Гарри поежился и плотнее закутался в уютное одеяло, цепляясь за ускользающий сон. «Главное, Гарри, не открывать глаза», — вспомнил он бормотание Рона в одну из выходных суббот — в то утро Симусу не спалось, и он решил испытать в деле пороховые леденцы Уизли. Взрыв разбудил их около семи утра. Во всяком случае — очень рано для субботы. Они ему потом эти леденцы за завтраком в чай подбросили. Да-да, точно, было такое. Гарри усмехнулся в подушку и окончательно проснулся.
Воспоминания о вчерашнем дне — тоскливые и неясные — тут же погребли под собой дымящегося Симуса. Рон, убегающий в темноту за помощью… И капли дождя, настырно стучащие по крыше. Или дождь шел уже во сне?
Глаза все-таки пришлось открыть, и Гарри узнал расплывающиеся очертания школьного лазарета. Очки, впрочем, нашлись сразу же, на прикроватном столике.
Во время битвы больничное крыло не пострадало, даже витражи на месте. Здесь царило безмолвие, позолоченное вечерним светом, — казалось, что у времени во владениях мадам Помфри нет власти. Приоткрытая дверь в коридор поскрипывала на сквозняке также, как и семь лет назад. Раненых отправили в госпиталь еще вчера, и лазарет пустовал, только у дальней стены появилась ширма, отгородившая угол палаты от посторонних глаз. Гарри тяжело вздохнул. Не обязательно быть Гермионой, чтобы понять, кто лежит за перегородкой.
Движимый неясным чувством долга, он нашарил под кроватью резиновые тапочки, полагающиеся каждому подопечному Помфри, подождал, пока голова перестанет так сильно кружиться, и, почему-то крадучись, заглянул за ширму.
Снейп дышал неуловимо, похожий на восковую куклу. Худые щеки окончательно провалились, крючковатый нос заострился, бинты на шее не скрывали рваных запекшихся ран. В замешательстве, Гарри сел на край узкой койки, стараясь не касаться костлявой руки с застарелыми ожогами, и вгляделся в лицо профессора. В последние дни смерть перестала пугать Гарри, но все близкие ему люди погибали, сражаясь. Рядом с ними не приходилось сидеть, наблюдая, как жизнь постепенно оставляет их, они просто умирали, а он — оставался жить. Просто.
— Просто ждать? Как мы можем! — из коридора донесся возмущенный голос МакГонагалл.
— Сметвик сделал все что мог, Минерва!
— Друзья! — многозначительно пробасили в ответ, и женщины затихли.
Гарри выглянул из-за ширмы в тот момент, когда дверь распахнулась и в палату шагнул Кингсли Шеклболт в компании МакГонагалл и мадам Помфри. Он вяло помахал рукой на общее приветствие. Целительница на ходу применила к нему диагностические чары и левитировала пузырек с восстанавливающим зельем из кабинета.
— Ещё одно перед сном, Поттер, и будете как новенький! — её лицо раскраснелось, глаза метали молнии не менее пугающие, чем у МакГонагалл. Гарри с тревогой посмотрел на декана, перед которой так и не извинился, но та погладила его по голове и снова переключилась на целительницу.
— Мы обязаны хоть что-то делать!
— Так делайте же! — рявкнула Помфри. -Приподнимите ему голову, поменяем повязки! И, пожалуйста, в моей палате должна быть тишина!
Почувствовав себя лишним, Гарри отошел к своей койке, но забраться в кровать не успел. В палату ворвалась запыхавшаяся миссис Уизли, разрыдалась и сжала его в объятиях.
— Мальчик мой, ты очнулся!
— Ты порядком напугал нас, — сказал вошедший за ней мистер Уизли.
Гарри смущенно улыбнулся ему, осторожно высвободившись. Взглянув в лицо Молли, он чуть и сам не расплакался. Волшебница казалась постаревшей лет на двадцать.
— Как вы? — только и нашел он, что сказать, и тут же пожалел об этом — глаза волшебницы вновь наполнились слезами. — Профессор Снейп живой… еще… вы знаете? — поспешил он переключить ее внимание. Добрая женщина закивала головой и поспешила за ширму.
Кингсли пожал Артуру руку, и сослуживцы отошли в сторону, вполголоса беседуя. Чтобы не подслушивать, Гарри вернулся к постели профессора, наблюдая, как Помфри пропитывает свежие бинты в миске с вонючим настоем, прежде чем приложить к разодранной шее Снейпа.
— Он поправится?
МакГонагалл покачала головой в ответ и отвернулась к окну. Ночь уже завоевала горизонт, и черным пятном расползалась по пламенеющему небу. Молли Уизли что-то прошептала подруге, гладя её по напряженно выпрямленной спине.
— Надежда есть всегда, Поттер, — отрезала целительница. — Если задействовать не только эмоции, но и ум. Помогите-ка его приподнять. А… Хотя не стоит, позовите Кингсли.
— Я не доверяю этому Ривзу. Мутный тип... — расслышал Гарри, когда Кингсли приблизился, чтобы помочь Помфри перестелить простыни. Гарри с любопытством взглянул на старших товарищей.
— Я всё проверю, — таинственно ответил Уизли, похлопав Гарри по плечу. — Подвинься-ка, я помогу.
Посидели еще, расположившись кружком на больничных койках, вполголоса обсуждая дальнейшую судьбу школы. Гарри молчал, но с интересом прислушивался. Не допустить закрытия школы — на этом сходились все. Многое зависело от решения Министерства, но вопрос с правительством оставался открытым. Те, кто еще позавчера сражались на стороне Волдеморта, сегодня изо всех сил демонстрировали свою готовность содействовать выявлению оставшихся в тени сторонников Пожирателей Смерти, и называли себя жертвой режима, — дескать Темный Лорд угрожал им. Некоторые из тех, кто до последнего сражался с Пожирателями, требовали немедленной казни предателей, и в правительственных коридорах то и дело возникали смертельные стычки. Часть драгоценных министерских архивов уже исчезла без следа в наступившей суматохе, а хранилище артефактов опустело за несколько часов. «Оглянуться не успели», сокрушенно подтвердил мистер Уизли.
— Ладно, друзья, — извиняющимся тоном сказал Кингсли, когда беседа стала угасать. Кровать под ним надсадно заскрипела. — Надо идти. Минерва, если у вас на кухне найдется какая-нибудь еда… Впереди тяжелая ночь в Министерстве…
— Конечно, — сипло ответила МакГонагалл, возвращая миссис Уизли носовой платок.
— До завтра, друзья.
Чернокожий волшебник ушел, МакГонагалл поспешила за ним. Молли и Артур тоже засобирались. Гарри обменялся рукопожатием с отцом семейства, а миссис Уизли ещё раз обняла его на прощание, шепнув:
— Приезжай скорее домой, мальчик мой. Мы ждем тебя.
— В постель, Поттер — мадам Помфри закрыла за посетителями дверь и бескомпромиссно ткнула пальцем в сторону его койки.
— Я уже выздоровел, — слукавил Гарри, хотя голова все еще кружилась. Целительница даже не взглянула на него, прошествовав в свой кабинет. Ничего не оставалось, как плестись к своей кровати, в надежде, что утром Помфри будет великодушнее и выпустит его на свободу.
Знакомые голоса вырвали его из полудремы, когда на улице совсем стемнело.
— Гарри, спишь? Это мы!
— Тшшш, Рон, не надо так орать. А если он спит?
— Мистер Уизли, — рассерженный голос целительницы окончательно разбудил Гарри, — в моём больничном крыле должны быть тишина и покой! Потрудитесь не шуметь. Добрый вечер, мисс Грейнджер, как ваша рука?
— Спасибо, все уже прошло. Извините нас, мадам Помфри. Можно к Гарри? Мы ненадолго.
— Проходите, но что бы я не слышала ни одного громкого звука. Здесь вам не гриффиндорская гостиная.
Хлопнула дверь кабинета, и Гарри, позевывая, сел.
— Я думал, вы уж не придёте. Привет, — сказал он. — А Джинни где?
Гермиона аккуратная, в выглаженной мантии (что особенно бросалось в глаза на фоне Рона, который так и не переоделся со вчерашнего вечера), по-хозяйски поправила ему сползшие подушки и вручила томик в красной обложке.
— Это тебе, если будет скучно. — Рон за ее спиной скорчил страдальческую физиономию, — А Джинни спит. Между прочим, она сидела весь день здесь под дверью, а её не пустили. Сказали, что ты всё равно не пришел в себя, а медикам мешать ни к чему.
— Каким еще медикам? — Гарри почтительно покрутил книгу в руках, положил на тумбочку и тут же забыл о ней.
— Которые к Снейпу приходили, — сказал Рон, плюхнув ему на колени шуршащий пакет с выпечкой («заглянули на кухню перед тем, как идти к тебе»), и покосился на ширму. — Он там?
Не дожидаясь ответа, друг заглянул за перегородку и вынес свой вердикт:
— Выглядит ужасно.
Они шепотом обсуждали минувшие события, гадая, кого теперь назначат Министром Магии. О Снейпе не говорили — будто профессор мог их услышать. Заглянула сонная Джинни, отодвинув ночь еще на два счастливых часа. Небо за окном окончательно почернело, и в тусклом свете больничных светильников Гарри впервые за последние недели почувствовал себя умиротворенным. Даже тени, затаившиеся в углах палаты — там, куда не падал свет, казались ему дружелюбными. Ведь, в конце концов, они снова все вместе. Гермиона вспомнила, что «соблюдение дисциплины сейчас важнее, чем когда-либо» и увела друзей спать. Мадам Помфри осмотрела Снейпа, пожелала спокойной ночи Гарри и тоже ушла. Её вызвали в госпиталь — одному из раненых стало хуже.
