Будить Долохова, залезая с ногами на постель и тряся его за голые плечи, была не лучшая идея. Только пискнуть успел и ногами дёрнуть, как мою тушку крутанули, переворачивая, выворачивая руки и зажимая ноги. Ко всему прочему, выяснилось, что голые у него были не только плечи.
— Гарри? — Антонин расслабился, выпрямляясь и откидывая с лица спутанные кудри. — Не понял! Ты чего тут?
— Что там? — заинтересовался его брат с дальней постели, приподнимаясь на локте.
— Поттер с Антонином кувыркаются.
— Они только начали или мы все проспали? — подал голос Яксли, садясь на кровати и сонно почесываясь.
Картина маслом. Я в чужой постели, её хозяин на мне верхом, с утреннем стояком наперевес. Мне хана!
— Что вы там разорались с утра пораньше? — забурчали с дальнего угла.
— Слезь с меня. Живо! — от такой жизни и на парселтанг перейти не долго. Видимо, перекосило меня здорово со зла, Антонин тут же поднял примирительно руки и, ловко перекатившись, мгновенно оказался под одеялом. А я — на полу.
— Ай-яй! — осуждающе покачал головой проходящий мимо Уолден. — Не по правилам это, Антонин. Не позорь мальчишку.
— Ну тя к чёрту, праведник! Это случайность, не более! — взъярился отчего-то Долохов. — Я попросил. Он разбудил. Спросонья его чуть не убил. Всё! Если кто к Поттеру с пошлостями пристанет, я лично прикус поправлю! А ты чего? Тебя просили разбудить меня одного, а не весь монастырь! — свесив голову, уже мне. — Ползи отсюда! В следующий раз плесни лучше воды в лицо и сразу убегай!
Век живи, век учись… ждать подвоха.
А перед глазами долго стояло лицо Долохова. Доля секунды, момент атаки. Мёртвые глаза убийцы.
Позднее.
Запишу по-быстрому, пока не забыл. Видел нечто странное. И спросить не у кого, что это было.
Мыл полы в дальнем закутке, стоя на четвереньках.
Стукнула дверь, раздались шаги. Праведный вопль «Вытри ноги, сволочь!» умер на губах. Хотел бы посмотреть на могилку того, кто такое Тёмному Лорду вякнет.
Кстати, наш предводитель в последнее время ведёт себя странно. Облазил всю башню, нашу залу, верхние пустующие комнатки и чердак. Не удивлюсь, если и на покатую крышу залез и шпиль пощупал. Простукивает палочкой, высматривает, измеряет. Что-то затеял, но разве кому-то скажет?
Но сейчас просто прошёл к камину, присел на жёсткий стул и уставился на огонь. Не зная, что делать дальше — притихнуть или продолжать шуршать по камням тряпкой, — я решил выждать. Ну и передохнуть, а то колени уже ноют.
— Мой Лорд! — похоже, сейчас я стану свидетелем того, чего быть не должен. Плотно притворив за собой дверь, Макнейер направился к своему повелителю. Не дойдя пары шагов, склонился в почтительном поклоне, вставая на одно колено.
— Говори! — приказал Волдеморт, не сводя горящих глаз со своего слуги.
— Прошу разрешения для официального ухаживания за мальчиком, мой Лорд! — тут в мои заскорузлые мозги закралось нехорошее подозрение.
— Это опрометчивое решение, ты сам это знаешь! Он полукровка! — Эй, ребята, вы о чем?
— Простите за дерзость, мой повелитель, но сейчас я не считаю это помехой. — Уолден ещё ниже склонил голову, и тёмные, отросшие волосы занавесили его резкие, грубые черты лица.
— Он знает? — Лорд словно заиндевел и голос не отличался теплотой.
— Он пока не знает. Я сообщу ему в положенный срок, если он примет мои дары, проявит благоразумие и явит свою благосклонность.
Мама дорогая! Что происходит? Какого чёрта?!
— Я разрешаю тебе, Уолден Макнейер, начать обряд ухаживания. Как первый, предъявивший свои права на мальчика, ты можешь поставить в известность иных претендентов, если таковые имеются. Но если мальчик откажет, ты отступишь от притязаний!
— Я повинуюсь, мой Лорд!
Лишь после того, как за просителем закрылась дверь, я смог выдохнуть. Как не хватает Гермионы! Кто-то теперь свихнётся, размышляя об услышанном.
— То, что произошло и услышано, здесь и останется. Не так ли, Гарри? — поинтересовались над моей головой. Опершись на постель, я с трудом распрямился, скрипнув коленками. С ещё большим трудом заставил себя поднять взгляд на стоящего рядом Волдеморта.
— Могу я спросить…
— Нет! Тебя это не касается!
И стремительно вышел, оставив меня в больших сомнениях.
