Два квадратных кусочка хлеба выстрелили из тостера. С одной стороны их покрывала бледная чёрная пыль, с другой стороны оба были белыми, с едва заметной рыжей кромкой ближе к краю. Гарри вытащил их специальными щипцами для тостов и положил на тарелку. У банки джема рядом с крышкой было отделение для мерной ложки. Специальной мерной ложки для джема.
— Доброе утро, Гарри, — на крошечную квадратную кухню зашла Лили. — Всё в порядке? Кофе наверху. Должно было остаться немного в коробке.
Специальная коробка для кофе.
— Доброе утро. Да, спасибо.
Гарри старался быть вежливым. Специальная вежливость для Лили.
Это просто — достаточно говорить две-три фразы за целый день и пореже выходить из комнаты. Выходить только в случае крайней необходимости. Например, чтобы приготовить тосты и кофе.
— Если хочешь, я всё сделаю и принесу вам. Пока малыш спит, — Лили робко улыбнулась ему. — Не беспокойся, мне не сложно.
“Зато сложно мне”, — подумал Гарри и вздохнул. Было действительно чертовски сложно. Он словно попал в свой персональный ад, где находился специальный котёл для него, и специальные черти поддерживали пламя день и ночь.
Лили забрала у него джем и ловким движением намазала идеально ровный слой на тост.
— Кофе со сливками? Я могу взбить так, что получится пенка как в капучино.
— Не надо, спасибо.
Гарри отодвинулся к холодильнику, почти впечатавшись в его гладкий бок.
— По-моему, у Северуса совсем не такой ужасный отец, как он рассказывает, — Лили поправила волосы аккуратным движением. — Правда, они никогда не ладили, а несколько лет назад совсем разругались. Я думала об этом. Мистер Снейп ведь даже не захотел увидеть внука…
— Он видел, — Гарри сглотнул. — Заходил в вашу комнату, пока ты была в душе.
— И… что сказал?
— Ничего.
— Он не из разговорчивых, да? — Лили бросила на него короткий взгляд.
Гарри пожал плечами.
— Кстати, Северус так и не объяснил мне толком. У вас здесь какие-то дела?
Кофе был разлит по чашкам, и Гарри захватил обе в одну руку, в другую взял тарелку с тостами.
— Да, какие-то дела. Cпасибо, — сказал он и вышел. Хотелось на воздух. И лучше — куда-нибудь подальше от этого места.
За окном стоял густой серый туман. Он бы легко вытеснил весь густой сироп мягких улыбок Лили и её слов “не такой ужасный” — к чему это всё? Зачем демонстрировать эту поспешную симпатию — чтобы узнать, зачем они здесь?
Гарри осторожно опустил чашки с тарелкой на столик у дивана и заметил, что Тобиас застёгивает пуговицы на манжетах рубашки.
— Куда-то уходишь?
— Да, — сказал тот, забирая чашку и делая пару жадных глотков. — Это ненадолго.
— Я могу пойти с тобой? — с надеждой спросил Гарри и тут же сам себе ответил. — Нет, конечно.
— Оставайся здесь.
— Да, я помню, — Гарри фыркнул. — Просто возвращайся скорее.
Бесполезное пожелание.
— Хочу, чтобы ты хорошенько обдумал то, что делаешь, — Тобиас смотрел на него так строго и сдержанно, словно вновь сидел в своём ректорском кабинете и отчитывал студента за регулярные опоздания. — Когда я вернусь, мы поговорим об этом, и я хочу услышать от тебя аргументированные выводы.
— Да, я понял.
— Тебе придётся оставить учёбу. Ты не увидишь своих друзей ещё очень долго. Подумай.
Гарри хотел сказать, что ему совершенно незачем так долго думать и что он уже всё решил, но Тобиас явно не это хотел услышать. Есть немного времени, чтобы придумать правильный ответ.
Тобиас за минуту сжевал тост, запил тремя крупными глотками кофе и вышел.
— Мне нужны ключи от твоей машины, — услышал Гарри его голос из прихожей.
Лили что-то ответила, и вскоре негромко хлопнула входная дверь.
Казалось, комната стала ещё меньше, а тусклый свет, сочащийся из окна, ещё серее.
— Он всегда такой? — в комнату заглянула Лили и, ничуть не стесняясь, забрала с журнального столика тарелку и полупустую чашку.
— Какой?
— Ну… Прямолинейный.
— Он не такой уж ужасный, — Гарри насмешливо посмотрел на неё. — Сама говорила.
Лили ушла, чтобы отнести посуду, но сразу же вернулась, и чувство облегчения, появившееся после её ухода, испарилось бесследно.
Гарри злился, но не знал, что делать с этой злостью, ведь винить Лили в том, что она была не против его компании, — глупо. Точно так же глупо было злиться на Тобиаса, что тот ушёл и оставил его с ней.
— Значит, ты и мистер Снейп… вы вместе? — она смотрела на него своими внимательными глазами. — Да?
— Да.
С минуту Лили молчала, будто что-то обдумывая, и Гарри не выдержал:
— Разве тебе не нужно заниматься ребёнком или чем-то таким?
— Он спит, всё хорошо. Когда будет нужно заниматься, поверь, ты услышишь. Здесь очень тонкие стены, — очередная мягкая улыбка запустила новую волну раздражения, но Гарри понимал, что не может прогнать Лили, не может отдавать ей указания в её собственном доме!
“Тобиас смог бы”, — пронеслось в голове.
— Мистер Снейп — непростой человек, — продолжала Лили будто в ответ на его мысли. — Наверно, с ним тоже непросто?
Ответа она не дождалась.
— Я просто пытаюсь понять, — Лили растерянно опустилась в кресло. — Я хотела бы понять, что он за человек. Ведь это отец Северуса. И Северус тоже иногда бывает… ну, слишком резким.
Гарри хмыкнул. “Не с тобой”.
— Но если честно, иногда мистер Снейп меня пугает. Он так смотрит на меня, словно я — пустое место. И в то же время он столько сделал для Северуса, для нас... Ты ведь знаешь об этом? Северус получил хорошую стипендию здесь.
— Да.
— Это было очень кстати.
Гарри не знал, что ответить, слова вязли во рту, мысли не желали формироваться в осмысленные предложения. Он смотрел на Лили и молчал, надеясь, что она уйдёт.
— Северус связался с очень неприятными людьми, — тихо продолжила Лили. — И если бы мистер Снейп не вмешался, я не знаю, что произошло бы. И ведь мне стоило бы поблагодарить его, но я не могу даже просто с ним поговорить.
— Боишься?
— Есть немного, — Лили посмотрела на открытую дверь в коридор. — Не знаю, как подойти к нему, что сказать. Северус говорит, что отец ненавидит его, но ведь тогда он бы не стал помогать. В этом нет логики. Значит, он не может быть таким ужасным, как считает Северус.
Гарри подумал о том, каким образом Северус добился от отца помощи, и прикусил щёку от досады. Лили пыталась увидеть в Тобиасе светлую сторону. Даже сейчас её чистый, искренний взгляд лучился надеждой.
Разговор не клеился. Гарри по-прежнему не понимал, с чего она прониклась к нему таким доверием и с чего взяла, что он станет с ней обсуждать Тобиаса. Он желал только одного — чтобы за стеной наконец заплакал ребёнок.
— Раз мистер Снейп здесь, может быть, это наш шанс познакомиться получше. Может быть, если он узнает меня ближе, то…
— То что? Они помирятся с Северусом и он станет забирать вашего сына на выходные понянчить, привозить гостинцы к праздникам? — Гарри посмотрел ей в лицо. — Ты правда так думаешь? И, к твоему сведению, Северус тоже… не идеален. Попробуй узнать поближе сначала его.
Лили посмотрела на него с укором.
— Он любит меня. И малыша. А любовь делает людей лучше.
Холод пронизывал лёгкие. Тысячи ледяных осколков влетели в самое сердце, и Гарри рывком поднялся на ноги и вышел из гостиной, хлопнув дверью. К счастью, ребёнок всё-таки заплакал, а значит, у него было немного времени без Лили. Крик был такой громкий и резкий, словно включилась пожарная сирена, и Гарри прислонился лбом к прохладной поверхности из матового стекла. Если хлопнуть посильнее, стеклянное дверное полотно разбилось бы?
Он надеялся, что Северус не вернётся раньше, а пробудет на учёбе до самого вечера. Но дом был слишком мал, чтобы не столкнуться в узком, слишком длинном коридоре или на кухне. Сколько это может продолжаться?
Нужно было уезжать отсюда. Наверняка существовало множество других безопасных мест, где можно было бы переждать какое-то время. Хуже всего, что Гарри отчётливо осознавал — Лили здесь ни при чём, она не виновата, и ей ни в коем случае нельзя узнать, что сейчас с ним происходит.
Гарри отошёл от двери, достал чашку и налил себе воды — пересохло в горле. Маленькое окошко с матовым стеклом пропускало тусклый свет выборочно, поэтому даже среди дня в этой маленькой кухне царил полумрак.
— Вернись, пожалуйста! — Лили звала его, ей наверняка было не понятно, что случилось, а он не знал, как всё объяснить.
Пустота — и ни одного объяснения. В голове тоже царил полумрак, и Гарри медленно двинулся в сторону гостиной. Нужно было успокоиться, взять себя в руки и просто дождаться, когда всё это закончится и они уедут отсюда.
— Прости, я не имела в виду ничего такого, — Лили сидела в кресле, и в руках у неё был закутанный в ткань младенец. — Я совсем не имела в виду, что…
Она запнулась, словно пыталась подобрать слова.
Гарри ждал.
— Я не имела в виду, что мистер Снейп не любит тебя или что он хуже Северуса, совсем нет.
Гарри медленно втянул воздух. Лучше бы он остался на кухне.
Ребёнок издавал странные скрипучие звуки, и Лили улыбнулась.
— Он проголодался. Мне нужно покормить его, ты не против?
Гарри удивлённо покачал головой, не понимая, к чему такой странный вопрос и зачем у него вообще спрашивают разрешения. На всякий случай он убрал ноутбук с дивана на пол и сел на самый дальний край.
— Так вы давно вместе? — спросила Лили, подхватывая ребёнка поудобнее.
— Не так уж.
— И всё же ты ведь как-то нашёл к нему подход? — бледное лицо с рыжими веснушками на щеках стало серьёзным. Это выражение ей совсем не шло.
Гарри следил за Лили — она откинулась на кресло, убрала волосы в сторону, а затем спустила тонкую лямку майки, и Гарри понял, что пристально смотрит прямо на её грудь, странным мешочком лежащую поверх ткани. Широкий розовый сосок овальной формы через пару мгновений скрылся за головой младенца и послышался странный звук, от которого пробрало до дрожи.
— Гарри, — сказала Лили, и Гарри усилием воли оторвал взгляд от странной картины.
— Что?
— Его зовут Гарри.
В ушах жарко застучал пульс. Будто это всё ещё был странный сон, похожий на изувеченную, искажённую подсознанием реальность. Гарри сглотнул.
— Кто выбирал имя? — как можно спокойнее спросил он. Сам того не понимая, он снова смотрел на белую голую грудь, к которой присосался крошечный человечек с короткими, торчащими в разные стороны и тонкими как пух волосами.
— О, я всегда знала, что если будет мальчик, назову его Гарри. Отличное имя!
Имя как имя.
Гарри вяло размышлял о том, что никогда не видел женскую грудь так близко. И о том, что грудь Лили совершенно не была похожа на изображения на фото. В первую очередь отличие заключалось в форме.
— Удивительно, да? Какой он кроха, — Лили улыбнулась, и в этот момент с тихим чавкающим звуком её сосок вывалился изо рта младенца. — Такой тяжёлый, я всегда думала, что дети легче. М… если тебя смущает, я могу уйти в комнату. Просто в кресле удобнее, я всегда здесь кормлю днём. А ночью жуть как неудобно. Даже не знаю, почему так. Привычка!
Гарри достал телефон из-под диванной подушки, но с тоской вспомнил, что он выключен.
— Я посижу на кухне, — не глядя на Лили, он поднялся и быстрым шагом покинул комнату.
Всё это было слишком. Северус. Лили. Грудь. Младенец Гарри.
И, в конце концов, ему нужно было понять, как убедить Тобиаса. Как убедить его в том, что он поедет за ним куда угодно. Особенно если в этом “куда угодно” уже пестрело ярким пятном первое исключение — этот крошечный дом в странном чужом городе, где Северус жил со своей драгоценной Лили.
Куда угодно, только не сюда.
Лили ни в чём не виновата.
Гарри прокручивал в голове одни и те же мысли, и они не были ни приятными, ни дающими надежду на благополучный исход. Ужасные мысли.
Прошло не меньше часа, прежде чем на кухне включился свет, мгновенно рассеяв полумрак, и зашла Лили — одна, без младенца.
— Мне нужно приготовить ужин, — сказала она. — Ты мне не мешаешь, просто пересядь, пожалуйста, к двери.
Гарри пересел.
Лили больше не пыталась заговорить. Она налила в кастрюлю воды и поставила на плиту, достала нож и разделочную доску.
Безусловно, ей нужны были все три крошечных помещения этого маленького домика, чтобы делать свои привычные дела. Здесь не было места посторонним. Даже если бы Гарри сидел весь день в кладовой, ей бы понадобилось что-то и там.
Гарри подумал, что для неё, может быть, этот город тоже странный и чужой. И в её новом доме без предупреждения появились непрошенные гости, с которыми не получается даже поговорить толком. Всё, что она пытается сделать — это быть дружелюбной и поладить с ним.
— Когда ты спросила, не против ли я, чтобы ты покормила ребёнка, я как-то не ожидал, что будет всё так откровенно, — сказал Гарри.
— Да я поняла. Моя ошибка, — Лили повернула к нему голову и ободряюще улыбнулась. — На самом деле в этом нет ничего такого. Ничего откровенного.
— Наверно…
— Можно вопрос? На личную тему?
— Более личную, чем твоя голая грудь в двух шагах от меня? — Гарри усмехнулся.
— Прекрати, в кормлении грудью нет сексуального подтекста.
Гарри хотел было заметить, что это правда — ничего сексуального не было совершенно, но Лили зашуршала пакетами с овощами.
— Так что, можно? — сказала она, вывалив всё в раковину. Зашумела вода.
— Давай.
— Ты гей или всё-таки би?
Гарри закатил глаза.
— После сегодняшнего… совершенно точно не би, — сказал он.
— Эй!
— Извини, но это так. А что?
— Северус не хотел сегодня уходить, и я думала, что, может быть, это из-за отца. Но мистер Снейп тоже ушёл, и я тут подумала — может, он ревнует? Ну, к тебе… Мало ли. Это его слабое место, видеть скрытый подтекст даже в самом безобидном общении.
Воздух вдруг разом остыл, и Гарри чувствовал, как в лёгкие пробирается лёд.
— Хочешь знать, что однажды произошло из-за его подозрений? — спросила Лили.
Гарри не хотел. Кровь отлила от лица.
— Я опять сказала что-то не то? — она положила нож и быстро вытерла руки полотенцем.
— Не хочу говорить о Северусе, — Гарри заставил себя сидеть на стуле, потому знал, что если вернётся в гостиную, Лили всё равно найдёт его там позже и продолжит эту пытку.
Лили тревожно смотрела ему в глаза.
— Это из-за того, что он против ваших отношений? — спросила она. — Он не говорил мне, но я догадалась, что против. И я видела, сколько он пишет тебе. Гарри, пойми, для него это очень болезненно. Дело даже не в тебе и не в том, что вы учились вместе, он ведь и все прежние романы мистера Снейпа переживал очень сложно.
“Все прежние романы”.
— Замечательно, — холодно отозвался Гарри.
— Но я считаю, что он не вправе судить, — на его плечо опустилась тёплая и мягкая ладонь Лили. — Если хочешь, я могу поговорить с ним. Ведь он злится на своего отца, а не на тебя. Может быть, на этот раз он хотя бы попытается понять. И принять.
— Не нужно.
В глазах Лили было искреннее сожаление. Её картина мира была такой простой и понятной, что Гарри чувствовал невольное желание раскрыть ей глаза на происходящее, рассказать, как дела обстоят на самом деле.
Но он не мог.
Когда вернулся Тобиас, Лили кормила сына, сидя в кресле, а Гарри просматривал своё расписание на ноубтуке, подсчитывая, сколько занятий ему осталось до конца семестра. По его расчётам выходило, что если он сможет приехать хотя бы на экзамены, то даже все пропуски позволят ему сдать всё как есть, пусть и с какими-то потерями в баллах.
Тобиас хмуро смотрел на Лили, и Гарри сказал:
— В этом кресле кормить удобнее.
Лили робко улыбнулась, но прежде, чем она успела что-то добавить, Тобиас кивнул ей на дверь:
— Придётся пожертвовать комфортом.
Это действительно было грубо, но Гарри промолчал, потому что видел — не время для споров. Тобиас выглядел раздражённым и уставшим.
— Здесь твоё заявление на отчисление, — он вытащил из портфеля лист А4. — Подпиши. Нужно будет отправить оригинал почтой.
Гарри забрал протянутый лист и положил рядом с собой на диване.
— Я посчитал, что даже если не буду ходить остаток семестра, всё равно смогу сдать экзамены, — тихо сказал он.
— Нет, не сможешь.
— Почему?
— Если ты поедешь со мной, вернуться не сможешь ни до конца семестра, ни до конца учебного года, ни до конца своего обучения. Подписывай.
В тревожном оцепенении Гарри закрыл ноутбук, положил заявление поверх крышки, достал ручку и, не позволяя себе ни мгновения заминки, под пристальным взглядом Снейпа подписал заявление, поставил дату.
Тобиас протянул ему ещё несколько документов, и процедура повторилась.
— Когда ты их отправишь? — сердце билось сильно и гулко. Гарри не беспокоился за учёбу так сильно, чтобы сожалеть, но до этого самого момента ему казалось, что всё образуется. Он не задумывался о мерах настолько радикальных, хотя это и было довольно глупо. Конечно, если всё повернулось так, то...
— Сейчас.
Тобиас сложил бумаги обратно в свой портфель. Он даже не снимал пальто, словно вопрос об отчислении Гарри был чем-то незначительным, простой формальностью. Внутри поднималась волна протеста, затылок обдало жаром, но Гарри сказал только:
— Ладно.
— Я отправлю эти документы сейчас вместе со всеми остальными, потому что так будет удобнее. Но они не будут поданы до того момента, когда ты будешь уверен в своём решении.
— Я уверен, — сказал Гарри недрогнувшим голосом.
— Я так не думаю, — отрезал Тобиас.
Что нужно было сделать, чтобы он понял? Гарри рывком откинул крышку ноутбука, чтобы не смотреть, как Тобиас снова уходит.
— Мистер Снейп, подождите, — тихий голос Лили донёсся из коридора. — Можете мне вернуть ключи от машины? Скоро вернётся Северус, и мы хотели съездить в магазин.
— Поедете в другой раз.
— Мы собирались сегодня. Хотите, я вам дам номер такси? Или список, и вы сами заедете за продуктами?
— Нет.
— Но там совсем немного, и это важно!
— Возвращайтесь к себе и занимайтесь своими делами.
— Прошу вас, верните мне мои ключи, — в голосе Лили зазвенел лёд.
— Вы никуда не поедете ни сейчас, ни позже, — Тобиас повысил голос.
— Не кричите, малыш только уснул, вы его разбудите, — в этот момент Гарри услышал из-за стены подтверждающий это утверждение плач. — Смотрите, что вы наделали!
— Не создавайте на пустом месте трагедию, все дети только едят и спят. Ваш не исключение. Утирайте ему сопли и не путайтесь под ногами!
Хлопнула дверь.
Гарри тяжело вздохнул — Тобиас явно был не в духе, а Лили делала всё, чтобы разозлить его, словно специально использовала самую эффективную формулу.
На душе было паршиво. Гарри посидел немного, тоскливо глядя в своё расписание на экране, а затем удалил файл.
Плач прекратился, и стало пронзительно тихо. Лили почему-то не приходила, она вообще не выходила из комнаты. На кухне что-то кипело, и Гарри решил проверить. Он убавил мощность, помешал на всякий случай, а потом снова прислушался. Тишина.
Заходить в спальню Северуса — отвратительная идея, всё внутри переворачивалось от одной мысли об этом, но Гарри всё равно пошёл, потому что чувствовал — в этой тишине что-то не так.
Комната была крошечной, и она вся была пропитана сладковатым приторным запахом. На широкой кровати, занимающей почти всё свободное пространство, была расстелена пелёнка, на которой лежал ребёнок. Он не спал, смотрел вверх своими круглыми глазами и пытался повернуть голову к Гарри. Лили успела отвернуться и быстро провести ладонью по щекам, но на её подбородке маленькими каплями дрожали слёзы.
— Всё в порядке, — тихо сказала она, протирая лицо. — Не смотри так, это всё гормоны. Я обычно не плачу по пустякам. Скоро пройдёт.
Гарри сглотнул горький ком — ему было жаль эту девушку.
— Я всё понимаю, — шептала Лили. — Но так нельзя!
— Делай, что он говорит, — сказал Гарри. — И всё будет нормально.
Лили покачала головой и посмотрела на него блестящими от слёз глазами.
— Не будет нормально. Это вообще не нормально. Я не могу позволить ему так со мной разговаривать, это неправильно!
— Сейчас не лучшее время что-то от него требовать, — Гарри вдохнул поглубже и прошёл в комнату, подходя к Лили. — Если не будешь ему мешать, он не будет с тобой так разговаривать.
Лили смотрела на него снизу вверх.
— И ты всегда делаешь всё, что он скажет? — уголок её рта странно дёрнулся. Она добавила резко: — Знаешь, может быть Северус не так уж и ошибается насчёт него.
* * *
Что-то не сходилось. Что-то шло не так. Когда серое небо за окном потемнело до черноты и зажглись оранжевые пятна фонарей, иррациональное чувство тревоги, казалось, проникло с улицы в гостиную и наполнило воздух звенящей пустотой. Гарри прислушался к клацанию клавиш ноутбука и подумал, что Тобиас не сказал ему ни единого слова с тех пор, как вернулся.
Он слышал приглушенный голос Северуса за стеной, слышал короткий резкий плач младенца, плеск воды, убаюкивающее пение Лили, но в этой комнате только лишь клацали клавиши и тёмно-серый туман лился в приоткрытое окно.
Что-то шло не так — Тобиас будто игнорировал его. Почему? Он таким образом хотел убедить Гарри, что тот должен вернуться и как ни в чём ни бывало продолжать учёбу, жить своей прежней жизнью и не бросаться в неизвестность с сомнительными перспективами? Или он пытался показать, что больше в нём не нуждается? От этой мысли протяжно заныло под рёбрами.
Гарри ждал. Рано или поздно он сможет выяснить, что происходит, а до тех пор нужно запастись терпением и просто немного подождать.
Когда Тобиас наконец убрал свой ноутбук в сторону, то выглядел раздосадованным.
— Расскажешь мне, что происходит? — Гарри подошёл к нему и сел рядом.
— Не сейчас.
— Я могу чем-то помочь?
Тобиас усмехнулся. Он откинулся на диванные подушки и устало потёр лоб ладонями.
— Можешь заварить мне кофе.
Гарри не сдвинулся с места. Сердце колотилось в груди частыми сильными ударами.
— Я не хочу больше здесь оставаться.
— Ты всё ещё можешь вернуться, — сухо ответил Тобиас. — Ближайший рейс через пять часов.
Гарри взял в руки его ладонь.
— Я тебе больше не нужен? — тихо спросил он и тут же пожалел об этом — так ужасно наивно и глупо это прозвучало. Хотелось взять слова назад, потому что Тобиас выдернул руку.
— Мне нужен кофе.
Гарри смотрел на него, не понимая, чем заслужил такой холодный колючий взгляд. Он скользнул глазами по линии скул по красиво очерченным расслабленным губам и вдруг понял, что нестерпимо хочет поцеловать Тобиаса. Прямо сейчас. Почувствовать, что весь этот кокон из льда и презрения — только оболочка, внутри которой волнительно горячо. От этой мысли перехватило дыхание. Гарри чувствовал, что ещё немного, и он сойдёт с ума от безнадёжных сомнений и догадок. Нужно было лишь преодолеть несколько дюймов пространства между ними, но он понимал — нет, нельзя. Снова нельзя.
Он уткнулся лбом в висок Тобиаса.
Это было ужасно. Они будто вернулись на полгода назад. Будто ничего не было, и нужно всё начинать с начала.
В ушах стучал пульс.
Гарри не удержался и всё-таки коснулся тёплых сухих губ, успел вдохнуть лёгкий запах цитрусового лосьона, успел ощутить на своей коже горячее тяжёлое дыхание — но не больше. Он отстранился и встретил тёмный гневный взгляд.
— Не можешь справиться с элементарной задачей, — бросил Тобиас, резко поднимаясь на ноги. Будто ударили наотмашь.
Гарри закрыл окно — его пробирал озноб, и может быть, это от ночного холода.
Тобиас был на кухне и не вернулся даже через четверть часа. Он весь день провёл без него и всё равно не хотел его видеть. Гарри слышал за стеной голос Северуса, звучащий так спокойно и заботливо, что становилось муторно и пусто. В этом доме с крошечными тесными комнатами одиночество чувствовалось ещё острее. Может, и правда стоит сделать то, что хочет Тобиас? Уехать и оставить его в покое. Мысли путались, и оставаться в этой душной гостиной стало совсем невыносимо.
Гарри вытащил из своей сумки куртку и, не заглядывая на кухню, вышел в прихожую, открыл дверь, по трём ступеням крыльца спустился прямо на узкий сырой тротуар. От холодного туманного воздуха немело лицо, порыв ветра бросил за шиворот пару капель с крыши, но Гарри только плотнее застегнулся и зашагал вдоль одинаковых домов, стоящих бок о бок, по бесконечной пустынной улице.
