Эти слова стали началом конца. Конца всего её мира.
Слёзы вновь побежали раскалёнными дорожками по щекам. Значит, она находилась на суше. Хотя это не имело значения. Мозг фиксировал эти мелочи по привычке анализировать. Гарри вслед за Грюмом повторял: «Постоянная бдительность!» и заставлял прислушиваться к своим ощущениям, предчувствиям, веря в рефлексы порой больше чем в разум.
И она первое время после падения прислушивалась! Находясь на грани яви и бреда, жрица мысленно звала, пыталась нащупать тонкую энергетическую нить, связавшую их, пыталась ощутить его эмоции, любые отголоски ощущений, пусть даже боль… А потом поняла…
И с этого момента ничто более не имело значения. Её даже не интересовало, куда именно её занесло, и что намереваются с ней делать. Потому что Римуса, её любимого волчары, больше нет. И возрождаться из пепла больше не для кого.
Рядом скрипнул стул, а в следующее мгновение послышалась какая-то возня, перестук сосудов, звяканье стекла. Селена нехотя открыла глаза, обведя взглядом белый потолок с характерной лепниной.
Это место она могла бы узнать из тысячи, хоть и была в последний раз здесь года три назад… И тогда здесь была выворочена половина стены.
Больничное крыло Хогвартса выглядело как в довоенный период. Чистое, светлое помещение, наполненное ароматами зелий, трав, настоек и свежих простыней. Ей самой последние несколько лет этого так не хватало…
Раненых приходилось лечить и оперировать в наспех установленных палатках, а то и ещё хуже — в сырых тёмных подвалах… Но рано или поздно с очередной опасной и дерзкой вылазки возвращался Он.
Убедившись, что все пострадавшие получили помощь, Ремус шел к Главному целителю Армии, не доверяя лечить себя больше никому. Даже если у него была только ссадина или лёгкая царапина. Это возмущало молодых целителей, которые считали такое поведение признаком заносчивости и злились, когда Селена невозмутимо уводила раненого в подсобку с зельями, бинтами и травами. Но, с тех пор как однажды она забыла накинуть на дверь заглушающее заклинание, медсёстры, завидев Люпина, жарко краснели и бросали заинтересованные взгляды, а мужчины понимающе переглядывались.
— Как вы себя чувствуете? — негромкий голос вырвал жрицу из плена воспоминаний. Девушка перевела взгляд на собеседницу и удивлённо вздрогнула. Над ней заботливо склонилась мадам Помфри. Молодая, обеспокоенная и абсолютно… живая. Как всегда — в накрахмаленном переднике и чепце.
— Жива, — эхом к собственным мыслям выдохнула с кривой улыбкой Селена. Помфри кивнула и отмерила щедрую дозу зелья, в котором жрица сразу признала «Костерост».
— Учитывая, в каком состоянии вас выловили из Чёрного озера, и это неплохо, — сообщила школьная медиковедьма, поднося зелье к бледным губам больной. Та послушно выпила лекарство, запив парой глотков воды и даже не поморщившись, и откинулась на подушки.
Интересно, это рай или ад? Сознание медленно меркло, погружаясь в сон.
*** Она бежала по знакомому лесу, перепрыгивая корни, торчащие из-под сосновых иголок. Пахло смолой и свободой. Мягкий слой хвои скрадывал звук их шагов. Селена засмеялась в голос и побежала быстрее, стараясь догнать исчезающего впереди огромного серого волка. Но, стоило ей поравняться с ним, как зверь внезапно развернулся и кинулся на неё, вываляв ведьму в жёлтых длинных иглах.
Он по-собачьи смеялся, придавливая её лапами к земле, а потом лизнул в нос, заставив девушку что-то недовольно пропищать. Её тонкие пальчики зарылись в густой мех, побуждая хищника блаженно зажмуриться, положив голову ей на живот. Он довольно вздохнул, позволяя ей гладить себя за ушами.
Они часто так проводили полнолуния в тёплое время года. Но теперь Селена знала, что это — в последний раз. Сердце её сжималось от нежности и жестокой, невыносимой неизбежности предстоящего расставания. Как бы она хотела просто раствориться в нём, стать его кровью, например, и уйти с ним, куда бы он не направлялся…
Римус поднял голову и посмотрел ей в глаза, почуяв что-то неладное. Селена села, и он слизнул слёзы, льющиеся по её щекам. Он не мог говорить, но беспокойно заглядывал ей в глаза. Жрица обняла его, прижимаясь к тёплому боку и прошептала, зная, что он расслышит.
— Я люблю тебя, Римус. Я так люблю тебя… — её голос оборвался, но она и сама расслышала шорох у себя за спиной. Кто бы это ни был — их идиллии пришёл конец…
Из-за ствола близ стоящего дерева вышел огромный чёрный пес. Гримм, сказали бы многие волшебники, но те, кто был сегодня в этом лесу, знали этого гримма лично.
— Сириус? — растерянно прошептала ведьма, точно зная, что этого быть не может. Пёс зарычал и пошёл на них, говоря голосом Люпина те самые слова…
— Ты предала меня! Ты изменила мне с предателем и убийцей!
— Сириус, ты не имеешь права так говорить, — прохрипела Селена, пытаясь подняться. Но ноги были абсолютно ватные, и встать на них не удавалось.
А призрак меж тем продолжал.
— Ты спишь со всеми друзьями? — девушка похолодела. Это были слова Люпина. Они так сильно поссорились тогда. И в тот момент это было уместно, а теперь… Селена терялась уже в том, кто из них и в чём её обвиняет.
Гримм прыгнул вперёд, угрожающе разинув пасть, но на пол пути был перехвачен волком. Они покатились рычащим и визжащим клубком по земле, а Селена не могла ничего сделать. У неё не было с собой палочки, не было жреческой цепи. И она только кричала и умоляла их остановиться.
— Прекратите! Вы же друзья! Вы оба погибли, разве важно теперь? Не нужно драться из-за меня! — клубок распался, и оба зверя, шатаясь пошли к ней. Израненные, окровавленные…
— Нет, Селена, только из-за тебя драться и стоит, — прохрипел голосом Сириуса волк. — Ты — единственное, что нам осталось делить.
И прежде чем до жрицы дошёл смысл его слов, Гримм вцепился в её руку. Ведьма рванулась и закричала, ощутив мощные челюсти оборотня на втором запястье. Боль и ужас разрывали на части, заставляя вопить до хрипоты.
Она дёрнулась наяву, стараясь выползти из кошмара, где любимые мужчины рвали её на куски, ударилась рукой об угол тумбочки и распахнула глаза.
Селена тяжело дышала, в рёбрах ещё ощущался дискомфорт, а кожа была мокрой и липкой. Но руки и ноги были на месте, что не могло не радовать. Девушка откинулась на влажную от слёз подушку и прикрыла глаза.
Сириус… Он никогда не простит её. Как давно это было! Она как раз прошла реабилитацию, обучаясь в других магических школах мира, и стала забывать то, что пережила, находясь в плену Абраксаса Малфоя. В то время она нашла в лесу раненого пса. Селена звала его Гриммом…
***
Тогда…
Сириус Блэк с трудом разлепил глаза и тихо застонал от боли в боку. Точнее — хотел застонать. На деле же с его губ сорвалось жалобное поскуливание.
— Очнулся? — сочувственно поинтересовался девичий голос, и яркий свет из окна немного загородила тень. Блэк испуганно дёрнулся, но маленькие ручки мягко придавили его к… на чём он там лежал. — Тихо — тихо, — приговаривала девушка, поглаживая его худые рёбра. — Прекрати дёргаться. Не бойся, всё хорошо. Мы тебя вылечим, — от её пальчиков под кожей возникало странное щекочущее ощущение, горячее и прохладное одновременно. Бродяге захотелось мурлыкать, но собачий речевой аппарат на это не был способен, и Сириус только громко вздохнул. Вырываться расхотелось. Потом. В другой раз. Веки потяжелели, и наступила темнота.
Когда сознание пса прояснилось в следующий раз, беглец соображал уже чуть лучше. Он возблагодарил небо, что не превратился во сне в человека, поскольку незнакомка всё ещё была тут. Да и где ж ей быть, если это её дом?
Наверное, прошло много времени, потому что был уже вечер. Кухню наполняли невероятно вкусные запахи, на плите что-то весело шкворчало. Желудок жалобно заурчал, и Бродяга решился приоткрыть глаза. На краю стола стояло блюдо с красивым открытым пирогом с начинкой… пёс дёрнул носом… ммм… яблоки с корицей. Он покосился на девушку у плиты, что-то тихонько напевающую себе под нос и орудующую в сковороде деревянной лопаткой. Руками.
«Сквиб или несовершеннолетняя» — подумал Сириус.
Как же он здесь оказался? И где это — здесь? Голова ещё немного кружилась, и он чувствовал себя слабым, хотя прожив двенадцать лет рядом с дементорами, он привык к этому чувству.
Дементоры… шерсть на его загривке встала дыбом. Да, вчера определённо были дементоры. Два. Они гнали его по лесу, и он не мог убежать из-за раны, нанесённой этим чёртовым пауком. Он упал, это он помнил точно. А потом женский крик, всполох света… Бред какой-то. Последнее, что вспоминалось — девушка, держащая отбивающегося дементора за горло.
Он снова покосился на потенциальную спасительницу. Сейчас она стояла к нему в пол оборота, и казалась обычной милой девчушкой, старшеклассницей. Могла бы учиться в одном классе с Гарри, да вот что-то не учится… а шастает ночами по Запретному лесу, подбирает полудохлых псов и душит дементоров. Словно услышав его мысли, девушка оглянулась на него и улыбнулась. Тепло и беззаботно, словно согрев что-то в его собачьей душе.
— Привет!
Сириус вильнул хвостом. Она что, думает, что он ответит?
— Потерпи немного, скоро будем кушать, — она ловко стянула со сковороды последний обжаренный кусочек мяса, и закинула в кипящий по-соседству казан. — Собачьей еды у меня нет, ты уж прости, — натянув прихватку, накрыла посудину тяжёлой чугунной крышкой. — Надеюсь, мясо с черносливом по-казачьи ты будешь?
Юная повариха повернулась к чёрному псу, лежащему на мягкой подстилке, и вопросительно приподняла бровь. Сириус радостно завилял хвостом. Он понятия не имел, что это за блюдо, но пахло…
— Вот и отлично, — подвела итог разговору незнакомка, и полезла на стул, чтобы достать внушительную металлическую миску. — Собачьих мисок у меня тоже нету, в этой я завожу тесто для блинчиков, если жду гостей. Но… гости ко мне ходят редко, так что тебе нужнее, — рассудила она, спрыгнув на пол.
Правда перед трапезой ослабленного пса ожидал неприятный сюрприз: девчонка влила ему в пасть содержимое лиловой бутылочки. Зелье было настолько мерзким на вкус, что Бродяга даже хотел покусать лекарку, но передумал.
— Знаю, гадость редкая, — приговаривала она. — Но так ты сразу сможешь питаться тем же, что и я. Мне почему-то кажется, что ты давно не ел нормальной еды.
Он был так голоден, что съел бы что угодно, но вообще-то девчонка была права. Безвкусной, похожей на клейстер, овсяной каши за двенадцать лет он наелся на всю жизнь.
А через пятнадцать минут он понял, что оно того стоило.
Мясо с непроизносимым названием было просто восхитительным, хоть и шло с гарниром из риса. Набухшего, пропитанного мясным соком, приправленного специями и овощами риса. Сириус даже успел разглядеть чернослив и морковь, прежде чем содержимое миски исчезло у него во рту. Он облизнулся и грустно посмотрел на едва прикоснувшуюся к еде девушку. Ему хотелось ещё.
— Потерпи часок, — строгим тоном врача вещала она. — Дай организму привыкнуть. Там ещё целый казан.
В ожидании второй порции Сириус принялся рассматривать обстановку кухни и её хозяйку. Мебель была довольно скромной, но чувствовалось, что здесь любят готовить и делают это часто. Светлые занавески, яркие прихватки, клеёнка вместо скатерти. Сириус понюхал её и чихнул. Кастрюли и сковороды были небольшими. На одного-двух человек…
Это хорошо. Скорее всего девчонка здесь живет одна или с… он поднял взгляд, впервые внимательно приглядываясь к девчушке, и понял, что до этого ошибался. Она была старше Гарри. Вполне могла быть шестикурсницей — семикурсницей, быть совершеннолетней и жить с парнем. Вот только в школе в прошлом году он её не видел, а такую он бы не пропустил. Слишком заметным было сочетание молочно-белой, словно светящейся изнутри кожи и тёмно-медных волос с невероятным, неподдающимся описанию отливом, в данный момент скрученных на затылке в огромный небрежный узел, сколотый чем-то похожим на вязальные спицы.
— Ну хорошо — хорошо, — проворчала рыжая, по-своему истолковав его пристальное внимание. — Я так подавлюсь под твоим печальным взглядом.
Вторая порция была едва ли больше первой, но у тощего блохастого пса возникло явственное ощущение, что он сейчас лопнет. Он повалился на мягкую подстилку, и все планы о побеге, и без того смутные, копошившиеся в его голове, растворились в сладкой дрёме. Он даже почти не почувствовал, как незнакомка меняла ему повязку и обрабатывала почти полностью затянувшуюся рану.
Утром он застал её уже на ногах. Во сколько же она встает? Выгуляв его в саду, хозяйка дома позвала пса внутрь.
— Ну как? — она достала вчерашнее мясо и разогрела для него. На огне. Без магии. — Сегодня пробуем без зелья?
Сириус дёрнул хвостом и облизнулся. Загадочное блюдо за ночь настоялось и стало ещё вкуснее. Как только тарелка опустела, рыжая взялась за повязку.
— Хорошо, — мурлыкала она, ощупывая его бок. — Всё затянулось. Можно наконец помыть тебя, — она подбадривающе потрепала его по холке и вышла из кухни.
Сириус смотрел ей в след непередаваемым взглядом. Да, конечно, его шерсть прямо-таки кишела паразитами. И стоило вообще удивляться, что юная леди не побрезговала притащить его домой и возиться с ним.
Вокруг его подстилки был нарисован красивый узор на полу, и вот теперь Сириус узнал его. Нечто похожее показывал им преподаватель по уходу за магическими существами. Тонкая вязь узора мешала распространению паразитов. Всё так, но…
Несовершеннолетняя ведьмочка вернулась в ультра-коротких джинсовых шортах и белом хлопковом топе.
— Пойдем, — позвала она впавшего в ступор пса и призывно похлопала себя по бедру. — Не заставляй тащить тебя силком…
***
Сейчас.
Жрица с трудом разлепила веки. В этот раз она чувствовала себя намного лучше. Мадам Помфри помогла усесться на кровати, заставила её поесть и влила чуть ли не десяток настоек. Селена принимала всё безропотно и безразлично, не расспрашивая и не рассказывая ничего. Когда со всеми необходимыми процедурами было покончено, к больной наконец был допущен посетитель.
Девушка молча рассматривала высокого пожилого человека с длинной седой бородой в лиловой с золотыми месяцами мантии.
Память услужливо подсовывала последнее воспоминание о нём: изломанное тело, раскинутые под неестественными углами конечности, почерневшие пальцы одной руки, торчащие из разодранного рукава и песня-плач феникса, кружившего над замком.
Это воспоминание ей показала Гермиона в украденном из директорского кабинета Омуте памяти. Сама Селена во время его гибели была далеко, в домике, расположенном в рабочем квартале неприметного городка, и занималась тем, что ждала убийцу старого мага, чтобы согреть и утешить его разбитую душу…
— Рада вас видеть в добром здравии, профессор Дамблдор, — ответила она. — Я нахожусь в коме или под действием замутняющих разум зелий?
Дамблдор удивлённо взглянул на неё.
— Что заставляет вас так думать? — полюбопытствовал мужчина.
— Всё.
— Подробнее, пожалуйста, — попросил директор, начиная рассеяно плести косичку из прядей бороды. Селена вздохнула и подумала, что почему бы и не рассказать ему.
— Мы похоронили вас четыре года назад, и уже тогда я была миссис Блэк, и уже тогда — вдова, — улыбка директора померкла. — Мадам Помфри убили через год при штурме Хогвартса, и сам замок был частично разрушен. Тогда многие погибли: Фред Уизли, Лаванда Браун, очень много детей… — Селена смотрела в погрустневшие голубые глаза мага. Он вздохнул и размеренно произнес.
— Какие печальные вещи вы рассказываете… Как вы думаете, какой сейчас год?
— Двухтысячный, разумеется, — удивление было так велико, что даже пробилось через толщу апатии.
— Боюсь вас огорчить, возможно, вы мне даже не поверите, но вы в здравом уме, а на дворе десятое июля одна тысяча девятьсот семьдесят шестого года, — он внимательно посмотрел на онемевшую девушку.
Селена неловко подтянулась на руках, принимая устойчивое сидячее положение, в её глазах что-то начало оживать, прорываясь сквозь пелену безразличия.
— Если всё это правда… — начала она хрипло. — Если вы настоящий, то, вероятно, не откажитесь напомнить мне, что вы сказали перед моим отбытием в Ильвермони? — девушка впилась пытливым взглядом в голубые глаза директора.
— Ну разумеется, — улыбнулся седовласый маг. — Тем более, что это произошло всего за четыре часа до вашего появления в озере. Я сказал вам, что мы не в силах изменить наше прошлое, только смириться с ним, но каждый миг, проживаемый сегодня, формирует наше будущее.
— И не только наше, профессор, — её карие глаза заблестели от слёз. — Вы позволите? — она протянула старому волшебнику руку, и он ласково коснулся её кисти, разрешая считать свой магический фон. Несколько секунд спустя, девушка отпустила мужчину, предварительно легонько сжав его пальцы. — Я так рада, что это действительно вы.
— Что последнее вы помните? — Селена нахмурилась, стараясь вызвать в памяти свой полёт, но перед внутренним взором возникли янтарные глаза её любимого, глядящие на неё с отчаянием.
«Я люблю тебя!»
Горло сдавил спазм, девушка попыталась овладеть своими эмоциями. Она была благодарна Дамблдору, который как раз в этот момент увлёкся выплетением особо ответственного участка косички.
— Был большой слёт командиров Армии Сопротивления. С нескольких лагерей. Нас предали… Противник знал, где мы, и накрыл антитрансгрессионным куполом, не позволив прийти подкреплению вовремя. Мы спасались от погони. Пожиратели шли за нами, временный лагерь пал и мы… — она задохнулась, но тут же продолжила. — Я спрыгнула с обрыва, должна была улететь в анимагической форме, но не смогла выбраться из снаряжения, очень тяжёлое… — её голос прервался. Дамблдор дал ей несколько секунд и задал следующий вопрос.
— Селена, ты сказала «мы», кто был с тобой?
— Люпин, — прошептала ведьма побелевшими губами. — Капрал Римус Люпин. Он остался наверху, понимаете? Он хотел спасти меня, пожертвовал собой, — её начинало трясти, сознание погружалось в трясину воспоминаний. — А я не смогла выбраться из этого чёртова бронежилета! И даже не попрощалась! — голос надломился, девушка запустила белые пальцы в свои спутанные после сна волосы и всхлипнула. — Я должна была разбиться о дно реки, там сплошные камни. А потом… голоса в моей голове, много… и такой магический выброс… Наверное, это жрицы, они вытащили меня… — Но… почему не только через пространство, но и через время? — девушка растерянно посмотрела на мага.
— Интересный вопрос, мисс Браун, вернее, миссис Блэк? Кстати, за которым Блэком вы были замужем?
— Сириус Орион Блэк, — прошептала ведьма непослушными губами. — Он наверняка учился у вас, он рассказывал.
— Сириус? Конечно, он как раз перешёл на седьмой курс. Как и его друг — мистер Люпин, — волшебник внимательно смотрел на рыжую ведьму.
Она потрясенно таращилась на директора почти минуту, а потом вдруг откинула голову назад и захохотала, громко, хрипло и с явными признаками истерики. Дамблдор обеспокоенно оглянулся, ища глазами медсестру.
— Селена, с вами всё в порядке?
— То есть вы хотите сказать, — задыхаясь от смеха выдавила девушка. — Вы хотите сказать, что пока я тут рыдаю над горой трупов и останками мироздания, мой будущий муж и оба любовника дерутся из-за шоколадных лягушек и давят юношеские прыщи? — жрица спрятала лицо в ладонях, стараясь подавить истеричные всхлипы, смешанные со смехом.
— Что-то вроде того, — весело сверкнул глазами волшебник, машинально распуская получившийся косичковый «шедевр».
Они живы! Прямо сейчас, в эту минуту, каждый из них ходит по этой земле, дышит этим воздухом, готовится к последнему учебному году в Хогвартсе!
Римус учит ЗОТИ и наслаждается дружбой с Мародёрами. Его ещё не подозревают в шпионаже и предательстве…
Сириус ещё не был в Азкабане! Его глаза ещё не потухли от боли потерь и постоянного общения с дементорами.
Северус… Северус наверняка погружён в тёмные искусства. Этим летом умерла его мать… Но он сам жив, и даже не принял метку, кажется… И если это так… то не примет её никогда! Вот же оно! Она может сделать так, что Северус не отправится к Тёмному Лорду, родители Гарри останутся живы, Бродяга никогда не сядет в этот чёртов Азкабан, и Римус не потеряет друзей. Только Питера, но эту потерю они переживут. Им придётся! Её губы решительно сжались.
Дамблдор с интересом наблюдал, как эта хрупкая женщина, внешне неотличимо похожая на ту напуганную девушку, которую он сам несколько дней назад отправил учиться на континент, медленно выходит из своей эмоциональной комы. Он не мог читать её мысли незаметно, потому что сам же и поставил защиту на её сознание, но маг прямо-таки кожей чувствовал эмоции, волнами расходящиеся от неё, сменяющиеся в её глазах: шок, радость, боль, надежда… последним вспыхнуло пламя решимости. А с этой девушкой нужно быть осторожнее!
— Мне нельзя расспрашивать вас о будущем, но если б вы знали, как хочется…
— Профессор, у вас нет выбора, — резко выпрямившись сказала жрица и поморщилась от боли, устраиваясь на кровати удобнее. — Потому что дело дрянь, и как бы мы не изменили своим разговором историю, хуже чем уже получилось, не будет. У Реддла туча крестражей, сломанная психика и полное отсутствие не только носа, но и совести. Мне нужна ваша помощь, Омут памяти и шоколадка.
Селена собралась с мыслями. В этот раз всё будет по-другому!
