пожаловался Джерард. – Красавец под два метра роста.

- Но ебу-то я тебя, - сказал Огги и посмотрел на Джерарда таким взглядом, что Грег счел просто необходимым их прервать.

- Так, мальчики, прекращаем флиртовать и объясняем старому доброму Грегори, при чем здесь чучельник и кто такой Тоби.

- Тоби, дорогой наш не новый Грегори, - ухмыльнулся Джерард, возвращая Огги взгляд многократно, - это собака. Чучельник – ее хозяин.
- И мне надо ему не понравиться. Понял.

Огги издал смешок.

- Нет, дорогой, если ты ему не понравишься, - все вполне может кончиться тем, что он заберет собаку и уедет домой. А если бы ты ездил за собакой к нему и не понравился, он бы скинул тебе на голову слепозмейку или веретенницу…

Грег заржал.

- То есть я не должен ему ни понравиться, ни не понравиться. У вас случайно не найдется задачи полегче?

- У нас, - и Джерард перевел плотоядный взгляд уже на Грега, - найдется кое-что потяжелее.