Если вы взорвали Хогвартс,
Не спешите признаваться,
Подождите, не начнётся ль
С Вольдемортом вдруг война.
Как шарахнет он Бомбардой,
Как разрушит Министерство,
Кто же фениксовцев будет
Тут по мелочи ругать?
Жизнь в этом городе не похожа на то, что я ожидал увидеть.
В каком-то смысле, этот земной доварповый город – совершенно особенный. Нью-Йорк уникален. Каждый день мы с Джимом отправляемся на поезде на работу в Манхеттен, и я смотрю на береговую линию залива. Знаменитая статуя Свободы, обращенная лицом в сторону Атлантики, видна издалека. Бруклинский мост высоко изогнулся между островом и самим Бруклином. Когда мы подъезжаем к Манхеттену, небоскребы проступают все четче — огромные, впечатляющие своей идеальностью. А ночью мы снова возвращаемся тем же поездом, и вид полностью меняется. В это время окна не отражают свет дня – небоскребы светятся изнутри. В Нью-Йорке не видно звезд, но город создает свой собственный светящийся рисунок. Мосты украшены гирляндами фонарей и ярко подсвечены. Когда видишь это в первый раз, захватывает дух.
Но за всей этой красотой скрывается тревожная реальность. Доброта, проявленная к нам Эдит Келлер – исключительный случай, а не правило. Каждый день нам с Джимом приходится проходить мимо огромного количества бездомных. Они грязны, одеты в обноски и пахнут собственной мочой. Все их имущество легко помещается в мусорный пакет, а спят они на грязных вокзалах. В глазах этих людей есть что-то дикое, они постоянно что-то бормочут про себя. Никто не останавливается, чтобы им помочь. Все проходят мимо, глядя сквозь, полностью их игнорируя. Выражение лица типичного жителя Нью-Йорка – это действительно нечто.
По поездам часто ходят нищие. Джим каким-то образом сразу понял, что большая часть из них – профессиональные попрошайки. Они переходят из вагона в вагон, проходя вдоль ряда сидений, рассказывая заученные истории, в которых уверяют в собственной честности и взывают к человеческому милосердию и доброте. Я видел, как некоторые пассажиры давали им пару долларов, у остальных на лицах так и оставалась маска равнодушия. Чем больше я смотрю на этот город, чем дольше живу в нем, тем яснее понимаю, что мне тоже требуется такая маска. У нас с Джимом не было денег, и мы с легкостью могли оказаться в том же положении, как и настоящие бездомные. Я считаю, что нам невероятно повезло встретить мисс Келлер, и в том, что она захотела нам помочь.
Что будет, если Леонард Маккой появится в городе в состоянии параноидального бреда? Мы должны найти его до того, как с ним что-нибудь случится. А если он окажется на платформе станции метро и кинется на рельсы? Вряд ли кто-нибудь ему поможет. Все сделают вид, что его нет, и продолжат бежать по своим делам, ни на секунду не задумываясь о потерянной жизни.
Нью-Йорк — город контрастов. Подобное безразличие по отношению к живому существу невообразимо для вулканцев и шокирующее для землян. На Джиме это сильно отразилось. Он быстро научился не реагировать, хотя его и бесит необходимость влиться в ряды равнодушных. Джим желает изменить этот мир, сделать его лучше. И в то же самое время он влюблен в этот город, очарован его ритмом и тем, что город никогда не спит. В любое время суток, особенно на Манхеттене, — но и в Бруклине кое-где тоже, — постоянно что-то происходит. Мы работаем в ресторане в вечернюю смену, начинаем в 17 и заканчиваем в час утра. Посетители идут один за другим – вот эта пара собирается в театр, и их нужно обслужить побыстрее. Какая-то группа появляется в полночь, одетая, чтобы отправиться в клуб на танцы. У той пары свидание, а вот женщина за стойкой бара пьет в одиночестве, а в глубине зала компания отмечает подписание какого-то контракта.
Когда у нас выпадает свободное время, и мы не заняты решением главной задачи, как улучшить существующие компьютеры, или спорами насчет конструктивных деталей, мы гуляем по городу. Наша квартира недалеко от парка в Бруклине, Проспект-парка, и мы с удовольствием выбираемся туда в выходные. На Манхеттене тоже есть огромный парк, впечатляющий остров живой природы в самом центре города. В парке несколько озер и прудов, много свободного пространства и монументов.
Джиму нравится бывать в Чайна-Тауне, он в восторге от всяких продающихся там безделушек. В воздухе квартала запах рыбы смешивается с запахом масла и жира. Местные жители постоянно что-то кричат на своем родном языке, не делая пауз.
Чтобы привыкнуть к этой какофонии звуков, требуется время.
Юнион-сквер – здесь город предстает совсем другим. Все кажется моложе, чувствуется дух творчества. Художники выставляют на продажу свои работы, а рядом, на рынке фермеры продают свежие продукты. Похоже, земляне этого периода очень ревностно относятся к производству натуральных органических продуктов.
Неподалеку мы с Джимом обнаружили Странд, книжный магазин, в котором полки ломятся от настоящих бумажных книг.
Мы спускаемся по Уолл-стрит, где полно правительственных зданий и где расположены офисы ведущих корпораций. Здесь же идет строительство – похоже, город отстраивается после недавней атаки. Мы доходим до парка на краю острова, и Джим решает не мелочиться, пройти пешком до статуи Свободы и заглянуть в иммиграционный центр по дороге. Мы уже прошагали весь Мидтаун с его Рокфеллерским центром, Таймс Сквер, Пенсильванским вокзалом, площадью Колумба. Мы прошли Верхний Манхеттен до музея Естественной Истории с его потрясающими выставками — коллекция окаменелостей в нем невероятно познавательна. Музей такой огромный, что невозможно осмотреть экспозицию за один день. Джим устал уже после трех часов, а посмотрели мы только малую часть. На Восточной стороне находится музей искусств. Огромное количество полотен в Метрополитен-музее представляет различные земные культуры в разные исторические периоды.
Джим настоял, чтобы мы прогулялись и по Гарлему. Мы забредаем в один из баров, послушать местный джаз. В группе пианист, контрабасист и ударник. Музыканты импровизируют с удивительной легкостью, их виртуозное владение инструментами просто поражает. Это одна из тех вещей, которые я признавал, но не понимал полностью, пока не услышал вживую. Слушатели реагируют, двигаются в такт на своих стульях, смеются во время особенно впечатляющих пассажей, отбивают собственный ритм, вливаясь в музыку, наполняющую маленький зал. Однажды Ниота сказала, что джаз запал ей в душу и остался с ней навсегда. Теперь мне кажется, я лучше понимаю, что она хотела сказать.
Все, о чем я рассказываю, только малая часть города, в котором мы с Джимом живем. Вокруг столько всего – я же упомянул только о Манхеттене. В Бруклине все совсем иначе – и скорость жизни, и люди. Бруклин разделен на районы. Светлыми осенними днями мы с Джимом иногда сидим в одном из местных бистро, заканчивая поздний завтрак и размышляя о наших поисках. А в Манхеттене все куда-то несется и кипит энергией. По сравнению с этим жизнь в Бруклине кажется более медленной и глубокой. Здесь много старинных бутиков, книжных магазинчиков, много кафе и ресторанов на любой вкус, клубов и баров. В Бруклине свой собственный музей и знаменитое авеню. Бруклинский ботанический сад наверняка понравился бы Сулу. А Павел чувствовал бы себя как дома на Брайтон Бич. Между станциями Истерн Парквей и Краун Хайтс живут в основном хасиды и ортодоксальные иудеи, а рядом с ними – афрокреолы. На Кони Айленд конечная станция метро. Сейчас стоят холодные дни и, мы с Джимом гуляем по тротуару, любуясь на море и на берег, покрытый песком.
Мы привыкаем к темпу жизни в этом месте. В нашей квартире все больше вещей – одеяла, одежда, туалетные принадлежности, бумаги и чертежи. На блошином рынке куплен старый стол и пара стульев. Кроме того, Джим раздобыл тарелки и кухонную утварь. Каждый наш день – это поиск, работа, исследование и игра. Мы бываем повсюду и мы всегда вместе.
Несколько раз к нам в прогулках присоединялась Эдит Келлер. Джим считает ее отличным другом, и чем больше мы ее узнаем, те больше понимаем, насколько она исключительная. Мисс Келлер – дочь крайне богатого и влиятельного бизнесмена – живет в Верхнем Ист-Сайде. И при этом работает и находит время на общественные проекты. Она, как и Джим, хочет помочь городу измениться. Мисс Келлер тратит большую часть времени, работая в местечке, которое она нашла на 21 улице, где помогают бездомным. Она заведует кладовой и кухней и пригласила несколько волонтеров себе в помощь. Множество людей приходит туда, — бездомных и не только. Мы с Джимом предложили помогать в любой момент, когда мы будем свободны.
– Привет. Пришли помочь? Мне нужен кто-нибудь наливать кофе. А еще, Том сейчас разливает по тарелкам суп, но ему скоро уходить. Сможете заняться?
– Да, конечно, – улыбнулся Джим.
В зале началась перебранка, и Эдит с помощниками поспешила туда. Один из посетителей в истерике начал кричать.
– Незачем! Мне нез’чем жить, понимаете?! Работу я потерял – они вышвырнули меня из дома, а у м’ня жена и дети. Они-то думают, что у меня все х’рошо, думают, что это туда я хожу, но все ложь. Для меня нет работы, и мне нечем их кормить! Я попрошайничаю на улицах, и все смотрят на меня, будто я, блядь, даже не человек! Я человек! Я живое существо! Бог меня создал такими же как любого другого, но всем насрать! Я человек! Этот греб’ный город! Я пропал, совсем пропал. Что вы тут делаете? Такие все из с’бя чистенькие, добренькие! Хотите гордится собой – какие вы молодцы, а мы там на улице помирай с голодухи? На что уставились? А?
Эдит помогла человеку подняться на ноги, хотя он и оскорбил ее. Она огляделась. Некоторые в зале столовой наблюдали за происходящим, как за спектаклем, другие спокойно продолжали есть, словно ничего не случилось. Она прокашлялась.
– А теперь послушайте меня. Давайте проясним одну вещь. Я не благотворительница. Если вы лодыри, если вы не можете отлипнуть от бутылки или еще от чего, что довело вас до края, это место не для вас. Я смогу посоветовать вам другие приюты, где вам помогут снова встать на ноги.
Я не собираюсь рассказывать вам, как найти счастье и любовь, я буду говорить только о том как бороться за выживание. Но я настаиваю, что вы ДОЛЖНЫ бороться, потому что дни и годы, лежащие впереди, стоят того. Мы уже столького добились – подчинили невероятную энергию и атом! Мы вышли в космос и побывали на Луне, отправили зонды к другим звездам! Однажды мы получим доказательства, что не одни во вселенной. Встретим инопланетян и побываем в неизведанных краях – отправим мужчин и женщин посетить новые миры и планеты!
Наступит день когда мы придумаем, как накормить миллионы голодных во всем мире, и как вылечить все болезни. Даже рак и СПИД. Мы сможем дать каждому надежду и веру в будущее, и ради тех дней стоит жить.
Можете считать меня сумасшедшей, да, я говорю о звездах и далеких планетах, а у вас нет даже работы. Но если в жизни нет надежды, нужно искать ее внутри себя. Возможно, надежду и уверенность вам дает вера в Бога. Или вера в любовь. Но нужно найти что-то, ради чего жить, что-то внутри вас, за что можно держаться, и продолжать сражаться за лучшие дни и лучшее будущее.
Вы люди. Мужчины, женщины. У каждого из вас своя жизнь, своя история. Иногда кажется, что в этом городе всем наплевать на вас, что здесь царят только холод и бессердечие. Но поверьте, есть люди, которые хотят помочь. Позвольте мне помочь вам, позвольте нам помочь. Вы не одни и вы не забыты. Помните об этом и продолжайте жить. Создавайте наше завтра. Готовьтесь к нему. И никогда не сдавайтесь.