Выход из Лабиринта, или Все будет хорошо

Всегда найдется кто-то, кто укажет тебе на дверь.
Зоя Ященко

     На этот раз пробуждение было гораздо менее приятным. Асфальт вообще плохо годится для того, чтобы на нем спать. А уж если он мокрый...
     Гарри с трудом продрал глаза. Очки были на нем и даже оказались целы. Только увидев на стеклах капли, он осознал, что идет дождь.
     «Час от часу не легче! Лучше уж лес, чем мокрый тротуар».
     Гарри сел и торопливо осмотрелся. Небольшая улочка, обычные двухэтажные домики с палисадниками и газончиками. Все бы хорошо и даже банально, если бы не цвета. Например, асфальт (или то, что здесь его заменяло) под ним оказался зеленым. На газонах колыхалась ярко-розовая трава, а пасмурное, судя по наличию дождя, небо переливалось всеми оттенками фиолетового и лилового.
     «Значит, так. Хорошая новость: я в третий раз выжил после Смертельного проклятия. Плохая новость: я сижу на тротуаре в каком-то кислотном городе, и вокруг меня вот-вот начнут собираться люди».
     Действительно, над ним склонилась какая-то женщина в длинных просторных одеяниях оранжевого цвета. Зонтик у нее в руке — во всяком случае, Гарри решил, что парусиновую конструкцию на длинной рукояти можно считать зонтиком, — был квадратным.
     — Вам плохо? — участливо поинтересовалась она.
     — Нет-нет, все в порядке, — поспешно ответил Гарри, поднимаясь на ноги. — Просто поскользнулся. Спасибо.
     Он поспешно убедился, что палочка по-прежнему в кармане, и торопливо пошел прочь. Городок напоминал обычное английское захолустье — с точностью до диких красок и странных одеяний местных жителей. Прохожих, кстати, было мало — то ли погода отпугивала, то ли еще что.
     «Мне здорово повезло, что здесь такая мода. Хорошо бы я смотрелся в своей форме на лондонских улицах, например».
     Размышления об одежде напомнили, что он весь мокрый с головы до ног. Видимо, он успел пролежать под дождем достаточно долго, потому что промок насквозь и, естественно, замерз.
     «Так и заболеть недолго», — подумал Гарри, оглядываясь в поисках укромного местечка, где можно было бы поколдовать. Наиболее подходящим показался уголок миниатюрного скверика, где росли какие-то густые кусты с нежно-бирюзовой листвой и странными круглыми бежевыми плодами, чем-то напоминавшими апельсины. Укрывшись от посторонних глаз, он достал палочку и с облегчением произнес высушивающее и согревающее заклинания.
     «Ну вот, совсем другое дело. Дождь, конечно, все еще моросит, и я потом опять промокну, но так лучше, чем ничего. Жалко, капюшона нет».
     Он вернулся на дорогу и отправился бродить по городу, надеясь, что это как-то поможет решить, что делать дальше.

* * *
     Том Ролво Реддл очнулся от того, что его довольно бесцеремонно трясли за плечо.
     — И чегой-то ты разлегся у меня на полу? — раздался над ухом скрипучий женский голос.
     Удостоверившись, что палочка у него в руке, Темный Лорд открыл глаза. И тут же пожалел об этом, потому что более жуткой старухи не видывал за всю свою бурную жизнь. Из-под косматых бровей на него с интересом взирали по-совиному круглые и желтые глаза, длинный нос чудовищным крючком нависал над тонкими, почти бескровными губами. Морщинистое иссохшее лицо обрамляли нечесаные седые патлы. Взгляд у бабки был на редкость цепкий и пронзительный.
     — Давай-ка подымайся, милок, — проскрипела она. — Нечего тут валяться.
     От удивления Том даже подавил совершенно естественное желание запустить в старуху Смертельным проклятием. К тому же что-то подсказывало: лежа на полу, вряд ли удастся произвести на кого-нибудь впечатление.
     — Придержи язык, женщина, — прошипел он, поднимаясь на ноги и стараясь сохранять достоинство. Интуиция усердно нашептывала: со старухой что-то неладно, но гордость, как это нередко бывает, пересилила здравый смысл.
     — Надо же, какой смешной мальчик, — старуха только снисходительно хмыкнула. — И еще голодный, небось?
     — Какой я тебе мальчик? — заорал Темный Лорд, теряя остатки терпения.
     — Ты палку-то свою спрячь, — ухмыльнулась бабка, — а то, неровен час, стрясется чего. Тебя же еще и лечить потом придется.
     Желтые глаза на мгновение вспыхнули — и тут же потухли. Реддл вдруг ощутил, что предпочел бы встретиться лицом к лицу с разъяренным Дамблдором, чем сердить эту странную женщину. От нее исходила такая сила, что он на какой-то миг и в самом деле почувствовал себя мальчиком. Том неохотно спрятал волшебную палочку в карман.
     — Вот так-то лучше, — с довольным видом кивнула старуха. — Тебе лет-то сколько? Десятков пять, али чуть больше? Вот справишь хоть трехсотые-то именины, тогда и будешь палкой своей размахивать... А так — дитя дитем. Садись вон к столу давай.
     Она махнула рукой в сторону лавки, и Том послушно сел за стол, прислонившись к деревянной стене. Теперь он получил возможность как следует разглядеть помещение, где оказался. Это был, судя по всему, небольшой бревенчатый домик с одной-единственной комнатой внутри, большую часть которой занимала здоровенная печь. Вдоль стен тянулись деревянные лавки, у одной из них стоял небольшой деревянный же и колченогий стол. У двери притулилась пузатая кадка с водой, со стен и потолка свисали какие-то веники, пучки растений, мешочки с непонятно чем и прочая сомнительная на вид дребедень. Пахло травами, молоком и свежим хлебом. На одной из лавок сидел и умывался громадный черный кот с облезлым хвостом и обгрызенными ушами.
     — Сейчас я тебе поесть-то соображу, — бабка поковыляла к печи. — Кашу будешь?
     Не дожидаясь ответа, она взяла в руки длинную палку, увенчанную странными металлическими рогами (вряд ли стоит удивляться, что Том Реддл никогда в жизни не видел ухвата), пошуровала ею в печи и извлекла оттуда закопченный чугунный горшок. На столе перед Томом последовательно появились глиняная миска с вышеупомянутой кашей, деревянная ложка с резной ручкой, два ломтя ржаного хлеба и щербатая кружка с козьим молоком.

* * *
     Через полтора часа бесцельных блужданий Гарри вышел на центральную площадь, обычную для захолустного городишки любой страны. Несколько лавчонок, одно или два кафе, ратуша...
     Дождь наконец-то прекратился, и небо слегка прояснилось, окрасившись в нежные светло-сиреневые тона. Поднялся легкий ветер, зашелестев листвой тех самых голубых кустов, — обойдя полгорода, Гарри уже понял, что здесь их повсеместно сажали в качестве живых изгородей. Забавные бежевые шарики на ветках издавали пряный, сладковато-горький запах.
     Гарри вдруг понял, что очень проголодался. Но пробовать незнакомые плоды? Нет уж, дудки. Если семь лет учебы в Хогвартсе его чему-нибудь научили, так в первую очередь тому, что все незнакомое обычно потенциально опасно, а ядовитых растений гораздо больше, чем съедобных.
     Можно, конечно, повторить фокус с тянучкой. Но сладкого больше не хотелось, да и для колдовства следовало сначала найти укромное место.
     Может, пойти в кафе? Но у него нет денег... В памяти всплыл родной зал «Трех метел», и внезапно Гарри дико захотелось поесть по-человечески, сидя за столом в уютном и теплом помещении. И желательно что-нибудь мясное. Скажем, отбивную с жареной картошкой. Или сосиски с горошком. Или хотя бы яичницу с беконом... Он судорожно сглотнул и усилием воли заставил себя прекратить этот гастрономический бред.
     «Интересно, что они вообще тут едят? Заглянуть туда, что ли? Может, получится договориться насчет какой-нибудь работы. В конце концов, я столько всего делал у Дурслей, что могу попроситься в это кафе кем-нибудь... Да хоть мойщиком посуды».
     Гарри скривился, представив, сколько посуды перемыл у своих родственничков за последние лет десять.
     «А может... Вообще-то я легко могу сбежать, не заплатив. Аппарировать на другой конец города, да и все. Хотя тогда придется убраться отсюда как можно скорее. Мерлин, до чего я дошел! Думаю о краже как о чем-то само собой разумеющемся. Тоже мне, честный гриффиндорец. Ладно, на месте разберемся».
     Гарри быстрым шагом пересек площадь и подошел к двери ближайшего кафе. Сквозь большие окна было хорошо видно внутреннее убранство: длинная барная стойка темного дерева, небольшие стеклянные столики на причудливо выгнутых металлических ножках, смешные маленькие фонарики со свечками, свисающие с потолка на тоненьких цепочках. Называлось это заведение «У Кесси за пазухой».
     «Хотел бы я знать, кто такая Кесси. Или такой?» — подумал Гарри, решительно потянул на себя дверную ручку и шагнул внутрь.
     Даже успей он понять, что видит перед собой, вряд ли бы смог остановиться. Темное помещение, где он оказался, было чем угодно, только не баром.

* * *
     Том Реддл, которому впервые за много лет выпала возможность нормально поесть, вовсю предавался давно забытым ощущениям.
     Сначала он порадовался, что за всю свою богатую приключениями жизнь так и не стал вампиром. Потому что предложенная бабкой гречневая каша была щедро сдобрена ядреным чесноком.
     Потом он обнаружил, что козье молоко невыносимо воняет козой. И что пить его не морщась — трудная задача даже для Темного Лорда. Особенно под пристальным взглядом странной старухи, которая теперь сидела напротив и не сводила с него глаз.
     — Ну, милок, сыт теперь? — поинтересовалась она, когда Реддл дожевал хлеб и мужественно запил последним глотком молока.
     Том молча кивнул.
     — Экий ты невежа, — проскрипела бабка. — Хоть «благодарствую» сказал бы али просто «спасибо», а? — она вдруг хихикнула. — Ладно, что с тебя взять, с твоим-то воспитанием.
     Реддл мысленно заскрипел зубами, но смолчал. Непонятная мощь, исходившая от этой старухи, превосходила все, что ему когда-либо доводилось видеть.
     — Ты не серчай, милок, на бабку-то, не серчай, — усмехнулась его хозяйка. — Бабка знает, что говорит, а ты слушай да на ус мотай. У тебя еще вся жизнь впереди, мальчик.
     Она посмотрела ему прямо в лицо — и Том вдруг увидел, что глаза у нее молодые и ясные, цвета подсвеченного солнцем янтаря. Он почувствовал, что теряется в этом янтарном пламени... и тут старуха отвела взгляд.
     — Смотри, утопнешь, с непривычки-то, — насмешливо покачала головой она и вдруг посерьезнела: — Долго тебе здесь оставаться нельзя. Внучок мой к вечеру явится, а у него к людям особый интерес. В общем, нечего тебе здесь делать.
     — Внучок? — с любопытством спросил Реддл. Его и вправду интересовало, какой же внучок может быть у такой бабки.
     — Экий ты прыткий, — хмыкнула старуха. — Все-то тебе знать нужно. Внучка моего вы, люди, по-всякому зовете. Кто мессиром, кто мэтром, а кто и, — она опять усмехнулась, — просто лордом.
     Том вздрогнул.
     — Понял? Вот то-то же. Дай-ка я тебе на прощание погадаю...
     На столе перед бабкой невесть откуда появились карты, до того замусоленные, что затруднительно было разглядеть картинки. Ловкими движениями перетасовав колоду, она принялась раскладывать их, что-то бормоча себе под нос.
     Минут через пять она торжествующе объявила:
     — Ну, что тебе сказать-то, милок? Казенного дома не жди, не опасайся. А вот дорога дальняя тебя и впрямь ждет. Да не одного тебя. Маячит тут повсюду мальчишка зеленоглазый, так тебе с ним по пути.
     Реддл мрачно усмехнулся.
     — Я смотрю, ты знаешь, о ком я? — подмигнула бабка. — Ну и ладушки. Только гляди: дорога-то у вас повсюду одна выходит. Или есть она, или нет ее. Тебе лучше знать, что это значит. А теперь ступай.
     — Куда? — не удержался Реддл.
     — В дверь, — ухмыльнулась старуха. — Другого пути тебе нет.
     Понимая, что разговор окончен, Том встал из-за стола и направился к выходу. На пороге оглянулся: бабка, по-птичьи наклонив голову, со странной улыбкой смотрела ему вслед.
     — Спасибо, — неуверенно пробормотал он и отвернулся.
     — На здоровье, милок, на здоровье, — хмыкнула старуха ему в спину.
     Том Реддл открыл дверь и вышел.
     ——————————
     Том Ролво Реддл... — чтобы сохранить анаграмму (Том Ролво Реддл — Лорд Волдеморт), пришлось изменить второе имя Тома.