Золотое сечение

Корица. Специи. Бергамот. Темнота обволакивает меня запахами. Не вижу ничего ни справа, ни слева. Только свои руки на подлокотниках кресла. Запахи серебряными нитями струятся по моим волосам, забираются за шиворот, щекочут, ползут дорожкой мурашек по спине. Выныривают обратно и плывут по комнате, превращаясь в узоры, цветы, слова, фразы. Тут так тихо. И, кроме нас, никого нет.
Он стоит ко мне спиной и замешивает серебряные нити в котел. Ловит их длинными пальцами на лету, рассматривает и добавляет в кипящее зелье. И тогда запахи распадаются. Множатся. Кориандр. Бренди. Гвоздика. Мускус. Ромашка. Кофе. Тонкие икры. Упругие бедра. Прямая спина. Чуть выпирающие лопатки. Ароматные нити оплетают каждую часть его тела. Он переступает с ноги на ногу. Завороженно наблюдаю, как по очереди напрягаются ягодицы. Хочется протянуть руку и почувствовать, как двигаются и дрожат под ладонью мышцы.
Серебро подхватывает меня с кресла и несет вперед, исполняя желание. Теперь между нами всего несколько дюймов. Запахи проникают в меня отовсюду. Рука дрожит, когда я ее поднимаю. Кончики пальцев чувствуют шершавую ткань. Путешествуют с середины бедра наверх и останавливаются там, где мечтали. Ладонь завидует пальцам и опускается следом. Сдавленно выдыхаю. Какое прекрасное ощущение.
Он поворачивается ко мне резко. Так, что ладонь не успевает опомниться и чертит огненную линию по его ягодицам. Твердым. Потрясающим. В его руке колба с зельем, которое мерцает во тьме серебром. Он улыбается. Спокойно. Нежно. Тонкие розоватые губы. Бергамотовый выдох. Горячий воздух. Прядь длинных черных волос. Так и просится намотать ее на палец. А лучше протянуть руку и ощутить, как множество прядей скользят по коже. Дотронуться до затылка. Легко потянуть на себя. Чтобы воздух стал еще горячее. Чтобы эти губы стали ближе. «Гарри…»
Падаю с кровати, приложившись плечом о тумбочку и запутавшись в одеяле. Не могу дышать. Несколько секунд отчаянно пытаюсь выбраться из нагромождения ткани. Барахтаюсь, как маленькая мушка, угодившая в паутину. Наконец, освобождаю голову и судорожно вдыхаю. Лицо горит. Руки дрожат. Не очень понимаю, где потолок, а где пол. И где я. Волосы мокрые от пота. Я так возбужден, что, кажется, могу кончить, только подумав об этом. В паху немилосердно ноет, а мышцы ниже пупка сводит.
Презираю себя. Ненавижу. Я убью тебя, Поттер. Ничего не могу с собой поделать. В панике зарываюсь рукой обратно под одеяло и яростно тяну вниз резинку пижамных штанов. Горячей рукой обхватываю причину моего утреннего сумасшествия. Полтора движения. Шипение сквозь сжатые зубы. Удовольствие и облегчение вышибают слезы из глаз. Хрипло кашляю из-за частых и глубоких вдохов. Тело дрожит после оргазма. Ладонь липкая. Штаны мокрые от пота и спермы. Катастрофа.
Дыхание постепенно выравнивается. Чистой рукой раздраженно провожу по глазам. Черт. Твою мать. Серьезно? Стараюсь успокоиться и очистить свою дурную голову от мыслей и образов. Не получается совершенно. Картинка стоит перед глазами. Пальцы, скользящие по ткани. Улыбка. Чертовы губы.
Даже не пытаюсь оправдать свое подсознание. Принимаю все как есть. Я кончил от того, что мне приснилась задница Снейпа. Чудно. С кем не бывает? Помнится, года четыре назад я дрочил на Финнигана. И на вратаря «Кенмэйрских соколов». И на одного женатого сотрудника отдела тайн, который постоянно ходил на работу в облегающих джинсах. И однажды даже на проклятого Люциуса Малфоя. Мне тогда жуть как нравились длинноволосые блондины. Это ничего не значит. С тихим стоном натягиваю одеяло на голову. Срочно нужно в душ. Ледяной, бодрящий и отрезвляющий душ.

***

Мне стоит волноваться о том, что завтра начинаются уроки. Две пары у младших курсов. О том, что я так и не порылся в пустующих кабинетах школы, чтобы найти боггарта. Или о том, что нужно встретиться с факультетом. Почитать несколько учебников. Осознать насыщенное расписание на неделю. Поговорить с МакГонагалл о моем жалованье. Которое меня мало волнует. Но голова моя забита только мыслями о вечерней встрече со Снейпом.
Конечно, я слукавил. Нет у меня никаких проблем с учебной программой. Может быть, несколько уточняющих вопросов. Их и МакГонагалл можно задать. План, который я наскоро придумал, обязательно провалится. Со Снейпом всегда так. Думаешь, что все наперед просчитал. Но потом оказывается, что тебя самого просчитали месяц назад, сделали выводы, осудили и заочно казнили. А ты находишься в блаженном неведении, наивно считая себя гениальным стратегом. Так что к черту планы.
В самом начале моей аврорской карьеры Кингсли дал мне бесценный совет. Всегда предполагать наихудший вариант развития событий. Возможно, поэтому авроры в большинстве своем производят впечатление чересчур серьезных и мрачных людей. Немного нервных и дерганых. Что может произойти? Он просто выгонит меня. Или насмерть замучает круциатусом за дерзость. Уничтожит сарказмом. Посмеется. На пару с Малфоем надругается над моим изувеченным телом. Ну, это вряд ли. Но как вариант.
— Тилли! — кричу я, опуская лоб на конспекты, лежащие на столе. Надо перестать думать о всякой ерунде. Которая, так или иначе, случится. Эльф появляется рядом через несколько секунд.
— Мистер Поттер звал Тилли? Мистер Поттер хорошо себя чувствует? Мистер Поттер хочет еще кофе? — домовик набрасывается на меня с вопросами. Отмахиваюсь, приподнимая голову.
— Скажи, ты можешь найти в школе боггарта? — интересуюсь с плохо скрываемой надеждой в голосе. — Может быть, где-нибудь на чердаке. Или у вас на кухне в темном углу один завалялся.
— Мистер Поттер говорит о злом духе, который превращается в страшные вещи? Тилли знает, где найти такого, — эльф воодушевленно подпрыгивает и хватается за уши. — Тилли слышала, как два дня назад старый Филч жаловался директору МакГонагалл, что нашел злого духа на чердаке Северной башни!
— Отлично, — киваю с облегчением. — Надеюсь, он еще там. Спасибо. А кофе — да, принеси. И покрепче.
За несколько дней с помощью подсказанного Гермионой заклинания я выучил имена всех студентов. Директор дала мне полистать личные дела гриффиндорцев. Которые оказались ангелами во плоти. По сравнению со мной или Роном. Или даже Невиллом. Например, бедняга Рори Финч, который случайно оказался причастным к потере факультетом пятнадцати баллов, был третьекурсником. Правила он нарушал реже, чем в свое время Финниган. И в основном по глупости. Прогулки по школе после отбоя. Несколько инцидентов со слизеринцами. Заколдованные портреты. Навозные бомбы, подброшенные Филчу. На фоне наших похождений — детский лепет. МакГонагалл рассказала, что его отец работал в отделе магических происшествий и катастроф. Его убили во время захвата министерства в девяносто седьмом.
И таких историй в личных делах достаточно. Да и самих папок гораздо меньше, чем в мое время. Риддл прихватил с собой не только взрослых. Больше всего это заметно по старшим курсам. В моем расписании седьмой даже не пришлось разбивать на факультеты. Хогвартс в этом учебном году выпустит только пятнадцать человек. И в следующем немногим больше. Смотрю на пергамент с расписанием, который утром мне передала директор. Масса свободного времени для дополнительных занятий и тренировок по квиддичу. Ну, и для пространных размышлений о сложных отношениях с деканом Слизерина. Это отдельная дисциплина, которую мне тоже предстоит освоить.
Ближе к вечеру почти свожу себя с ума волнением и дурацкими мыслями. Чтение скучных фолиантов не помогло. Конспект учебной программы я переписал уже три раза. Теперь он почти идеален. Есть не хочется, поэтому даже не думаю об ужине. И если еще хоть несколько минут просижу за этим столом, свихнусь окончательно. Часы над камином показывают половину шестого вечера. Надо подышать свежим воздухом. Решительно отодвигаю книги и неизвестно какую по счету чашку остывшего кофе. Бережно собираю исписанные листы и придирчиво их просматриваю. Это тянет минимум на «выше ожидаемого», знаете ли. Фыркаю и убираю пергаменты в карман брюк.
Как же тихо и спокойно в замке в выходные. Никто никуда не торопится, не опаздывает на лекции, не хохочет и не шепчется по углам. Праздная безмятежность. Долго спускаюсь со своего третьего этажа в вестибюль, кивая редким студентам. Створка парадных дверей зазывно приоткрыта и обещает неспешную ленивую прогулку. Десять шагов — и я на улице. Почти успеваю. Мерлин и вся его родня до двадцать пятого колена.
— Ты свое-то лицо видел вообще, Кеннет? Эй, Итан, как думаешь, чем это он волосы назад зализывает? Никак слизью флоббер-червей! — останавливаюсь в паре футах от выхода и вздыхаю. Легкий сквозняк манит на улицу не хуже вейлы. Ну, я еще могу уйти.
— Закрой рот, Финч. Чего тебе? Дружка своего за ручку бери и проваливай. На Гриффиндоре ведь принято парочками ходить. А может, это твоя личная особенность? — или не могу. Поворачиваю голову в сторону коридора, ведущего из вестибюля к Большому залу. Делаю шаг назад, чтобы увидеть троицу, которая нарушила мои планы. Двое на одного. Нечестно. Но пока ничего противозаконного не произошло.
— Рори, да оставь его, — говорит второй гриффиндорец, усмехаясь. Полностью поддерживаю. — Крику больше будет. Сейчас заплачет и побежит Снейпу жаловаться. Только баллы потеряем.
— А вы к кому побежите? — слизеринец складывает руки на груди. Любят они все копировать позу своего декана. Это заразно. — Поговаривают, старая кошка избавилась от вас и назначила деканом Поттера. Неудивительно, что вы за ручку ходите. Может быть, он вас еще чему интересному научит? Вам с Конорсом стоит записаться на внеурочный мастер-класс.
Слава аврорату. Мой невербальный экспеллиармус выбивает палочку из рук Финча и отталкивает его в сторону. Но этот парень просто так не сдается. Даже не посмотрев в мою сторону, кидается на слизеринца и с размаху бьет его кулаком в нос. В лучших традициях Рона Уизли. Надо было для верности его связать. Стараюсь быстро подойти, ставя на ходу невидимую стену между студентами. Дежавю. Со стороны Большого зала к нам стремительно приближается черный тайфун. Это не летучая мышь, а венгерский хвосторог. Как он всегда так быстро появляется в местах, где нарушают правила? Есть у меня подозрения. Одно хуже другого.
Гриффиндорцы моментально приходят в себя. Финч с хмурым видом потирает руку. Что, больно разбивать носы? До отработки заживет. Кеннет с невозмутимым видом запрокидывает голову и пытается остановить кровь. Снейп замирает в трех футах от композиции и делает выводы. На его лице до боли знакомое сочетание едва сдерживаемого гнева, триумфа и презрения. Что обещает большие проблемы моему факультету. И я чуть ли не впервые готов его поддержать.
— Мистер Финч, — Снейп даже не повышает голос. В этом нет необходимости. На месте гриффиндорцев я бы от одного взгляда уже мысленно паковал чемоданы и устраивал прощальные вечеринки в гостиной, — что за выходки? Вы достаточно испытывали мое терпение. Объяснитесь немедленно!
— Профессор, — подает голос Конорс, пока его друг гневно раздувает ноздри и поднимает с пола палочку, — Кеннет оскорбил нас и мистера Поттера!
— Мистер Конорс, — Снейп нависает над ним. Мне остается только наблюдать. Радуясь, что он отчитывает не меня. И чуть-чуть восхищаясь со стороны, — мне стоит напомнить, что вы учитесь в школе чародейства и волшебства. Понимаю, что правила магической дуэли для вас — пустой звук. Предпочитаете грубую силу и численный перевес? Эта характеристика больше подходит горным троллям. Возможно, стоит определить вас в одну из колоний в альпийских пещерах? Там вы легко найдете себе подходящую компанию, противника или даже семью. Мистер Финч, ваш поступок…
— Не соответствует званию студента факультета Гриффиндор, — заканчиваю мысль Снейпа, перебивая. Он медленно поворачивается в мою сторону и скептически хмыкает. — Думаю, потеря пятидесяти баллов научит вас впредь решать конфликты с помощью слов. А не кулаков. Мистер Конорс, минус пять баллов за то, что не попытались остановить мистера Финча.
Интересно. Три пары удивленных глаз. Снейп сдерживает снисходительную усмешку. Финч в изумлении хватает ртом воздух и переглядывается с другом. Слизеринец шмыгает окровавленным носом и пытается понять, что происходит.
— Мистер Финч, кажется, вы загонщик факультетской команды по квиддичу? Первая игра сезона в следующую субботу. Вы ее пропустите, — добавляю, сочувственно пожимая плечами.
— Но сэр! — умоляюще протягивает Конорс, вступаясь за друга.
— Не обсуждается, — одергиваю его раздраженно. Ты еще заплачь. — Я поговорю с вашим капитаном, пусть ищет замену. Не найдет — из-за вас команда будет играть в меньшинстве. А теперь идите в гостиную и попросите старост собрать всех студентов. Хочу с вами кое-что обсудить.
Конорс угрюмо кивает и тянет за руку Финча. Который, судя по выражению лица, мысленно желает мне долгой и мучительной смерти. Старо. Провожаю их взглядом и поворачиваюсь к слизеринцу. Снейп не комментирует происходящее. Словно ждет продолжения спектакля. И правильно. Молчи. А то я сейчас передумаю. Ты нам пятнадцать баллов так и не вернул.
— Мистер Кеннет, — говорю спокойно, — советую обратиться к мадам Помфри. Эпискей и получасовые нотации быстро приведут вас в форму. Профессор Снейп, мое почтение.
Коротко киваю и ухожу вслед за своими студентами. И чему я радуюсь? Гриффиндор опять в убытке.
— Кеннет, минус пятнадцать баллов, — слышу раздраженное шипение за спиной. Или не слышу? Быть не может.
— Что?! — возмущенный гнусавый возглас. Злорадно ухмыляюсь, пока никто не видит. — Сэр, это…
— Закройте рот, — тихо огрызается Снейп. — И уйдите с глаз моих! Чтобы я больше сегодня вас не видел.
У меня в груди с громким треском взрываются победные фейерверки. Изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не пританцовывать. Сделаю вид, что не слышал. Ровная походка, прямая спина. И улыбка до ушей. МакГонагалл может мной гордиться. А с факультетом придется поговорить. Давно пора. Еще лет пять назад — невозможно. Теперь — самое время.

***

— Вы мне доверяете? — вглядываюсь в лица вокруг.
Сижу на предпоследней ступеньке лестницы, ведущей в гриффиндорские комнаты мальчиков. В гостиной факультета аншлаг. Любопытные глаза окружают меня со всех стороны. Смотрят с дивана у камина, кресел и скамеек. Кто-то из студентов просто сидит на ковре или стоит, подпирая стену. Терпеть не могу выступать на публике. Но сейчас совсем не волнуюсь. Это моя территория.
— Конечно! Да, мистер Поттер. Конечно, доверяем! — гостиная тут же наполняется шумом. Студенты переглядываются, улыбаясь. Жестом призываю их к тишине.
— Тогда надеюсь, что мы будем откровенны друг с другом. А наш разговор не выйдет за пределы этой комнаты, — киваю и оглядываюсь в поисках героя недавних событий. Он сидит в темном углу и с хмурым видом ковыряет пальцем каменную стену. — Мистер Финч, сядьте, пожалуйста, ближе.
— Итан, опять вы с Рори что-то натворили? — интересуется высокая шатенка со значком старосты на груди. Вылитая Гермиона времен шестого курса. — Мистер Поттер, извините, мой брат и Рори, их иногда заносит. Ведут себя как малые дети. Я обещаю, что мы с этим разберемся.
— Не стоит, мисс Конорс, — качаю головой. Финч нехотя вылезает из укрытия, в тишине пересекает гостиную и садится на пол слева от меня. — Сегодня я больше не собираюсь никого наказывать. Факультет и так лишился полсотни баллов. Мистер Финч, как вы думаете, почему?
— Потому что Кеннет — самодовольный придурок, — после недолгого молчания отвечает гриффиндорец. И смотрит в пол. — А я разозлился. И ударил его. Не нужно было.
— Действительно, — говорю задумчиво. Нужно как-то им объяснить. А для этого, видимо, придется и самому что-то рассказать. Гриффиндорцы видят во мне героя, которым я никогда не был. Но сейчас это поможет. Немного полуправды. Чуть-чуть недосказанности. И больше эмоций. Все получится. Оглядываю гостиную. — Скажите, у вас часто происходят стычки с Рейвенкло и Хаффлпаффом?
Перешептывания. Недоуменные взгляды. Фырканье. Они могут не отвечать.
— Думаете, когда я учился в Хогвартсе, было по-другому? — усмехаюсь. О, вы даже представить себе не можете. И не надо. — Гораздо хуже. И да, я знаю, почему конфликты происходили и происходят сейчас. Но больше не вижу причины, почему эта война должна продолжаться.
В гостиной снова поднимается шум. Теперь в нем преобладают возмущенные восклицания. Старосты хмурятся. Первокурсники растерянны. Они в школе меньше месяца. Им, наверное, еще не объяснили, кого тут надо ненавидеть. Мне не повезло: Рон просветил в самый первый день. А если бы мы с ним не встретились в поезде? Если бы я не успел ни с кем познакомиться? Очевидно, Шляпа отправила бы меня на Слизерин. Вот тут я всегда стараюсь остановить воображение. И даже не пытаться представить свою дальнейшую судьбу.
— Ну-ну, тише, — примирительно поднимаю руки. — Давайте, я сам за вас все скажу? Слизеринцы, как выразился мистер Финч, — самодовольные придурки. Выпускники Слизерина — сплошь темные волшебники. Том Риддл тоже закончил этот факультет. И почти все Пожиратели смерти. Слизеринцы считают себя лучше других. Они хитрые, трусливые, самовлюбленные и скользкие, как змея на их гербе. Ничего не забыл?
Красноречивая тишина. Старшекурсники, видимо, поняли, к чему я веду. Смущенно пожимают плечами. Остальные утвердительно и серьезно кивают. Кто-то выкрикивает: «Вот именно!»
— Всего несколько человек об этом знают. Из ныне живущих, — говорю, печально улыбаясь. — Много лет назад во время распределения Шляпа долго уговаривала меня выбрать другой факультет. Она была уверена, что мое место на Слизерине. Заверяла, что там я смогу лучше проявить себя и достичь каких-то небывалых высот. На втором курсе мы со Шляпой снова встретились. И она свое мнение не изменила. Не сомневаюсь, она до сих пор считает, что из меня получился бы прекрасный слизеринец.
— Но вы же учились на Гриффиндоре, сэр! — замечает светловолосый шестикурсник. Тоже староста.
— Именно, мистер Уорд, — воодушевленно киваю. — Я учился на Гриффиндоре, потому что уговорил Шляпу отправить меня сюда. Но странно, согласитесь. Получается, я тоже должен подходить под описание, которое только что дал слизеринцам?
Удивленно переговариваются. И посматривают на меня с подозрением. Но я вижу сомнение в их взглядах. Они задумались. Хорошо.
— Возможно, это не аргумент, — замечаю непринужденно. — Ну, вдруг Шляпа ошиблась? Всякое бывает. Питер Петтигрю, например, был гриффиндорцем. Трусом и предателем. Из-за него погибла моя семья. Он убил студента и помог Риддлу развязать войну. Скорее всего, вы не знаете, кто такой профессор Квиррелл, но точно слышали о Гилдерое Локхарте. Один чуть не убил меня на первом курсе. Другой подхватил знамя на следующем. Оба учились на Рейвенкло. Напомните, на каком факультете учился Мерлин?
— На Слизерине, — нехотя признают старшекурсники.
— А ведь он до сих пор считается величайшим волшебником всех времен, — удовлетворенно киваю. — Вы знаете, что сделал для победы слизеринец Северус Снейп. И все снятые им с Гриффиндора баллы этого не отменят. Профессор Слагхорн, еще один слизеринец, участвовал в битве за школу. Его знания и опыт помогли спасти десятки жизней. Нарцисса Малфой. Да! Не удивляйтесь. Если бы не она, меня бы здесь не было, а Риддл победил. Пусть из страха за жизнь и благополучие своей семьи, но она спасла меня. А теперь скажите, чье имя звучит здесь чаще других?
— Риддл, — тихо произносит голос рядом. Рори Финч. Он больше не прячет глаза и внимательно меня слушает.
— Правильно, мистер Финч, — ободряюще ему улыбаюсь. — Поверьте, я тоже не сразу понял, что мою неприязнь к Слизерину много лет питала ненависть к одному человеку. Я убил его пять лет назад. Разве он делал то, что делал, потому что был слизеринцем?
Конечно, сложно представить юного Волдеморта в хаффлпаффском шарфе. Но вопрос риторический. К несчастью, я знаю гораздо больше, чем они могли прочитать в «Пророке».
— Факультет не определяет личность, — продолжаю в тишине. — Альбус Дамблдор часто повторял, что мы сами решаем, кем быть. И никакая Шляпа не может лишить нас этого выбора. Благодаря Риддлу даже после войны все считают, что учеба на Слизерине — приговор. Клеймо. Почему вы до сих пор позволяете ему решать за вас?
Я так хочу, чтобы у меня получилось. Может быть, для взрослых война закончилась, но здесь, в Хогвартсе, она продолжается. И это так неправильно. Так глупо.
— Вы сказали, что доверяете мне, — напоминаю, ловя задумчивые взгляды.
— Они будут продолжать нас задирать, — замечает младший Конорс.
— Разумеется, — соглашаюсь, пожимая плечами. — Они давно поняли, что напавший первым часто избавляет себя от необходимости защищаться. Будьте гриффиндорцами. Представьте, что им нужна помощь. И вы удивитесь, какими слизеринцы могут быть. Храбрыми, честными, веселыми. Я знаю, о чем говорю. Бабушка моего крестника — выпускница Слизерина. Это все о ней.
— Мы попробуем, мистер Поттер, — слышу уверенный голос Финча. Остальные поддерживают его кивками и одобрительными возгласами.
— Я в вас верю. Но предупреждаю, что за конфликты и тем более драки со слизеринцами буду снимать баллы с Гриффиндора, — говорю серьезно и категорично. — Ответственность на себя берет тот, кто знает, что можно вести себя по-другому.
До портрета Полной Дамы меня провожают теплые взгляды, тишина и надежда, что мы друг друга поняли. Если мне нужно было вернуться в Хогвартс только для того, чтобы примирить два факультета, я не расстроюсь. Оно того стоит.
Искренне благодарен гриффиндорцам за то, что я успел забыть о волнении. Все эти разбитые носы, воспоминания и разговоры очистили сознание от лишнего. Почти не беспокоюсь, что опаздываю к Снейпу. Пока еще только на пять минут, но, уверен, он мне даже этого не простит. Ну и ладно. Я сам только что говорил, что нужно быть терпимее к слизеринцам. И у меня это пока получается, откровенно говоря, не очень.