Солнце над пропастью

Джастин с обреченным видом поправил застежку водооталкивающего дождевого плаща, заботливо доставленного в школу мамой. При виде его Захария Смит ехидно усмехнулся, но вслух комментировать не стал, а Эрни ободряюще похлопал друга по плечу.

— Тебе еще повезло, что леди Финч-Флетчли часто приезжает в школу, — сказал он. — Не помню, чтобы кого-то, кроме тебя, Малфоя и Блейза так активно навещали. Ну, если только хогсмидских...

— Хогсмидские — отдельная каста, — отрезал Захария. — У них там все сплетни узнают раньше, чем они разлетятся по школе.

— Весело им, должно быть, наблюдать за событиями из первых рядов, — хмыкнул Эрни. — И никаких тебе ограничений на магию! Больше повезло только детям учителей.

— Таких пока что немного, — нахмурился Захария, припоминая. — Дочка Пинс вроде в прошлом году выпустилась. А из нынешних никого и нет.

— Бриенна с Рэйвенкло кем-то приходится покойному мужу Макгонагалл, — сообщил Эрни. — У остальных дети давно выросли. У Дамблдора вообще семьи нет. А дети Поппи еще маленькие.

Захария неприятно ухмыльнулся, явно собираясь поделиться какой-то сплетней.

— Кстати, о Поппи. Слышали, года три назад большой скандал был? Из Азкабана выпустили ведьму, якобы соратницу Того, кого нельзя называть. Ну, на самом деле, она была не соратница, а целительница. Со всеми боевыми ранениями, проклятиями, отравлениями шли к ней. А она лечила и в Мунго или аврорам не сообщала. Потом уже, во время процессов по делам Пожирателей, кто-то особенно благодарный ее сдал. Она во всем созналась, так еще и заявила, что давала клятву оказывать помощь каждому, кто за ней обратится, а если министр Багнолд с целой армией магов не смогла договориться — так значит, дура она набитая. Ну Крауч ей и влепил семь, кажется, лет... Так вот, вышла она, а у нее остались влиятельные друзья. Ну, то есть, целительница из нее действительно классная, Тот, кого нельзя называть, абы кого на службу не брал. Добились того, что ей вернули лицензию. И лорд-мэр Хогсмида начал капать на мозги Дамблдору, чтобы взял ее в штат помогать Поппи.

— Сестра что-то такое рассказывала, — закивал Эрни. — А это ты к чему вспомнил?

— К тому, что лорд-мэр с Дамблдором тогда разругались не на шутку. И Дамблдор сумел настоять на своем. Сейчас эта целительница Хогсмидским отделением Мунго заведует. Но дело не в этом. А в том, что у лорда-мэра на нашего директора зуб. И когда весной случилась эта заварушка с драконом, он снова начал следить за тем, что тут у нас творится. Надеется директора подловить.

— Неужели узнал про Наследника Слизерина? — ахнул Джастин. — Может, оно и лучше, если школу приедут проверить авроры?

— Если бы лорд-мэр узнал про нападения, проверками бы мы не ограничились, — фыркнул Захария. — С него станется требовать закрытия школы до самой поимки преступника. И неясно тогда, куда нас определят. Год терять не хочется... Но пока что с этим обошлось. Зато лорд-мэр начал копать под Локонса.

— Под Локонса? — удивился Джастин. — А этот чем ему не угодил?

— Чем не угодил, спрашиваешь? — рассмеялся Захария. — Да я удивляюсь, как его вообще на работу взяли! Редкостный кретин! Профессор Спраут рассказала, он ходил гусем по Хогсмиду и всем раздавал советы. Ну и нарвался в прошлый выходной на лорда-мэра. Тот как раз делал проверку, есть у него привычка лично ходить по всяким лавкам и мастерским и задавать вопросы. Как Локонса занесло к мастеру Раканати, я не знаю, но вот только дилетанство свое он показал в полной мере.

— Могу себе представить, — прыснула внимательно слушавшая их Ханна. — Теперь лорд-мэр и к нам с проверкой придет?

— Не имеет права, — отрицательно покачал головой Эрни. — Но если действовать через Попечительский совет, да привлечь внимание общественности... Достанется не только Локонсу. Ну да тем лучше. Может, пришлют вместо него кого-нибудь нормального?

— Амбридж — классная тетка, — уверенно заявил Захария. — Стены этой школы не помнят настолько интересных уроков истории магии. Похоже, и от министерства может быть польза.

Они лениво переговаривались, сидя на трибунах. Погода портилась все сильнее, и Джастин не мог понять, почему матчи по квиддичу непременно проходят на грани природного катаклизма, и что мешает такому количеству взрослых волшебников наколдовать нормальную погоду, если даже магглы научились разгонять облака. Вокруг них беспрестанно сновал мелкий первокурсник, так досаждавший Гарри своим навязчивым вниманием, и щелкал все подряд на колдокамеру.

— Модель попроще Вашей будет, но ничего, — оценивающе прищурился Захария. — Эй ты, как там тебя? Дай-ка посмотреть, что получилось.

Колин с опаской приблизился, но немного успокоился, заметив Джастина.

— Привет, Джастин, — с невероятно важным видом сказал он. — Я буквально вчера написал про тебя отцу! А можно я сфотографирую тебя вместе с твоей мамой? Я видел ее на трибунах с профессорами!

— Немного позже, Колин, — терпеливо отозвался Джастин, совершенно не радуясь нежданной популярности. — Захария, поверни экран, ничего не видно.

— Красивая у тебя мама, — сказала Ханна. — И очень занятая. Я с ней поздоровалась, но она, похоже, меня не узнала.

— Продолжишь ходить по школе с этой сумасшедшей с редисками в ушах, и тебя даже я узнавать перестану, — заметил Захария. — Почему ей никто не скажет, что в таком виде нельзя появляться на людях?

— Смит, оставь Луну в покое, занимайся своими делами, — рассердилась Ханна. — Что за злой язык у тебя!

— Вот говори людям правду после этого, — посетовал Захария. — Ух ты, что за страшилище тут Амбридж! Натуральная жаба!

— Вечно ты людям настроение портишь, — начала было Ханна, но вдруг резко замолчала. — Ничего себе, — протянула она чуть тише. — Что-то это мне напоминает...

Джастину достаточно было беглого взгляда на экран, чтобы понять, о чем думает Ханна. Год назад они точно так же сидели здесь в ожидании игры и делали снимки на колдокамеру Констанс, вот только неправдоподобно уродливой тогда вышла Донна Забини. И теперь уже не получалось свалить вину на неисправность аппарата.

— Говорят, записывающие приборы ловят энергетику, исходящую от человека, — предположил Эрни. — А мне она тоже показалась неплохой женщиной. Выходит, рано мы ее похвалили...

— Дождись экзаменов, вот когда она себя покажет, — махнул рукой Захария. — Все они сначали шутки шутят, а потом начинают зверствовать. Мне рассказывали, она кого-то из слизеринцев заставила все конспекты с начала года переделывать, дескать, почерк небрежный и грамматических ошибок много.

— Я, пожалуй, пройдусь, — пробормотал Джастин, поднимаясь. Смит был ему хорошим другом и соседом по комнате, но иногда его общество становилось чересчур утомительным. Подниматься к матери ему тоже не хотелось — Констанс пришла в ярость, узнав, что кто-то испортил лекарственное зелье, которое она купила для Пенелопы Кристалл. Более того, это происшествие она восприняла, как выпад лично против нее, и с удвоенными усилиями принялась за поиск нового зельевара. Карга, сварившая предыдущий состав, отказалась помогать им во второй раз, толкуя что-то о персте судьбы и вмешательстве в реку времени.

Вскоре после памятного собрания их небольшой компании в библиотеке, Джастин без труда разыскал том "Сильнодействующих зелий" в личных вещах Иоли. В этом ему негаданно сыграл на руку Джоэл, попросив достать из ее шкафчика конспекты по каббалистике.

Рецепт оборотного зелья оказался невероятно сложным и запутанным. Он состоял из нескольких этапов, и ингредиенты явно нельзя было свободно купить в хогсмидской аптеке, даже если пренебречь конспирацией и обратиться за помощью к кому-то из старшекурсников. Несколько раз перечитав рекомендации по приготовлению, Джастин засунул учебник обратно в шкафчик и поспешил в общую комнату. Делиться новыми знаниями с гриффиндорцами он не собирался. Как знать, возможно, отчаявшись получить разрешение, Гермиона забудет о своих безумных планах?

Джастин спустился за трибуны и прошелся по влажной от росы траве. Соблазн сбросить дождевик и спрятать его где-нибудь подальше был слишком велик, но дразнить мать именно сейчас было бы не слишком умным решением.

Все игроки уже должны были собраться в комнатке мадам Хуч, поэтому Джастин удивился, заслышав голоса возле раздевалок.

— Надеюсь, самым удачным для тебя исходом не окажется вылететь из команды после первой же игры, — говорила кому-то новая староста школы, Джемма Фарли. — Хотя что-то в этом определенно есть.

— Мы обязательно победим, Джемма! — в ее собеседнике Джастин узнал Драко Малфоя. — Давай сюда фиал, Флинт меня убьет за опоздание.

— Один небольшой глоток, остальное мне отдашь, — предупредила его Фарли. — Посмеешь кому-то проболтаться, я тебя на твоих собственных кишках подвешу. Пользоваться Феликс Фелицис перед соревнованиями строго запрещено.

— Да успокойся ты, — раздраженно прошипел Малфой. — После тренировок с тобой никто не станет задавать идиотских вопросов. Если только шрамоголовый что-то заподозрит, но его после случая с грязнокровкой никто слушать не станет. Вот что называется "одним ударом убить двух зайцев".

— Пей уже, оно выветривается на воздухе, — поторопила его Фарли. — Нам с Иоли стоило таких усилий приготовить это зелье удачи!

Джастин нахмурился. Что это за зелье удачи, о котором говорит Фарли? Вот, значит, каким способом они с Малфоем рассчитывают оставить команду Гриффиндора в дураках? И что теперь прикажете делать ему? В последнее время Джастин слишком часто оказывался не в том месте не в то время. С этим нужно как-то бороться.

Вариант рассказать о нарушении мадам Хуч он отмел сразу. Неизвестно еще, можно ли наверняка выяснить, принимал Малфой зелье или нет. Вдруг оно вообще не оставляет следов? Профессор Снейп рассказывал, что существуют такие яды. Тогда Джастин только врагов новых наживет. В конце концов, если Гарри Поттер настолько талантливый ловец, как все говорят, никакое зелье не помешает ему сделать свою работу.

За гриффиндорцев болела практически вся школа: роскошный подарок Малфоя-старшего не вызвал отрицательных эмоций лишь у немногочисленных обладателей метел такого же класса. В частности, Захария Смит заявил, что на матчи, в которых предсказуемо побеждает Поттер, ходить было бы неинтересно, и надеялся, что у самого молодого ловца в истории школы, наконец, появится достойный противник. Иоли и Джоэл тоже показательно болели за слизеринцев — Джастин подозревал, для того, чтобы сделать приятное Джемме.

Джемма появилась на трибунах одной из последних и вела себя так, будто игра — последнее, что ее интересует. Джастин отметил, что села она отдельно от своих, предпочтя общество Донны Забини, Люциуса Малфоя и невесть зачем притащившегося в школу мистера Макнейра. По сведениям Эрни, его пригласили проверить школу на предмет гигантских пауков, слухи о которых обрастали все более невероятными подробностями.

Капитаны команд с крайне воинственным видом пожали друг другу руки, и все игроки взлетели в воздух, подгоняемые ревом толпы. Джастин настроил свой бинокль и принялся высматривать снитч.

Уже через несколько минут он заподозрил неладное.

— Посмотрите на этот бладжер, — повернулся он к друзьям. — Разве то, что он делает, нормально?

Черный мяч, движимый вселившейся в него злой силой, по пятам преследовал гриффиндорского ловца. Гарри петлял, уворачивался, близнецы Уизли тщетно пытались выкинуть бладжер с поля, но тот вопреки всем законам физики и магии менял траекторию своего движения и вновь стремился сбить Поттера с метлы.

Джастин побледнел. Могла ли Фарли для подстраховки еще и мячи заколдовать? Нет, глупости, мадам Хуч лично проверила каждый, прежде чем вынести их на поле. Что бы ни произошло с бладжером, слизеринцы тут были не при чем.

Команда взяла тайм-аут, и Джастин видел, как Гарри о чем-то яростно спорит с близнецами и Вудом. Однако, к его удивлению, никто из них и не подумал попросить мадам Хуч заменить бладжер.

— Вот придурки, — с чувством выругался Захария. — Долетаются до того, что мяч Поттеру голову снесет. А куда смотрят остальные, они что там, заснули на трибунах?

— Они решили играть, несмотря ни на что! — поразилась Ханна. — Я от многих слышала, что Вуд превращается в фанатика, если речь заходит об игре, но что же остальные молчат?

— Молчат, потому что Поттер сам такой же, — отрезал Захария. — Вот сдастся он сейчас, а Малфой потом все обратит в свою пользу. До конца года придется слушать шутку о том, как Поттер испугался мячика.

— Хорошо, что в нашей команде такое безобразие невозможно, — покачала головой Ханна. — Иоли такого в жизни бы не допустила.

"Посмотрел бы я на тебя, если бы ты узнала, что совсем недавно допустила твоя Иоли", — мысленно посетовал Джастин, когда вдруг по всему стадиону разнесся дружный возглас. Гарри только что с трудом увернулся от бешеного бладжера.

— Я вижу снитч, — обрадовалась Ханна. — Вот же он, смотрите, прямо у Малфоя за спиной.

— Малфой, идиот! — Захария даже вскочил на ноги от избытка эмоций. — Ржет над чем-то и не замечает снитча, а тот у него прямо под носом!

— Зато Поттер увидел, — просиял Эрни. — Так держать, сейчас он его сделает!

Однако этим радужным прогнозам не суждено было сбыться. Сделав крутой поворот над трибуной Рэйвенкло, бладжер полетел прямо на Гарри, и на этот раз между ними не оказалось близнецов с битами, чтобы предотвратить или хотя бы смягчить удар.

Гарри вскрикнул и выпустил метлу из поврежденной руки. Малфой, наконец, сообразил, что к чему и устремился следом за ускользающим снитчем. Гарри попытался лететь следом, но метла больше его не слушалась, а в глазах темнело. Джастин видел, что его друг вот-вот потеряет сознание.

— Они что, начнут шевелиться, только если он разобьется! — возмущенно воскликнул он. Ханна поспешно отвернулась и закрыла уши руками.

Мгновение спустя слизеринские болельщики восторженно завопили: Малфой после длительной погони все же ухитрился поймать снитч. В то же самое время злополучный бладжер снова чуть было не нанес Гарри удар. Мальчику удалось вывернуть метлу, однако сам он равновесия не удержал и принялся стремительно опускать вниз, только чудом не срываясь в свободное падение. Когда он был уже в нескольких метрах от земли, кто-то сообразил применить заклинание левитации. Джастин не удивился бы, узнав, что это были Рон или Гермиона.

— Ханна, успокойся, никто не разбился, — потормошил он подругу. — Но победа за Слизерином. Смит, перестань так радоваться, противно!

— А я что, — Захария и не думал убирать с лица торжествующую ухмылку, — я ничего! Крупно повезло Малфою, вот что я хотел сказать. Летает он, конечно, прилично. Я бы с ним соревноваться не вышел. Но вот если бы не неисправный бладжер, снитч поймал бы Поттер. Только об этом никто не вспомнит уже через пару дней.

— Смотрите, что там за суматоха? — Ханна приподнялась на цыпочки, заметив собравшуюся на поле толпу. Эрни уже спешил разбираться, в чем дело.

— Вот это да, — поделился он новостями, вернувшись, — Локонс только что отличился! Удалил из руки Гарри все кости!

— Какая мерзость, — передернулся Джастин. — Зачем он это сделал?

— Строит из себя колдомедика, — развеселился Захария. — Вот о чем я вам говорил! Ну погодите, услышит об этом лорд-мэр Хогсмида — начнется песня! Знаете, что это за педант и сухарь? Полная противоположность Локонса внешне и внутренне! Готов поспорить, он таких считает угрозой для общества!

— И он прав, — покачала головой Ханна. — Срастить перелом — пара пустяков, для этого достаточно простых чар, но вот вырастить новые кости... Не представляю даже, как это делается?

— Что же теперь там... внутри? — с омерзением спросил Джастин. — И охота Локонсу так позориться! Нужно навестить Гарри в больничном крыле!

— Правильно, — поддержала его Ханна. — Ему и так от Вуда сейчас достанется! Вот кому хоть землятрясение, хоть ураган — главное, чтобы результат был достигнут! Ни о ком не думает, эгоист! Вы с нами, мальчики?

— Вот еще! — фыркнул Захария. — Я лучше победителей поздравлю. Заодно разузнаю последние новости, похоже, Фарли не так уж довольна игрой Малфоя. Смотрите, как на него орет!

Действительно, Джемма что-то выговаривала Драко на явно повышенных тонах. Видимо, ей совсем не понравилось, что тот так отвлекался на оскорбления Поттера, что чуть было не проворонил снитч.

Когда Джастин и Ханна пришли в больничное крыло, Гарри уже успел оценить все преимущества лекарственных зелий мадам Помфри.

— Мне придется остаться в больничном крыле на ночь, — сказал он. — Мадам Помфри предупредила, что будет больно. А на вкус это варево просто отвратительно!

— Гарри, ты должен оспорить результаты игры! — тут же затараторила Ханна. — Все видели, что бладжер вел себя неестественно! Наверняка его кто-то заколдовал!

— Вуд сказал, такое бывает, — понурился Гарри. — Чары на мячах рассеиваются и сбиваются, тем более, в воздухе пахло грозой.

— Что Вуд в этом смыслит! — разозлился Рон. — Ему-то хорошо, отдыхал там у колец! За все отдувались вы с Фредом и Джорджем!

— Ну и чего ты от меня хочешь? — огрызнулся Гарри. — Дать Малфою повод везде трепаться, что мы не умеем проигрывать? Еще не все потеряно, наберем очки в следующих играх.

Взгляд Рона был полон скепсиса по этому поводу, но он не стал возражать.

— А все-таки Фарли была права, — кисло отметил Гарри. — Мне с ней пока тягаться рано. За пару месяцев она неплохо натаскала Малфоя. Эх, если бы не бладжер...

Джастин не знал, куда девать глаза от возрастающего чувства неловкости. Его так и подмывало рассказать Гарри о зелье. Может быть, ему действительно удалось бы переломить таким образом ход соревнований?

Сомнения его разрешила вернувшаяся Поппи Помфри, тут же выгнавшая незваных визитеров. Гарри остался один с Костеростом и невыносимой болью.


* * *

К регулярным появлениям за рэйвенкловским столом совы по имени Салазар все уже успели привыкнуть. Даже Падма оставила вечные шуточки о поклоннике Филлис, забрасывающем ее любовными письмами. Филлис такие разговоры раздражали: она никогда не рассматривала их отношения с Томом в настолько нелепом ключе. К тому же, эти намеки отчего-то портили настроение Энтони, и весь день потом он только что-то угрюмо бурчал себе под нос в ответ на ее расспросы.

Иногда Филлис категорически отказывалась понимать своих друзей.

Впрочем, на этот раз новость, пришедшая из Лондона, настолько ее потрясла, что она даже решила поделиться ею с Энтони.

— Наша змея умерла, — проговорила она севшим голосом, едва они отошли подальше от большого зала. — Последняя память о папе. Непонятно, что все-таки с ней случилось.

— Прими мои соболезнования, — расстроился Энтони. — Сколько лет ей было?

Странно, Филлис никогда не задавалась этим вопросом.

— Не очень много, — ответила она, наконец. — Когда папа ее привез, я была совсем маленькой, но это ничто по змеиным меркам. Она не была больна, никто даже предположить такого не мог. Мой друг очень потрясен. Он был к ней так привязан!

Филлис огорченно встряхнула волосами. Ей хотелось плакать от разрывающей сердце боли. Пусть она никогда не могла толком поговорить с Нагайной, в душе ее царило такое отвратительное чувство, будто бы ей только что сообщили о смерти близкого человека. Незаметно этой змее удалось стать членом их небольшой семьи.

Строчки из письма плясали перед глазами и сливались в невообразимый сгусток разочарования, комком застрявший в горле — Филлис и рада была бы от него избавиться, вот только не удавалось, куда не беги. Вместо того, чтобы готовиться к первому уроку, она попыталась рассказать о происшедшем Шерил, но уничтожив несколько черновиков письма, поняла, что сегодня из нее получится неважный корреспондент.

"Мама убила ее собственными руками из-за моего колдовства. Она предостерегала меня от ненависти со стороны волшебников, но первая возненавидела мою магию. Я не могу поверить, что она могла поступить так жестоко".

Том не верил. Филлис тоже не верила. Образ Андреа, понятный и знакомый с детства, трескался и разлетался на тысячи осколков. Все это было так бессмысленно и нелепо, настолько не похоже на серьезную и рассудительную миссис Сандерс, к которой Филлис уже успела привыкнуть.

Все это отвратительно — если, проницательно заметила девочка, Андреа действует осознанно и независимо. В конце концов, с событий в Кордове успело миновать не так уж много времени, чтобы они забыли о пережитом опыте. Эвита Селвин уже накладывала на мать Тома чары подвластия, затуманив ее сознание и заставив совершать необдуманные и нехарактерные для нее поступки. Филлис не могла объяснить, откуда в ее голове взялись такие странные идеи, и уж тем более не решалась писать о них Тому. До зимних каникул оставалось меньше месяца: скоро она вернется в Лондон, и тогда они поговорят о том, что случилось с Нагайной.

Размышляя, Филлис нервно крутила в руке медальон Друэллы Блэк и вдруг тихо вскрикнула. Незаметная зазубрина на одной из граней медальона поранила ее палец до крови. Час от часу не легче. Ей и без царапины непросто управляться с гусиным пером. Почерк его заслугами выходил совершенно нечитаемый.

Перед трансфигурацией они встретились с Гарри. За ночь, что он провел в больнице, кости его успели полностью отрасти, а деятельность руки — возобновиться. Филлис поглядывала на такое колдовство с опаской.

— Они обычно приживаются нормально? — уточнила она. — Не ноют, как после перелома? Локонса за такие фокусы убить мало.

— И не только Локонса, — мрачно добавил Гарри. — Основная заслуга принадлежит Добби. Это он испортил бладжер и заставил его преследовать меня. Надеялся, что если я покалечусь, все равно придется уехать из школы.

— Сумасшедший эльф, — выдохнула Филлис. — Как он посмел сделать такое? Эльфы не могут нападать на людей, это противоречит их природе!

— В своем желании быть хорошим домовиком Добби не знает границ, — вздохнул Гарри. — Начинаю понимать его хозяев. Если их он так же спасает при всяком удобном случае, не удивительно, что они его постоянно наказывают.

— Что он хотел от тебя? — спросила Филлис. — Явился закончить начатое?

— Предостеречь, — ответил Гарри. — Сказать, что Тайную комнату уже открывали раньше, и это больше, чем баловство студентов. Кошмар может повториться, так он говорил. И не только для нас, но и для его хозяйки.

— Он говорил про хозяйку? — удивилась Филлис. — Что именно?

— Якобы ее снова преследует какой-то гадкий темный маг, — припомнил Гарри. — Я догадываюсь, кого он так называл. Своего настоящего хозяина, волшебника, в доме которого он живет.

Для Филлис, однако, умозаключение Гарри не было столь очевидным. Она слишком хорошо помнила, как яростно Добби обвинял Тома в приверженности черной магии. В его болтливости не было ровным счетом ничего хорошего.

Однако сюрпризы для девочки еще не закончились. Теткин медальон, полтора года мирно висевший у нее на шее, вдруг нагрелся и задрожал так, словно внутри него бьется маленькое сердце. Филлис тихо ахнула.

— Что с тобой? — нахмурился Гарри. — Тебе нехорошо?

Филлис быстро огляделась по сторонам. Ничего из ряда вон выходящего не происходило. Студенты спешили себе на занятия, при входе в класс напротив Алкиона Кэрроу отчитывала своих понурившихся сестер-первокурсниц, какая-то незнакомая хаффлпаффка раздавала расписания, Хагрид снимал со стены картину, отчего-то задрапированную черной тканью. Из-за поворота вышла профессор Макгонагалл, левитируя перед собой целую гору металлических табличек. Толпа буквально внесла Филлис в класс.

Она заняла свое место у окна. Медальон будто бы успокоился и словно стал холоден, как лед. Зато сама Филлис дышала так тяжело, будто бы только что поднялась несколько крутых пролетов по движущимся лестницам.

Профессор Макгонагалл объясняла новую тему: рассказывала о трансфигурации простых металлов. При других обстоятельствах Филлис бы всерьез заинтересовалась ее лекцией: новые навыки позволяли создавать неплохие поделки, из которых зачастую получались превосходные подарки. Даже практическое задание она выполнила кое-как: резьба в виде прямых линий на жестяной табличке никак не хотела поддаваться и изменяться на что-то более симпатичное.

— В следующий раз продолжите тренироваться, мисс Сакс, — недовольно произнесла профессор Макгонагалл. — У нас будет исключительно практическое занятие.

Гермиона Грейнджер, справившаяся с трансфигурацией с первого раза, бросила в ее сторону взгляд, полный затаенного торжества. Филлис такое отношение порядком разозлило.

Дожидаться гриффиндорцев после урока она не стала, благо, им с однокурсницами было, что обсудить в рамках исследования. Ее занятия с профессором Снейпом приносили неожиданно скорые и богатые плоды, впрочем, учителя ее это не слишком радовало. Сама Филлис предпочитала не задумываться о его мрачных пророчествах. В конце концов, Том отлично знает, что он делает, и он никогда не причинил бы ей зла.

Филлис, Падма и Мораг оживленно спорили об одном неоднозначном месте в рассчетах по их проекту, когда возле стола нерешительно остановился Рон Уизли.

— Рон? — Филлис удивленно подняла голову. — А что ты один? Где ваши остальные?

Рон на этот простой вопрос отреагировал так, будто Филлис поймала его на месте преступления.

— Гермиона пошла к Локонсу, — быстро ответил он. — Обсудить с ним... обсудить с ним его книги, вот. А Гарри делает уроки, наверно. Он не знает, что я здесь. Я хотел поговорить. С тобой. Наедине.

Предисловие Рона Филлис совсем не понравилось. Падма незаметно скорчила гримасу: Уизли она втайне недолюбливала.

— Ну хорошо, пойдем, — вздохнула Филлис. — Что там снова случилось?

В коридоре Рон мялся, краснел и крайне озадачил Филлис, когда, наконец, решился озвучить причину своего появления.

— Снейп ведь выписал тебе разрешение на посещение запретной секции? — выпалил он на одном дыхании. — Я видел, как Пинс выдавала тебе книги оттуда. Я иногда прихожу в библиотеку с Гермионой, — пояснил он, как будто Филлис это хоть сколько-нибудь интересовало.

— Ну, допустим, — пожала она плечами. — Мы, знаешь ли, заняты серьезной работой, не для развлечения эти книжки берем. И Снейп с Пинс прекрасно об этом знают.

— Да я ничего не имею против, — замахал руками Рон. — Просто ты бы могла кое-что сделать для нас. Гермиона думает, Локонс — такой лопух, что согласится помогать без лишних вопросов, а я считаю, мы бы могли обернуться в два счета, если бы ты посодействовала.

— Посодействовала в чем? — нахмурилась Филлис. — Вы что, намерены проникнуть в запретную секцию? Вы опять за старое?

— Нет, мы уже поняли, что там можно бродить до бесконечности и ничего не найти, — возразил Рон. — Вот если бы ты попросила у Пинс книгу "Сильнодействующие зелья", никто бы не удивился. Мало ли, что вы там варите.

Филлис окинула Рона уничижительным взглядом.

— Только что ты побил все рекорды по части гениальных идей, Рональд, — процедила она. — Действительно, почему бы мне не испортить отношения с профессорами в преддверии защиты проекта? А вы, как всегда, окажетесь не при чем.

— Ты не понимаешь! — взвился Рон. — Гермиона может сварить оборотное зелье. Вместе вы еще быстрее справитесь! Это поможет вывести на чистую воду Наследника Слизерина.

— Как же я не сообразила, — хлопнула себя по лбу Филлис. — Еще радовалась, что вы повзрослели и не ищете себе неприятностей! Конечно, Наследник Слизерина куда глупее Локонса и тут же выложит всю правду о себе первому встречному! Могу я узнать, кого вы осудили на этот раз? Снова профессора Снейпа?

— Я бы не удивился, окажись это он, — фыркнул Рон, — но нет. Гермиона считает, что это Фарли, мы с Гарри — что Меррисот. Правда, в последнее время Гарри подозревает еще и Малфоя. С него станется, он ведь ненавидит магглорожденных, а про папашу его я наслышан от отца и от братьев.

— Хватит, Рон, — вскинула руку Филлис. — Не утомляй меня своими глупостями. Будем считать, что я этого не слышала. Вы все равно не сварите оборотное зелье без ингредиентов, оборудованного рабочего места и возможности наблюдать за процессом. А если вам все же хватит глупости работать подпольно, не приходите потом жаловаться на печальные последствия. И хорошо, если дело ограничится наказанием. Не прибавляйте работы мадам Помфри, ей и так в этом году непросто приходится.

— Скоро будет только хуже, когда Наследник окончательно обнаглеет! — рассердился Рон. — Ты же тоже магглорожденная! Где твоя солидарность?

— Видимо, когда ее раздавали, я стояла в очереди за здравым смыслом, — отрезала Филлис. — Разговор окончен. И еще... Рон. Если рядом со своими друзьями я вдруг обнаружу кого-то, ведущего себя неадекватно или задающего странные, некорректные и явно спланированные кем-то из гриффиндорцев вопросы, я считаю себя свободной привлечь к этому внимание всех, кто только окажется поблизости. Да, включая профессоров. Нет, мне не будет стыдно. Я тебя предупредила.

Филлис развернулась и, не оглядываясь, вернулась в библиотеку. Если Рон что-то и ответил на ее заявление, она этого уже не услышала.


* * *

Гарри, конечно, было невдомек, что Рон за его спиной собирается поговорить с Филлис, иначе он бы непременно этому помешал. Откровенничать с ней было чревато последствиями: от природы наблюдательная девочка зачастую подмечала такие нюансы, следить за которыми самому Гарри не хватало ни терпения, ни концентрации внимания. Лгать же он не умел и не любил.

В том, что глупый и падкий до лести Локонс все же выпишет Гермионе необходимое разрешение, Гарри нисколько не сомневался. Вопрос заключался в том, что же делать, когда книга все же попадет им в руки. Не так уж это и просто — грамотно распорядиться оборотным зельем. После ночного визита Добби на первом месте в списке подозреваемых Гарри прочно обосновался Люциус Малфой, но станет ли тот полагаться на болтливого и самовлюбленного Драко, которому, похоже, больше нравилось хвастаться отцовскими достижениями, нежели быть реально причастным к его делам? Да и давние оговорки Расальхаг заставляли усомниться в том, что Малфой решится привлекать к открытию Тайной комнаты сына.

У него должны быть другие союзники, понимал Гарри. Кто-то достаточно ловкий и незаметный, обладающий идеальным алиби. Кто-то, владеющий змеиным языком, ведь иначе пароль не подобрать и с василиском не договориться. Пока что единственным известным Гарри змееустом был именно друг Филлис, но уж он точно никак не мог оказаться в замке.

От неприятного подозрения Гарри даже замедлил шаг. Мог ли этот таинственный друг передать Филлис какие-то инструкции? Какие тайны поведали ему змеи? Опыт Гарри в области общения с пресмыкающимися был невелик, да и способность эта, если верить книгам, была окружена зловещим ореолом тьмы, однако нигде не утверждалось, что парселтанг нельзя выучить. Так ли сложно вести диалог с тысячелетним змеем, весь лексикон которого, судя по происшествию на Хэллоуин, сводился к десятку довольно однотипных угроз? Филлис и не такого уболтает, если потребуется.

— Торопишься в башню? — раздался недовольный голос с ближайшего портрета. Гарри поднял голову и увидел Полную Даму, восседающую на гобеленовом диванчике в оформленном цветами будуаре. Рядом с ней с бокалом наливки в руках расположилась еще одна волшебница: темноволосая, остролицая, с необычайно тонкими, костлявыми руками.

— Нет, — поспешил отказаться Гарри. — Еще полно времени до отбоя.

— Вот и чудненько, — обрадовалась Полная Дама. — В кои-то века я выбралась в гости к моей подруге Виолетте, как всем вдруг срочно понадобилось попасть в гостиную! И ведь какова наглость, слизеринцы в открытую требуют, чтобы я сообщила им пароль.

— Никакого уважения, — проскрежетала Виолетта. — Слизерин уже совсем не тот, что в мои времена...

— Что еще за слизеринцы? — нахмурился Гарри. Пока личность самозванца-Наследника не установлена, нельзя списывать со счетов Табиту или Джемму. Впрочем, на старосту школы правила не распространялись, и она могла беспрепятственно попасть почти в любое помещение в школе, если того требовали ее обязанности. Ей незачем тревожить Полную Даму.

— Девчонка, — пренебрежительно фыркнула Дама. — Бегают тут по школе, две сестрички, не различить. Та, что пониже. И друг твой тоже приходил. Как водится, забыл пароль. Ошибки прошлого года ничему не научили этих детей... — обернулась она к Виолетте.

— Простите, — позвал ее Гарри, — а куда пошел Невилл? Мне он нужен.

— Он не успел далеко уйти, — ответила Дама. — Если поспешишь, нагонишь его у коридора с доспехами.

Она не ошиблась в своих расчетах. Едва свернув в названный коридор, Гарри заметил Невилла. Присев на корточки, мальчик внимательно рассматривал что-то на полу.

— Что случилось, Нев? — окликнул его Гарри. — Ты что-то потерял?

— Я что-то нашел, — усмехнулся Невилл. — Снова пауки. Только посмотри на них.

Гарри уже видел нечто похожее возле стены с кровавой надписью у сломанного туалета. Паучки всех размеров и мастей удирали из замка, словно их подгоняла чья-то злая воля. Вероятно, соседство василиска их нешуточно пугало. Даже удивительно: древнее чудовище не гнушается столь презренной и легкой добычей.

— Я наблюдаю за ними с того самого дня, как нашли Пенелопу, — признался Невилл. — Все они бегут в одном направлении: на север. В сторону Беллерофонтского леса.

— Справедливо, — пожал плечами Гарри. — Там нет людей. В Хогсмиде с полчищами пауков разговор будет коротким, а долина у озера слишком болотистая, чтобы они могли там выжить.

— Пауки любят селиться колониями в лесной чаще, — согласился Невилл. — Но меня настораживает их массовый исход. Если Наследник Слизерина — всего лишь человек, почему они так его боятся?

— Допросить пауков нам не удастся, если только Гермиона не найдет зелье, позволяющее на время стать животным, — фыркнул Гарри. Невилл, однако, оставался серьезным.

— Зато мы можем проследить за ними. Что, если пауки бегут не от угрозы, а к ней? Возможно, они приведут нас к разгадке.

— Но для этого нам придется отправиться в Запретный лес, — напомнил Гарри. — Под моей мантией мы выберемся из школы, но там от опасностей она нас не спасет.

— Бабушка в детстве любила рассказывать мне одну сказку, — вдруг улыбнулся Невилл. — Про Дары смерти. Ты ведь не читал сказки барда Биддля? Я тебе принесу. Одним из Даров смерти была мантия-невидимка. Конечно, намного сильнее и древнее твоей. Говорилось, что пока человек прячется под ней, Смерть его не видит. Можно прожить вечно, не снимая ее. Я не думаю, что в лесу нам что-то всерьез угрожает. Джемма в прошлый раз сказала, что там нет ничего опаснее нас самих.

— Ты не веришь в ее виновность, правда? — в голосе Гарри почти не звучало вопроса. — Я тоже не верю. Мы должны пойти за пауками. И откладывать не стоит. Пока Гермиона еще не наделала ошибок, взявшись за приготовление этого зелья.

Невилл кивнул, серьезно глядя ему в глаза. Гарри вдруг подумалось, что друг никогда не рассказывал ему о своей прошлой отработке в компании слизеринцев и Джастина. Вряд ли лес рождал в его душе приятные ассоциации. Сам Гарри еще ни разу там не был и надеялся, что прогулка не окажется суровым испытанием.

— Идти придется ночью, — поежился он. — Дождемся, пока все разойдутся спать.

Ждать пришлось довольно долго. Невилл всем своим видом выдавал их с головой, поэтому Гарри отправил его спать, пообещав в нужный момент разбудить. Признаться, соблазн уйти одному был велик, если бы не одна крошечная деталь: Невилл мог найти тропу и знал, как выбраться потом из леса.

Гермиона в предвкушении работы над зельем задалась целью переделать домашние задания чуть ли не на месяц вперед, лишь бы высвободить побольше времени на эксперименты у котла. Рон, чтобы скоротать время, играл с близнецами в исчезающие карты. За игрой их следила Джинни. Несколько раз она предприняла попытку завести с Гарри разговор, но он слушал ее вполуха и, кажется, здорово этим обидел. Так или иначе, Джинни отправилась спать в самом дурном расположении духа.

Задернув за собой полог кровати, Гарри дождался, пока все уснут, и лишь потом осторожно разбудил смотрящего седьмой сон Невилла. Друг что-то сонно пробормотал в подушку, а затем резко подскочил, испуганно глядя на Гарри.

— Тише ты! — шикнул на него Гарри. — Залезай под мантию и идем, пока остальные не проснулись!

Красться по школе в компании неуклюжего Невилла оказалось занятием не из приятных. Гарри оставалось только молиться, чтобы они не столкнулись с Пивзом или, что еще хуже, со Снейпом. К счастью, выйти из школы им удалось беспрепятственно, а уже на опушке леса Гарри с удовольствием сбросил мантию.

— В прошлый раз мы брали с собой Клыка, — пробормотал Невилл. — Правда, он жутко трусил и скулил на всю округу.

— Не хватало еще Хагрида в это впутывать, — скривился Гарри. — Синистра и так считает нас подельниками по контрабанде опасных тварей. Странно, что это нас с Роном и Гермионой в прошлом году не послали в Запретный лес. Вы с Джастином нас опередили.

— Я этого совсем не хотел, — помрачнел Невилл. — Малфой, кстати, тоже был с нами. И чуть что готов был броситься наутек. Мне кажется, когда Джемма начала его учить, он немного изменился. Не знаю, правда, в лучшую ли сторону.

— Обзывать окружающих грязнокровками он точно выучился в этой компании, — отрезал Гарри и зажег огонек на конце волшебной палочки. Невилл тут же бросил зоркий взгляд куда-то в траву.

— Смотри, пауки, — прошептал он. — И не маленькие...

— За ними, — скомандовал Гарри. Теперь уже глупо было бы повернуть назад.

Они шли чуть меньше получаса, все дальше углубляясь в темный, полный подозрительных шорохов лес. Невилл едва заметно дрожал, но старался не подавать виду, что боится. Гарри же чувствовал себя на удивление привольно, и хотя лес даже в дневное время не олицетворял собой безопасность и гостеприимство, состояние мальчика было на редкость умиротворенным. С такими же чувствами он шел за философским камнем — абсолютно убежденный в том, что поступает правильно. Если василиск выползает из замка, уже этой ночью они смогут выяснить, кто еще с ним общается.

Вскоре деревья обступили тропу плотной толпой, а в воздухе стал распространяться затхлый болотистый запах. Пауки, которых они преследовали, неожиданно свернули с тропы, растворившись в чаще леса, и друзья были вынуждены остановиться.

— Хагрид говорил, никогда нельзя сходить с тропы, — заметил Невилл. — Сейчас даже не зима, чтобы можно было вернуться по следам.

— Можно оставлять знаки на стволах деревьев, — решил Гарри. — Что бы ни интересовало пауков, вряд ли оно держится хоженых троп.

— А гигантские акромантулы? — вспомнил Невилл рассказы Джастина. — Что если они тоже где-то поблизости, прячутся от чудовища?

— Мантия, — улыбнулся Гарри. — Старайся двигаться как можно тише.

В мантии их перемещение существенно замедлилось, но торопиться, как вскоре выяснилось, было некуда: земля под ногами буквально кишела пауками, большими и маленькими. Гарри приходилось аккуратно ставить ноги и ежеминутно шикать на Невилла, уже успевшего передавить немало обитателей леса.

Неожиданно Гарри остановился и замер. Глупое предположение, но ему показалось, что кто-то следит за ним из чащи. Однако направив свет в сторону предполагаемого преследователя, он убедился, что лес надежно хранит свои тайны. Кто бы это ни был, он уже успел скрыться.

Ночь навевала мрачные и невеселые мысли.

— Ты сказал Рону, что если бы не вся эта неразбериха с чистотой крови, никто из наших близких не пострадал бы, — неожиданно спросил он у Невилла. — Ты действительно думаешь, что война началась только из-за разногласий тысячелетней давности?

Невилл ссутулился и будто бы даже стал ниже ростом — как всегда, если речь заходила о событиях прошлого.

— Сложно сказать, — протянул, наконец, он. — Тетя всегда считала, мой папа совершает ошибку, отправляясь в аврорские рейды защищать магглорожденных. Ведь ему нередко приходилось спасать их не только от Того, кого нельзя называть, но и от самих магглов. Она и сейчас говорит, что выживают сильнейшие. Поэтому так беспокоится, что я тоже почти сквиб.

— Но чистокровных во время войны погибло куда больше, чем магглокровок, — возразил Гарри. — Волдеморт убивал всех, без разбора, он не пощадил ни одного ребенка.

— Неправда, — тихо возразил Невилл. — Он мог убить меня и не сделал этого.

— Что ты такое говоришь? — удивился Гарри. — Зачем ему убивать тебя лично? Я думал, на твоих родителей напали уже после того, как...

— На моих родителей напала Беллатрикс Лестрейндж, — отрывисто пояснил Невилл. — Но был еще случай до этого. Маме с папой приходилось скрываться. И бабушка Августа привела нас к тете Энид. Я тогда был еще грудным ребенком, а вот Табита все запомнила очень хорошо. Родители были уверены, что не сегодня — завтра Тот, кого нельзя называть, явится по их душу. И тогда моя другая тетя пошла и поговорила с ним. Не знаю, как она его убедила, но он обещал ей оставить нас в покое. А через несколько дней наступил Хэллоуин.

— И Волдеморт вместо вашей семьи выбрал мою, — отрешенно кивнул Гарри. — Выходит, ты мог стать мальчиком, который выжил?

— С моей нестабильной магией? — горько хмыкнул Невилл. — Держи карман шире. Нет, от меня всегда было мало пользы. Я бы с ним не справился.

— А что это за тетя, которая могла пойти к Волдеморту и попросить его о чем-то? — недоверчиво переспросил Гарри. — Он ведь был совершенно безумен, неужели кому-то хватало смелости возражать ему?

— Тетя была такая, — помимо воли Невилл улыбнулся. — Редко думала о последствиях, если на кону стояли интересы семьи. Правда, понимала она их по-своему. Получается, я ей жизнью обязан. И жизнями родителей тоже. Поэтому, кстати, тетя Энид не стала ничего предпринимать, когда Лестрейнджей арестовали. Ведь Беллатрикс была старшей дочерью тети.

Гарри почувствовал, что его дыхание перехватило. Расальхаг никогда не скрывала от него своей принадлежности к темной стороне и категоричной оппозиционности по отношению к Дамблдору, однако ее родство с Невиллом оказалось для него настоящим сюрпризом. Отчего-то странно было представить себе, что у призрака могут быть живые родственники.

— Тетя Энид считала, что Беллатрикс предала семью, — продолжал Невилл. — И тетю Друэллу она тоже часто в этом обвиняла. Говорила, есть вещи, которые невозможно принять и остаться при этом человеком. Хотя она сама тоже ненавидит магглорожденных и считает, что лучше бы они убрались куда подальше и не создавали проблем.

Гарри хотел было ответить, но события вдруг завертелись с головокружительной быстротой. Сильный удар в спину сбил его с ног, а затем он почувствовал, как вокруг него обвивается что-то сухое и мохнатое, резко отрывающее его от земли. Вскинув голову, Гарри с ужасом обнаружил, как огромный паук, подобравшийся и к Невиллу, хватает его друга и тащит следом за ними в чащу леса.

— Я же предупреждал об акромантулах! — прохныкал Невилл. — Куда они нас несут?

— Вдвоем с этими монстрами нам не совладать, — прокричал в ответ Гарри, тщетно стараясь высвободить ноги. — Такую броню не пробить детскими заклинаниями. Подожди, пока они отвлекутся и потеряют бдительность!

Гарри не мог сказал, сколько времени ему пришлось провести в подвешенном состоянии. Наконец, чудовище сбросило его на землю, где живого места от пауков было не разглядеть. На поляне, где они оказались, деревьев почти не росло, и круглая луна лила свой синий свет на горы бурелома, поросшего сухой колючей травой.

Акромантулы царили здесь повсюду. Даже на иллюстрациях в учебнике Гарри никогда не видел столько монстров одновременно. Паук, приволокший его на эту поляну, вдруг искривил челюсти в угрожающем оскале, и до мальчиков не скоро дошло, что из перекошенной пасти доносятся человеческие слова.

— Арагог! Арагог!

Арагогом, как вскоре выяснилось, они называли своего вождя, самого огромного, жирного и омерзительного паука, который, Гарри не сомневался, мог бы проглотить и лошадь одним махом. Он словно вырвался из одной из любимых компьютерных игр Дадли, вот только у Гарри не было при себе ни автомата, ни запасных жизней, чтобы с ним расправиться.

Арагог был стар и слеп. Говорил он медленно и лениво, и голос его звучал, словно гул камней в нисходящей горной лавине.

— Что там еще? — недовольно вопросил он.

— Люди, — пожаловался паук, напавший на Гарри.

— Это Хагрид? — уточнил Арагог, и Гарри выдохнул с облегчением. Если эти чудовища знают Хагрида и уважают его, у них есть шанс благополучно выбраться из этой передряги.

— Незнакомцы, — процедил паук.

Правосудие Арагога оказалось коротким и бесхитростным.

— Убейте их, — бескомпромиссно отрезал он. — Я так сладко спал.

— Мы друзья Хагрида! — поспешно сориентировался Гарри. Сердце билось так сильно, что стук его ударов, казалось, даже заглушал произносимые слова.

— Хагрид раньше никогда не присылал в лощину людей, — с сомнением заметил Арагог. — Не попал ли он в беду?

Делать было нечего — приходилось импровизировать на месте.

— Хагрид послал предупредить вас об опасности, — выпалил Гарри, и Невилл уставился на него в недоумении. — В замке кто-то нападает на учеников, и все профессора подозревают вас. Они говорят, что в замке когда-то уже жил акромантул, и он убил девушку. И ищут того, кто его освободил.

Пауки ужасающе заскрежетали своими огромными челюстями. Гарри незаметно подмигнул Невиллу, надеясь, что другу хватит здравого смысла не вмешиваться и не опровергать его речей. Хагрида они потом попросят подтвердить их слова, иначе в Беллерофонтский лес Гарри дорога на всю жизнь заказана.

— Это был я, — гневно провозгласил Арагог, и эхо от его слов пронеслось по лесу. — С тех пор прошли годы и годы, но я помню все очень хорошо... Хагриду тогда пришлось расстаться со школой. Они решили, что я — чудовище, запертое в Тайной комнате. Они решили, что Хагрид открыл ее и освободил меня.

— А Вы... Разве Вы не жили в той комнате? — пролепетал Невилл. Вот для кого слова паука стали настоящим откровением. Гарри ведь и раньше подозревал, что с отчислением Хагрида не все чисто, да и Филлис посматривала на великана с подозрением.

— Я? — Арагог заметно рассердился. — Я родился не в замке. Я из далекой страны. Один путешественник подарил меня Хагриду, когда я еще сидел в яйце. Хагрид был совсем мальчишка, но заботился обо мне, кормил остатками со своего стола. Хагрид — мой добрый друг и хороший человек. Потом меня нашли и обвинили в убийстве той молодой девушки. Я бежал в Беллерофонтский лес. Хагрид и тогда не оставил меня. Он даже нашел мне жену, Мосаг. Благодаря ему наше племя так разрослось и властвует над восточными окраинами леса.

— Учителя думают, что девушка погибла из-за Вашего укуса, — напомнил Гарри. — Если виновного не найдут, они могут решить расправиться с вами.

— Окрестные жители трепещут перед нами и не пересекают границы наших владений, — погрозил ему Арагог одной из своих мохнатых лап. — Прежний лорд-мэр знал, что если маги начнут нас преследовать, мы, акромантулы, сделаем так, что власть людей в этих краях падет. Его преемник самоуверен и глуп. Нам не потребуется много времени, чтобы расправиться со всем Хогсмидом. Кентавры не придут на помощь двуногим. Что до девушки... ее убило чудовище, которое живет в замке. Это древнее дьявольское порождение, которого мы, пауки, смертельно боимся. Хорошо помню, как я молил Хагрида отпустить меня, когда почувствовал, что оно бродит по замку.

— Что оно из себя представляет? — с трудом выговорил перепуганный Невилл. Гарри показалось, что даже в слепых глазах Арагога промелькнул яростный блеск.

— Мы не произносим его имени. Оно привлечет в лес беду. Даже Хагриду, как он ни просил меня об этом, я этого чудовища не называл.

— Кто выпустил его в прошлый раз? — набрался Гарри мужества задать вопрос.

— Наследник Слизерина, — проскрежетал акромантул. Невилл помрачнел.

— Значит, это не выдумка, — пробормотал он. — Но это было пятьдесят лет назад! Кто же выпускает чудовище теперь?

— Наследник Слизерина, — насмешливо отвечал Арагог. Кольцо пауков вокруг мальчиков смыкалось все плотнее. Гарри понял, что настало время откланиваться, ведь и Арагог больше не выказывал готовности продолжать беседу.

— Тогда мы, пожалуй, пойдем? — с опаской спросил Гарри. Паук заметно развеселился.

— Пойдете? Не думаю... Мои сыновья и дочери не трогают Хагрида по моему повелению, но я не могу отказать им в свежем мясе, которое так любезно само пожаловало к столу. Прощай, друг Хагрида...

Без особой надежды на успех Гарри выхватил волшебную палочку, а Невилл вооружился обломком ветки, которую подобрал с земли, пока акромантул волок его по лесу. Шансы победить полчища голодных ядовитых пауков равнялись нулю, но и сдаваться без боя мальчики не желали.

Неожиданно Арагог остановился и вскинул лапу. Акромантулы замерли, и тишина в лесу воцарилась оглушительная. И снова Гарри услышал, что кто-то идет по их следу, приближаясь мягко и вкрадчиво. Он медленно повернулся.

Из леса величественно выползла огромная змея, похожая на анаконду, к которой применили раздувающие чары. Гарри показалось, что пауки боятся ее не меньше василиска, ибо никто больше не торопился с ужином. Арагог, напротив, приосанился, пока змея свивалась в гигантские кольца, поудобнее устраивая свою голову на кончике хвоста.

— Ты пренебрегаешь законами гостеприимства, мизгирь, — прошипела она. Невилл непонимающе наблюдал за происходящим, а вот Гарри не знал, радоваться его или беспокоиться. Едва ли змея решила вступиться за них по доброте душевной: возможно, она всего лишь хочет предъявить свои права на добычу.

— Не следовало бы тебе вмешиваться в наши дела, Нагайна, — огрызнулся Арагог. Очевидно, он тоже превосходно понимал змеиный язык. — Никто не хватится этих глупых мальчишек, явившихся сюда выведывать, вынюхивать...

— Прикажи своим детям отпустить их, — резко качнула головой Нагайна. — Ты не пожелаешь найти злейших врагов в лице Его Величества... и меня.

— В замке полно детей, куда более жирных и вкусных, нежели эти, — усмехнулся Арагог. — Чудовище найдет, чем поживиться, и без них.

— Скажи мне, — с нажимом произнесла Нагайна, — за что следует возненавидеть сильнее ваше племя: за убийство Говорящего, который может, если захочет, оправдать существование жалкой паучьей породы перед Королем, или за смерть родной крови той, кому я поклялась служить в трех мирах: верхнем, нижнем и подземном?

— Пусть сначала докажет, что он Говорящий, — Арагог с ненавистью повернулся в сторону Гарри. — Змеенышу нужно разбить голову о камень прежде, чем он выпустит свой яд.

— Разве ты не помнишь, что за слова говорил мне, когда я появилась в этом лесу, — спросила Нагайна. — Один и тот же человек оторвал нас от родного гнезда. Один и тот же путь проделали мы, одна и та же повозка везла нас к новым хозяевам. Я переплыла океан много позже и не думала, что снова встречу тебя, мизгирь, что народ твой так умножится, что ты и сам станешь Королем. В память об изгнании, объединившем нас, прошу тебя уступить мне их жизни.

— Хватит слушать старую гадину, — вдруг рявкнул один из акромантулов. — Я не позволю упустить ужин, который сам идет в руки, — и он бросился на бедного Невилла, сбивая его с ног. Гарри с ужасом увидел, как коготь монстра рассекает кожу на щеке мальчика.

Нагайна совершила стремительный прыжок. Паук вдруг дернулся и обмяк, падая с Невилла и дергаясь в предсмертных конвульсиях. Змея вызывающе смотрела прямо на Арагога.

— Ты убила моего внука, змея, — Арагог был вне себя от ярости.

— Он восстал против тебя, — возразила Нагайна. — Проявил дерзость и неуважение, посягая на пленников, судьба которых еще не решена.

— Змееныш принес сюда смерть, — акромантул взглянул на Гарри слепыми глазами так, будто бы хотел испепелить его на месте. — Проклятая душа... Я не желаю видеть его в своем лесу. Уведи его отсюда, Нагайна, и впредь берегись. Однажды я взыщу кровью за кровь и убью того, кто тебе дорог.

— Я знаю правила, мизгирь, — прошипела Нагайна. — Если справедливость есть, ты умрешь раньше.

Пауки отступали в чащу леса. Гарри помог Невиллу подняться на ноги. Мальчика трясло мелкой дрожью. Нагайна, не оглядываясь, поползла вперед, показывая дорогу, и гриффиндорцы поспешили за ней, стремясь как можно скорее вернуться на тропу.

— Спасибо тебе, — окликнул Гарри Нагайну. — Ты спасла нам жизнь.

— Я спасла жизнь Говорящему, — презрительно проговорила змея. — Ты же ведешь себя, как трусливый жалкий мальчишка. Кто знает, возможно, я ошиблась, доверившись своему чутью.

Делать нечего: невзирая на присутствие Невилла пришлось переходить на парселтанг.

— Теперь ты будешь говорить со мной, как с равным? — прошипел Гарри. — Мы должны отблагодарить тебя. Если бы ты не пришла, пауки разорвали бы нас на части.

— Ты окажешь мне услугу в уплату долга жизни, — объяснила Нагайна. — Ты проведешь меня в замок и представишь Королю Змей. Для этого прибыла я в Беллерофонтский лес.

Невилл во все глаза наблюдал за их диалогом.

— Ты хочешь видеть василиска? — поразился Гарри. — Но разве его взгляд не обращает в камень все живое?

— Иногда Король Змей, по своей милости, дарит легкую смерть, — снисходительно ответила Нагайна. — Ведь она предпочтительнее сжигающего изнутри безумия. Однако Его Величество не пожелает убить ту, что принесла радостную весть. Но откуда Говорящему известно о том, кем является Король?

Обманывать змею, мужественно вступившуюся за них перед акромантулами, было бы недостойно и глупо. Гарри решился.

— От призрака Черной Дамы, — признался он. — Она показала мне, где находится вход в Тайную комнату. Но я не успел ее открыть. Кто-то меня опередил. Пауки считают, что это был Наследник Слизерина, но Черная Дама сказала, что это самозванец.

Еще немного, и Гарри бы поверил, что змеиные морды могут выражать богатую гамму эмоций. Нагайна воззрилась на него так, словно он сделал ей величайший в ее жизни подарок.

— Черная Дама в замке? — неверяще прошипела она. — Нагайна снова увидит женщину с множеством лиц? Говорящий знает, как ее найти?

— В последний раз я видел ее накануне нападения, — понурился Гарри. — Она всегда появляется в самый неожиданный момент. Она хотела, чтобы я увидел василиска. Говорила, что открытие Комнаты научит меня, как стать сильнее.

Нагайна рассмеялась.

— Смерть сделала женщину с множеством лиц близорукой, — туманно проговорила она. — Если Говорящий знает дорогу в Тайную комнату, Нагайна последует за ним. До следующей луны я должна попасть в замок.

Гарри внимательно наблюдал за Нагайной. Змея была немногословна, и он не мог отделаться от ощущения, что та скрывает от него что-то очень важное. Только ли василиск интересовал ее в Хогвартсе? Где она была все те годы, что Король змей пребывал в спячке? Откуда она прибыла и как узнала о леди Расальхаг? Гарри раздирали самые противоречивые вопросы. Но тут он вспомнил такое, что немедленно отвлекло его от размышлений.

— Мантия отца! — воскликнул он, резко останавливаясь! — Она осталась там, в лесу! Когда паук напал на нас, я потерял ее по дороге.

— Ты хочешь вернуться? — к Невиллу, наконец, вернулся дар речи, и он с ужасом уставился на темную полосу леса за спиной. — Мантия ведь может быть, где угодно. Попробуй отыщи что-нибудь в такой темноте. Да и пауки точно не ждут нас обратно с распростертыми объятиями.

— Вы не можете вернуться, — холодно обронила Нагайна. — Ты должен был лучше смотреть за своими вещами. Я не поведу вас обратно.

Дорога до замка показалась Гарри вечностью. Нагайна не предпринимала попыток возобновить разговор, и ему оставалось только мучить себя упреками и сожалениями. Потеря мантии делала невозможными любые вылазки за пределы гостиной Гриффиндора. Попросить о помощи Хагрида или даже приславшего мантию Дамблдора он не мог — ведь пришлось бы рассказывать о том, при каких обстоятельствах она была потеряна. В конечном счете, они с Невиллом не узнали ничего полезного: рассказ Арагога не приблизил их к разгадке тайны Наследника.

— Значит, — Невилл прокашлялся, — ты змееуст? Почему ты не сказал нам?

— Ты имеешь в виду, я понимаю язык змей? — спросил Гарри. — Я и говорил-то с ними всего пару раз. Однажды в зоопарке удав сказал мне, что никогда не был в Бразилии. И я непонятно как выпустил его на волю.

— И ты его понял? — изумился Невилл. — Это очень редкий дар! В школе никто не должен об этом знать!

— Ты так говоришь, как будто разговаривать со змеями плохо, — обиделся Гарри. — Разговаривал же ты сегодня с пауками!

— Это совсем другое дело, — покачал головой Невилл. — Знаешь, кто еще говорил на парселтанге? Салазар Слизерин! Именно поэтому змея изображена на гербе его факультета. Помнишь, Амбридж рассказывала нам о Гонтах? Незадолго до того, как их род окончательно угас, они совсем повредились в уме. Разговаривали между собой только на змеином языке! Эта способность передавалась у них из поколения в поколение! Если кто-то узнает насчет тебя, вся школа будет думать, что ты и есть Наследник Слизерина! И что это ты выпускаешь чудовище из Тайной комнаты!

— Никакой я не Наследник! — рассердился Гарри. — Все знают о том, кем были мои родители! Они никак не связаны с Гонтами!

— Как теперь это доказать? — пожал плечами Невилл. — Гонты — единственные прямые потомки Слизерина. Но не единственные в принципе. Слизерин жил тысячу лет назад. Все может быть.

Гарри окончательно поник. В словах друга было свое рациональное зерно. Ведь Распределяющая Шляпа тоже хотела отправить его на Слизерин. Что, если она приняла такое решение, почувствовав в нем кровь Основателя?

Неподалеку от хижины Хагрида Нагайна остановилась.

— Когда ты придешь за мной, Говорящий? — сурово спросила она. — Когда отведешь меня к Королю?

— Сейчас очень сложно проникнуть в замок, — прошипел Гарри. — Недавно кто-то испортил целебное зелье, которое могло поставить пострадавшую от василиска девушку на ноги. Коридоры постоянно кто-то патрулирует. Ты должна сама приползти в школу.

— Я сделаю это, — кивнула Нагайна. — Если ты решишь обмануть меня, Говорящий, ты навсегда опозоришь себя перед моим племенем. Каждый вечер после заката я буду ждать тебя у западного входа.

— Ты неплохо знаешь школу, — отметил Гарри. — Ты уже бывала раньше в Хогвартсе?

— Я повидала много старых замков, — уклонилась от ответа Нагайна. — Все они мало чем отличаются друг от друга.

Гарри и Невилл долго смотрели вслед уползающей змее. Эту ночь они, определенно, запомнят на всю оставшуюся жизнь.

— Ты заметил? — спросил вдруг Невилл. — Она ядовитая. Тот паук свалился замертво.

— И что с того? — не сразу понял Гарри.

— Она же анаконда, удав, — пояснил Невилл. — Обычно их клыки не вырабатывают яда. Это волшебная змея, непростая. Возможно, чей-то фамилиар. Что она от тебя хотела?

Гарри вздохнул. Хватит с Невилла впечатлений на сегодня.

— Ничего особенного. Просто поболтать. Не думаю, что до сих пор она ежедневно могла общаться со змееустом.

— Мантию твою жалко больше всего, — посетовал Невилл. — Такая полезная вещь была!

Гарри закусил губу, чтобы не давать волю чувствам.

— Ничего страшного, — с наигранным оптимизмом заявил он. — Это всего лишь вещь. Жил я без нее одиннадцать лет. И дальше проживу.

Нагайна не слышала разговора мальчиков, но с легкостью могла его предугадать. На душе у нее было легко и радостно. С помощью этого ребенка ей удастся поймать сразу трех зайцев, хотя по дороге в Хогсмид она не расчитывала и на одного. Поистине, жизнь удивительна.

Нагайна скользнула раздвоенным языком по шершавой ткани, чувствуя едва уловимый потусторонний холодок, исходящий от мантии-невидимки. Спустя четверть часа артефакт был надежно спрятан у корней невесть как затесавшегося в еловую рощу платана.

— Пусть ты и Говорящий, мальчик, — усмехнулась она. — Но ты не Повелитель Смерти.

Ее четвертый козырь таинственно мерцал в свете нарастающей луны.


* * *

Джастин выполз из бочки и, первым делом, привычно взглянул на натюрморт. Черная Дама не возвращалась, и без нее общежитию Хаффлпаффа явно чего-то не хватало. По крайней мере, Джастину хотелось верить, что от чудовища Слизерина их защищает нечто более весомое, нежели ритм, отбиваемый на крышке бочки.

Эрни следом за ним шагнул в коридор и с опаской огляделся по сторонам.

— Хорошо, что до кухни два шага! Ничего просто не успеет произойти. Если монстр не проголодался.

— Ты думаешь, в таком случае он пойдет на кухню и попросит у эльфов сэндвичи? — хмыкнул Джастин. Эрни мрачно воззрился на него.

— Я думаю, что в такой час в коридоре нет ни одного студента, кроме нас, а монстр поползет на запах еды. И тогда сэндвичи уже не пригодятся. Чтобы еще хоть раз я сел играть с Заком в карты!

Джастин и сам был не в восторге от подобной перспективы. Играть со Смитом было неинтересно: он много болтал и еще больше мухлевал, а в результате именно им с Эрни пришлось выбираться среди ночи на кухню, чтобы возместить свой проигрыш. Иногда в голове Джастина просто не укладывалось, что такая подлая личность, как Захария, делает на их факультете.

— На твоем месте я бы нас не идеализовал, — посоветовал ему как-то Джоэл. — Локонс, к примеру, тоже бывший хаффлпаффец, и держу пари, в школьные годы он мало чем отличался от Смита. Да и сама Хельга, если верить истории, была та еще штучка.

Джастин прекрасно это понимал и не спорил. Барсук — не такой уж безобидный зверек, надо же ему как-то выживать в лесу, полном хищников.

— Не перебуди картины, — предупредил он Эрни. — Иоли как-то сказала, что все они шпионят на директора. Не баллы жалко, а вечера, которые потратим на отработки. Синистра в этом году как с цепи сорвалась.

Эрни понимающе закивал — ему на уроках астрономии доставалось не меньше, чем остальным. Из всех хаффлпаффцев профессор Синистра выделяла только тихую и скромную Салли-Энн Перкс. Математический ум девочки приводил в восторг всех учителей, на уроках которых требовались точные рассчеты. С другой стороны, списывать у нее было совершенно невозможно: стиль решений Перкс был слишком узнаваем, да и пояснить результат Джастин не смог бы при всем желании.

У эльфов на кухне царил полный бедлам. Джастин был удивлен: обычно приветливые существа, на этот раз эльфы чуть ли не вытолкали их с подносом, полным еды. Домовики возбужденно переговаривались, спорили, гремели посудой и не отвечали на вопросы.

— Что за безумие? — перевел дух Эрни, когда картина за их спиной вернулась на прежнее место. — Впервые вижу их такими взволнованными!

— Вся школа на ушах, — предположил Джастин. — Домовикам крупно влетело за испорченное зелье, ведь в их обязанности входит следить за порядком. А тут, получается, кто-то спокойно вошел в больничное крыло, добавил в снадобье яд и был таков. И никто ничего не видел и не знает.

— Для начала яд надо принести в школу, — заметил Эрни. — А как мне объяснила Дина, в обычной аптеке его не купишь. Значит, преступник или спланировал убийство Пенелопы давно, или украл яд у кого-то в школе.

— И кто же тут в свободное время варит яды, интересно? — саркастично заметил Джастин. — Снейп же не совсем с ума сошел держать такие вещи незапертыми в замке, полном школьников. А других зельеваров здесь нет.

— Чертовщина какая-то, — пробормотал Эрни. — Погоди, что это там впереди?

Джастин и Эрни глупо замерли посреди коридора. Прямо на полу без чувств лежала маленькая фигурка. Джастину показалось, что он снова вернулся в ту ночь, когда обнаружили Пенелопу — ибо тот факт, что этот ученик пострадал от тех же рук, едва ли подлежал сомнению.

Джастин осторожно приблизился и повернул тело к свету.

— Эй, я знаю этого паренька! — воскликнул Эрни. — Гляди, и камера его с ним. Он что, хотел сфотографировать преступника?

— Дурак, — с сожалением протянул Джастин. — Надо было удирать со всех ног!

— А что же мы тут сидим? — встрепенулся Эрни. — Нужно скорее позвать на помощь!

Джастин сорвался было с места, но тут же остановился.

— А если преступник бродит по замку? — спросил он. — Я не хочу, чтобы меня постигла судьба Криви! Не знаешь, кстати, он жив или просто оцепенел? Как Дамблдор это определяет?

— Нужно попросить картины! — сообразил Эрни. — Пусть сообщать всем профессорам!

Джастин с досадой огляделся по сторонам. Что за незадача: коридор, ведущий от их общежития к хогвартской кухне, был сплошь увешан пейзажами и натюрмортами. В прошлом году он приметил здесь небольшую картинку с группой людей, но на этот раз ее не оказалось на прежнем месте. Вместо нее повесили рисунок совершенно бесвкусной античной вазы.

— Что же будем делать? — растерялся он. — Вдруг Криви умирает?

— Помолчи! — шикнул на него Эрни. — Я слышу шаги! Приготовься, если он нападет, нужно попробовать отразить атаку!

— А как это делают? — усомнился Джастин. — Дуэльный клуб у нас только на следующей неделе! И вряд ли Локонс научит чему путному!

— Сейчас не до Локонса, — отмахнулся Эрни. — Честное слово, если мы выберемся из этой передряги живыми, я убью Зака!

Шаги все приближались, пока из-за угла, наконец, не показалась Долорес Амбридж. Джастин мог только предполагать, какое впечатление произвели они с тарелками, полными сэндвичей, в одной руке и волшебными палочками наизготовку в другой. Амбридж недоуменно замерла, а затем бросилась к Колину Криви.

— Как это случилось? — воскликнула она. — Вы видели его? Почему оно вас не убило?

— Оно? — нахмурился Джастин. — Вы думаете, это сделало чудовище Слизерина?

Амбридж раздосадованно нахмурилась.

— Уж лучше оно, чем кто-то из учеников! Что же вам, ужина было мало? Не могли найти другого времени для своих глупостей?

— Мы вышли совсем ненадолго, честно, — сказал Эрни. — Еще пять минут назад его здесь не было! Мы шли по этому коридору и никого не заметили!

— Ваше счастье, глупые вы дети, — возмутилась Амбридж и левитировала бесчувственного Криви в воздух. — Следуйте за мной, оба.

Настороженно переглядываясь, Джастин и Эрни пошли с профессором. Вела себя женщина довольно странно: ежеминутно замирала на месте, прислушиваясь, поминутно раздавала указания портретам и, кажется, немного успокоилась, лишь когда они без приключений добрались до ее кабинета.

— Мальчика необходимо немедленно транспортировать в больничное крыло, — сказала она. — Я займусь этим, а затем приглашу сюда Альбуса и остальных. Вы двое даже не смейте носа показывать в коридор. В школе орудует кто-то очень опасный. Эти случаи окаменения не единственные. Недавно пострадало несколько картин по дороге к ванной старост.

— Но что это значит, профессор? — испуганно спросил Джастин. Руки его похолодели.

Амбридж помолчала, печально глядя на Колина. Джастин машинально отметил необычный кулон у нее на шее — издалека тот напоминал очень странный ключ, явно не подходящий ни к одному из известных мальчику замков.

— Боюсь, это значит, что Тайная комната действительно снова открыта, — вздохнула профессор. Джастин и Эрни в ужасе выдохнули.

— Но кто же... — начал было Эрни.

— Вопрос не в том, кто, мистер Макмиллан, — туманно возразила Амбридж. — Вопрос, как...

Ответить на это мальчикам было нечего. Вдруг Эрни бросил полный надежды взгляд на фотоаппарат.

— Профессор, может быть, он успел сфотографировать нападавшего? Поэтому его и прокляли?

Амбридж не слишком воодушевилась его предложением.

— Никто не оставляет на месте преступления такие очевидные улики, хотя... этот человек всегда не был лишен некоторой театральности... Что же, посмотрим, — она попыталась извлечь пленку из колдокамеры, но та неожиданно вспыхнула, осыпавшись на руки Амбридж серым пеплом. Аппарат был безнадежно испорчен: все его внутренние детали расплавились, и Джастин поморщился от неприятного запаха паленой проводки.

Амбридж молча покачала головой и вышла в коридор, пропуская вперед плывущее по воздуху тело Колина Криви. Джастин и Эрни только и услышали, как защелкивается замок двери.

— Невеселая получилась вечеринка, — отметил Эрни, стараясь немного поднять их боевой дух. — А Зак, мерзавец, спит себе и в ус не дует! Зато у нас сэндвичи.

Джастин выглядел очень подавленным.

— Колин тоже был магглорожденным, — заметил он. — Везде об этом говорил. Что, если Наследник Слизерина и вправду вознамерится истребить всех нас? Когда мама узнает, сразу же заберет меня из школы!

Он попытался представить возвращение домой. Когда-то отец всерьез задумывался над тем, чтобы после второго курса перевести его в Итон, следом за Томом. Джастин не мог сказать, что эта идея казалась ему очень удачной. Куда лучше было бы, если бы Том сам вдруг решил учиться в Хогвартсе. Их компания здесь была бы намного веселее, и половины неприятных происшествий удалось бы избежать. Том всегда был очень осторожен.

— Ты же понимаешь, что это временно, — ободрил его Эрни. — Повидаешься с друзьями, еще и экзамены пропустишь, а там поймают Наследника, и можно будет спокойно возвращаться!

— Мы говорили об этом с Филлис, — вздохнул Джастин. — Она сказала, что ни за что не уедет и не пропустит кульминации событий. А ведь она в особой опасности в связи со своим клубом!

Джастин разговаривал с подругой не далее, как этим утром, за завтраком. Филлис уже не первую неделю ходила, как в воду опущенная: новость о смерти Нагайны повлияла на нее не лучшим образом. Джастин даже боялся представить, в каком состоянии сейчас находится Том, ведь для него эта змея значила так много.

Эрни, тем временем, с интересом исследовал кабинет: заглядывал в книги на стеллажах, рассматривал картины, выглянул даже из окна, из которого открывался великолепный вид на Черное озеро.

— Теперь понятно, почему профессор Амбридж такая умная, — с уважением протянул он. — Посмотри только, что за книги она читает! Да половина профессоров удавится от зависти! Думаю, она спокойно может преподавать вообще любой предмет!

Джастин тоже подошел к книжному шкафу профессора и пробежался взглядом по корешкам книг. Удивительно, среди них он не обнаружил ни одной исторической.

— Странные интересы для министерской служащей, — продолжал Эрни. — Я не хочу сказать, что они там поголовно ничего не смыслят в науках, но алхимия?

— Алхимия? — удивился Джастин. — А ты откуда знаешь?

— Когда учишься на колдомедика, без знания основ алхимии не обойтись, — объяснил Эрни. — Пока Дина готовилась к экзаменам, я наизусть эти названия вызубрил. Вот, например, Эш Мецареф. Древний трактат по алхимии. Сестра его, конечно, не читала, но названия знать была обязана. Она писала их на цветных самолетиках и зачаровывала их летать за ней по всему дому, днем и ночью...

Джастин рассеянно кивнул. Его внимание привлекла другая книга: без названия, зато с вытесненным серебром символом, так напоминающим ключ на шее профессора Амбридж.

— А это что такое? — спросил он Эрни. Друг нахмурился, вспоминая.

— Не знаю, — передернул он, наконец, плечами. — Тоже какой-то знак, у алхимиков популярный, но я забыл, что точно он обозначает. Единство всяких там стихий и элементов, что-то в этом духе. Я же тебе не Николас Фламель, чтобы в этом разбираться!

Джастин, не слушая больше Эрни, потянулся за книгой и осторожно снял ее с полки.

— Ты что творишь? — испугался мальчик. — Амбридж с нас три шкуры спустит, если узнает, что мы копались в ее вещах!

— Посмотри туда, — кивнул Джастин. — Амбридж носит на шее этот кулон. А за книгой с таким же символом прячет какое-то зелье, — и он взял в руки увесистую бутылочку, осторожно откручивая крышку.

— Что за гадость, — скривился Эрни. — Такой бурды Снейп нас еще варить не заставлял!

— То, что заставлял нас варить Снейп, нет смысла прятать, — фыркнул Джастин. — Конечно, если это не зелья работы Невилла. Выглядит тошнотворно.

— Если идеи, что это? — поинтересовался Эрни.

— Нет, — соврал Джастин. — Ни единой мысли.

На самом деле, ему не нужно было долго искать правильный ответ. Об этом зелье они говорили в последнее время каждый день с утра до вечера, это его описание он вычитал в книге Джеммы Фарли. Гермиона напрасно прилагала так много усилий к тому, чтобы раздобыть разрешение: готовое и наверняка идеально сваренное оборотное зелье уже хранилось в кабинете профессора Амбридж. Недостающий паззл с треском встал на место. Долорес Амбридж — вовсе не та, за кого себя выдает. Да и случайно ли она оказалась так вовремя в том коридоре, где произошло нападение на Колина?

Он воровато огляделся по сторонам и спрятал бутылку за пазуху, во внутренний карман мантии.

— Ты с ума сошел? — охнул Эрни. — Она же заметит!

— Не заметит, там еще полно такого добра, — усмехнулся Джастин. Действительно, за книгой была спрятана целая батарея фиалов с оборотным зельем. Джастин осторожно подвинул их, чтобы замаскировать пропажу, и поставил книгу на место. Затем он вернулся к столу и невозмутимо взял с тарелки сэндвич. Его не мучила совесть. В конце концов, кто-то украл не просто прядь волос Амбридж, а целую ее личность, а ведь красть у вора не так уж и возбраняется?

— Угощайся, Эрни, — радушно пригласил он друга. — Мне кажется, Зак сэндвичей сегодня не заслужил.


* * *

Наутро Гарри и Невилл долго не решались покинуть гриффиндорскую башню. Рана на щеке Невилла за ночь воспалилась, и было чрезвычайно сложно убедить друзей в том, что она появилась в результате падения в душевой. Атмосфера еще больше сгустилась, когда они спустились в общую комнату и услышали, как Алиссия Спиннетт возбужденно рассказывает о нападении на Колина Криви. Виновницей происшествия, с ее точки зрения, могла быть только Фарли.

— Наверняка сфотографировал нашу принцессу или одну из ее тупоголовых подруг в неподходящий момент, — язвила она. — Вот и заработал, бедняга, проклятие.

— Лис, это мелко, — протестовала Кэти Белл. — Я давно знаю Джемму. Такая дешевая месть не в ее правилах. Где Криви — и где она!

— Вот именно, — фыркнула Спиннетт. — Для нее это все равно что раздавить букашку. Прошла и не заметила!

Рон похлопал Гарри по плечу.

— Успокойся, приятель! Никто тебя не подозревает! С их воображением никакое алиби не нужно! Да и все видели, как ты вечером отправился спать!

— А вдруг не все? — возразил Невилл. — Кто-то же нашел Колина. Он вполне мог видеть, как мы возвращаемся в замок без мантии! Да еще и я со ссадиной на лице.

— Я бы на твоем месте показался мадам Помфри, — посоветовал Рон. — Хочешь, я могу сходить с тобой и подтвердить, что видел, как ты порезался! Представь только, сколько заразы на когтях у этих тварей!

Аргумент Рона окончательно убедил Невилла, и вместо завтрака они поспешили в больничное крыло. Гарри пошел в большой зал один и по дороге встретил Филлис и Мораг. Девочки над чем-то весело хохотали.

Сердце Гарри забилось в нехорошем предчувствии. Вновь вернулись ночные подозрения: Филлис, друг-змееуст, чудовище. Филлис знает всех магглорожденных в замке наперечет, но все ее близкие друзья при этом чистокровные. Филлис однажды проговорилась, что когда-то давным-давно в ее роду были волшебники. Филлис так преуспела в сложных отраслях магии, что сам Снейп дает ей частные уроки, и кто знает, какие заклинания они там изучают.

— Привет, Гарри, — расцвела в улыбке Филлис, и в тот же миг он сам себе показался смешным. Добби ведь ясно дал понять, что за нападениями на магглорожденных стоит Люциус Малфой, что это плоды его коварного плана они теперь пожинают, а уж в дружбе с Малфоями Филлис никак нельзя было упрекнуть. Драко ее, конечно, не третировал так, как Гермиону, но все же сохранял холодный нейтралитет.

— Привет, — пробормотал он. — Слышала уже новость?

— Да, — тут же погрустнела Филлис. — Джастин специально пришел к нам в башню, чтобы рассказать. Это ведь они с Эрни нашли Колина. Сами чуть было не попались чудовищу!

— Как это ужасно, — Мораг жеманно закатила глаза. — Если дело так и дальше пойдет, им придется отправить Дамблдора в отставку и пригласить сюда невыразимцев! Нельзя ведь сидеть, сложа руки!

— Мораг, я бы хотела поговорить с Гарри, — сжала ее руку Филлис. — Давай я присоединюсь к вам позже?

— Только не опаздывай, — предупредила ее Мораг. — Нам перед Рождеством отчитываться перед комиссией о проекте, а ты у нас в зоне риска. Случись что, вся работа пойдет насмарку.

Филлис вымученно улыбнулась, но стоило Мораг отойти подальше, разразилась возмущенной тирадой.

— Эти бездельницы еще смеют сравнивать, кто из нас делает больше, — пожаловалась она Гарри. — Держу пари, они успокоятся, только если я принесу им саму диадему Рэйвенкло!

— Забудь о них, возвращайся домой, — сказал ей Гарри. — Я и Гермионе то же самое посоветую. В прошлом году не сильно помогли нам наши расследования.

— Кстати, о расследованиях, — прищурилась Филлис. — Что это за чепуха с оборотным зельем? Я ушам своим не поверила, когда Рон попытался втянуть меня в это безобразие!

— Рон — болтун, — раздраженно поморщился Гарри. — Мне и самому не слишком по душе эта затея, но Гермиону не переубедить. Она уверена, что за всем этим стоит Джемма Фарли. Она слышала какой-то разговор между девочками.

— Грейнджер — дура, если в это поверила, — отрезала Филлис. — У Джеммы голова сейчас совсем другим занята. И я не позволю вам ее мучить.

— Не сердись, я не сомневаюсь в том, что это сделала не она, — успокоил ее Гарри. — Этой ночью мы с Невиллом видели акромантулов. Они рассказывали о чудовище в замке. Представляешь, именно из-за случая с Тайной комнатой отчислили Хагрида! Его заподозрили в убийстве. Видимо, доказать не смогли, раз в Азкабан он не попал.

— Настоящее безумие, — потрясенно ахнула Филлис. — Где вы умудрились ночью отыскать акромантулов? Вы что, выходили за территорию замка?

— Мы были в Беллерофонтском лесу, — потупившись, признался Гарри. — Пауки напали на нас и чуть было не съели. Вмешательство огромной змеи помогло нам сбежать.

— Змеи? — Филлис недоуменно изогнула бровь. — Ах да, я забыла, что ты можешь разговаривать со змеями...

— Нагайна сказала, что не могла не заступиться за Говорящего, — осторожно добавил Гарри. — Не смотри так, Невилл уже объяснил, почему о владении парселтангом лучше не распространяться.

Филлис смотрела на него с таким неподдельным изумлением, что Гарри стало не по себе от ее пристального взгляда.

— У этой змеи есть имя? — искусственно рассмеялась она. — Как необычно. Похоже, она начиталась Киплинга.

Гарри тоже рассмеялся — во вчерашней суматохе ему было не до размышлений о некоторых странностях. Действительно, если Арагогу и его жене имена нарек Хагрид, в то время, как родившиеся в лесу их потомки преспокойно ползали себе безымянными, то кто же впервые сказал Нагайне, что она Нагайна? Скорее всего, до того, как появиться в лесу, змея жила среди людей или вблизи какой-нибудь деревни. Волшебной деревни, принимая во внимания ее необъяснимую с научной точки зрения ядовитость.

— Нагайна очень разумная змея, — признался он. — Она проводила нас с Невиллом до самого замка.

— Да уж, разума ей не занимать, — Филлис недоверчиво покачала головой. — А о чудовище в замке она ничего такого не говорила? Кому, как не змеям, лучше знать о том, что происходит на Слизерине.

Гарри долго не решался ответить на этот вопрос. Филлис никогда не поддерживала его безумных идей. Никогда не присоединялась к их приключениям. Так и в этот раз, она лишь посоветует ему больше времени уделять учебе и предоставить взрослым самим разбираться с такими масштабными проблемами.

— Она хочет проникнуть в замок, — признание вырвалось незаметно, и Гарри тут же пожалел об этом. Хотя, с другой стороны, никто не заставляет его выдавать Филлис все секреты. — Она хочет встретиться с этим чудовищем. И настаивает на том, чтобы я ей помог.

Филлис, не меняя выражения с лица с вежливой заинтересованности, помахала рукой кому-то у дверей большого зала, и только потом повернулась к Гарри.

— Но чтобы помочь Нагайне, ты должен знать, где находится логово чудовища, — заметила она. — А для этого сначала нужно найти вход в Тайную комнату, а с этим даже директор пока не справился.

— А если я скажу тебе, что знаю? — вскинул голову Гарри. — Если мне известно, где находится вход в Тайную комнату, пусть я не совсем пока понимаю, как туда пробраться, ты тут же объявишь, что я Наследник Слизерина?

Вопреки его ожиданиям, Филлис не ударилась ни в нравоучения, ни в панику. Она очень спокойно перекинула сумку через плечо и улыбнулась.

— Конечно, нет. Я точно знаю, что ты не Наследник Слизерина. А теперь расскажи мне по порядку, что вы придумали с Нагайной.


* * *

Бах!

Мадам Помфри оставляет окно открытым, и порыв прохладного, пахнущего дождем и мокрыми листьями ветра, захлопывает дверь палаты, и она со звучным хлопком ударяется о косяк. Колин распахивает глаза и несколько минут лежит неподвижно, наслаждаясь солнечными лучами, нежно касающимися его лица. Отчего-то каждое движение отдается в мышцах тупой парализующей болью. Ему кажется, будто он проспал тысячу лет.

Воспоминания обрушиваются на него резко, сбивающей с ног волной. Превозмогая чудовищную усталость, Колин пытается подняться с постели, судорожно цепляясь за накрамаленные простыни. Только бы скорее добраться до колдокамеры — пленка расскажет обо всем, что сейчас не способен выразить его заплетающийся язык. Похоже, невинная идея выбраться ночью на кухню, чтобы пофотографировать эльфов, на поверку оказалась не такой уж безобидной.

Кадр. В огромном холле при входе в школу нет ни души. Колин с детства умел ходить неслышно, как мышь, поэтому его появления не замечают только что вернувшиеся невесть откуда Гарри Поттер и Невилл Лонгботтом. Одежда обоих грязна и изорвана, на лице Невилла даже в полумраке зала отчетливо видно кровь. Друзья еле слышно о чем-то спорят, Гарри выглядит подавленным.

Кадр. Колин едва успевает метнуться в сторону, когда со стороны слизеринских подземелий появляется закутанная в черное фигура. На мгновений на ее лицо падает свет факелов, и Колин узнает старосту школы. Очевидно, у нее есть разрешение передвигаться по замку во внеурочное время, но что, скажите на милость, Джемме Фарли могло понадобиться за пределами школы в такой час?

Колин несколько минут ждет на прежнем месте, и видит, как она возвращается. В руках ее свиток, очевидно, доставленный запоздалой совой. Джемма прячет его в рукав и, бдительно оглядевшись по сторонам, говорит пару слов портрету-полуночнику.

Кадр. Джастин с другом опередили его всего на несколько минут. Колин еще видит, как за их спинами закрывается натюрморт с хихикающей грушей, и радуется редкому кадру. Пожалуй, его можно не обрабатывать специальным раствором: маггловские друзья не верят, что он учится в одной школе с сыном леди Финч-Флетчли, и это фото станет неоспоримым доказательством его привилегированного положения.

Не дойдя всего несколько шагов до кухни, Колин вдруг оборачивается на непонятный звук за спиной и замирает от изумления, тут же вскидывая колдокамеру, которую он так и не успел отключить. Кадр и ослепляющая вспышка в глазах. Кажется, он что-то напутал с ночным режимом...

Аппарата на прикроватной тумбочке не оказывается, а комнатка школьной медсестры заперта на ключ. Колин хочет подергать дверную ручку, но его рука почему-то проходит сквозь нее, словно эта дверь — лишь призрачное наваждение. А может быть, призрак — это он сам?

Бах!

Колин открывает глаза. Снилась всю ночь ему какая-то ерунда.

Он медленно садится в постели, растирая затекшие суставы. Сложнее всего справиться с собственным лицом: от долгого сна его рот неестественно перекошен, и огромных трудов стоит расслабиться и унять отвратительную дрожь в руках и ногах.

Колин выбегает из палаты, даже не потрудившись переодеться в форменную мантию. Единственная его цель — как можно скорее добраться до большого зала и предупредить ребят об огромной змее, ползающей по ночным коридорам. Учителя, конечно, рассердятся на него за нарушение режима, но, с другой стороны, разве не они сами хотели изловить чудовище Слизерина? Отец ни за что не поверит, что именно Колину удалось его разоблачить. Может быть, он станет местной знаменитостью, вроде Гарри Поттера, и о нем тоже напишут в газетах?

Не доходя до зала, он видит Джастина, рассеянно бредущего по коридору. Колин хочет его окликнуть, но голос ему не подчиняется, словно он долго и пронзительно кричал, сорвав связки. Странно, что мадам Помфри не оставила для него никаких зелий. Да и куда, собственно, она подевалась?

— Джастин! Задержись на секунду!

Филлис Сакс догоняет их и останавливается рядом с хаффлпаффцем, не обращая ни малейшего внимания на присутствие Колина. Очень странно с ее стороны: обычно девочка — само воплощение вежливости и доброжелательности. Она всегда спрашивает, не нужна ли Колину помощь, и не сердится, в отличие от остальных, за то, что на собраниях клуба магглорожденных он беспрестанно делает снимки. Она даже обещала, что использует самые лучшие для школьного альбома. Колин всякий раз расцветает от ее похвалы.

— Джастин, это правда, что мне рассказали? — Филлис выглядит обеспокоенной. — Ты все-таки уезжаешь в Лондон?

— Мама передавала, что прибудет после обеда, — мрачно кивает Джастин. — Ты еще можешь поехать со мной, ты знаешь? Никто не станет тебя осуждать. Не та ситуация. Это как эпидемия — единственный способ уцелеть, это бежать подальше от очага ее распространения. Будут новые нападения.

— Не беспокойся за меня, — Филлис легко улыбается. — Этот кошмар закончится, и мы снова увидимся. Хотя, признаюсь, я тебе немного завидую. Ты скоро увидишь Тома. Я бы хотела сейчас быть рядом с ним. Он ведь писал тебе, что случилось с Нагайной.

Джастин молча кивает. Колин не знает, кто такая Нагайна, но отчего-то и ему становится не по себе.

— Передашь ему кое-что от меня? — Филлис достает из сумки бумажный сверток. — Не открывай до Лондона и никому не показывай, даже маме. Это личное. Том поймет, что с этим делать.

— Думаю, мы вечером к нему поедем, — отвечает Джастин. — Мама так зла, что непременно захочет высказаться перед миссис Сандерс. Вот кто действительно обрадуется моему возвращению. Они уже и учителей нашли. Папа подтянул кого-то по общим наукам, а волшебством со мной обещала заниматься сестра самой миссис Забини. Говорит, у нее сейчас много свободного времени.

— Сестра миссис Забини? — Филлис вдруг смеется. — По-настоящему щедрое предложение с ее стороны. Том за тебя тоже порадуется, я уверена.

Бах!

Колин просыпается в своей постели. Впечатления прошлой ночи проникают даже в его сон, мысли пребывают в полном хаосе.

Кажется, такое бывает при сильном переутомлении. Доктора называют это синдромом ложных пробуждений. Колин где-то об этом читал. В детстве он был исключительно всеяден по части книг — проглатывал все без разбора.

Над ним, склонившись, стоит профессор Дамблдор.

— Любопытно, весьма, — бормочет он себе под нос.

Поппи Помфри ожидает тут же, чуть поодаль, и неодобрительно качает головой.

— Простите, Альбус, но что именно Вы находите любопытным?

Директор смотрит Колину прямо в глаза, и мальчик, морщась от боли, поднимает руку и тянется к белой бороде. Пальцы, словно налитые свинцом, ничего не чувствуют.

— Мистер Криви в сознании, Поппи. Но его состояние отличается от того, в котором была обнаружена мисс Кристалл. Похоже мы имеем дело с чарами очень индивидуального действия.

— Не значит ли это, что и лечение требуется каждому свое? — мадам Помфри нервно кусает губы — впервые Колин видит ее в настолько обескураженном состоянии.

— Я не сомневаюсь в эффективности мандрагор, выращенных Помоной, — качает головой профессор Дамблдор. — Очень некстати погибло зелье, любезно предоставленное леди Финч-Флетчли. Моя ошибка: я не учел коварства нашего противника. Вопрос в том, что мы будем делать, когда пострадавшие вернутся к нормальной жизни.

— Что именно Вы пытаетесь сказать, Альбус? — мадам Помфри подходит ближе и присаживается на край кровати. — Признаюсь, в моей медицинской практике такое впервые. На курсах колдомедиков нас к этому не готовили.

— Вы не единственная можете пожаловаться, Поппи, — вздыхает директор. — Переживших подобное во всей истории с десяток не наберется. Да и не распространялись они о последствиях. Думаю, лучше прочих нас мог бы просветить только лорд Слизерин, но в тех краях, где он нынче обретается, наши проблемы поистине смехотворны.

— Что Вы такое говорите, Альбус, — всплеснула руками мадам Помфри. — Возможно, бедным детям придется мучиться с этим всю свою жизнь, а мы даже не знаем, что довело их до такого состояния!

— Даже если бы Вы знали, Поппи, — задумчиво посмотрел на медсестру директор. — Даже если бы Вы знали... Вы, конечно, в курсе моего вечного диспута с Люциусом Малфоем относительно допустимого содержания школьной библиотеки? Я считаю, что мы напрасно недооцениваем магглов и их литературу. Порой в их книгах заключена великая мудрость. Скажем, не так давно мне довелось ознакомиться с чудной притчей о бриллианте, который требовалось поместить в царскую корону. Ни один из мастеров не брался за обработку камня, осознавая сложность и ответственность задачи, понимая, что в случае провала любой из них поплатится головой за испорченную корону. Знаете, что придумал царь?

Мадам Помфри только растерянно захлопала глазами.

— Царь решил поручить эту задачу ученику ювелира, — радостно пояснил Дамблдор. — Маленькому ребенку. Он рассудил, что поскольку ребенок не понимает, с какой великой драгоценностью ему предстоит иметь дело, он всего лишь выполнит свою работу, сделает то, что умеет. И действительно, корона была готова в срок, и она выглядела прекрасно.

Мадам Помфри молчала так долго, что Колин почувствовал, что его веки сами собой начинают смыкаться.

— В Ваших рассуждениях, Альбус, всегда есть какой-то нюанс, который кажется мне чудовищно неправильным, как матери, Вы уж простите, — ее голос доносился до Колина, будто сквозь глухую завесу. — Но вот в чем именно он заключается, я всякий раз сказать не могу.

Бах!

Колин Криви открывает глаза...


* * *

Том сидел за столом в кабинете своего отца и улыбался. Родителей с утра дома не застать: готовятся к возвращению Констанс и Джастина. Андреа от радости места себе не находит, грандиозный праздник решила устроить. Втайне мечтает, чтобы Джастин составил ему компанию в поездке в Итон. Не то что бы это совпадало с интересами самого Тома. Должен ведь кто-то и за Филлис присматривать, пока они и на новом месте не наладили связь посредством сов.

Письма Филлис в последнее время полны загадок, и некоторые секреты она не доверяет даже бумаге. В Хогвартсе происходит нечто из ряда вон выходящее, даже прошлый год кажется лишь репетицией нынешнего безумия. Несколько недель подряд подруга исправно снабжала его свежими колдографиями, но пару дней назад расстроенно сообщила, что их фотографа постигла та же беда, что и бывшую старосту, и он отправился на бессрочные каникулы в больничное крыло.

Том хотел бы поделиться с Нагайной своими соображениями по этому поводу, но, увы, Нагайны больше нет. И ему до сих пор тяжело задумываться об этом даже наедине с самим собой.

С воспоминаниями матери он ознакомился машинально, едва она сообщила ему о том, что змея мертва, и он больше никогда ее не увидит. Выдержки хватило лишь на то, чтобы рассмотреть отдельные эпизоды, крайне сумбурно отобразившиеся в памяти Андреа. Похоже, она и сама переживала о содеянном.

Том знал, что никогда не забудет эти руки, сделавшие укол. А еще — крысиное личико Лиз Скотт, подробно пересказывающей матери их беседу с Филлис. Он быстро отвел взгляд и сказал, что хочет побыть один. Мама не навязывала свое общество.

На этом их история заканчивалась. Нагайна никогда не расскажет о том, что знала о его необыкновенных способностях, и никогда не увидит своего Короля. Том не сдержал данного слова. Не сдержал по вине глупой маггловской девчонки, жадной и наглой предательницы. Деревенской выскочки, понятия не имевшей о том, что такое терять тех, кто тебе дорог.

Его могла понять только Филлис, но она была далеко. Слишком далеко.

Том прикрыл глаза и удовлетворенно кивнул. Работа с дневником приносила свои плоды — он прекрасно владел собственной памятью, а его навыки в области манипуляции сознанием становились все более отточенными и совершенными. Необходимость в сне отпадала сама собой — теперь ему достаточно было лишь пожелать, чтобы вспомнить. Или увидеть — к примеру, Том всерьез сомневался, что подсмотренный нынче разговор принадлежит далекому прошлому.

Донна Кортазар была намного красивее Донны Забини. Сейчас она расхаживала по одновременно знакомой и незнакомой Тому комнате из самого первого его видения. Леди Расальхаг сидела неподалеку и задумчиво покачивала ногой.

— Я умоляю, отнеситесь к моим словам серьезно, госпожа, — говорила Донна. — Я слишком долго медлила, прежде чем прийти к Вам с этой мыслью. События в Хогвартсе, о которых пишет Блейз, лишь укрепляют мою уверенность.

— Мне нужны доказательства, Донна, — отрезала Расальхаг. — Пустых слов от тебя я выслушала уже достаточно.

— Я ведь приносила Вам воспоминания Эвана, которыми меня снабдила эта маггла, Финч-Флетчли, — воскликнула Донна. — Андромеда пересказала Вам их содержание!

— Никчемные, пустые разговоры, — передернула плечами Расальхаг. — Не понимаю, почему Эван сохранил именно их. Надеюсь, они уничтожены?

— Разумеется, моя госпожа, — склонила голову Донна. — Эвита обо всем позаботилась. Но увиденное не выходило у меня их головы, и только сейчас я начинаю понимать, почему. В каждом из этих разговоров речь шла о том или ином предмете, важном для Темного Лорда. Подумайте сами!

— Ссора Беллы и Энди из-за чаши и мой разговор с братом о реликвиях Салазара Слизерина? — медленно проговорила Расальхаг. — Как в такие моменты я тоскую по моему медальону. Когда я узнаю, кто его похитил, я вырву ему сердце. Все, что я должна была помнить о возвращении Лорда, я по великой глупости скрыла в этой вещице и перехитрила саму себя. К счастью, на свете слишком мало тех, в ком медальон почувствует мою кровь.

— Госпожа, но ведь Повелитель мог рассуждать так же, как и Вы, — горячо подхватила Донна. — Что, если эти вещи — ключ? Ключ к открытию Тайной комнаты или иному возвращению наследия Слизерина? Эван всегда был хитер. Он на каждом шагу оставил по подсказке, надеясь, что Темный Лорд вернется и сможет по крупицам восстановить былое могущество. Может быть, такая вещь есть и в Хогвартсе? Вспомните, не говорил ли с Вами Повелитель об артефактах, которые хранятся в замке?

— Марволо покинул Хогвартс сразу после выпускного бала, — глухо отозвалась Расальхаг. — Я не представляю, какие артефакты он мог создать и где их спрятал. Хотя... — на ее лбу залегла глубокая складка.

— Моя госпожа? — робко позвала Донна, когда молчание затянулось.

— Мой брат сопровождал Повелителя, когда тот наносил Дамблдору небольшой визит вежливости, — медленно произнесла та. — Теперь я припоминаю, он должен был передать Ему кое-что от меня. Но эта вещь никак не связана с Тайной комнатой, даже мне она была интересна исключительно с научной точки зрения. Конечно, я не располагаю сейчас всей информацией, возможно, милорд наложил на нее дополнительные чары, ничего не сказав мне, или попросив меня скрыть эти воспоминания, — Расальхаг рассеянно поднялась с кресла и, к изумлению Тома, двинулась вперед, буквально паря над полом. Ноги ее едва касались пушистого ворса ковра.

— Что это за вещь, моя госпожа? — подалась вперед Донна. — Вы полагаете, она находится в Тайной комнате?

Расальхаг взглянула на женщину так, словно увидела ее впервые.

— Что? О нет. Это не имело бы смысла. Тогда никто, кроме Марволо, ее бы никогда не нашел. Увы, я провела в замке слишком мало времени, чтобы узнать достаточно о его секретах. И все же, мальчик должен открыть Тайную комнату, чтобы все раз и навсегда прояснилось.

— Этого не сделаешь раньше, чем Дамблдор уберется из школы, хотя бы на время, — усмехнулась Донна. — Польстим самолюбию Люциуса, пусть гордится своими мнимыми успехами. Финч-Флетчли на редкость внушаема. Она с такой готовностью ухватилась за идею забрать своего сына из Хогвартса! Если ее примеру последуют и другие родители, а слухи о нападениях дойдут до лорда-мэра через нейтрально настроенных персонажей, этот мирок содрогнется.

— Не переусердствуй, — строго взглянула на нее Расальхаг. — Мальчику ничто не должно угрожать.

Том вынырнул из чужого сознания с неприятным осадком на душе. Разговор двух женщин снова напомнил о Нагайне. Том, в отличие от Донны, прекрасно знал, какого воспоминания не хватает в ее комплекте — ведь именно Нагайна принесла ему фиал, заключавший информацию о диадеме.

Диадеме Ровены Рэйвенкло, которую так жаждала найти Филлис. Почему-то раньше Том не задумывался о том, что эта музейная редкость сокрыта где-то в Хогвартсе.

Если полагаться на логику Донны, артефакт весьма опасен. Личность Темного Лорда не вызывала у Тома ни капли пиетета: он прекрасно понимал, что за изощренный ум направлял действия этого мага. Он не мог сотворить с диадемой ничего хорошего.

Когда Филлис вернется, следует хорошенько исследовать ее медальон. Возможно, эта вещица поможет немного прояснить мотивы взрослых. Пока что Том решительно не понимал, какой цели они рассчитывают добиться, если лорд Волдеморт давно мертв. И на какую мысль хотел навести своих наследников Эван Розье, разбрасываясь столь противоречивыми уликами.

Дверь кабинета открылась, и вошел Джастин. Том слабо улыбнулся.

— Ну, как поживаешь, дезертир?

Джастин заметно смутился.

— Жив пока. Все претензии к моей маме. Она даже слушать моих возражений не захотела.

— Будем вместе латынь зубрить, — ободрил его Том. — Какие новости?

— Вот подарки тебе привез, да не знаю, заслужил ли ты? — хмыкнул Джастин. — До Рождества еще есть время, но придется мне на полставки поработать Сантой.

— Подарки? — оживился Том. — Снова плюй-камни и шоколадные лягушки?

— Немного полезнее, — ухмыльнулся Джастин и положил на стол перед другом два свертка. — Один от миледи Сакс с наилучшими пожеланиями. А другой — лично от меня.

Том пожал плечами и принялся распаковывать подарки.

Джастин презентовал ему бутыль с мерзко пахнущей жидкостью подозрительного цвета.

— Я даже не стану спрашивать, где ты достал эту дрянь, — скривился Том. — Лучше расскажи, для чего ее используют. Травить грызунов?

— Невежда, что с тебя взять, — рассмеялся Джастин. — Это оборотное зелье самого высшего качества. Я сверился с учебником, пары чайных ложек хватит часов на восемь, если не больше. Не волнуйся, варил не я.

— Кто же? — скептически усмехнулся Том. — Этот Ваш профессор Снейп?

— Имя я тебе с ходу не назову, — ответил Джастин. — Но коль скоро уже полгода этому типу удается водить за нос весь преподавательский состав заодно с министерством магии, думаю, варево у него надежное. Раздобыть его было очень рискованно, но чего не сделаешь ради дружбы.

Том благодарно кивнул и развернул второй сверток. Филлис не оставила даже записки с пояснениями. Внутри лежала многократно сложенная серебристая материя. Том осторожно ее встряхнул, и она буквально заструилась между пальцами, легкая и невесомая, словно сотканная из лунного света.

Джастин изумленно ахнул.

— Вот это Филлис! Это же мантия-невидимка! Говорят, похожая есть у Гарри Поттера. Где она ее взяла?

Том взглянул на свое отражение в оконном стекле. Голова его одиноко парила в воздухе. Он поспешно стянул с себя мантию, убирая ее обратно в надорванный пакет.

— Надо срочно спрятать это богатство, — сказал он. — Жаль, без Нагайны некому его сторожить. Придется все забирать с собой в Итон, а пока что осваивать защитные чары.

— Защитные чары? — изумился Джастин. — Это ведь программа четвертого курса! Ты идешь с опережением, такими темпами и я попрошу маму не возвращать меня обратно в Хогвартс!

— Нет уж, — покачал головой Том. — Ты там человек полезный. А чарам, так и быть, научу.

Джастин замялся, прежде чем задать следующий вопрос.

— Знаешь, в письме ведь всего не выразишь... Словом... Мне действительно жаль Нагайну. Она была классная. Я благодаря ей перестал бояться змей. И вообще животных. Ты знаешь, у нас их никогда не было до того, как мама увлеклась всеми этими волшебными диковинками. А теперь я говорю себе: несолидно бояться, скажем, собаку, если ты гладил гигантскую анаконду и даже считал ее чем-то вроде друга.

— Она была другом, — согласился Том. — Даже больше, чем другом. Ей бы я доверил самое ценное, что у меня есть.

— Мы ее не забудем, — заверил его Джастин. — Из змеиного рая, где Нагайна сейчас находится, она наблюдает за нами и, наверняка, довольна.

Том отвернулся, и Джастин не видел, как его друг искривил губы в нехорошей усмешке.

— Несомненно, — пробормотал он еле слышно. — У меня найдется, чем ее порадовать.


* * *

Лиз Скотт вернулась из школы в дурном настроении. После переезда в Лондон все в ее жизни шло из рук вон плохо. Напрасно мама расхаживала по улицам с самодовольным видом и уверяла, что дела складываются просто замечательно. Ситуацию с Нагайной девочка восприняла, как свой личный провал, и никак не могла понять, почему вскоре после этого у них появилось так много новых, красивых вещей.

Не может ведь мужчина в красивом костюме, что иногда заходит к ним в гости выслушать очередной отчет, быть так глуп? Или в этом и состоит фокус: сделать все как можно бестолковее? Том ведь непременно догадается, что это его мать приложила руку к исчезновению змеи, и никогда этого не простит! Лиз, прирожденная перфекционистка, могла бы преподать взрослым пару хороших уроков, но они в ответ на ее замечания лишь снисходительно улыбались и отправляли в детскую поиграть.

Совсем недавно мама сделала ей превосходный подарок, который втайне Лиз считала совершенно незаслуженным. Очаровательная ангорская крольчиха получила незамысловатое имя Полли и значительно скрашивало скучное существование девочки в этом холодном, неприветливом городе.

Полли встречала ее дружелюбным писком и благодарно лизала пальцы шершавым язычком, когда Лиз кормила ее с руки. И, похоже, она была единственным существом в этом мире, который от Лиз не ожидал ничего, кроме ласки и внимания.

Бросив сумку с учебниками на пол, Лиз, не заходя на кухню, где мама готовила что-то очень аппетитное, толкнула дверь своей комнаты. Небо, пока она брела домой из школы, заволокло сизыми тучами. Синоптики обещали в ближайшие дни первый снег.

Однако сейчас Лиз это совершенно не интересовало.

Несколько минут она озадаченно рассматривала пустую клетку. А затем подняла голову.

И закричала.