Глава 14. Что написано пером, не вырубить топором... А вот мечом вырезать попробовать можно!
Закатное солнце скользило ладонями по просторным равнинам и подслеповато шарило в густом тумане на краю горизонта, силясь отыскать там вершины гор.
Бескрайние зеленые поля, испещренные безымянными ручейками и, то тут, то там, разорванные каменными пластами грунта, - так, видимо, может выглядеть рай.
Но рай разорён.
Этот благодатный край коневодов и крестьян опустошали и уродовали выкормыши Сарумана, урук-хайская банда. Они сжигали деревни, убивали жителей, насиловали женщин, ели детей*, ради забавы забивали коней…
Теперь, вспомнив ещё раз все ужасы, выпавшие на долю Рохана, Карл с прямо-таки детским оптимизмом верил и надеялся: сэр Ли найдёт выход положить конец уничтожению страны рохиррим.
- Маршал Эомер, мы почти на месте – указал рукой на чёрные столпы дыма на юго-востоке тот самый всадник, что раньше докладывал Карлу о потерях отряда.
- Пришпорить коней! - Крикнул Урбан и ринулся вперёд. Актёр имел твёрдое намерении спасти Теодреда от смерти.
***
У бродов Изена кипел бой. Отряд роханских всадников гнал урук-хай к воде и уже почти загнал их в буйную реку, как вдруг им ударили в спину вышедшие из засады орки. Умытые кровью и потом, измотанные воины Риддермарки падали один за другим и уже не поднимались. Командир отряда, мужчина лет сорока, закалённый боями, ловко орудовал мечом в самой гуще битвы.
Вдруг мужчина в отчаянии вскрикнул: к его ногам рухнул заколотый орками самый опытный его воин, его горячо любимый учитель. Предсмертный стон утонул в гоготе изенгардских тварей.
Гибель наставника придала Теодреду силы, а ярость их лишь усилила. Наследник Роханского трона издал боевой клич, метнул копьё и пробил насквозь шею предводителю урук-хайского сброда. Захлёбываясь собственной чёрной кровью, орк бился в агонии, и его же банда топтала умирающего в желании добраться скорее до Теодреда.
Сын Теодена спешился и обнажил меч, готовясь забрать с собой в гости к смерти как можно больше кровожадных тварей. Взмах, блок, выпад – могучий кривозубый урук кулем осел на землю, в самом что ни на есть прямом смысле потеряв голову. Еще два выпада – за первым уродом поспешили ещё двое. Запоздалый блок – правое плечо обожгло огнём вражеского лезвия, и Теодред выронил меч из предательски дрожащей от боли руки.
- Всё, щенок, допрыгался, - гоготнул косоглазый урук с белой дланью на груди и плюнул на лицо наследнику Рохана.
Что есть сил пнув мужчину, орк склонился над ним, и смрадное дыхание обдало Теодреда. Едва урук занёс свой жуткий изогнутый меч над воином, как две стрелы сразу пронзили его, повалив его боком, на своих же орков.
В смятении орда обернулась в поисках противника и утробно зарычала, увидев небольшой отряд Урбана. С противным гоготом орки кинулись навстречу коннице, и тут же трое изенгардских выкормышей упали, поверженные стрелами.
Карл на полном скаку ворвался во вражескую когорту. Конь смял двоих, а актёр, не осаживая скакуна, срубил головы трём. Подбадриваемые боевым кличем, роххиримы быстро расправились с отрядом орков. Последний урук, бросившийся наутёк, был остановлен копьём, метко брошенным тем самым Эомеровским рапортовщиком.
- Теодред! Ты как? – Кинулся Карл к наследнику трона.
- Жив, - тяжело выдохнул тот. – Эомер, они убили нашего учителя, Креовера.
Урбан нервно дёрнулся. Приплыли! Нет, он, безусловно, очень даже неплохой актёр, но чтобы убиваться по абсолютно незнакомому человеку! Вот ведь!
А ещё ему, как Эомеру, следует, пожалуй, узнать даже обезображенный труп своего учителя!
«Ну и попал», - мысленно простонал Карл и обхватил голову руками.
Скорбно замерли вокруг рохирримы, удручённые новостью о гибели достойного воина.
Осторожно оглядевшись вокруг и остановив свой взгляд на горе трупов уруков, Урбан нашел выход. Из-под чёрных, измазанных кровью и непонятной жижей тел изенгардской швали то тут, то там проглядывали некогда зелёные, а теперь вымоченные в алом плащи и стяги, торчали покорёженные, а местами и вовсе пробитые шлемы.
- Нам нужно найти тело Креовера и забрать его домой, - хрипло приказал Урбан. – Как и тела остальных павших.
- Но, маршал, - начал его глашатай, - мы будем в Эдорасе к утру. Не лучше ли насыпать курган?
Сомнения закрались в размышления Карла. Понятное дело, a la guerre comme a la guerre, но ведь есть шанс передать тела родственникам, похоронить воинов дома.
- Я думаю, мы можем забрать тела соратников, - решительно ответил Урбан.
- В нынешние мрачные времена холодное тело уже утешение родным убитого, - поддержал брата Теодред.
Укрытые расшитым жемчугом чернильным небом уцелевшие воины выехали в Эдорас. Тяжело ступали утомленные кони, нагруженные дополнительным, хоть и мёртвым, всадником. За спиной рохирримов полыхал смрадный костёр – наука прочим ордам урук-хая.
***
За час до рассвета утомлённые всадники въехали в Эдорас. Усталые и израненные, они разбрелись по домам для вполне заслуженного отдыха. Теодред, полагавший, что отец ещё спит, тихо отправился к врачевателям, а Карл, велев дежурившим у врат Медусельда звонить сбор народа, как только взойдёт солнце, вошёл во дворец, измотанной тенью шатаясь по залам в поисках «сестры».
- Наконец-то! – Облегченно выдохнул Карл, открыв очередную дверь и увидев отдалённо похожую на экранную Эовин девушку.
- Карл! – Подскочила Миранда и поспешила обнять актёра.
- Стой, дай я погляжу на тебя, - широкая улыбка не сходила с лица Урбана.- Красавица!
Ты будто помолодела! Точно вдвое моложе стала!
Юная дева Рохана звонко рассмеялась:
- Ты тоже словно десяток лет сбросил! А коса какая – чуть ли не длиннее моей!
Актёры снова обнялись.
Из тени в углу комнаты раздался хриплый смех.
- Рад тебя видеть, сынок, - хмыкнул старческий голос.
Урбан опешил, увидев вышедшую на свет ещё дотлевающих углей в камине фигуру. Седой, покрытый морщинами мужчина был актёру незнаком. Лишь глаза, бледно-зелёные и несколько мутные глаза сияли если не молодостью, то бодростью духа. Совсем как у…
-Бернард?
- Он самый, - с невесёлым смешком протянул бледную морщинистую руку Карлу Хилл. – Вот мы и сравнялись в годах с конунгом Теоденом.
Видя, что Карл все ещё в шоке, актёр пожал плечами и улыбнулся:
- Да, вот такой вот правитель Рохана на самом деле. Ну да ничего, это ты ещё Брэда не видел.
- А он здесь?
- Мистер Дуриф ускакал к сэру Ли, - ответила Миранда и юркнула за дверь.
- Как там сэр Ли? – Обеспокоено спросил Урбан. – Такие потрясения в его возрасте…
- Наш Саруман крепкий орешек, - хрипло рассмеялся Хилл. – И он, и сэр МакКеллен в порядке. Ну, насколько подобное слово уместно в отношении нашего общего положения.
- А ты-то как? – Карл стащил плащ и панцирь, а сверху бросил ещё и свой шлем.
- Старость редко бывает на пользу, - философски хмыкнул Бернард. – Ничего, привыкну. В конце концов, я и сам-то далеко не юнец.
- Но и не разваливающийся старик.
Дверь открылась, и вошла Отто с полным еды резным разносом с ручками-лошадиными головами.
- Ты уже успел пройти боевое крещение? – Поставила она перед Урбаном поздний ужин.
- Угу, - отправил в рот нечто, отдалённо напоминающее пельмень, Карл. – Да, Берн, тебя ждёт встреча с сыном: Теодред жив.
- Жив? – В один голос воскликнули Миранда и Бернард.
Урбан рассказал о пережитом за последние сутки, закончив свой рассказ как раз тогда, когда первые лучи солнца коснулись золотого настила дворца, заставив его заиграть мириадами отблесков.
У Медусельда раздался колокольный звон, созывающий народ ко дворцу.
- Что произошло? – Испуганно вскочила Миранда.
- Всё нормально, это я отдавал приказ созвать всех, - закинул в рот последний маленький помидор Карл и встал с постели Отто. – Трупы нужно вернуть семьям погибших.
***
Солнце стремительно поднималось над равнинами Рохана, пробуждая ото сна уставшую от постоянных войн и разорений землю. Хмурые, бледные жители Эдораса собрались у дворца конунга, готовые услышать очередную страшную новость. В последнее время их крайне редко созывали по радостному поводу.
На широкой, ничем не защищенной террасе-выступе стояли правители Рохана: старец в серо-зелёных одеждах, бледная молодая девушка, заботливо поддерживающая конунга, могучий воин со шлемом в руках. Не было лишь Теодреда – он остался у врачевателей, ибо рана оказалась серьёзнее, чем показалось на первый взгляд.
- Жители Эдораса! – Приподнял руки Бернард. – Сегодня ночью вернулся третий маршал Рохана Эомер. У него есть для всех нас вести.
Урбан поклонился Хиллу и вышел вперёд. Нужно было как-то сообщить этим и без того давно отчаявшимся людям об очередной массовой гибели воинов: чих-то детей, отцов, мужей и братьев.
И тот факт, что трупы привезены домой, казался актёру слабым утешением.
***
Чистое голубое небо нежилось в лучах яркого светила, и земля, уже приготовившаяся к осени с ее холодами и непогодой, радостно грелась под солнцем.
Искупаться в лучах светила захотел и раненый наследник Теодена. Именно во дворе, на резной лавке у избы врачевателя и нашли его актёры.
- Отец! – Радостно обнял Бернарда здоровой рукой Теодред. – Как я рад снова видеть тебя, отец!
- Сынок, - провёл руками по лицу наследника растроганный актёр. – Я рад, что симбёльмине на твоей могиле не сможет радовать взоры наших врагов.
- Я ещё недостаточно нарубил поганых уруков, чтобы можно было мне достойно войти в чертоги праотцов.
Хилл обнял внезапно обретённого сына и украдкой смахнул предательски выступившие старческие слёзы.
- Сестра! Ты всё краше, - едва отец выпустил его из объятий, подошёл к Миранде Теодред. – Вот только грусть тебе не к лицу. Улыбайся чаще, твоя улыбка – как маленькое солнце.
Актриса мягко улыбнулась белокурому своему брату.
- Совсем другое дело, да, брат? – Обратился сын Теодена к Карлу.
- Ещё бы! – С улыбкой кивнул Урбан.
Быстрый, как кони Риддермарки, ветер трепал кудри правителей, колыхал, будто море, травы и подгонял пенистую Снеговую, по которой скакали солнечные блики.
С восторгом смотрела на бескрайнее великолепие природы Миранда, вспоминая полотна экранизации и понимая, что увиденное на экранах в их мире – лишь блёклая тень настоящего Средиземья.
- В зеленых роханских полях
Над белогривою рекой
Туман густой, как молоко
В зеленых роханских полях.
В зеленых роханских полях
Играет радугой роса -
Как самоцветы в волосах
На тонких нитях ковыля.
- Ну же, Эовин, - прервал свою песню Теодред. – Ладно, Эомер, но неужто и ты успела позабыть нашу старую песню?
Миранда с невольной улыбкой скользила взглядом по бескрайнему простору зелёных роханских полей, что есть силы стараясь припомнить то, что должно быть где-то глубоко в её сознании. Эовин она, в конце-то концов, или нет?
Прошло с полминуты, прежде чем никогда неизвестные раньше, но такие родные сейчас слова сами стали скатываться с языка актрисы:
-В зеленых роханских полях
Пасутся кони на горе,
И рог играет на заре
В зеленых роханских полях.
- В зеленых роханских полях , - завели уже вдвоем Теодред и Белая дева Рохана, -
Гуляет ветер молодой,
Травой играя как волной
В зеленых роханских полях.
В зеленых роханских полях
Под небом бьется гордый стяг,
Кольчуги серебром блестят
В зеленых роханских полях.
В зеленых роханских полях
Несется песня над землей
О гордой славе боевой
В зеленых роханских полях. **
В сознании Миранды чередой вспышек закружились неведомые воспоминания из детства наследницы правящего рода: юный Теодред учит совсем ещё маленьких детей Теодвин ездить верхом, играет с ними в разные игры, а вечерами, у камина, слагает песню. Ту самую, которую сейчас вдруг вспомнила актриса.
Отто не могла поверить в то, что сродниться с персонажем можно до такой степени.
***
Ночь давно развесила свои молочно-белые фонарики по небу, погрузив Эдорас в сон, но Карл никак не мог отправиться ко сну.
Он сидел у камина, и яркие всполохи пляшущего пламени бросали алые отсверки на лицо молодого мужчины. Рядом сидел Бернард, а на кровати Урбана лежала Миранда, вперив взгляд сквозь открытое окно в ночное небо.
Все трое были погружены в тяжелые раздумья. Что, если спасение Теодреда повлечёт за собой непоправимые последствия? Что, если нельзя менять историю? Никто ведь не знает, к чему это может привести.
- С другой стороны, - внезапно произнёс Карл, увлечённый размышлениями, - что, если мы и попали сюда как раз для того, чтобы изменить историю? Мы ведь не зрители, мы актёры. В какой-то мере, мы тоже творцы.
*Безусловно, это авторская фантазия, однако, как мне кажется, подобное вполне могло вписаться в Толкиновскую концепцию орочьей сущности – хотя бы потому, что им прекрасно известен каннибализм.
** «В зелёных роханских полях», Айрэ и Саруман
