23 брадана 953 года от объединения племён
Феррсония, расположенная на границе империи с вольными землями, подверглась нападению с Восточной гряды — сообщила сегодня Джубилитти. Отец кричит на мать, пытаясь её вразумить уехать вместе с дядей Рафаэлем и мной в Дидракту, откуда можно будет попытаться уплыть в случае захвата империи. Да-да, ходят такие слухи! Я против оставлять Элбала и Крокена, да и отца. Кстати, Крок ведёт себя в последнее время странно: постоянно молчит и ходит сомнамбулом. Не ровен час, что-нибудь выбросит плохое. Около анимала назад ему отказала красавица Брееда, обозвав прилюдно трусом за то, что тот не уезжает служить, хотя и перенимать дело отца, в отличие от того же Эла, не собирается. Задетое самолюбие — нехорошее предзнаменование.
Отрывок из дневника Сейлан Сибильды
В моём представлении мистическое Убежище выглядело несколько иначе, более внушительно, наверное. На деле это оказалась группа подземных комплексов-бункеров, предназначенных для защиты несогласных. Хотя перед глазами предстала лишь малая его часть, но первое впечатление от этого в любом случае подпортилось. Хотя о чём это я? По правде говоря, образ повстанцев я успела себе набросать весьма расплывчатым, ведь записку прочла всего пару дней назад, именно из неё и прознала как сюда добраться. А в своей прошлой жизни ни о каких катакомбах или закрытом городе даже речи не было, вроде как.
Тренировочный зал, как я предположила и куда попала, завернув в левую от лифта дверь, оказался поистине огромным и светлым помещением, хотя окна тут в силу специфики территориального расположения, понятное дело, отсутствовали, их с лихвой заменяли вмонтированные витражи с искусственной инсоляцией. Даже сейчас, когда в комнате боролись уже больше дюжины пар, она не была заполнена даже наполовину. И это при том, что пол почти полностью был усеян длинными дорожками из циновок, настолько плотно сдвинутых друг к другу, что создавался эффект целостности.
Разделение на зоны бросалось уже после второго взгляда: слева, чуть на возвышении — кардиотренажеры, справа — симуляторы, посередине расположилась огромная площадка для рукопашного боя разных видов, она и пользовалась большим спросом среди собравшихся.
Не знаю, как все выглядело раньше, но подозреваю, что немногое изменилось с тех пор. Во мне не живет доли неизбывного фантазма, но заниматься какой-либо борьбой, не считая той перманентной, что не так уж и редко происходит со своим собственным "я", правда мысленно, лишь в некоторых ситуациях в форме словесной баталии, совершенно не хотелось.
Люди не обращали на меня никакого внимания. Даже на секунду показалось, что я попала в другой мир — такое огромное скопление народа, как поняла по поверхности, можно увидеть лишь на площади во время казни очередного "преступника" или же после сигнала сирены, которая призывает всех лицензированных на работу или с неё.
— Кто ты? — наконец услышала вполне закономерный и, главное, актуальный, вопрос у себя за спиной, на что немедленно отреагировала, обернувшись.
Передо мной в расслабленных позах стояли двое молодых людей с абсолютно одинаковыми лицами. Лишь цвет хитро прищуренных глаз: у одного — зелено-карие, у другого — болотисто-зеленые, да разной длины прически, помогали отличить их. Пара бледных лиц с тонкими губами и размашистыми ртами, чуть ссутуленные и худощавые, но от этого не менее подтянутые и мускулистые. Бесспорно, оба жгучих брюнета для многих показались бы довольно привлекательными людьми, если бы не небольшая россыпь веснушек на вздернутых носах.
— Не уверена, — вполне честно ответила на поставленный вопрос.
Тот, что с зелеными глазами и с короткими, торчащими во все стороны волосами, как-то злобно усмехнулся:
— Совсем?
Вежливо подтвердила:
— Совсем.
Длинноволосый отстранил брата рукой, как будто тот был способен броситься на меня со своей секирой — не совсем уверена в правильности названия, — которую держал в руке.
— Решила вступить?
— Возможно.
Зеленоглазый откинул челку, коей, кстати, у его брата не наблюдалось.
— Каким образом ты попала сюда?
Глубоко задумалась над ответом, понимая, что правду говорить незнакомым людям опасно для моей жизни, а врать не было ни желания, ни сил после этого петляния по улицам в надежде не быть пойманной патрулевиками. Сложно было судить о чем-то, совершенно не подозревая, что вокруг творится, но я все же решила поступить так, как было до этого запланировано ещё в момент, когда теребила в руках пожелтевший бумажный листок бумаги.
— Через склеп.
Длинноволосый недоверчиво хмыкнул, закидывая свою булаву куда-то за плечо.
— Сегодня ты все равно не узнаешь, примут ли тебя или откажут.
В уме всплыли отнюдь не радужные перспективы ночевки под звездным небом. Услужливая фантазия нарисовала картины грязных тел "бракованных", которые тянут перепачканные руки с обломанными ногтями ко мне. Ютиться на скамейке в центральном парке тоже не лучшая идея, особенно после звука сирены. Ночные безлюдные улицы Григоида навевают животный ужас и открывают совершенно другую перспективу, неизвестную порядочным гражданам.
— Действительно не стоит, — как бы между делом заметил его брат.
Я промолчала, стараясь думать на этот раз как можно тише. Чтение мыслей не очень приятное открытие с учетом того, что совсем недавно я откровенно оценивала своих собеседников.
— Не волнуйся, — добавил длинноволосый, протягивая руку, — Эндо. Из всех здесь находящихся, такими естественными, то есть не ощутимыми, способностями обладаем только мы, но делаем это крайне редко из-за запрета, ну и из-за чипов тоже.
— Из-за чипов в большей степени, — согласился второй, нехотя вытягивая свою длань для пожатия, — Ферхо.
— По этой причине меня встречаете именно вы? — удивилась быстроте своей сообразительности, пожимая конечности обоих.
Близнецы синхронно пожали плечами.
— Кстати, ночевать можешь здесь, — предложил тот, который Эндо.
Как я поняла, именно он играет положительную роль в этом дуэте.
— Почти угадала, — кивнул Ферхо, косо взглянув на меня. — Мы, правда, разные, и Эндо действительно пытается быть хорошим.
— Не пытаюсь, я и так хороший, — фыркнул его брат. — Ну, так как?
Сбитая с толку, на всякий случай решила уточнить:
— Что как?
— Ночевать здесь будешь?
— Или на лавке, — ехидно добавил второй.
Я совершенно не могла привыкнуть к своей новой жизни и чувствовала себя котенком, выкинутым за шкирку за борт, в бушующее море. Волны поглощают меня и вот уже шерсть вся мокрая, а шансов на спасение почти нет. Нерадивый хозяин покинул, тогда по каким причинам я должна кусать протянутую руку помощи, если только на нее вся надежда?
— Предпочтительнее здесь, только, где именно?
Ферхо плотоядно улыбнулся:
— Разве это проблема?
Эндо облизал верхнюю губу и скопировал улыбку брата.
На удивление никто больше не подавал признаков активности. Откровенно говоря, реакция людей была более чем индифферентной. После того, как молодые люди начали со мной неспешно вести беседу, всё внимание обитателей секретного Убежища вернулось к первоначальным тренировкам.
Выйдя из огромного помещения, наша небольшая группа попала в узкий коридор с панельными стенами, сходящимися полукругом к низкому потолку. Пройдя мимо серой металлической двери, за которой спряталась шахта стеклянного лифта, братья последовали в противоположном направлении по малоосвещённому каменному полу, виляющему впереди шустрой змейкой.
В какой-то момент стало многим больше встроенных в потолок лампочек, однородная серая плитка сменилась мраморной с оторочкой ветвистых прожилок. Мы поднялись на уровень выше и подошли, как мне сообщили, к жилому сектору — месту жительства сотни оппозиционеров расы людей.
А далее время закрутилось, завертелось, перемешиваясь с необдуманными поступками, рваными словами и отголосками воспоминаний, за которые может быть стыдно. Выплюнуло оно в реальность уже утром, когда биологические часы сурово оповестили о необходимости пробуждения, ибо во внешнем мире некоторое время назад наступил полдень. После таких весомых аргументов ничего не оставалось, кроме как ещё раз потянуться и заставить себя подняться из комфортабельного ложа и тёплых объятий.
Тело, лежащее рядом, зашевелилось, поплотнее закуталось в одеяло, оставляя меня обнаженную лежать и зябко ёжиться от холода. Терпеть подобный произвол не позволило врождённое чувство гордости — схватилась за кончик очередной оболочки "яблока раздора" и с силой потянула.
— Мм, — сонно донеслось из-под стёганого кокона.
Я обиженно накрылась другим одеялом, ещё сохранившим тепло своего хозяина, который решил совершить благородный жест — принести завтрак в постель.
Драгоценные крупицы сна были утеряны безвозвратно, но желание вставать и отправляться на «смотрины» вознамерилось присоединиться к долговременной памяти, которая так до сих пор и не показала своего носа из бессрочного отпуска, хотя по моим смутным подсчетам состояние аффекта должно было бы уже пройти.
Когда я очнулась от долгого сна и попыталась заставить свою кровь заново циркулировать по венам, а голову работать, то обнаружила короткую записку, созданную чернилами неизвестного человека под аббревиатурой Д.Р.У.Г., которому решила довериться, так как других вариантов развития событий пока не видела. Прошлого меня лишила запрограммированная капсула, хотя, возможно, на тот момент это был единственный способ не сойти с ума.
Нет, конечно мало приятного в том, чтобы распахнуть глаза и упереться в стеклянную крышку, слегка приоткрытую, но по-прежнему тяжелую под давлением механизма. С десятой попытки, точно не скажу сколько их было, так как сбив руки кровь, обломав длинные пластины отросших ногтей, я всё-таки сумела выбраться, чтобы обнаружить себя в большой тёмной комнате, очень пыльной. Здесь же стояло ещё с десяток подобных моему приспособлений, но без света не удалось рассмотреть, был ли кто-то внутри, а докапываться до правды было страшно. Тогда вообще почему-то панически сковывало это подлое чувство, сосущее под ложечкой и мешающее думать.
И вот, теперь я здесь, в том самом Убежище, что и поверить трудно. Кошмары турма позади, улицы с патрулирующими форморами успешно преодолены. Но почему-то на душе продолжают скрести кошки и хочется плакать. Ведь само решение было от безысходности, просто из-за какой-то записки. Меня можно осуждать в глупости и поспешности, возможно отчасти в легкомыслии. Но этот сценарий был мне прописан, а за свои прожитые восемнадцать лет, если не считать времени заключения, я привыкла, что за все мои дальнейшие шаги просчитывают другие люди — более умные и взрослые. В одночасье меняются только герои,а до таковых мне очень далеко.
Помимо эмоциональных переживаний, утро ещё заранее омрачилось осознанием предстоящего собрания и этим треклятым ощущением полной неизвестности. Сегодня должна была решиться моя судьба за счет сурового совета старейшин или других высокопоставленных людей, призванных держать закон в этих катакомбах. А так как я успела проснуться, замерзнуть и припомнить эту безрадостную деталь до завтрака в постель, то настроение резко съехало к отметке минус. Ещё тот факт, что обратной дороги нет, окончательно направил моё мышление в негативное русло.
Пустым взглядом уставилась в потолок
Хромированная ручка противно щёлкнула в тишине, дверь бесшумно распахнулась.
Я неловко оперлась на локти, чтобы увидеть стоящего в проёме Эндо с подносом в руках, неловко покачивающегося на пятках.
Честно говоря, подобное зрелище было, надо признать, несколько забавным: парень в одних штанах, босиком, а его длинные волосы растрепались, падая каштановыми спиралями на лицо и закрывая обзор.
Меня посетила беспечная мысль о том, что я вовсе не прочь встречать так каждое утро.
— В пищевом блоке уже никого не было. Пришлось самому стряпать на скорую руку несколько бутербродов, — продемонстрировал свой труд на подносе из сандалового дерева, попутно проводя ногой у датчика движения, после чего та наконец захлопнулась, отрезая нас от коридора.
— Брат так и не соизволил разлепить глаза?
Устало откинулась обратно на подушки, блаженно улыбнувшись пространству. Было хорошо и тепло, что каким-то послевкусием отдавало в районе рёбер. Домашнее осознание беспечности, как это прекрасно.
Вопрос, на мой взгляд, был чисто риторическим, по причине того, что упомянутый даже не отреагировал на шум, а всё также продолжал размеренно дышать, шевеля одеяло.
— Мы можем его хорошенько растормошить или попинать, или облить холодной водой, или спихнуть с кровати, чтобы не занимал место, — включилась в действо моя потаённая инфантильность, воображение детально репрезентировало мысли-образы.
Эндо осторожно поставил поднос на тумбочку у кровати, а сам присел рядом и стал перебирать пряди моих двухцветных волос, которыми наделила природа. Хотя отражение в зеркале не радовало по большей части другими внешними характеристиками.
— Поверь, мой брат будет злее самого сатори, если мы сделаем даже что-то менее возмутительное.
Смысл слов доходил постепенно, так как я просто млела от плавных прикосновений, бередящих мурашки на коже.
— Тогда будь, что будет, — вынесла вердикт, всё-таки сумев задеть ногой всё ещё безжизненный кокон.
Сначала показалось, что никакого результата манёвр не принёс, так как от нас Ферхо отделял целый пласт из одеял, но через несколько секунд тот зашевелился.
— Форморовых отродий на вас не хватает, — заворчал старший, как-то подозрительно нехотя выказывая свою заспанную физиономию.
— Умберто будет в ярости, — заметил Эндо, укладываясь рядом со мной.
— Вне себя, — подтвердил брат.
— Кто? — не удержалась от вопроса, смакуя новое имя на кончике языка.
Оба переглянулись и как-то снисходительно посмотрели на меня, словно на дошкольника, который сказал очередную неуместную глупость, после чего один из них всё же ответил:
— Наш латиклав, который будет на совете. — Приложив ладонь к самому рту, заговорщически прошептал: — Говорят, он был когда-то дворянином.
— Но бояться стоит не его, — подхватил второй, уже серьёзно глядя в глаза. — Все решения исходят от легата, тот оказывает огромное влияние, так как раньше, приобрёл много военных навыков.
Насколько я поняла, то латиклав имеет вторую по старшинству должность после легата и его можно избрать большинством голосов. Есть поверье, что человек, занимающий этот пост, может быть малоопытным воином, но при этом иметь несомненное преимущество — умение руководить, составлять пароли, принимать доклады.
Замечание насчет породы здраво пропустила мимо ушей, хотя то и заставило поморщиться, вместо этого поинтересовавшись:
— А какое у вас положение? Вы будете принимать участие в этом собрании? И сколько там всего человек должно быть?
Ферхо скривил губы в кривой усмешке, а потом очень заразительно зевнул, потянувшись, и отвернулся от меня, при этом прихватив самый большой с подноса бутерброд.
— Спасибо тебе, малёвулус, — вздохнул Эндо.
— Не за что, бонум.
Лишь едва слышно фыркнула, сделав вид, что меня вовсе не задевает их пренебрежительное отношение.
Удобнее устроившись на пуховых подушках, полностью развернула своё лицо к длинноволосому красавцу, дабы внимать каждому слову, им сказанному.
Блеклые веснушки на носу слегка порозовели то ли от смущения, то ли от удовольствия.
— Довольно сложно будет объяснить, если до конца и сам не понимаешь, — предупредил тот, заведомо возводя две ладони стенкой. — Кажется, это ещё и против правил, но я всё же надеюсь, что очень скоро, несмотря на свою принадлежность, ты станешь одной из нас.
В этот раз я просто не смогла стерпеть комментария и сильно корябнула оратора ногтем по руке.
— Я человек, — постаралась, чтобы голос не дрогнул.
— Ну да, — донеслось сзади, — сразу видно, что не бакэмоно. Хотя подозрения были.
Воспроизвела из неведомых задворок, как оказалось, не полностью атрофированной памяти, гравюру с изображением этих чудищ небольшого роста и очень уродливого вида, предпочитающих жизнь в горных пещерах неподалеку от поселений людей, чтобы их грабить, и передернула плечами.
— Помолчи, — бросила в сторону.
— Слушаюсь, моя госпожа, — в ироничном голосе не слышалось ни капли раскаянья, тот, напротив, звенел, будто с трудом скрывая сдерживая последующие вставки.
— А кем боишься, что сочтут? — в отличие от брата, Эндо решил не кружить вокруг да около, отринув прочь никому ненужную вежливость после всего, что было этой ночью.
Попыталась подобрать правильные слова, сделав три коротких вдоха:
— Вы видите цвет? — протянула мраморно бледную руку с явным отливом василькового. — Фаланги? — сжала и разжала неестественно длинную ладонь. — Смотрите в эти глаза и думаете, что она, — начала медленно ощупывать скулы, приближаясь к нижнему набухшему веку, — то есть я, не похожа на человеческую девушку. — Резко схватив себя за пушистые остроконечные уши, оттянула их в стороны. — Предполагаете, что альб?
Молчание холодом коснулось кожи. В комнате сгустились полутона, даже со стороны Ферхо повеяла отчуждённость, я её практически ощущала спиной.
— Ты копия альба, — заметил старший, наконец-то повернувшись и уставившись на меня, как на какое-то диковинное животное.
Кивнула, чтобы затем быстро замотать головой.
— Нет, не альб. Не полноценный, — как в трансе, повторила осознанное вслух. — Брови, — провела по дугообразному волосяному покрову, концами уходящему к вискам. — Без чешуек.
— Согласен, но полукровок нет в природе, — кивнул второй, собрав свои красивые длинные волосы и перекидывая их на левое плечо. — Давно известно, что одной из главных особенностей биологической материи на нашей планете является дискретность, выраженная в том, что представлена отдельными видами, нескрещивающимися друг с другом, изолированными один от другого. И у альбов, и у людей своя генетическая самостоятельность, чьи характерные признаки не совпадают.
— Но ты явно не человек, — подхватил Ферхо.
Я кивнула, давая понять, что полностью осведомлена о приведенном объяснении и даже согласна с ним, а также о том, что людского во внешности практически и не видно.
— Несмотря на это, хочешь и дальше твердить о своей уникальности? — словно угадав, хотя скорее прочитав мои мысли, спросил коротко стриженный близнец.
На несколько минут задумалась, уставившись в зеркальный потолок, в отражении которого прекрасно виднелись мои двухцветные волосы, обрамляющие ромбовидное лицо, из-под них локаторно торчали заостренные кончики немаленьких ушей, находящихся в постоянном движении в погоне за звуками, окружающими меня.
— Да, полукровка, однозначно, и всегда была ей, — не отводя взгляда, повторила утверждение.
Моё "всегда" длится всего несколько дней, однако уже сейчас полностью уверена, что в далёком прошлом мне частенько заявляли о непохожести, неправильном происхождении, нечистой крови. Эти убеждения находились на интуитивном уровне, но постепенно начинали переходить в компульсивное состояние.
— Ты же ничего не помнишь, — нахмурился плохой близнец.
— Я и сама толком не разобралась до конца, — взглянула в зелёно-карие глаза и сощурилась: — Может, лучше вернёмся к первоначальной теме?
— Как скажешь, — не стал отпираться тот: — Ты знаешь, что собой представляет наша организация?
О секретности коалиции, созданной для борьбы с властью, успела понять и даже принять практически сразу. Так получилось, что добраться до склепа с лифтом по нарисованной схеме было практически невозможно, ведь выбраться из предместий, да ещё пройти незамеченной по патрулируемым улицам города, сродни самоубийству. Но чудо или нечеловеческая прыть мне помогли, чему я благодарна, а остальное уже мелочи жизни. Однако вряд ли бы столь охраняемое место являлось достоянием общественности, поэтому кое-какие выводы из своего небольшого путешествия вынести я смогла. В любом случае отрицательно помотала головой, в этот раз, решив, что лишней информации никогда не бывает много.
— Я думаю, для начала ей нужно вернуть память полностью, — заметил Ферхо, попивая алую жидкость из стакана, принесенного нам его братом.
— Какая разница? Рано или поздно ей все равно придется столкнуться с этим, — длинноволосый полностью сосредоточил своё внимание на мне: — Вараговцы — тайная организация повстанцев, члены которой считают режим Верховного нелегитимным, обвиняя его в подавлении свободы с помощью построенных по границам купола стен, сотрудничестве с кровожадной расой форморов и упадке былой империи.
— Мы видели то, что утаивается от жителей Григоида, — подключился к обсуждению второй близнец, — ведь часть из бывшей знати, да и просто порядочных имперцев не получила лицензию на работу в городе в виде опознавательного жетона на шее, а таких тут уничтожают без суда и следствия, — он поморщился. — Ты была в предместьях?
Вздрогнула как от пощечины, но кивнула.
Полузаброшенный посёлок, с северной стороны окруженный лесным массивом, мне был хорошо знаком — именно там располагался турм, бывшая темница и оплот человеческих мучений. Огражденная мостом и рекой, территория при этом была включена в общий периметр и также накрыта корпускулярным щитом.
Мужская растопыренная ладонь в задумчивости потянулась к короткому ёжику смолянистых волос на затылке, но остановилась, лишь слегка взъерошив тот самыми кончиками пальцев:
— Это место скрыто под пологом от лицензированных горожан. Туда сводят, как скот, неугодных, там же приводят в исполнение самые грязные законы.
— Кто такой Верховный и почему империя пала? — выдержав небольшую паузу, продолжила допрос.
— О, это властолюбивый, корыстный, эгоистичный и лживый человек, — младший подключился к экскурсу. — Он смог прибрать к рукам бразды правления во время войны, когда все существующие разумные расы включились в ожесточенную борьбу за право голоса. К тому же он ещё и предатель, который пожертвовал своей семьей во имя власти.
— И своим единокровным братом, — добавил Ферхо самым ледяным тоном, на который был способен.
— И братом, — со вздохом согласился Эндо. — Империя пала именно во время этой самой войны.
— А поподробней? — не стерпела.
— Форморы вознамерились расширить свои территории с помощью вторжения на земли серпентов, которые отсиживались в горах со времен первой битвы при Мойтуре. Именно у ящероподобных был выход в пролив — самый короткий путь на остров Эмек Амир-Ханан, — но тот, как оказалось, запечатан магически, — быстро взял слово младший брат, приподнимаясь с места. — По крайней мере, такова официальная версия начала Эпохальной войны, — прозвучало быстро и печально завершение предложения.
Осторожно выбралась со сбившейся простыни и поставила ноги на прохладный пол. После того, как пальцы прочувствовали температуру, в недоумении оглянулась на стены в поисках терморегулятора. Эндо понял меня без слов, и подскочив к приборной доске, несколько раз нажал на знак плюса. В благодарности послала улыбку и оглянувшись, спросила уже у второго близнеца:
— Так есть другая версия событий? Откуда?
Возможно, тот бы меня с удовольствием проигнорировал, о чем свидетельствовала застывшая в напряжении нижняя челюсть. Но моргнув в противоположную сторону, Ферхо всё же произнёс:
— От прямого участника, нашего старейшины.
Хотелось узнать, какого именно, но по лицам видела — информация не подлежит разглашению.
Перебравшись на кровать с ногами, младший близнец поудобнее уселся, обхватив себя за щиколотки: поза напомнила что-то среднее между тантрической и боевой.
— Вторая часть форморов вышла к Восточной гряде, требуя кое-что вернуть им, — опять решил выступить в роли рассказчика Эндо. — Император Амаэтон Великий до последнего верил, что альбы окажут нам помощь, но повелитель Кедеэрн только однажды вышел на связь, но потом разразился слух о пропаже Бин-Альбе и больше людям стало не на кого рассчитывать.
В мужских устах картины минувших дней звучали эмоционально и очень трагично. Уголок глаза подозрительно защипало, но не могла понять, виной ли тому повествование или же какие-то внутренние переживания.
— Как брат предал брата? — припомнился недавний комментарий.
— Незадолго до этих событий маршал Торагог — родной брат человеческого сюзерена, подписал соглашение с небольшим отрядом форморов. Параллельно он проводил стройку одного долгоиграющего проекта, но только после всем стало ясно, что это Григоид. Итогом той Эпохальной войны является революция, смена власти, кровавая бойня — девяносто девять процентов людей погибает, а оставшаяся пара сотен перегоняется в город-государство и проходит всевозможные проверки.
На протяжении всего повествования у Эндо ни разу не дрогнул голос. он был спокоен, почти равнодушен.
Я помнила, что война должна была начаться в скором времени. Помнила свой страх, который заставлял содрогаться всем телом, сидя в запертой тёмной комнате. Сейчас восстанавливаются даже воспоминания бесконечных просмотров "Джубилитти" для того, чтобы быть в курсе новостей. Но неужели я умудрилась забыть саму войну, кровавое месиво, гибель родных?
— Мы же находимся в том самом городе? — спросила первое, что пришло в голову.
— Он называется Григоид, — с тенью усмешки, произнес Ферхо. — Выбраться за его пределы считается невозможным. Мы полностью отделены непреодолимой стеной, окружающей весь периметр. Она не только постоянно патрулируется, но и имеет тысячи ловушек. — Парень закатил глаза: — Конечно же сам Верховный жрец утверждает, что это для безопасности и без того малочисленных людей, но мы-то понимаем, что таким образом ему легче контролировать свою власть.
— Так формально мы не являемся официальными жителями этого города? — опять гнула своё я, успев даже заинтересоваться этим вопросом.
— Для всех будет гораздо желанней, чтобы мы давно сгинули, — ответил Эндо, отводя взгляд.
Я подозрительно прищурилась и посмотрела вначале на одного, потом на другого.
— Ну а если совсем конкретно, мы нежелательные элементы без жетонов, — счастливо уведомил меня его злобный братец, взъерошив свои и без того лохматые волосы. — Я слышу, как к нам кто-то идет.
Эндо сел на кровати и замер.
— Ты прав, его мысли переполнены бранью. Он расстроен, похоже.
Я последовала примеру близнецов, но шагов, как впрочем и мыслей, уловить не удалось.
— Куда делась моя одежда? — возмущенно вопросила, в первую очередь, заглянув под кровать.
Ферхо наградил меня язвительной улыбкой из своей коллекции.
— Там, куда ты её бросила, наверное.
— Не подскажешь, где это, раз такой умный? — раздраженно откликнулась я.
Эндо тем временем успел заправить постель и отправиться к двери, в которую в тот же момент постучали. Наша нагота не послужила ни для кого тем фактором, что должен был отсрочить появление нового действующего лица на пороге.
— Гоплит прибыл с приветствием, — молодой паренек в дверях складывает руки на груди и слегка кланяется при этом. — Собрание скоро начнется и латиклав попросил вас не...— последнее слово договорить он не успел, так как зачем-то решил поднять глаза и, наконец, заглянуть за плечо, подпиравшего косяк Эндо. Ему предстала, бесспорно, забавная картина
Как специально именно в этот момент я вздумала перестать обращать внимание на внешние раздражители и полностью отдаться поиску своих вчерашних обновок, отчего чуть не врезалась в Ферхо, который в последний момент успел подхватить. Два обнаженных тела, сомкнувшиеся в объятиях, были замечены конкретно в данную секунду.
— Это всё? — невозмутимо интересуется Эндо, вмиг становясь похожим на своего заносчивого брата.
— Ээ... То есть, да. Всё, я имею в виду, — выпалил мальчик, целомудренно заливаясь краской.
— Тогда ступай, — милостиво разрешил Ферхо, загораживая меня собой. — Бонум, дверь закрой. А то мне не нравятся мысли этого юного извращенца.
Эндо с этакой ленцой, но все же нажал на кнопку блокировки, после того, как механизм затворился.
— О чем он подумал? — заинтересовалась я, всё-таки разыскав свою широкую сборчатую зелёную блузу.
Поспешно надела это сокровище, благо она длинная, доходит до середины бедра.
— Любое существо, достигшее стадии онтогенеза об этом думает. А он вроде как раз в периоде пубертата, так что не задавай глупых вопросов, — охладил мой пыл злой близнец.
— Ещё чуть-чуть и, я бы лично принялся его воспитывать, — признался тем временем добрый, накидывая на свой торс рубашку.
— Поздно уже это делать.
Далее каждый занялся приведением себя в максимальный порядок для того, чтобы предстать пред глазами суровых судей.
Убежище, находящееся ровно под городским кладбищем, само по себе напоминало бесконечную сеть извилистых подземных туннелей и пещер искусственного типа, именуемых секторами, якобы для ориентиров, как мне показалось. В потолок было вкручено множество галогенных лампочек, которые мигали при нашем появлении, освещая узкие коридоры.
Не знаю, каким по размеру являлось кладбище над нашими головами, но оппозиционное пристанище, казалось, занимало добрую половину столицы павшей империи, если и не того больше.
Каждый шаг отражался глухим стуком по полу. Шли долго, в какой-то момент после очередного понятия, заныло в боку. Даже успела задуматься о столь традиционной темноте — обязательном антураже всех подземелий, и её отсутствии в данном конкретном месте. Через какое-то время бесконечный, изматывающий коридор вывел не в ожидаемую пещеру, по совместительству сектор, а в крупный зал с потолком-куполом, расписанным под дневное небо, чей свет был ослепительно ярок и меньше всего казался искусственным. Полупрозрачные ширмы делили помещение на несколько частей.
Близнецы резко подхватили меня под руки, чуть ли не уводя силой за собой, в левый дальний и самый темный угол.
