Разум и чувства

Эта новая игра, игра по-крупному, игра с системой, захватила Шерлока. Ему стало интересно выискивать самые «больные» места в системе и наносить туда удары. И они сами шли ему в руки. Что это ещё за новая шутка с Мориарти, из-за которой отменили наказание Шерлока? Дара говорила о том, что Мориарти — лишь оружие, что создать нового Мориарти для его заказчиков — не проблема. И вот — кажется, он создан. Вернее, воссоздан. Что произошло? Оживились заказчики? Майкрофт явно очкует, значит, надвигается что-то серьёзное. Пришла пора познакомиться с заказчиками? Да, он — Шерлок, с нетерпением их ждёт и готов принять в свои объятья!

Но дело обернулось по-другому. Вместо Мориарти пришло вновь всплывшее прошлое Мэри и привело к трагическому финалу. Шерлок оказался совершенно раздавлен и обескуражен всем произошедшим. Он сидел один, совершенно опустошённый в квартире на Бейкер-стрит. Сотни мыслей носились в его голове. Был ли он виноват в смерти Мэри? Он одновременно и винил себя в этом, и понимал, что это был неизбежный конец её истории, что другого с нею быть и не могло, и она просто прошла свой путь. Но более всего его тяготило то, что Джон считал его виноватым в её смерти. Он страдал от того, что происходило с его другом. Он видел, как Джон разрушает себя. Смерть Мэри была для них общим горем. Да, конечно, Мэри была женой Ватсона и матерью их ребёнка. Но Шерлок ощущал горе своего друга как своё. И ему очень хотелось, чтобы они с Ватсоном разделили это общее горе, помогли бы друг другу с ним справиться. Но Джон выбрал войну. И это убивало Шерлока. Он чувствовал, как это буквально разрывает его изнутри, как от этой тоски начинает ныть старая рана в его груди. Рана, оставленная пулей Мэри. Что за бред, что за идиотская ситуация, что за глупая игра? Холмс выл и метался как запертый в клетке тигр. Что ему оставалось делать? В его жизни не осталось ничего. А, может, ничего и не было никогда? Был ли он когда-либо настоящим другом Джону? Ведь он столько раз унижал его, обижал, игнорировал. Разве это о дружбе? Не за это ли он расплачивается теперь? Да, видимо возмездие всегда наступает рано или поздно, и вот это оно. «А что моя собственная жизнь? Что я значу в этом мире? — думал Холмс. — Есть ли от меня какой-то толк, какая-то польза?» Он смотрел в окно, на тёмные мрачные дома, серую мостовую. Мир был наполнен болью, преступлениями, раздорами. Как он обошёлся тогда с Джанин? Это было мерзко. Да, он всегда знал, что она продажная вертихвостка и заслуживает такого отношения. Но с чего он взял, что сам имеет право так поступать с ней? Ему сейчас было противно. Он пытается вывести на чистую воду отъявленных преступников и лжецов, но сам уподобляется им в своих делах. Так чем он лучше? Ничем. Шерлок ощущал грандиозную пустоту в своей душе и её, казалось, ничем невозможно было заполнить.

Иногда он смотрел вверх на небо, на звёзды. И тогда он вспоминал. Он вспоминал, как он побывал на них однажды, что он видел, глядя с них на Землю. И в эти моменты душа его будто распускала крылья. Она ликовала, начинала дышать, она будто кричала ему: «Это оно, это настоящее. Иди туда, делай это!» И тогда он ощущал, что должен поехать туда, к Даре. В её поля. Он чувствовал, что его место там, что там всё начинается. Ведь он уже всё понял, со всем разобрался. Что же он не идёт туда? И она примет его, она любит его. Он в этом не сомневался. Или сомневался? Он так и не смог понять, что же она такое. Он не спросил её, они не поговорили об этом. Почему от неё нет никаких вестей? Вот уже сколько времени прошло с момента их прошлой встречи, и ни слуху, ни духу. Он сказал ей уехать, и она просто развернулась и уехала. Джанин учинила ему настоящую месть. А Дара?.. Она даже не поинтересовалась тогда, что за девушка была у него в спальне. И ведь не вспомнила о ней ни разу. Ну, девушка и девушка. Она была готова не спать ради него, Шерлока, много ночей подряд. Готова была кинуться с ножом на Магнуссена. Но ей абсолютно безразлично, что у него была связь с женщиной. Она ни слова не сказала об этом ни тогда, ни потом. Почему? Не встретится ли Шерлок там с очередной пустотой?

Эти мысли не давали Шерлоку покоя. И, вместо того, чтобы снять трубку телефона и позвонить Даре, он взялся за дело Джона Ватсона, о котором его просила Мэри. Да, Джон. Джон был здесь, рядом. Он всегда понятен, он такой близкий. Такой настоящий. И его надо вернуть. Вернуть, чтобы заглушить эту пустоту. Вернуть во что бы то ни стало, либо погибнуть.


* * *
Однажды днём Дара ощутила непреодолимое желание позвонить Джону Ватсону. Она набрала его номер, и Джон ответил.

— О, Дара, какая неожиданность, — его голос был каким-то бесцветным.

— Здравствуй, Джон! — сказала Дара. — Расскажи мне, что там у вас происходит? — попросила она.

— Что происходит? — переспросил Джон. — А что тебя интересует? Обо мне или о Шерлоке или вообще?

— Расскажи мне то, что сейчас самое важное для тебя, — предложила Дара.

— Самое важное?.. — голос Джона был очень мрачным, полностью лишённым его обычного жизнелюбия и энергии, — Самое важное сейчас для меня Дара то, что я понял, что я — самая последняя сволочь. Я — гад, я — грязная свинья, вот что сейчас самое важное. И ещё — я дальше не знаю, как мне с этим жить. Да и есть ли в этом смысл.

— Как ты это понял, Джон, почему ты так говоришь? — спросила Дара.

— Почему? Потому что я совсем не такой, каким они меня все считали. Всегда считали. Я изменил Мэри. Дара, понимаешь, когда она умирала — она сказала, что я — это лучшее, что было у неё в жизни. Она считала меня идеалом. Я был для неё идеалом, Дара! Но я ей изменил. Мы и двух лет не были вместе, у нас только родилась дочь. А я повёлся на мимолётную миловидную улыбку, на интригующие смс-ки. А она не знала об этом. И, умирая, называла меня лучшим, что было у неё в жизни! А я был обыкновенной похотливой безмозглой свиньёй. Но это ещё не всё, Дара. Я понял ещё другое, и я теперь не знаю, что ужаснее. Я понял, что я никогда не был настоящим другом Шерлоку. Не знаю, кем я и был. Пустым местом, наверное. После смерти Мэри я во всём обвинил его. Он не был виноват, нет. Мэри просто выбрала свою судьбу, она не стала убегать от неё. Это был её конец, и всё и должно было так и завершиться. Шерлок пытался защитить её, но Шерлок не бог. Всё должно было случиться так, как случилось, я знаю это. Всё к тому шло, избежать этого было нельзя, рано или поздно… Но я не мог смириться. Я решил сделать его виноватым, мне так было легче. Чтобы не чувствовать своё собственное свинство. Но знаешь, что самое ужасное? Умирая, Мэри попросила Шерлока, чтобы он помог мне. Она знала, что со мной будет происходить. И она попросила Шерлока. Попросила сделать всё, что потребуется, чтобы вытащить меня. И он сделал. Дара, он спустился в самый ад, он дошёл до того, что посмотрел самой смерти в глаза. Ради меня. Только чтобы вытащить меня из ада, понимаешь, Дара? У Мэри был расчёт. Что я не допущу этого и спасу Шерлока. Но она ошиблась. Я не стал его спасать. Мне было всё равно. В итоге я пошёл и спас его. Но не потому, что я сам так хотел. Я сделал это потому, что так хотела Мэри. Если б я об этом не узнал — я бы… всё так и оставил. И он бы погиб. Тот, кого я называл лучшим другом. Тот, кто умирал ради меня. А мне было всё равно. Дара, что я за чудовище? Она, умирая, считала меня идеалом. Он — считал своим лучшим другом и был готов без раздумий пожертвовать ради меня своей жизнью. А я … я — всего лишь пустое место. Без чувств, без чести, без малейшей капли силы духа…

Дара с тяжестью выслушала эту исповедь Джона. Столько боли, ужаса и пустоты было в ней.

— И что ты теперь собираешься со всем этим делать, Джон? Что ты собираешься делать со своей жизнью? — помолчав, спросила она.

— Не знаю, Дара, не знаю, — угрюмо отвечал Джон. — Нужна ли кому-то такая жизнь, как моя? Что я могу ещё совершить? Жениться снова? Найти очередную миловидную улыбку, встречаться с ней, влюбляться, а потом вновь изменить? Разбить чьё-то сердце? — он сделала паузу и продолжил: — Я так подумал, Дара. Я — солдат. Был солдатом, и продолжаю им оставаться. Я выполню свой солдатский долг, это лучшее, чем я где-то смогу бы быть полезным.

— Солдатом? — переспросила Дара. — А с кем ты хочешь воевать, Джон? Кого хочешь убивать, Джон? Оставить без отцов чьи семьи? Ради чего? По чьему приказу? У тебя ведь у самого дочь, что ты думаешь о ней?

Её слова больно резанули его по сердцу.

— Я думаю о ней, Дара. И это ужасно. Я знаю, знаю, что никого ближе и роднее неё у меня нет, а у неё — кроме меня. Но Дара! Что я могу дать ей, чему научить? Такой же пустой жизни, как моя собственная? Я могу заполнить её жизнь в детстве сладостями и развлечениями, смехом и подарками. Но она вырастет. Ей тоже нужно будет строить свою взрослую жизнь. И я ничему здесь не могу её научить. Не могу научить любви, прочным счастливым отношениям, настоящей дружбе. Не могу, Дара. Потому, что я сам — пустое место.

— Джон… а ты… начинал уже думать о том, как не быть этим пустым местом? Как стать тем, кто сможет быть достойным примером для своей дочери? Ведь наверняка это возможно. Ты думаешь, кто-то другой справится с тем, чтобы быть достойным примером для неё, лучше тебя? Много ли ты видел таких истинно достойных или счастливых людей вокруг себя, Джон? Кого бы ты пожелал для своей дочери? И, если ты таких знаешь — то, возможно, тебе можно просто поучиться у них чему-то? — предложила Дара.

Это было так просто и так логично, но Джон почему-то не задумывался об этом. Он так ушёл в свою боль и свои страдания, что, кажется, вообще перестал замечать что-то вокруг. Но ведь действительно, что-то можно исправить, изменить, ещё не поздно!

— Поучиться? — переспросил он. — Да, Дара, я не думал об этом… Ведь и правда, этому можно поучиться. Нужно найти какой-то достойный пример и поучиться у него. Может, ещё не всё потеряно, может, я смогу как-то измениться. Дара, я хотел бы постараться, ради неё.

— Джон, давай так: я приеду к вам и может в чём-то помогу тебе, хочешь? Мы можем подумать с тобой над этим вдвоём, — ответила ему на это Дара.

Джону было очень радостно услышать такое предложение от Дары. Воспоминания о ней нежно шевельнулись в его сердце. Ему всегда было очень приятно разговаривать с ней. Он был бы рад, если бы она приехала.

— Да, Дара, это было бы здорово! Приезжай, конечно, я буду рад тебя видеть! — живо ответил он.

Также Джон рассказал Даре о Шерлоке, о его наркотиках, Калвертоне Смите и победе над ним, которая едва вновь не стоила Шерлоку жизни.

Сразу после разговора с Джоном, Дара села в машину и выехала в Лондон. Она была там к ночи и сразу направилась в больницу к Холмсу. Да, их новая встреча произошла вновь у больничной койки. Это было в тот день, когда ему удалось схватить Калвертона Смита. Он приходил в себя от пережитых злоключений.

Итак, он выполнил всё, о чём попросила его Мэри. И её расчёт оправдался, Джон пришёл, пришёл и спас Шерлока. Холмс выиграл дело. Преступник схвачен, Джон здесь, игра по его сценарию была сыграна чётко, как по нотам. Но почему на его сердце вновь такая пустота? Этот взгляд, взгляд Джона. Он пришёл и сделал то, что ему было прописано по сценарию, но останется ли он? Удалось ли Шерлоку вернуть Джона? У Шерлока не было ликования от победы, он ощущал лишь эту вновь навалившуюся пустоту. Что дальше? Сейчас начнётся длительная реабилитация, нужно выползать из могилы. Тело значительно пострадало от злоупотребления наркотиками, да ещё Джон ему так сильно навалял. Нужно выкарабкиваться. Но что дальше? Что будет, когда он выйдет из больницы?


* * *
Шерлок почувствовал, как дверь палаты открылась, и кто-то легко вошёл. Ему не нужно было открывать глаза, он был уверен в том, что это она.

— Как удивительно, ты всегда появляешься в тот момент, когда я вот-вот рискую отдать концы. Кто ты, мой ангел хранитель? Вечно достающий меня из бездны и возвращающий к жизни? — медленно и чуть мрачно проговорил он.

— Здравствуй, Шерлок, — проговорила Дара. Он открыл глаза. Дара стояла напротив него и внимательно и чуть печально оглядывала его. — Что же ты с собой такое сотворил на этот раз?

— Меня в очередной раз пытались прикончить — в общем, ничего нового, — констатировал Шерлок. — Кто тебе сообщил? Ватсон? А, впрочем, о чём это я…

— Я позвонила Джону, — отозвалась Дара. Она стояла неподалёку и будто не решалась подойти.

— Тебе много всего пришлось пережить, Шерлок, — вымолвила Дара.

От этой её фразы почему-то ком подкатил к его горлу. Он сжал кулаки, но ничего не в силах был ответить. Дара медленно подошла к нему и прикоснулась.

— Нет. Не делай этого. Не надо снова! — протестующе сказал он.

Дара отпрянула.

— Зачем ты пришла, Дара? Уходи, не нужно этого, — сказал он.

— Шерлок, — мягко сказала Дара. — Ты сейчас отравлен, мозг твой затуманен. Я приду к тебе через два дня, когда тебе станет лучше. Я приду к тебе, Шерлок.

Дара попрощалась с Шерлоком взглядом и вышла из палаты.

Как и обещала, она вернулась через два дня. Они уселись друг напротив друга.

— Слушай, я был груб с тобой в прошлый раз, ты извини, — начал Шерлок.

— Ничего. У тебя был не лучший день, — улыбнулась Дара.

— Какого чёрта, Дара, какого чёрта ты пришла? — тем не менее, тут же вновь вскипел он. — Чего ты хочешь? Опять полечить меня, обласкать, погладить? Подкачать меня своей жизненной силой? Подуть на мои раны? Зачем, Дара, зачем ты всё это делаешь?

Шерлок был сильно не в духе.

Дара посмотрела на него и ответила:

— Потому, что могу. И потому, что считаю необходимым это делать.

— Можешь и считаешь необходимым? Класс! Кто я для тебя такой? Подопытный кролик? Что ты прибегаешь вечно вытягивать меня с того света?

Дара немного удивлённо посмотрела на Шерлока, покрутила головой и пылко ответила:

— Нет, нет, нет, это не то, о чём ты хочешь спросить меня, Шерлок!

— Не то? — опешил Шерлок, но тут же нашёлся: — Да, не то! Но вернее то, Дара! Я хочу тебя спросить, кто ты такая, Дара? Кто ты такая и зачем ты всё это делаешь? Дара! Меня окружают десятки, сотни женщин. Они фанатеют от меня, они буквально лезут ко мне в штаны, они готовы отдаться мне прямо посреди улицы, они хотят разодрать меня на части и готовы выполнить всё, что я попрошу, чтобы потом растащить меня по частям. И только ты одна ничего от меня не хочешь. Никогда ничего у меня не просила. Ты только даёшь. Даёшь своё тепло, ласку. Даже если и просишь о чём-то — всё это лишь для того, чтобы что-то дать. Дара, ты — смотришь мне в душу, ты читаешь мои мысли. Ты, одна ты принимаешь меня таким, каков я есть. Со всеми моими тараканами и взбрыками. Что бы я ни натворил. Ты никогда не осудишь. Ты — сама нежность, сама любовь. И в то же время я ощущаю, что НЕТ НИ ОДНОЙ ЖЕНЩИНЫ, КОТОРАЯ БЫЛА БЫ ТАК ДАЛЕКО ОТ МЕНЯ! — он смотрел на неё в отчаянии. — Зачем, зачем ты даришь всё это тепло, зачем ты залезаешь прямо в душу, если после этого ты просто исчезаешь и не вспоминаешь обо мне?

— Исчезаю? Я? Шерлок? О чём ты говоришь? — Дара в недоумении смотрела на него. — Ведь это ты исчезаешь, исчезаешь и не сообщаешь мне ни слова о себе. Сначала ты боролся с Магнуссеном, потом расследовал дело Мэри, потом была гибель Мэри, затем это жутчайшее расследование дела Калвертона Смитта. Ты ни разу не позвонил мне, не позвал, ни о чём не сообщил! Я всё узнала от Джона.

— Да, да, я не звонил, — согласился Шерлок. — Не сообщал, не звал. Ибо какой смысл?

— Смысл? Мне показалось, смысл в том, что тебе всё же хотелось позвать меня… — ответила Дара, вопросительно глядя ему в глаза.

— Хотелось, и что? — резко бросил в ответ Шерлок. — Какой смысл в твоём приезде? Я знаю, что будет. Ты сядешь, обласкаешь меня, поможешь навести порядок в моей голове и обрести мне ещё пару-тройку офигенных инсайтов, чтобы потом опять раствориться в небытии!

— Чего ты хочешь Шерлок, в чём я провинилась перед тобой? — с горечью в голосе спросила Дара.

— Провинилась? Ты ни в чём не провинилась. Просто тебе нет до меня никакого дела, вот и всё, — пожал плечами Шерлок.

— Мне нет до тебя дела? — удивлённо вскинула на него брови Дара и продолжила: — Шерлок, ты никогда меня об этом не спрашивал, но я скажу тебе. С момента нашего с тобой знакомства в моей жизни не было человека, до которого мне было бы столько дела, как до тебя.

— Да, именно так. Дел до меня у тебя было, и много. Но — только дел,— всё так же холодно ответил Шерлок.

— Да о чём ты говоришь, Шерлок? Пожалуйста, позволь мне тебя понять! — глаза Дары уже наполнились слезами.

— Понять? Дара, это я хотел бы тебя понять. Я всё пытаюсь, все эти годы, и я многое, уже очень многое понял благодаря тебе. Я понял такое, что даже теперь не могу ни с кем это обсудить, настолько всё это грандиозно. Но я не могу понять одного — кто ты? Женщина ли ты вообще или кто? Ты живая, чувствующая женщина или просто грандиозная интеллектуальная машина, помогающая открывать двери в иные измерения?

— Да боже мой, Шерлок, о чём ты? — от этой фразы Шерлока она уже не знала, что ей делать — смеяться или плакать.

— О чём я? О чём я, чёрт возьми? Да хотя бы вот о чём: помнишь тот день, когда ты без предупреждения заявилась в Лондон на Бейкер-стрит?

— Да, конечно. Ты вёл расследование дела Магнуссена.

— Чёрт с ним с Магнуссеном, Дара! Ты помнишь, что ты тогда сказала, когда пришла?

— Да. Я хотела остановиться в комнате Джона, чтобы быть поближе к тебе, и поинтересовалась, не помешает ли тебе это?

— Нет, не то. Не то!

— Ещё я заметила, что у тебя была в доме девушка, и я видела, что тебя это смущало, — перечисляла Дара.

— Меня — да. А вот тебе, Дара, это было абсолютно всё равно! — выпалил Холмс.

— Всё равно? С чего ты сделал такой вывод? — спросила она.

— С чего? С чего, чёрт возьми? С того, что ты абсолютно никак на это не среагировала. Ты даже бровью не повела! Ты забыла — я неплохо умею отслеживать человеческие эмоции, так вот на твоём лице тогда их не было ни одной.

— Шерлок, но ведь я уважаю твою свободу и твой выбор, — спокойно ответила Дара, — это лишь об этом. Если ты спросишь меня о том, что я чувствовала в тот момент, — продолжила она, — я скажу тебе, что мне было очень неприятно. Но я ничем не хочу ограничивать твою свободу. Даже невольной эмоцией. Если тебя волновало это, ты мог бы спросить меня — вот и всё. — Она на секунду замолчала и быстро добавила: — Да и та девушка ведь нужна была тебе для дела. Или ты бы предпочёл, чтоб я тогда устроила какую-то разборку по этому поводу?

Шерлок немного обалдел от сказанного ею, но, не успев до конца обдумать, выпалил:

— Я предпочёл бы. Предпочёл бы, чтобы ты устроила у меня разборку по поводу того, что у меня дома женщина. Я был бы счастлив, если бы это произошло. Даже если бы это завалило мне всё дело. Я бы предпочёл, чтобы ты тогда влепила мне пощёчину, хлопнула дверью, швырнула что-нибудь в стену, — он говорил, и это было впервые, когда его мысли не поспевали за его словами.

— Так вот в чём дело. Ты бы хотел, чтобы я ревновала тогда?

— Да. Как любая нормальная женщина, которой не всё равно. Но ты... ты была как машина… Ты даже не пожелала выслушать моих объяснений... Ты сказала тогда: «Это сейчас не имеет значения, Шерлок. Расскажи мне лучше о деле!», — он всё ещё не успевал думать за своими словами, и подсознательно понимал, что, скорее всего, он сейчас городит какую-то чушь, но остановиться уже не мог: — О, боже! Я идиот! Какой же я идиот! Ведь это оно, это именно оно! Так выглядит возмездие. Ведь это я, в чистом виде я, моё абсолютное отражение! Ведь это я так живу, это мои собственные слова! Это я — робот, интеллектуальная машина, полностью забывшая о чувствах! И вот — теперь я просто испытываю, каково это, на своей собственной шкуре! Всё верно, так и должно было произойти!

— И как тебе? — спросила Дара, выслушав эту драму.

— Это… это... мерзко... — Шерлок опустил голову.

В следующий момент вазочка, что находилась на журнальном столике подле Дары, внезапно с оглушительным звоном разбилась о стену в дюйме от головы Холмса.

— Скотина! Сволочь! Глумливый психопат! — глаза Дары, казалось, метали молнии. Она наступала на него, осыпая ругательствами. — Да ты хоть знаешь, что мне пришлось пережить из-за тебя? Ты идиот, одержимый своими дурацкими бесконечными расследованиями, идиот! — как и заказывал, две оплеухи Холмс тоже уже успел получить. Дара повалила его на кровать, запрыгнула сверху и придавила коленкой его грудь. Шерлок от неожиданности, кажется, забыл, как дышать. — А теперь послушай меня, скотина! Чего ты хочешь от меня? — Дара глубоко вздохнула, успокоилась, отпустила Шерлока и села напротив него. Дальше она продолжала уже спокойно, испытующе глядя ему в глаза: — Я скажу тебе, чего ты хочешь от меня, Шерлок: ты хочешь гарантий. Гарантий того, что я — твоя, лишь твоя женщина, и больше ничья. Ты хочешь, чтобы я была как одна из тех десятков или сотен девушек, что готовы отдаться тебе посреди улицы. И я скажу тебе, Шерлок: я могу дать тебе такие гарантии. Я могу. И более того — я чувствую, что очень бы хотела их дать. Тебе. Но, есть один момент. Если я это сделаю — я стану частью тебя. Единым целым с тобой. Твой путь и твоя жизнь станут моею. Я пойду за тобой туда, куда пойдёшь ты. Я упаду с тобой в пропасть, если упадёшь в неё ты. Ты уже не сможешь сказать мне: «Уйди, сейчас тебе стоит держаться от меня подальше». Ибо я не уйду. И я могу это сделать, всё это. Но Шерлок, пойми, у меня есть ещё одно дело. То, что я делаю, и оно тоже очень важно. Я должна его сделать. Сейчас, делая это дело, я гораздо более эффективна, чем если я соединюсь с тобой… таким.. Я через него, через своё дело, могу принести гораздо больше пользы. С тобой же... сейчас я ощущаю, что я быстро погибну, исчезну, испарюсь. Вся до капли. Та жизнь, которую ты сейчас ведёшь… она разрушительна, очень разрушительна для тебя. Я не знаю, зачем ты разрушаешь себя, зачем тебе это нужно. И я не знаю, как это изменить. А я, если я соединюсь с тобой — я приму и твоё разрушение. А я... я не готова, я ещё не хочу разрушиться... мне нужно успеть сделать... — Дара печально склонила голову, последние слова она почти прошептала.

Её слова ножом полоснули его по сердцу.

— Я идиот. Тупорылый идиот, — медленно проговорил он. — Эгоистичная свинья. Боже! Я же просто... просто хотел завладеть тобой, заполучить тебя! Я же ни черта не подумал о тебе! Что я за идиот! Я думал только о себе! Хотел гарантий… да… Но что бы я сам мог предложить тебе в ответ? Ну конечно... Ты лишь оберегала себя… Прости меня, Дара! Как мне заслужить твоё прощение?

Дара подошла к нему и нежно коснулась его рукой.

— Ты просто... ты просто не делай больше такого с собой... — её глаза были полны слёз. Чуть дрожащей рукой она нежно гладила его по щеке.

— О, Дара, милая моя Дара, — он сгрёб её в объятья и крепко прижал к себе. — Ты больше не будешь, никогда не будешь плакать из-за меня, клянусь!

А она уже не могла сдержаться, и рыдала, прижавшись к его груди. А он успокаивал её, мягко гладя по волосам.

«Нет, она не машина, не бездушная интеллектуальная машина с космическим сознанием. Она обычная, обычная живая женщина. Которая умеет давать оплеухи и бить посуду, бессильно плакать на чьей-то груди, и у которой очень острые коленки», — так думал Холмс, засыпая в эту ночь, и что-то светлое и радостное вновь начинало распускаться в его груди, а на его губах играла улыбка.

На следующий день Дара пришла с сумками различных трав, и принялась за лечение Холмса. Она вновь лечила его своими руками, сама готовила ему еду и заваривала чаи. День за днём Холмс чувствовал, как его состояние улучшается не по дням, а по часам.


* * *
— О, мамочка, спасибо огромное, это была замечательная вкуснятина! — сказала Дара, на ходу доедая приготовленный её мамой обед. В этот раз она остановилась в Лондоне у своих родителей.

— Куда ты опять убегаешь, Дара? Ты каждый день куда-то уезжаешь почти до самого вечера! — волнуясь, расспрашивала её мама.

— Да, прости, но у меня один друг лежит в больнице. Я езжу ему помогать, — рассказала Дара.

— О, что-то серьёзное? — обеспокоенно спросила мама.

— Да. Он был при смерти, — печально пожала плечами Дара.

— Обоже, он молодой? — испуганно вскинула брови мама.

— Да, немногим старше меня, — кивнула Дара.

— Кто это? Мы его знаем? — спросила мама.

— Эм-м… Не то, чтобы... Но скорее всего знаете. Его часто показывают по ТВ, — предположила Дара.

— По ТВ? Кто он?

— Шерлок Холмс, — ответила Дара.

— Что? Этот скандальный сыщик Шерлок Холмс? Откуда ты его знаешь? — изумлённо воскликнула мать Дары.

— Он заезжал как-то в Овечки... — просто ответила Дара.

— В Овечки? Что ему было делать в Овечках? — покрутила головой её мама.

— Ну, он там был проездом, и у них сломалась машина. Я немного помогла им и приютила на ночь. С тех пор мы общаемся, — рассказала Дара.

— У тебя в твоих Овечках просто центр мира какой-то! Кто туда к тебе только не съезжается! — закатила глаза мама.

— Я же говорила, мама, ты очень недооцениваешь свои Овечки! — рассмеялась Дара.

— Но погоди, он же сейчас лечится от наркозависимости! — с беспокойством сказала мама.

— И это тоже, в том числе, — подтвердила Дара.

— Что тебя связывает с ним, с этим психопатом и наркоманом? — нахмурила брови мама.

— Мама, он ещё гениальный сыщик, ты забыла? — напомнила Дара.

— Да что только о нём не рассказывают в новостях! — Дара заметила, что в голове у её мамы завертелся клубок мыслей, одна хуже другой.

— Ладно, мамуль, я побежала! Ещё раз спасибо за обед! — поцеловала она её и снова уехала к Шерлоку.


* * *
Дара встретила Шерлока на скамейке в больничном дворе.

— Я сегодня рассказала о тебе своим родителям, — сообщила она.

— Что? Зачем? — изумился он.

— Ну, они спросили меня, где я пропадаю целыми днями, пришлось им рассказать…

— И как им такая новость? — осведомился Шерлок.

— Гмм, ну они довольно консервативны и явно не являются твоими поклонниками… — протянула Дара.

Дара и Шерлок переглянулись и рассмеялись.

— Ну что ты смеёшься, Шерлок? А как бы ты отнёсся к тому, если бы твоя дочь связалась со скандальным психопатом и наркошей? Их вполне можно понять, — оправдывала Дара своих родителей.

— Да, чёрт, Дара, ты права, сто раз права.

Вдруг он поднялся и встал напротив неё.

— Послушай, Дара. Я вообще-то не очень готов... но... Я хочу сказать тебе, Дара: выходи за меня замуж!

Шерлок произносил всё это, и ещё сам толком не понимал, что он делает. Одно он знал точно — он очень хотел этого, очень хотел всё это сказать. Он столько думал о Даре и очень хорошо для себя понимал, что она — это лучшее, что могло случиться с ним в жизни. Так хорошо, как с ней, ему не было нигде и ни с кем. Она была такой простой и понятной, с ней было так легко и светло, от неё ощущалось столько тепла и надёжности. Он знал, что никогда в жизни не встретит женщину, с которой ему будет более хорошо, чем с ней. А ещё с ней он ощущал полную свободу. Свободу быть самим собой. Это был порыв, порыв. Но он давно зрел в нём. И вот он решил более не сдерживать его. Пусть будет так! Он чувствовал, как из его груди лучится мощный поток волнующего жара, и это было прекрасно! К чёрту всё, логические схемы, замыслы, эти расследования! Он — в первую очередь человек, и нужно думать об этом. Так пусть и у него, наконец, будет всё, как у людей, у всех обычных людей. Просто любить, просто чувствовать, просто наслаждаться этим чувством!

Дара смотрела на Шерлока. Он стоял перед ней, сияющий, как апрельское солнце и с улыбкой от уха до уха. В его голове читался ноль мыслей. Она невольно хихикнула. «Ну нет, дружочек, так не пойдёт, — подумала она. — Младенцев мне и в моих полях хватает. А тебе не для того дан твой мощный интеллект, чтобы ты вот так просто походя забывал о его существовании. Да, у тебя напрочь отсутствует контакт между твоей мощной соображалкой и прочими органами чувств, но пришло время эти контакты наладить».

— А каков твой план, Шерлок? — спросила она.

— План? — переспросил он.

— Да, план. Ты научился строить свою жизнь сам, — начала говорить она. — Ты больше не пешка. Ты научился планировать и вести свою жизнь так, как желаешь именно ты. Но теперь тебе придётся подумать о нас двоих. Каков твой план? Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж — и? Что дальше? Что ты планируешь через пять лет, через десять, пятнадцать, двадцать пять, сто, сто пятьдесят? Нет уж, ты всё-таки подготовься.

Шерлок прикрыл глаза:

— Слушай, ты когда-нибудь вообще общаешься так, чтоб каждая твоя фраза не заставляла мозг собеседника вскипать?

— Да, я могу. Но не жди, что я буду так общаться с тобой! — засмеялась она.

Они вернулись в палату, и Дара преступила к своим процедурам.

— Ты в курсе, что мой лечащий врач в шоке? — спросил Шерлок. — Он предсказывал мне, что я выйду из больницы не раньше, чем через пару-тройку месяцев, но теперь он говорит, что если так пойдёт дальше, они смогут отпустить меня через несколько дней. Как ты это делаешь?

— Шерлок, это делаю не я, это делаешь ты. Я лишь немного тебе помогаю. Если бы ты не делал этого сам — у меня бы ничего не получилось, — объяснила Дара.

— Но всё происходит без лекарств, операций, травм. Это выглядит как чудо!

— Это не чудо, Шерлок. Люди вообще могут отлично обходиться без лекарств и врачей и совсем не болеть.

— Стоп-стоп-стоп, вот только Ватсону про это не говори. Его мозг не настолько лояльно воспринимает информацию, как мой! — засмеялся Шерлок.

После этой встречи Дара вновь внезапно исчезла. Это было довольно странно, она не прощалась и не говорила о том, что собирается куда-то уехать, но она просто испарилась. Шерлок был в недоумении. Что произошло, почему она исчезла? Это из-за предложения, которое он сделал? Она не ответила на него. Но она и не отвергла. Что это опять за шутки? Она оставила его подумать, подумать о плане, о котором она говорила? Он был обеспокоен.