Ты заставил меня хандрить во время рождественских каникул, Северус! Я думаю, все это заметили. За исключением тебя, конечно, потому что ты был в Хогвартсе. Далеко от меня.
***
Гарри закрыл крышку сундука и задвинул его ногой под кровать. Портрет Финеаса Найджелуса в настоящее время пустовал. В большой комнате была еще одна кровать. «Северус бы спал на ней», — подумал он. Дверь была приоткрыта, и он слышал, как люди приходят, приветствуют друг друга и проходят в свои комнаты. Он сел на кровать и, спрятав подбородок в ладонях, задумался.
— Гарри! — звонкий голос Гермионы прервал его мысли, а затем последовало знакомое:
— Эй! Где ты, дружище?
Рон, как всегда стремительный, ворвался внутрь, не постучавшись, но Гарри не возражал. Он поднялся и протянул руки: трое друзей крепко обняли друг друга.
— Итак, муженек не присоединяется к празднованию? — заметил Рон, оглядывая комнату; его голубые глаза задержались на пустой кровати. Он казался беспечным, но Гарри чувствовал его неодобрение.
/ Нет. Он не объяснил, по какой причине. Фактически он сказал мне перед самыми рождественскими праздниками, но я надеялся, что он передумает. Глупо, да? Северус Снейп не был бы Северусом Снейпом, если бы изменил свое мнение, но я просто продолжал надеяться. Я действительно должен был уже узнать его получше./
— Я думаю, то, на что ты надеешься и чего ожидаешь, иногда может не совпадать, — глубокомысленно заметил Рон.
Гермиона погладила Гарри по спине; она, как и Рон, считала Гарри своим младшим братом.
— Он очень гордый, — заметила она. — Даже слишком гордый, но, думаю, в один прекрасный день все изменится. Ты женат всего несколько месяцев, так что вам просто нужно больше времени, чтобы притереться.
— Ах, ты знаешь, как говорят, Миона. Мужчины женятся в надежде на то, что женщина не изменится, а женщины выходят замуж за мужчин в надежде, что смогут изменить их.
Гермиона критически посмотрела на него.
— Конечно, во многих пословицах и высказываниях о жизни есть зерно истины, но не стоит обобщать.
/ У меня создалось впечатление, что он думает, что мне нужно личное пространство и общение с близкими людьми, с кем я сам захочу./
— В противоположность твоему, скажем так, принудительному браку, — сказал Рон, садясь рядом с Гарри.
— Но это стало чем-то другим, — добавила Гермиона, не зная о том, что повторяет слова Дамблдора, которые тот сказал во время разговора с Северусом.
Гарри кивнул.
/ И так как даже совиная почта становится опасной, учитывая примечательную внешность Хедвиг, я не знаю, как поддерживать с ним связь. Камин заблокирован, и я так жалею, что разбил то двухстороннее зеркало, которое мне дал Сириус. И его нельзя восстановить, оно теперь бесполезно. Я не знаю, где достать еще одну пару, и возможно ли это вообще./
Гермиона села с другой стороны от Гарри.
— Вероятно, это можно сделать самостоятельно, если есть соответствующие знания и навыки. Я уверена, что два зеркала соединены модифицированными Протеевыми чарами.
— Значит, просто нужно два зеркала и индивидуально настроенные Протеевы чары? — скептически поинтересовался Рон. — Не может быть, чтобы все было так просто. Ты приложила много усилий для создания этих фальшивых галеонов для армии Дамблдора.
/ Но здесь тот же самый принцип, / — сказал Гарри. Затем он ударил кулаком по колену. - / Черт, я скучаю по нему. Пока мы не подтвердили наш брак, я бы отдал все, чтобы больше никогда его не видеть. А теперь я хочу видеть его постоянно./
— Вот что любовь делает с людьми, — произнес Рон.
Гарри удивленно посмотрел на него.
/ Тебе не… не… э-э… противно? /
— Я думаю, вполне можно сказать, что ты растопил тот лед, в котором находилось его сердце. Во-первых, он стал за собой следить, хотя его поведение на уроках по-прежнему можно вытерпеть с трудом. Во-вторых, он пригласил Гермиону и меня к чаю и играл со мной в шахматы.
— Теперь ты тоже выглядишь вполне счастливым, — заметила Гермиона.
— Сияющие глаза, пылающие щеки, внезапные улыбки… и теперь ты хандришь, потому что его нет рядом, — дразнил Рон, толкая его в бок. Гарри покраснел.
/ Я не хандрю! /
— О, и это тоже, — прошептала Гермиона, обращая внимание на его румянец.
Она сотворила японский веер и закрыла им лицо Гарри.
/ Ой! /
Рон отнял у нее веер, изучая его.
— Блестяще! Даже с узорами, — сказал он восхищенно.
Настала очередь Гермионы покраснеть.
***
Северус тихо выругался и в четвертый раз проверил, лежит ли в кармане подарок для Гарри, прекрасно зная, что все на месте, но снова желая в этом удостовериться.
— Раздражающий надоеда, — проворчал он, воображая лукавую улыбку на мудром лице директора, но не смог избавиться от ноток привязанности в угрюмом тоне фразы. На протяжении многих лет между ним и Дамблдором крепло сильное чувство любви, и никакие споры и разногласия не поколебали эту любовь до сих пор.
Северус был Дамблдору как сын, а Дамблдор ему стал отцом, которого у него никогда не было. И теперь, когда он шел с большим дорожным саквояжем в Хогсмид, чтобы сесть на охраняемый аврорами Рыцарский автобус, он чувствовал, что готов признать тот факт, что любовь существует даже для него. Его циничное сердце покопалось в покрытых паутиной уголках и обнаружило нечто новое: надежду.
***
Сочельник был веселым, несмотря на все более темные и тяжелые времена; все Уизли, за исключением Перси, присутствовали. Только Молли Уизли и Гарри были несколько подавленными: первая — из-за бессердечного поведения Перси, а второй — из-за отсутствия Северуса. Тем не менее, они прилагали огромные усилия, чтобы участвовать в веселье, игнорируя редкие сострадательные взгляды других.
Солнечный свет плавно перетек в сумерки, когда дети Уизли и Гарри закончили украшать огромную елку, в то время как портрет матери Сириуса извергал поток проклятий. Ремус Люпин и Нимфадора Тонкс исчезли где-то на этапе первых праздничных приготовлений, а когда вернулись, выглядели несколько растрепанными.
Гарри, однако, заметил их сияющие удовлетворенные лица и закусил губу, пытаясь почувствовать себя счастливым за них. Близнецы тоже понимающе ухмыльнулись.
— Тонкс стонет… — Фред прошептал Гарри доверительным тоном
— А Рем — рычит, — Джордж закончил свою фразу. Глаза Гарри округлились за стеклами очков.
/ Пожалуйста, не говорите мне, что вы шпионили за ними с помощью Удлинителей Ушей! /
— Мы пытались соединить их с чарами невидимости, но они, кажется, ухудшают их подслушивающие свойства, — пробормотал Джордж с сожалением, — но ты нас знаешь: мы найдем способ.
/ Не можете ли вы найти такой способ, который не требует вмешательства в жизнь людей в спальне? / — сварливо сказал Гарри.
— Но тебе-то не о чем волноваться, Гаррикинс, — успокоил его Фред. Лицо Гарри помрачнело.
— О нет. Нельзя было так говорить, братан, — вздохнул Джордж, обнимая Поттера одной рукой.
Затем Гарри пошел в свою комнату для того, чтобы привести себя в порядок после украшения елки (Фред и Джордж зачаровали некоторые шишки и снежки, чтобы они отскакивали от тех, кто хочет их взять). Он сел на пол, откинувшись спиной на кровать, скучая по Северусу, тоскуя по его колкому юмору и резковатым манерам, его редким, но подлинным улыбкам, интеллекту и многогранности его личности, отражающейся в темных глазах. Знакомый кашель с портрета на стене, теперь уже не пустующего, заставил его поднять голову, и Финеас Найджелус посмотрел на него сверху вниз.
/ Ой! Здравствуйте. Сэр, / — пораженно сказал Гарри.
— Неплохо. Телепатическое общение с портретом. Обучение у Северуса Снейпа всегда впечатляет.
/ Ты знаешь, как он? Все ли с ним в порядке? /
Финеас лукаво посмотрел на него.
— Ну и ну! Кто-то стал жертвой нежных чувств и любовных огорчений.
/ С ним все в порядке? / — повторил Гарри, не обращая внимания на насмешки.
— Почему бы тебе самому не спросить его? — захихикал бывший директор, исчезая с портрета.
Если бы ему было пятнадцать лет, Гарри проклял бы портрет или бросил бы что-нибудь в него, и воспринял бы насмешку лишь как насмешку, и ничего более. Теперь он, однако, нахмурился, недоумевая, есть ли какой-то скрытый смысл в последнем вопросе.
Легкий стук в дверь отвлек его, и он отозвался. Ремус и Тонкс, уже успокоившиеся и больше не краснеющие, улыбнулись ему.
— Кое-кто незамедлительно хочет видеть тебя, Гарри, и этот кто-то будет жить с тобой в комнате до конца праздников, — объявил Ремус, прислонившись к косяку.
/ Кто? /
Улыбка Ремуса стала плутоватой, а волосы Тонкс приобрели великолепный оранжевый оттенок.
— Он ждет тебя внизу - только что прибыл на Рыцаре с Кингсли и Аластором, — сказала Тонкс, подмигивая ему.
Гарри ощутил дрожь во всем теле, руки внезапно стали потными, колени подогнулись, и он бросился вниз по лестнице, почти спотыкаясь в спешке.
Мастер зелий стоял у камина. Черные глаза встретились с яркими зелеными, и его руки были сжаты другими небольшими, но сильными ладонями.
/ Ты передумал! /
— Да.
/ Могу я спросить, почему? /
— Нет.
Гарри рассмеялся и обнял своего мужа. Северус стыдливо вернул объятие, раздумывая над магией такого простого жеста.
Гермиона, Рон, близнецы и Джинни услышали громкий стук ног Гарри по лестнице и выглянули из кухни.
— Вот это да! Разве это не мило? — испуганно прошептал Джордж.
— Мило? Мило у мадам Малкин. А это — чертовски горячо! Прямо-таки сексуально! — заметила его сестра, вытянув шею, чтобы лучше рассмотреть пару.
Рон удивленно моргнул, а Гермиона едва сдержала смех.
— Лучше достань Выдвижные Глаза сегодня ночью, — прошептал Фред.
— «Выдвижные Глаза»? — спросила Гермиона.
— Мы их изобрели вместе с Удлинителями Ушей, — объяснил Джордж.
— О нет, вы не можете… Я имею в виду… Нет, это грубое нарушение конфиденциальности! — прошипела Гермиона.
Ухмылка Джинни стала шире — пока Ремус, заметивший их любопытство, не вошел в кухню и не закрыл за собой дверь. Близнецы нахмурились, Рон выглядел задумчивым, а юные ведьмы улыбались.
