Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.

Все дороги ведут-1

Автор: Miauka77
Бета:Папоротник
Рейтинг:NC-17
Пейринг:ГП/ДУ, ГП/СС, АСП, СГМ, НЖП
Жанр:Action/ Adventure, Angst, Detective, Romance
Отказ:Есть отказ.
Аннотация:Шрам, конечно, не болел, а вот проклятием в него в очередной раз запустили. Враги, друзья, попытки спасти семью и магический мир, политика, аврорские будни и - куда ж без нее? - неожиданная и совсем не к месту большая любовь к одному мрачному носатому типу.

Серия из трех макси-миди, связанных общей линией.
Комментарии:Вынашивалось давно, но окончательно родилось из желания покомфортить Снейпа и некстов после спойлеров пьесы.

В первой главе может показаться, что в фике есть мэрисью/мартисью, но это не так.
Каталог:нет
Предупреждения:Tекст не требует предупреждений, ненормативная лексика
Статус:Не закончен
Выложен:2016-07-02 15:49:02 (последнее обновление: 2017.08.29 09:15:54)
  просмотреть/оставить комментарии


Глава 0. Пролог: Девятнадцать лет спустя

Едва «Хогвартс-экспресс» скрылся из виду, Гарри вспомнил, что заглянул на вокзал не только для того, чтобы проводить сына. В его кармане лежали мантия-невидимка, а также три новых следящих маячка, ввиду некоторых обстоятельств не зарегистрированных в Аврорате, и ему нужно было срочно передать их Рону. Он оглянулся, выискивая его в толпе, и в этот момент Джинни настойчиво дернула его за рукав.

- Нам пора, - сказала она. - Если ты, конечно, не хочешь, чтобы твоя дочь опоздала в студию.

- Вы идите, а мне нужно кое с кем поговорить, - покачал головой Гарри. Не прошло и трех дней, как он покинул госпиталь Святого Мунго после двухмесячной отлежки, и ему не хотелось показывать, как сильно он рвется на работу.

Джинни, которая вела Лили за руку, замедлила шаг.

- Гарри, ты обещал, - напомнила она с нажимом.

- Я помню и, как и обещал, приду домой к обеду.

Джинни открыла рот, явно для того, чтобы что-то сказать, но передумала, махнула рукой и начала быстро проталкиваться сквозь толпу.

Гарри только вздохнул и пошел за ней, собираясь отловить Рона на стоянке. Он видел, как Джинни старалась сдерживать себя, и был благодарен ей за это. Он прекрасно понимал, как это может чувствоваться – когда твоего мужа периодически доставляют в больницу чуть ли не в спичечном коробке и каждый раз ты неделями мучаешься в ожидании, выживет ли он и не останется ли навсегда беспомощным калекой. Но работу свою Гарри любил, делал ее очень хорошо и своей жизни без нее не представлял тоже.

Задумавшись об истории с последним проклятьем, он и не заметил, как толпа вынесла его с платформы на маггловский Кингз-Кросс, и он остался совсем один. Обнаружив это, Гарри завернул за колонну в надежде аппарировать к стоянке – в любом случае Рон с Гермионой точно еще не там, так как аппарировать из общественных мест даже под антимаггловскими чарами было запрещено, - и в этот момент с платформы 9 и ¾ вышли еще несколько волшебников. Гарри вытащил мантию-невидимку и быстро набросил ее на себя, пока его не успели заметить: он и так не сходил с первых полос газет, и добавлять к публикациям в «Пророке» статью о вопиющем нарушении закона никак не хотелось.

Он уже приготовился было аппарировать, как вдруг двое волшебников свернули в его сторону, видимо, намереваясь сделать то же самое. Первой шла низенькая и толстая волшебница в светло-голубой мантии, очень старая – лет, наверное, под двести, ее лицо напоминало сморщенный корнеплод, а губы были неодобрительно поджаты. Следом за ней двигался высокий волшебник в черной мантии с низко надвинутым капюшоном, его лицо невозможно было разглядеть.

Гарри вовремя отступил на пару шагов, давая дорогу, и волшебники встали на край платформы прямо перед ним. Старуха обеими руками вцепилась в руку спутника - видимо, не аппарировала сама.

- Вы не должны были отправлять ее в Хогвартс в этом году, - сказала, точнее прокаркала она с упреком.

- Вы собираетесь оспаривать желание Фэй? – холодно ответил волшебник, и у Гарри от тягучего бархата его голоса волосы встали дыбом, а рука сама собой скользнула к палочке.

«Глупости, - тут же выругал он себя. – Мало ли на свете похожих голосов?!».

Однако скользнул чуть вбок и вытянул шею, буравя глазами плотную ткань капюшона. Безнадежная, конечно, затея.

- Вы сами говорили, она в последнее время была не в своем уме, - продолжила между тем старуха.

- Разумеется, - подтвердил волшебник. – Но это не значит, что я не согласен с ней в этом вопросе.

- Девочка только что потеряла мать, а вы в тот же день лишаете ее и отца, - огрызнулась старуха.

- Вы предпочли бы оставить ее в доме, где все напоминает ей о матери? – с насмешливым презрением поинтересовался волшебник. – В доме, где она целыми днями будет находиться одна, без всякой надежды приобрести друзей? В Хогвартсе ее дни будут заполнены занятиями и новыми впечатлениями… - Он вынул из кармана мантии часы-луковицу, и показал старухе: - У нас пять минут. Вы намерены потратить их на пререкания?

- Чтоб мантикора тебе яйца оторвала! - воскликнула старуха, и Гарри на ум невольно пришли притоны Лютного. Миг, и волшебники с громким хлопком исчезли. Гарри остался на платформе, сжимая в ладони два маячка – третий он только что с успехом прицепил на мантию таинственного незнакомца.

Стащив мантию, он с торжествующим возгласом набросил антимаггловские чары, и в этот момент на платформу спикировала сова.

"Гарри Поттеру" было написано на конверте. "У входа на платформу 9 и 3/4, за колонной".

Гарри с изумлением уставился на адрес. Кто мог знать, что в этот момент он будет здесь?!!

Он вытащил из клюва совы конверт, в котором прощупывалось что-то маленькое и твердое, получил от птицы яростный укус, залечил его, проверил письмо на всевозможные чары и только тогда открыл его. И выругался: на ладонь ему выпал крошечный черный жучок с отломанными лапками и треснутым панцирем - раздавленный маячок.


Глава 1. Старые знакомые

Сначала Альбус с Розой сидели в купе вдвоем, и это их вполне устраивало. Роза, конечно, тут же уткнулась в толстенную книжку, как будто она путешествовала поездами каждый день и за окном и вправду не было ничего интересного. Впрочем, и Альбус вскоре ушел в свои мысли и перестал глазеть по сторонам. Несмотря на слова отца, он знал, что семья не обрадуется, окажись он на Слизерине, однако, по правде говоря, ему хотелось оказаться где угодно, лишь бы подальше от Джейми. Алу и за первые десять лет жизни с ним надоело ожидать сюрпризов каждую минуту.

Нет, иногда эти сюрпризы были даже приятными – например, когда тот ворвался среди ночи в его спальню, выхватил его из постели и катал на метле, но не в тот момент, когда притворялся, что вот-вот сбросит. Или когда они в прошлом году, когда Джеймсу покупали учебники, сбежали от родителей в Лютный переулок. Алу было страшно до дрожи в коленках, и еще он прекрасно понимал, что Джеймс-то уедет, а влетит ему, но все равно…

С Джеймсом было интересно охотиться на садовых гномов или запускать фейерверки, которые тот таскал у Джорджа. Или делать какие-то взрослые дела. В прошлом году они выводили докси в старом доме, жили несколько дней в палатке прямо в комнате, и это было здорово. Но когда дела кончались, Джейми становилось скучно, и тогда Ал старался держаться от него так далеко, как только возможно. Хорошо еще, что у Ала была палочка, и особенно хорошо, что Лили не наябедничала родителям, обнаружив этот факт, а то от Джейми не было бы никакого спасения. Конечно, когда тот вернулся, его палочку заперли в сундуке, но проверять это никто не проверял, а Альбус прекрасно понимал, что жаловаться на Джейми – себе дороже. По крайней мере сейчас тот ему не враг. Поэтому Ал рылся в книгах у бабушки или Гермионы в надежде отыскать то заклинание, которое помешает Джейми в очередной раз разрушить что-то в его комнате или изгадить его постель. Впрочем, три дня назад это не спасло – откинув одеяло, Ал обнаружил, что под ним копошится не меньше десятка мокриц, примерно в фут длиной каждая.

Так что в Гриффиндор он точно не хотел. Хотя ни Рэйвенкло, ни Хаффлпафф его не манили в равной степени. На Хаффлпаффе учился Тедди, но Альбус, хоть и любил его, считал не очень-то умным. А на Рэйвенкло – Луна, и хоть папа относился к ней хорошо, Альбусу она казалась странной. Кроме того, Роза наверняка попадет в Гриффиндор. Альбусу очень бы хотелось учиться с ней, но что будет, если он окажется в Гриффиндоре? С одной стороны, это папин факультет, и, значит, там можно найти самых лучших друзей, а с другой… вдруг с ним вообще никто не захочет дружить? Джейми всегда так убедительно доказывает другим, что он, Ал, полный дурак. Что если он не сможет хорошо учиться из-за того, что Джейми будет портить его тетради? Или тот не будет давать ему высыпаться? Или еще что-нибудь?..

Как раз когда Ал силился представить себе, что самое страшное может случиться с ним в Хогвартсе, дверь купе распахнулась и в нее с двумя старшими приятелями по факультету вломился Джеймс.

- А, мой братишка-неженка, - сказал он. – Знакомьтесь, Роза Уизли, Альбус Северус Поттер, Эзра Финниган, Лео Корнер.

Ал едва окинул их взглядом. Все трое уже переоделись, и теперь принялись болтать и наперебой хвастаться тем, кто как провел лето. Приятели Джейми были старше его года на два, не меньше, и некоторые их шутки, особенно про девочек, были Алу совсем непонятны. Роза сначала наблюдала за ними со снисходительной улыбкой, а потом опять открыла книжку. Ал почувствовал глубокое удовлетворение – хоть Джейми и старался как мог привлекать ее внимание, ничего не выходило. Пробормотав, что скоро вернется, он выскользнул из купе и ушел в соседний вагон. Какое-то время он просто стоял в коридоре и смотрел на домики и поля, проносящиеся за окном, а потом повернул назад, раздумывая, можно ли найти в этом поезде место, где никто бы не стал его тревожить. И тотчас же среди заполненных купе его взгляд выхватил то, где была всего лишь одна пассажирка – темноволосая девочка примерно его возраста. Она смотрела в окно и держала в руках странное животное, пушистый серый комок, но с длинным полосатым хвостом.

Ал положил руку на ручку, раздумывая, уместно ли будет вламываться вот так, посреди поездки в чужое купе, но мысль сидеть до самого Хогвартса с приятелями Джейми не нравилась ему еще больше. В конце концов, если его прогонят, он всегда может просто уйти. Решившись, Альбус открыл дверь.

- Здесь не занято? – спросил он, но ему не ответили.

Оглядевшись, Альбус заметил только один чемодан и пустую клетку.

- Ладно, - сказал он и уселся напротив.

Девочка скользнула по нему равнодушным взглядом карих глаз и снова отвернулась к окну. Теперь, когда Ал видел ее вблизи, она показалась ему некрасивой – худое и бледное лицо портил еще и большой нос. На впалых щеках блестели дорожки слез. Одета она была в простую серую кофту и длинную юбку.

- Ты первый раз в Хогвартс? – спросил Ал.

Девочка снова посмотрела на него, явно удивившись, что он посмел с ней заговорить, но снова не ответила, как будто вообще была немой. Только крепче сжала зверька, который издал что-то вроде угрожающего мурлыканья. В сгущающейся полутемноте блеснули острые белые зубки.

- Я тоже первый, - храбро продолжил Ал. – А мой брат уже целый год там провел и ничего.

Девочка пожала плечами и опять отвернулась к окну. Ал продолжал смотреть на нее, не понимая, что ему делать – уйти или остаться. И вдруг дверь распахнулась, и в купе вошел тот самый блондинчик, которого они видели на станции – Скорпиус Малфой. Он уже был одет в школьную мантию.

- Поттер? А ты что тут делаешь? – высокомерно протянул он. – Это мое место!

Ал рефлекторно поднялся, но ничего не успел ответить, так как в этот момент поезд резко затормозил, и Ал снова оказался на сиденье, а Скорпиус, перелетев через все купе, - лицом у него на коленях. При этом он умудрился попасть носом в самое уязвимое место.

- Уау! – взвыли в два голоса Скорпиус и Альбус. Скорпиус - отрываясь от ширинки Ала и зажимая руками нос. Альбус – прижимая руки к той самой ширинке.

Но поезд тут же толкнулся назад, и Альбус и Скорпиус оба свалились на пол, путаясь руками и ногами в одежде друг друга.

- Люмос Ардеа*! – воскликнула девочка. Огонек отделился от палочки и завис посередине купе.

Ал и Скорпиус, шумно дыша, наконец разобрались, где кто и уселись на противоположные сиденья.

- Четкое заклинание! – сказал Скорпиус, глядя на плавающий сгусток тонких ниточек света.

- Да, ничего себе, - согласился Альбус.

- А никого не интересует, почему так темно, хотя сейчас полдень? – спросила вдруг девочка. Она явно старалась, чтобы ее голос звучал презрительно, но на последних словах он сорвался в тревожный шепот.

- И холодно, - пробормотал Скорпиус, обхватывая себя руками и одновременно показывая на окно, которое на глазах покрывалось инеем.

- Дементоры, - Альбус так и не понял, кто из них это сказал, но в любом случае это не сулило ничего хорошего. – Но они же… покинули Англию? И… Министерство ими не управляет?

Все трое замерли, в ужасе глядя друг на друга.

В коридоре раздался пронзительный девчачий визг. Потом чьи-то шаги.

- Всем сидеть в купе и не высовываться, - закричал за дверью охранник. – В купе они вас не достанут!

В эту секунду огонек Люмоса погас, и одновременно в стекло ударилось что-то тяжелое. Еще раз и еще раз. Послышался треск.

- Стекло сейчас рассыплется, - пробормотал Скорпиус. Он вскочил и, взмахнув рукой так, будто подбрасывал вверх что-то зажатое в горсти, выкрикнул: - Экспекто Патронум!

В воздухе мелькнули несколько едва заметных светящихся ниточек, но тут же погасли. Поезд сотрясся от множества глухих ударов, как будто теперь десятки дементоров бросались каждый в свое окно.

- Экспекто Патронум! – воскликнула девочка, взмахивая палочкой. У нее, на взгляд Альбуса, получилось лучше – по крайней мере, светящихся ниточек было больше. Но и они истаяли так же быстро, как Патронус Скорпиуса.

- Экспекто Патронум! – два заклинания прозвучали одновременно, но на этот раз у обоих вышло хуже. Две-три жалкие ниточки, не больше.

Альбуса все сильнее охватывало отчаянье. Вспомнился недавний сон, в котором вся семья уплывала от него на ковре-самолете и Джейми кричал: «Они не любят, не любят тебя!».

- Экспекто Патронум! – Патронус Скорпиуса, смутно напоминающий хорька, скользнул сквозь стекло, и сразу стало видно, как много в нем трещин.

- Репаро! – Альбус наконец сообразил выхватить палочку. Трещины затянулись, и хотя он понимал, что этого не хватит надолго, но может быть, достанет времени продержаться, пока не поспеет помощь?

- Экспекто Патронум! – от Скорпиуса и ничего.

Два глухих удара в стекло, и оно тут же рассыпалось.

- Репаро! Репаро! – закричали Альбус со Скорпиусом, но страшная рука, вся в струпьях, успела проникнуть внутрь и зашарила по купе.

- Экспекто Патронум! – хорек храбро вцепился дементору в лицо, или, по крайней мере, туда, где должно быть лицо, и дементор отлетел от окна.

Альбус снова восстановил стекло. Его соседка выпустила еще один шарик Люмоса, который заметался под потолком, освещая нерадостную картину. Скорпиус, очевидно вымотанный произнесенным заклинанием, упал на лавку и яростно тер себя, чтобы согреться. Изо рта у ребят вылетали клубы холодного пара, и с потолка на их головы лилась ледяная вода.

- Одного Патронуса не хватит! – воскликнула девочка, бросаясь к двери. Открыв, она тут же ее захлопнула. – Они и там. А я не могу, не могу вызвать Патронуса! – Она с силой ударила по двери кулачком.

- Ты сможешь, - Альбус схватил ее за руку с палочкой и сжал. Так делал отец, когда учил его первым заклинаниям, и Альбус чувствовал, как при воспоминании об этом весь наполняется благодарностью и теплом. – Вспомни, нужно самое счастливое воспоминание! Какое твое самое счастливое воспоминание?

На несколько секунд в купе наступила тишина, прерываемая только глухими ударами в стекло и далекими криками.

Затем девочка стряхнула руку Альбуса и распрямила плечи.

- Я вспомнила, - сказала она. – Экспекто Патронум!

Она не выкрикнула, даже не повысила голос, но из ее палочки вырвалось нечто настолько мощное, что оно мгновенно наполнило купе, просачиваясь сквозь потолок и двери, потом всей массой рванулось к окну, выбило стекло и вынеслось наружу. Альбус и Скорпиус кинулись посмотреть – гигантский летающий змей размером с целый вагон парил над поездом, и дементоры, наталкиваясь на него, сворачивались в клубки и, словно мячики, отскакивали в разные стороны.

Послышались хлопки аппарации, и снизу вверх, по направлению к удирающим дементорам полетели многочисленные вспышки.

- Авроры, - слегка презрительно дернул плечом Скорпиус.

Альбус, не желая портить обстановку, промолчал. Впрочем, трудно было не согласиться с тем, что обычными заклинаниями разогнать дементоров еще никому не удавалось.

- Так, - сказала их соседка, останавливаясь посреди купе, - ни ты, ни ты ничего не видели.

- Ты тоже, - отозвался Скорпиус.

И они оба посмотрели на Альбуса.

- А… что я должен был увидеть? – ухмыльнулся он.

Жизнь с Джейми многому его научила.

Взгляд девочки заметно потеплел.

- Керри-Луиза, - сказала она, протянув руку сначала Скорпиусу, а потом Альбусу.

Скорпиус с Альбусом тоже представились и обменялись рукопожатиями.

Потом все чинно уселись и посмотрели друг на друга, прислушиваясь к уже вполне мирно звучащим голосам в коридоре. Дверь открылась, и в купе заглянул усатый аврор, спросил, все ли в порядке. Все дружно закивали головами.

- Испугались? – спросил усатый.

- Вот еще, - презрительно дернул плечом Скорпиус.

- Ну-ну, - ухмыльнулся тот.

- А остальные? – воскликнул Ал, с замиранием сердца ожидая ответа. – Кто-нибудь пострадал?

- Несколько девочек упали в обморок, еще пара сломанных носов и вывихнутых рук. Сейчас залечим.

Наконец аврор ушел. Ал подумал, что Джейми может искать его, а еще он и сам волновался за Розу, но ему не хотелось уходить отсюда. Он чувствовал себя здесь… уютно? И вроде бы его никто не гнал…

- А откуда ты так? – рискнул спросить он сначала у Скорпиуса.

- Дедушка научил. Он был в Азкабане, тюрьме, которую охраняли дементоры, - Скорпиус с вызовом вздернул подбородок, - а там особо палочкой не поколдуешь. Он решил, что я должен научиться себя защищать.

- Круто!

- А меня мама научила. Она была аврором, - сказала Керри-Луиза. – Она всегда говорила, что от Англии можно ожидать чего угодно, и оказалась права.

- А ты не из Англии? – удивился Скорпиус.

- Из Америки. Мы переехали в Англию в прошлом году. Бабушка хотела, чтобы я училась в Илверморни, но мама с папой настояли, чтобы я пошла в Хогвартс. А где вы хотите учиться? – спросила она.

- У меня все слизеринцы, - кажется, Скорпиус не мог задрать подбородок еще выше.

- А у меня и папа, и мама с Гриффиндора, - стараясь выглядеть как можно независимее, сказал Альбус.

Он ожидал какой-нибудь колкости – как минимум потому, что на гриффиндорку Керри-Луиза никак не тянула, да и на Хаффлпафф тоже. Не очень, в общем-то, и на Рэйвенкло.

Но та лишь кивнула:
- Мама училась в Гриффиндоре, а папа в Слизерине, но я хочу в Слизерин.

Она сняла зверька со спинки сиденья и судорожно прижала к себе, и Альбус вспомнил, что, хотя снаружи давно посветлело, в купе до сих пор холодно. Да и Скорпиус тоже был вымотан.

Он кинул Репаро на стекло и сказал:
- Надо купить шоколадных лягушек. Они помогают от дементоров.

С карманными деньгами, по счастью, ни родители, ни бабушка не мелочились.

Он встал, и в этот момент поезд дернулся и поехал. И одновременно поехала дверь купе, и в проеме возникла растрепанная голова Джейми.

- Оу, - удивился тот. – А ты что делаешь здесь с этими… с этим хорьком? – И добавил, ухватив его за рукав: - Пойдем, там папины люди, они нас ждут.

Конечно же, надо было ему все испортить! Скорпиус скользнул по Джеймсу презрительно равнодушным взглядом, и, даже не посмотрев на Альбуса, отвернулся к окну. Керри-Луиза вежливо равнодушно кивнула. Альбус кинул на нее виноватый взгляд и поплелся вслед за братом.

*Люмос Ардеа – парящий Люмос


Глава 2. Проклятие, которого нет

Первое, что Гарри увидел над собой после падения в темноту – лицо Гермионы.

- Гарри Поттер, - прогремела подруга, - благодари Мерлина, что сегодня первое число и я дома, иначе сейчас бы ты лежал не на нашем диване, а опять покоился в Святого Мунго.

Гарри поморщился от головной боли и сел, разглядывая порванный рукав пиджака и окровавленную руку.

- Вот дерьмо!

- Нет, ну а ты чего хотел? – воскликнула Гермиона. Она удалила кровь с дивана, забралась с ногами в кресло напротив и обхватила лохматого медведя в две трети человеческого роста. Рон подарил ей его на Рождество еще лет десять назад. – Тебе ясным человеческим голосом было сказано: не аппарировать. Сейчас Падма придет и тебя долечит.

Гарри вскинулся было, но Гермиона его предупредила.

- Мне не очень нравится то, что мы делаем, но я попросила ее не сообщать начальству, - сказала она.

- Скажи спасибо, что мы еще не успели уехать, - буркнул Рон, протягивая Гарри кружку со сладким чаем и бутерброд. – Так бы и валялся там с расщеплением под «шторкой». Могли бы и до завтра не найти.

«Шторкой» авроры между собой называли антимаггловские чары.

«Или вообще не найти», - подумал Гарри. Какова вероятность, что мимо этого газона ходит хотя бы один волшебник в день? Хорошо еще только расщепился и именно на газон приземлился, а не на проезжую часть.

- Когда я найду этого подонка… - сказал Рон.

- Когда ты найдешь его, притащишь в Аврорат, - Гарри строго посмотрел на Рона, - ясно?

- Ясно, - Рон отвернулся. – Особенно учитывая тот факт, что он уже в Аврорате.

Гарри вздохнул: это они за два месяца обсуждали бесчисленное количество раз. Потом вытащил из кармана джинсов конверт, вытряхнул раздавленный «жучок» на ладонь и протянул Рону:

- Скажи, его пальцами могли раздавить?

- Хочешь проверить на отпечатки? – разулыбался тот.

- Хочу.

- Нет, скорее каблуком. Вот песок застрял, видишь?

- Мне нужно отследить сигнал. Он стартовал примерно в 11.07 от Кингз-Кросс. А вот где оборвался…

- Загляну к Диггори.

Гарри кивнул. Кортни Диггори был младшим братом Седрика, рожденным уже после войны. На работу в отдел связи его взяли в семнадцать лет. После того, как это юное дарование взломало сеть министерских чар и оказалось перед простым выбором – либо Аврорат, либо Азкабан. Гарри лично очень настаивал на первом пункте, за что Кортни признал его своим. Ради Гарри он был готов и в огонь и в воду, а уж министерские правила обойти – раз плюнуть.

- Ну, я пошел? – Рон дождался кивка от Гарри и исчез в камине.

- Что не так? – спросил Гарри, когда Гермиона бросила на него быстрый взгляд и только крепче прижала к себе медведя.

- Ради Мерлина, Гарри, ты не видишь? Я думаю. – Кресло под ней превратилось в кресло-качалку и заскрипело, двигаясь туда-сюда. – Пей свой чай.

Гарри вернулся к недожеванному бутерброду.

- Он чувствует себя виноватым, - вдруг прервала собственные размышления Гермиона. – Он очень не хотел, чтобы ты уходил из Аврората, только и твердил, как было бы здорово, если бы вдруг попалось долгое интересное расследование и ты бы передумал.

- Ясно, - кивнул Гарри.

Да, попалось долгое интересное расследование и он передумал.

Камин активизировался, и из него в балахоне цвета лайма, выгодно контрастирующим с цветом ее лица, вышла Падма. Поздоровавшись, она несколько минут колдовала над Гарри, потом аккуратно опустилась на стул.

- Заживляющий бальзам три раза в сутки, Гарри, и с рукой все будет в порядке.

- А что не в порядке?

Падма нахмурилась, и они обменялись взглядами с Гермионой. Та призвала чай, даже не спросив, будет ли его Падма, и снова уткнула подбородок в медведя.

- Видишь ли, - сказала Падма, - это связано с особенностью твоего проклятия. Мы ведь до сих пор не можем сказать, что это такое. Его следов нет ни в твоей крови, ни в твоей ауре. Если проклятие снимается, то его симптомы должны исчезнуть, а не проявляться так вразнобой. В первые дни у тебя то и дело отказывали внутренние органы, но заметь, это ни разу не повторилось. Потом шалила магия, и ты то не мог даже слабенькое Акцио произнести, то Люмосом пробил потолок в палату к Локхарту. Потом у тебя отказывали по очереди зрение, слух, ноги. Теперь начались проблемы с координацией. Симптомы будто появляются сами по себе и сами же по себе исчезают. А источник этого не вычислишь.

- Это я уже понял, не маленький. Давай дальше. Почему ты считаешь, что это не исчезнет со временем? Не считаешь, что оно действует только определенный срок? И, в конце концов, что оно не переберет все в моем организме и не заткнется после этого?

- Потому что мне рассказывали о таком проклятье. Янус рассказывал. До того, как… - Она сглотнула.

Гарри кивнул. Нападение неизвестных магов на госпиталь Святого Мунго через три года после окончания войны потрясло всех. Тогда выгорел целый этаж, и вместе с несколькими десятками больных погибли двенадцать целителей. В госпитале у входа до сих пор висела табличка с их именами. Янус Тики был наставником Падмы, сначала она выбрала специализацию по нарушениям памяти, но после нападения резко поменяла ее и стала изучать проклятья.

- Янус рассказывал о том, что к нему поступала пациентка с таким проклятьем, у нее были ментальные расстройства всех видов, которые также то возникали, то проходили. Он еще тогда сказал: как будто кто-то взял справочник и перебирал болезни по нему. Они даже проявлялись в алфавитном порядке. Он и название ему придумал: Циничное проклятье. Потому что бросить такое проклятье на человека мог только конченый циник.

- Все это, конечно, прелестно, но почему ты думаешь, что это имеет отношение ко мне? Тики же занимался ментальными расстройствами.

- Я не знаю, Гарри. Считай это чутьем целителя, - Падма покосилась на Гермиону. – Вы не принимали прорицания всерьез, а у Парвати с Лавандой две трети предсказаний сбывались еще в школе. Можешь у нее сам спросить.

Гарри нервно дернул плечами:
- И что теперь? Я закончу дни в палате для душевнобольных?

- Теперь мне нужно в засекреченные архивы Аврората, Сектор Колдомедицинский 5, чтобы узнать, нет ли там какой-либо информации по этому проклятию. Я уже списалась с зарубежными коллегами, но никто ни о чем таком не слышал, - печально сказала Падма.

- Хорошо, достану тебе разрешение.

Падма с тревогой посмотрела на него, поставила нетронутую чашку на стол и пошла к камину:
- Чем раньше ты это сделаешь, Гарри, тем лучше.

Едва она исчезла в зеленом пламени, Гарри посмотрел на Гермиону.

- Ты догадывалась? – спросил он.

Гермиона покачала головой.

- Я откуда-то помню об этом проклятии, но, пока Падма не рассказала про Тики, искала, кажется, не там.

Гарри очень хотелось спросить, что она думает обо всем этом, но он не смог. Язык будто залип в горле, а тут еще Рон – вывалился из камина и, сделав два шага, защелкнул на больной руке браслет.

- Какого черта? – взвился Гарри, пытаясь стащить железяку палочкой.

- Не получится, дружище, - ухмыльнулся Рон. – Я внес тебя в списки лиц, которым запрещена аппарация. Извини уж, - он развел руками, - магия.

- Блядь! – произнес Гарри ото всей души, разрываясь между желанием набить другу морду или прямо сейчас уйти отсюда в тихое место и там побить что-нибудь еще.

- Тихо! – Гермиона подняла руку вверх и посмотрела на них. – Гарри, - сказала она, - ты помнишь, когда вы только пришли в Аврорат, у вас в группе быстрого реагирования была наша сокурсница Фэй Данбар?

- Да, но она… получила неизвестное проклятие, не вылечилась от него, и ее уволили? Ты думаешь, Тики о ней говорил?

- Думаю, да.

- Но Падма бы знала, если бы речь шла о Фэй? – засомневался Гарри.

Кажется, двух Фэй в один день было для него многовато. Не хватало только еще второго «Снейпа»! Впрочем, какая скотина решила предстать в его обличье, и, главное, зачем, выяснится уже в ближайшие часы.

- Я думаю, речь все-таки о Фэй. Падма тогда только училась, а то, что Фэй была в больнице, наверняка было засекречено, ведь она же была аврором, - объяснила Гермиона.

- Да, верно.

- Да ладно киснуть, дружище! – хлопнул Гарри по плечу Рон. – Найдем ее родственников, и узнаем, что к чему. Теперь ты глава Аврората, так что сам устанавливаешь, что засекречено, а что нет. Кстати, у меня для тебя новость, - ухмыльнулся он. И пояснил: - Я выяснил, где оборвалась связь с твоим маячком.

- И где же? – скептически поинтересовался Гарри, который, несмотря на все умения Кортни, в данном случае не ожидал никаких подвижек именно с этой стороны.

Но уронил челюсть, когда услышал:
- На кладбище у могилы Снейпа, дружище. У второй могилы Снейпа. Такие дела.


Глава 3. Первые следы

Почему-то Гарри ожидал монументальности, примерно как на Хогвартском мемориальном кладбище, где находилась первая и официальная могила Снейпа, но кладбище, на которое аппарировали они с Роном, обреталось около руин сгоревшей церкви в каком-то совсем уж глухом месте. Оно, однако, вовсе не казалось заброшенным, и даже рядом с замшелым надгробием, на котором под именем «Северус Тобиас Снейп» трудно было уже различить дату 5 мая 2001 года, обнаружилась свежая могила и чуть поодаль еще несколько относительно свежих – датированных последней парой лет.

Здесь же нашелся и отпечаток каблука - в крохотной кучке мокрого песка, будто из детского ведерка насыпали. Гарри хмыкнул. Скотина. Как будто носом в песок ткнул - вот здесь, мол, я твой жучок давил, видишь? Ну ничего, кто бы ты ни был, а я тебя найду. Поиграем?

- Пятое мая 2001 года… - он опустился на корточки и заклинанием очистил надпись:
«Не убоюсь я зла, ибо ты со мной…» - Снейп? – изумленно переспросил он. – Может, это какой-то другой Снейп?

- Другой? – Рон тронул палочкой замшелую верхушку надгробия, и поверх него мгновенно расползлась омела. – Это от похоронной фирмы Бутов. Ты много знаешь Снейпов-волшебников с таким именем, которые могли бы умереть после второго мая 1998 года?

- Значит, он выжил после Хижины, - задумался Гарри. – Но как? Я не понимаю… Мы же видели, как он умер. Разве это могло быть просто обмороком, с такой потерей крови и такими ранами? Да и Нагини была хоркруксом, столько темной магии…

«И если он жив был тогда, то может ли он быть жив еще и сейчас?» Эта мысль почему-то заставила его заволноваться, и он попытался отвлечься, разглядывая три огромных ветлы на другой стороне кладбища. Сквозь них проглядывали крыши. Возможно, кто-то из местных знает хоть что-нибудь. Или даже больше. Всегда может найтись кто-то, кто знает больше остальных…

Он не знал, почему не сказал о встрече на вокзале Рону. Точнее, сказал только, что нацепил жучок на мага, показавшемуся ему подозрительным. Не то чтобы Рон продолжал относиться к Снейпу плохо, нет… Просто… Нет, Гарри и сам не знал, что это за «просто», он только чувствовал, что не надо и все. В конце концов, это личное, решил он, да, личное. Может же и у него быть что-то личное? Ведь сейчас не война.

- Ну, мы знаем кое-кого еще, кто выжил после ее укусов. И потом, это же Снейп, дружище. От человека, который водил за нос Волдеморта и нас всех столько лет, всего можно ожидать.

Всего… Стоя у могилы Снейпа, Гарри вдруг со всей ясностью представил Снейпа живого. Полутемная лаборатория, и фигура в черной мантии грациозно двигается от котла к котлу. Такой ли он был бы сейчас, если бы выжил? Такой же желчный, как тогда, или время и мирное время что-то бы поменяли в нем?

- Гарри? – обеспокоенно спросил Рон.

- Что? А…

- Ты, это, не делал бы так, а то когда ты так застываешь, я опять думаю, не пора ли за Падмой бежать.

Гарри только махнул рукой.

- Мне пора домой, Рон, - вспомнил он. – Я обещал Джинни появиться к обеду.

Рон ухмыльнулся и сказал с гордостью:
- Да уж, сестренка не любит, когда что-то вмешивается в ее планы. Я вернусь сюда завтра поспрашивать, что к чему. Потом к Терри надо заглянуть. Тогда, правда, еще его отец покойный конторой заведовал, а не он сам, но в книгах наверняка что-то сохранилось. Правда, я сомневаюсь, что ему память при этом не подчистили... Уж он-то хорошо знал, кто такой Снейп, а Терри ведь ни словом не обмолвился... В общем, зайду к нему.

- Так и будешь за меня теперь трястись? – усмехнулся Гарри.

Рон смутился и отвернулся, притворяясь, что разглядывает соседние надгробия:
- Ну, я думал, у тебя работы много…

- Ага, конечно, с тех пор, как с меня сняли всю полевую нагрузку и я не могу преподавать, - жестко ответил Гарри.

- А бумаги? Только не говори, что у тебя нет этой чертовой тучи бумажек, которую… Гарри! - полузадушенно позвал он, показывая на одну из недавних могил.

- Что? – Гарри подошел поближе и прочитал: - Драгомир Деспард, 21 июня 2017 года. И что?

- Драгомир Деспард, ну же! – воскликнул Рон. – Ты не помнишь, что ли? Я так назывался, когда мы вламывались в Гринготтс.

- Может быть, ты где-то тогда слышал это имя? Или Гермиона?

- Наверное, - хмыкнул он. – Хорошо тогда, что никто в банке не знал настоящего Деспарда.

- Ну, нас все равно раскусили почти сразу, Империус нам в помощь, - Гарри улыбнулся воспоминаниям, и у него немного отлегло от сердца. – Ладно, завтра в час зайдешь за мной, и мы отправимся сюда искать того, кто прояснит нам все это. И нет, - усмехнулся он в обиженное лицо Рона, - никакой самодеятельности. Иначе, - он потряс железкой, обхватывающей правую руку, - я тоже найду способ нацепить на тебя такой милый браслет. Как никак, - он состроил страшную рожу, - я самый главный великий и ужасный аврор в стране.

Расхохотавшись, Рон обхватил Гарри, и они оба аппарировали в сторону дома в Годриковой впадине, где Джинни, нервничая – это Гарри знал точно – и напевая, чтобы скрыть нервозность, готовила особенный обед по случаю отъезда мальчиков в школу.


Глава 4. Будни главного аврора

Но состояться семейному обеду сегодня было не суждено. Гарри как раз разливал вино по бокалам, когда в камине появилась голова Рона, отправившегося отсюда в министерство каких-нибудь пять минут назад.

- Гарри, дементоры! – крикнул тот, и Гарри, не обращая внимания на залитое вином платье жены, произнес: «Сорри, Джин», и шагнул в камин. Таким способом путешествовать ему, по счастью, никто не запрещал.

Массированных атак дементоров уже не было девятнадцать лет, с конца военного года, а вот набеги по пять-шесть тварей потом еще случались лет пять. Но этой весной два из них высосали души десятков магглов на северном побережье, да и скандинавов они периодически беспокоили, так что какая-никакая, но готовность сражаться с подобными тварями у Аврората была. Гарри лично включил меры по защите от них в программу обучения второго аврорского курса. Патронус получался не у всех, но, как учил их на шестом курсе Снейп, годились и Сцепляющие чары – эти просто приклеивали дементоров друг к другу, причем первым попавшимся местом, и это делало кормежку тварей весьма затруднительной. Попробуй поцелуй кого-то, если твоя жопа приклеена к чьей-то голове, а твоя голова к чьей-то жопе. Правда, это помогало ненадолго, максимум на полчаса, дементоры опять отклеивались, однако, как правило, отставали на какое-то время. Ну, и за это время успевали подоспеть или собраться с духом те, кто умел выпускать Патронус.

И все же нападение на поезд, полный детей, где было всего два охранника… В первую минуту, когда Гарри отдавал распоряжения, у него самым натуральным образом тряслись руки. И потом, когда уже все уладилось, посланные авроры склеили последних удиравших дементоров, и пять выпускающих Патронус осталось в поезде, Гарри мысленно поблагодарил Рона за то, что тот нацепил на него этот треклятый браслет. Потому что если бы не он, Гарри непременно бы аппарировал на место происшествия и, уж конечно, расщепился.

Двадцать минут, которые он провел в кабинете до того, как прискакал призрачный терьер от Рона с восклицанием «Все в порядке, жертв нет!», были, пожалуй, самыми ужасными в его жизни за все время после войны. Конечно, он мог попросить кого-то о парной аппарации, но к моменту, когда ему пришла в голову такая мысль, он уже очухался и вспомнил, что единственный отвечает за все происходящее и должен быть на своем посту. Дементоры, столь внезапно проникшие сразу в центр страны, могли объявиться и в других местах, и значит, все силы Авроров и магической полиции следовало привести в боевую готовность. А также понять, почему не сработали чары-ловушки против волшебных тварей, обновлявшиеся минимум раз в год.

К трем часам все ловушки были проверены, и стало ясно, что чары не нарушены. Новых сообщений о дементорах не поступало, Минерва была предупреждена, и Гарри даже успел сунуть голову в камин и сказать Джинни, чтобы не ждала его к ужину. Джинни, по счастью, отреагировала на заявление адекватно, только спросила, поел ли он, что было очень кстати – забытые бутерброды, заботливо принесенные Лавандой, уже второй час покоились на краю его стола.

Наконец, в половине четвертого вернулся Рон.

Судя по виду, он был совершенно вымотан.

- Раз сорок пришлось аппарировать, пока все не утрясли, - сказал, вытирая пот.

Лаванда, зашедшая в кабинет следом за ним с подносом кофе, кинула очищающие и высушивающие ему на одежду.

- Спасибо, Лав, - дружно сказали Рон и Гарри.

В беспокойные времена Лаванда была незаменима. Деловито кивнув, она тут же исчезла за дверью. Не только потому, что после Хогвартса внезапно освоила тактичность, но и потому что у нее всегда было чем заняться. Только дурак назвал бы должность секретаря Главного Аврора и его заместителя легкой. И если Рон и Гарри называли ее Лав, то остальные, как правило, пользовались другим прозвищем – Лев. Для нежданных посетителей Лаванда могла стать и непреодолимым барьером. А два года назад на встрече с иностранными коллегами, куда Гарри пришел с одной только своей хорошенькой секретаршей, три непуганых идиота, замаскировавшись под французов, попытались проклясть его. Двумя занимался Гарри, и они по сей день делили соседние камеры в Азкабане, а вот третий, главарь, был приложен Лав так крепко, что до сих пор не вышел из того самого отделения Мунго.

В поиске нужных документов Лав тоже не было равных. Кингсли пытался переманить ее к себе, просил у Гарри «одолжить» ее хоть на недельку, но Лаванда оставалась непреклонной. Рон как-то предположил, что Кингсли не столько нуждается в секретаре, сколько подбивает клинья – после смерти жены десять лет назад он так никого (официально) и не нашел, а Лаванда вообще никогда не была замужем и одна воспитывала девочку, но Гарри-то знал, что дальше фантазий Рона это зайти не могло.

Кстати, о документах…

Кинув быстрый взгляд на Рона, Гарри подошел к двери, высунул нос в приемную и крикнул:
- И найди мне все, что можешь, по Фэй Данбар!

- Хорошо, - донеслось от стола Лаванды.

Гарри запер дверь и, не заботясь об оглушающих – они прилагались к двери автоматически, вернулся к столу.

- Рассказывай давай, - велел он.

Рон выбрал место на столе среди стопок бумаг и уселся на него, призывая бутерброд. Гарри для разнообразия встал в позу Снейпа – скрестил руки на груди и прислонился к бюро.

- Криви-банда погналась за ними, - с набитым ртом сказал Рон. – Но эти чертовы твари поднялись слишком высоко, на метле на такой высоте ни с какими чарами не усидишь.

- Короче, они их потеряли, - констатировал Гарри.

- Потеряли, но я вот о чем подумал. Сэвидж сказал, что вы все ловушки проверили и ни одна не была нарушена, так?

- Так, - вздохнул Гарри. Потом не выдержал и перебил: - Как они? Ты их видел?

- Только Розу. Джеймс умчался искать Альбуса, который был в другом купе. Но с ними разговаривали Праудфут и Свирк. Сказали, что они оба хорошо держались. Кто-то из детей выпустил гигантского Патронуса, змея с крыльями. Говорят - больше, чем был у Неуязвимого. Но никто не сознался.

- Интересно…

Патронус теперь входил в программу пятого курса, по просьбе Гарри, разумеется. Минерва спорить с ним не стала, но обучение ЗОТИ до сих пор оставалось слабым моментом Хогвартса. Из авроров на такую зарплату никто не соглашался, да и не у каждого знающего свое дело выходит преподавать. Иногда появлялись другие желающие, но, хотя проклятие и перестало действовать, обычно ненадолго. Дольше всех – три года - продержался Эрни Макмиллан, но, к великому огорчению и Минервы, и Гарри, он в конце концов бросил ЗОТИ и с тех пор вот уже десять лет преподавал любимое зельеварение. Два года назад с помощью Гарри Минерве удалось заманить в Хогвартс его американского коллегу, который женился в Англии и собирался осесть здесь, но весной стало ясно, что он уходит. В эти два года старшие курсы под его руководством наверстывали то, что упустили в первые три, и, насколько знал Гарри, принимавший каждый год экзамены, из старшекурсников Патронус могли вызывать от силы семь человек, и он не помнил, чтобы среди них был змей.

- Может, кто-то тренировался все лето?

- Может, - согласился Гарри, ни на секунду в это не веря. - Так что там насчет ловушек?

- Я думаю, что дементоры прятались где-то здесь.

Гарри кивнул. Рон озвучил то, чего он боялся сам.

- Может быть, они сторожили чье-то имение, окруженное чарами, и поэтому мы их не видели? – предположил он.

- У Пожирателей и родственников везде были обыски, - засомневался Рон. – И в любом случае – Пожиратели, не-Пожиратели… вряд ли кто-то держал дементоров в отдельном запечатанном помещении. Дементоры в подвале – это ж сдохнуть можно, - сказал он, с наслаждением запивая бутерброд кофе. – Знаешь, странная штука, Хокинс, охранник в поезде, тот, что остался, пока Тук звал на помощь, он видел дементоров раньше, в зале суда, и в Азкабане бывал, и он говорит, что они стали плотнее. Во-первых, он сразу смекнул, что они не могут снять запирающие чары, а раньше им это было похрену. А во-вторых, они пытались пробить окна, кидаясь на них. То есть у них не все в порядке с магией.

- Они явно не из тех, кто подчинялся министерству… - задумался Гарри.

- Надо Кингсли найти. Он с дементорами дел имел побольше нашего. Не к Малфою же с этим соваться?

- Надо найти, - кивнул Гарри.

Рон замялся.

В другое время Гарри бы ухмыльнулся, но сейчас просто сказал:
- Я сам займусь.

Кингсли был в отпуске, и искать его нужно было через того же Люциуса. Рон с ним не то что не ладил - каждый раз, когда они сходились в одном помещении, от него только что искры не летели. Малфой, в свою очередь, относился к нему со снисходительным пренебрежением и, когда мог, делал гадости – например, прилюдно «путал» фамилию или должность. А у Малфоя с руки ел еще и «Пророк», и после очередного такого мероприятия Рона не забывали продернуть и там. Рон, как правило, после этого неделями кипел благородным гневом, пока однажды Гарри, который терпеть не мог, когда эмоции мешали работе, не бросил: «Да потрахайтесь вы уже». После этого Рон заметно приутих и высказывался в адрес Люциуса очень осторожно.

Вообще Гарри порой чувствовал себя виноватым из-за того, что Рон фактически жил в его тени. Однако сам Рон, похоже, примирился с этим давно и не чувствовал никакого неудобства. Как-то они напились, и Рон признался, что он бы не смог справляться со всей этой славой так легко, как Гарри. А Гарри как-то действительно на нее и внимания не обращал. Уж точно находилось много вещей поважнее…

- Что мне непонятно, так это почему дементоры напали именно на поезд, - сказал Гарри.

- Чего уж тут непонятного? – проворчал Рон. - Первогодки, из них пятнадцать одних только магглорожденных. Себя-то вспомни, как тебе хотелось от Дурслей удрать?

- Не все же росли с Дурслями… Но это поезд со студентами, которые изучают Патронус, так или иначе. Есть грамотная обученная охрана, связь с Авроратом. Почему они не напали на маггловский садик, маггловскую школу, у которых нет защиты? Ведь когда были нападения во время войны и после, дементоры в первую очередь охотились на магглов. Для них нет разницы, маги или магглы. Даже наоборот, - он вспомнил историю с Дадли, - магглы более легкая добыча, так как они не могут ни увидеть их, пока не становится слишком поздно, ни аппарировать.

- А ты не думал, - Рон потянулся за следующим бутербродом, - что это может быть личная месть?

Гарри вздрогнул:
- С чего ты так решил?

- Ну… Кингсли у нас весной неожиданно уходит в отпуск, и Люциус тут же созывает великую комиссию по помилованиям, к середине июня всех пожирателей освобождают и переводят под надзор, а уже 21 июня тебя прикладывают проклятием. А теперь твои дети едут в Хогвартс, и тут дементоры. И если бы не этот Патронус-змей, непонятно бы чем дело кончилось. А если бы помощь не подоспела? Если ты помнишь, дементорам можно заказать конкретное лицо.

- Они искали Ала и Джейми?.. – похолодел Гарри.

- Да нет вроде, не похоже, - задумался Рон, - обрушились на весь поезд сразу. Но внутрь никто не успел забраться, так что мы не знаем на самом деле. – Он взглянул на Гарри и добавил поспешно: - Не переживай, дружище, в Хогвартсе они точно в безопасности. Наши помогут Макгонагалл укрепить периметр, и пока не разберемся, никакого Хогсмида.

В Хогсмид теперь ходили и первокурсники, правда, под более строгим надзором. И прямо сейчас Гарри очень об этом жалел, а больше всего о том, что дал Джеймсу карту Мародеров. Джинни уже выговаривала ему по этому поводу, кричала «Каким местом ты думал?!» и «Вообще, может, ты ему еще мантию-невидимку отдашь?!» Тогда он спорил чисто из ребячества, но в глубине души не мог не понимать, что она права. Если его глупость будет стоить жизни его сыновьям…

- Запечатайте все проходы, и Аберфорт пусть лично закроет проход в «Кабанью голову» со своей стороны, - сказал Гарри. Он перегнулся через Рона и, вытащив из-под завалов на столе нечто напоминающее ухо, принялся говорить в него: - Лав, мне нужен список всех наших сидельцев, список их имений и список всех имений всех чистокровных семей, расположенных близко к точке, где дементоры напали на поезд.

Ухо немедленно отреагировало, перестроившись в ярко-красные губы, весьма противные на вид (Джордж, которому принадлежала разработка, клялся, что это работает только так, и не иначе).

- Первые два я сделала еще в марте, Гарри, - выговорили губы спокойным голосом Лаванды. - Список имений чистокровных волшебников будет через пятнадцать минут после того, как я получу от Рона координаты аппарации.

Рон восхищенно цокнул языком:
- Во дает, пойду уточню координаты.

- Иди, - кивнул Гарри. – И всех, кто вернулся, зови на летучку, - добавил он. - Будем разгребать это дерьмо.


Глава 5. Аврорские ночи

К ужину Гарри опоздал, но сидеть в Аврорате до темноты тоже смысла не было. В конце концов на случай срочности на этаже оставались дежурные, а Гарри могут вызвать на работу и Патронусом. Поезд благополучно дошел до Хогсмида, авроры проследили, чтобы дети добрались до школы, новых сигналов о дементорах не поступало.

Перед тем как уйти домой, Гарри прогулялся по сети извилистых коридоров, миновал службы Визенгамота и отпер чарами неприметную дверь лабораторного сектора. В небольшое помещение, куда он попал, выходили четыре двери. Сквозь стекла над каждой из них было видно, что внутри горел свет. За какими-то из дверей была смерть, за другими жизнь, все как полагается. Миновав их, Гарри приложил жетон к темной стене, она тут же пошла рябью, пропуская его внутрь маленькой комнатки с окошком раздачи. Вспыхнул яркий свет, и стекло в окошке поднялось. Впрочем, разглядеть, кто находился внутри, было невозможно.

- Что вам надо? – спросил сонный голос.

- Умострильное зелье, два фиала.

- Умострильное зелье? – проворчал голос. – Всем сегодня подавай умострильное. Нате.

Гарри поймал появившиеся из окошка фиалы и засунул их в карман. Сказал спасибо и сделал шаг к двери, когда голос буркнул:
- А расписываться кто будет?

- А, да, верно, - пробормотал Гарри.

Тяжелый реестр толкнул его в спину, чуть не придавив к стене. Гарри открыл последнюю заполненную страницу, на которой было уже написано «Главный Умострил 2 шт.» и поставил подпись. И щелкнул пальцем по предыдущей строке, гласящей «Самый Главный Умострил 2 шт.» с затейливым росчерком соединенных ЛМ. Эту маленькую кладовую Аврорат делил с министерством на двоих.

Вернувшись к себе, Гарри сграбастал нужную папку со стола Лаванды, запер дверь кабинета и отправился домой.

Джинни встретила его в гостиной. Она сидела лицом к камину, опираясь локтем на стол, накрытый к праздничному ужину - они использовали его, когда гостей было немного. Рядом с ней стояла ополовиненная бутылка вина. Причем нельзя было сказать, первая ли. По глазам Джинни было видно, что она недавно плакала. Гарри призвал стул и сел прямо перед ней, взял ее руки в свои. Она взглянула на него почти безучастно.

- Я должен тебе кое-что рассказать, Джин, - он поднес ее руку к губам и, целуя пальцы, коротко пересказал ситуацию с нападением на поезд. – Мальчики в безопасности. И будут в безопасности, - добавил он. – Поэтому я не мог вернуться. И не мог рассказать тебе, пока все не закончится.

Ожидать можно было в равной степени чего угодно – как бури, криков, битья посуды, сбора вещей, так и полного понимания. Сегодня судьба к Гарри благоволила, и ему досталось полное понимание.

- Все в порядке, Гарри. Я уже трезвая, - устало сказала Джинни, обнимая его. – У тебя был тяжелый день.

Гарри, выдыхая, неловко положил голову ей на плечо. Было приятно сознавать, что после 19 лет брака они все же не потеряли эти моменты поддержки, не потеряли желания уладить разногласия и работать над собой.

- Мне было тяжело без тебя, Джин, - сказал он и тут заметил на столе газету.

Гребаный «Пророк»!

«Грозит ли Британии вымирание?! Аврорат не справляется с дементорами. Паника охватывает страну».

- Ой блядь! – сказал Гарри, прочитав только заголовок.

Дальше было хуже. Скитер вовсю расписывала, как толпы дементоров, окруживших поезд, выхватывали из окон маленьких детей. Как Авроры путались в заклинаниях, даже не подумав выпустить Патронусы. И как вдоль рельсов укладывали тела магглорожденных волшебников-первогодок.

На этот раз Рита превзошла сама себя. Написано было так живо, что Гарри на мгновение засомневался даже, действительно ли он все знает о происшествии. Не заговор ли это, не соврали ли ему? Заканчивался весь этот бред словами: «Вам сказали, что дементоры улетели. Но вы, лично вы уверены, что ваш ребенок доехал до школы?!»

- Джин? - оторвав взгляд от газеты, он посмотрел в лицо жене.

- Все в порядке, Гарри. Я ей ни на секунду не поверила, - неестественно спокойно сказала та. Однако ее палочка, он заметил теперь, лежала на столе. А ведь Джинни не из тех, кто рыдает в панике, она в первую очередь сторонник решительных действий. Какие мысли могли привести ее в подобное состояние?

- Ох, Джинни, - он обнял ее, прижал к себе, такую сильную и в то же время такую хрупкую. – Все будет хорошо, я обещаю тебе. Я найду тварь, которая их выпустила. Они не пробьются в школу. Не пробьются!

Выпустив ее, он помчался к камину.

- Дом Перси Уизли.

По счастью, Перси с женой, отчаянно жестикулируя, обсуждали что-то как раз в той комнате, куда выходил камин.

- Ты видел «Пророк»? – крикнул Гарри, пытаясь высунуть голову как можно дальше.

- Видел, Гарри, - озабоченно ответил Перси. - Что вы собираетесь делать?

- Мне нужно организовать сообщение с Хогвартсом, чтобы родители всех учеников имели возможность убедиться, что с учениками все в порядке. Порталы, например, или камины? И как можно скорей! Сможете?

- Сделаем, - заверил Перси, призывая мантию.

- Встретимся в министерстве, - Гарри вытащил голову, чтобы отплеваться от сажи.

Не успел он нырнуть обратно, как в камине показалась голова Рона:
- Дружище, я…

- Немедленно найдите и арестуйте Скитер за «распространение недостоверных сведений, порочащих органы»… В общем, пусть Хорек придумает. А черт! Он же теперь…

- Теперь он наверняка заодно со своим папочкой, - мстительно подхватил Рон. – И сомневаюсь я, что они тебе сдадут Скитер.

- Неважно, главное опорочить ее в глазах общественности. И заставить «Пророк» выдать опровержение. - Гарри коротко обрисовал поручение, данное Перси. – Я за Орлой, - продолжил он. – У меня в кабинете через полчаса.

Орла, высокая худая когтевранка, вечно в свитерах под горло и с ежиком на голове, некогда Свирк, а ныне Подмор, работала в Аврорате пресс-секретарем. Ей предстояло объяснять толпе напуганных родителей, что с их детьми ничего не случилось. Гарри предстояло проследить, чтобы толпа напуганных родителей ее не прокляла.

- Ладно. Держись, дружище, - посочувствовал Рон и немедленно исчез.

- Джин, - Гарри обернулся.

Джинни, прислушиваясь к их беседам, видимо, чтобы занять себя чем-то, убирала со стола так и неиспользованную посуду.

- Гарри, - она вдруг остановилась, - сын Драко в этом году поехал в Хогвартс. Если он и вправду… это бы многое объяснило.

Гарри застыл.

- Нет, - быстро сказал он, и чтобы не слышать возражений Джинни, снова сунул голову в камин: - Малфой-мэнор.

Гарри еще успел увидеть каминную решетку, кривые ножки кресла и черный ботинок, но тут же со всей дури впечатался в кирпичную стену.

- Ай блядь! – он вытащил голову, запрокидывая лицо и зажимая ладонью нос. Из-под пальцев текла струйка крови.

Джинни бросилась к нему, повторяя Эпискеи.

- Вот уроды, - выругалась она, закончив лечение.

Гарри ощупал нос. Тот стремительно опухал. И тут Гарри вспомнил, что забыл применить заживляющий бальзам. То-то руку в последние часы так дергало. Впрочем, бальзам был на работе. Сейчас-то он не забудет, наверное.

Он снова кинулся к камину, но у Подморов ему сообщили, что Орла уже переместилась в министерство. Вздохнув, Гарри еще раз оглянулся на Джинни и шагнул в камин.

В кабинете было темно и тихо, но в большой приемной наверняка уже толпился народ. Гарри на секунду прикрыл глаза и вдохнул. Пахло кожей - от нового кресла для посетителей, клеем от тома отчетности за август, который Лаванда принесла ему на подпись, но который он так и не успел пролистать, резко и пряно – кактусами, родственниками Мимблетонии, стоявшими на окне.

Усмехнулся самому себе - будто можно было надышаться «перед смертью». Он не знал, имело ли хоть немного смысла то, что он делал сейчас. Если Малфой просто воспользовался ситуацией с поездом, чтобы свалить его, значит, вероятно, есть шанс хотя бы спасти семью. Если Джинни права, а он сам только отрицает очевидное, и Малфой стоял за нападением на поезд…

Что ж, в таком случае, придется придумать что-то еще. Гарри решительно вздернул подбородок, покрепче сжал палочку и потянул на себя дверь.


Глава 6. Команда

Подобного за все времена работы Гарри не было никогда. Вечер выдался под стать дню. И атриум, и ближайшую к министерству улицу наводнили несчастные родители и сочувствующие. Некоторые из них, те, кто владел навыками аппарации, получив «Пророк», попытались сразу же пробиться в Хогвартс, однако ворота школы были надежно закрыты, а защитный периметр, выставленный аврорами, не позволял проникнуть на ее территорию иными способами. Это, разумеется, возвело панику в квадрат.

К моменту, когда Гарри появился в атриуме, Орла во главе толпы авроров без толку пыталась перекричать вдесятеро большую толпу родителей, и обстановка была явно не в пользу служителей закона. Гарри пробился к Орле и, не подумав, усилил ее голос Сонорусом, однако это запустило ответную реакцию – ведь каждый уважающий себя родитель знал это заклинание тоже. В итоге поднялся невообразимый грохот, и хотя Гарри зажал уши руками, его чуть не оглушило, пока авроры не накрыли весь атриум магической сетью. Этот пункт в инструкцию по действиям в чрезвычайных ситуациях когда-то вписывал сам Гарри, и это было очень рискованно, потому что никто из своих при таком раскладе колдовать не мог тоже. По счастью, кто-то из отдела по незаконным изобретениям магглов всучил ему маггловский громкоговоритель. Гарри сообщил, что отдел транспорта уже готовит средства для перемещения в школу, на что из толпы стали раздаваться выкрики в духе: «Это ловушка! Они убьют нас так же, как и наших детей». Тут вылезла Лаванда со своими огромными заплаканными – привет шестому курсу! - глазищами и, вцепившись обеими руками в косу на плече, закричала: «Как вам не стыдно?! У Гарри и у самого двое детей в школе, и у Орлы, и у меня тоже!» На удивление, это подействовало. Орла прокуренным баском велела притихшим волшебникам выстраиваться в очереди, и они с Лавандой пошли вперед к двум крайним каминам, которые были временно перекодированы только на одну линию – со школой.

Гарри сжал кулаки и, старательно маскируя грозным видом растерянность, принялся выбираться из толпы. Огибая фонтан, он почувствовал, что на него смотрят, обернулся и увидел в другом конце атриума пресс-секретаря министра - высокую, статную Теодолинд Харпер. В следующую секунду около ее плеча образовался министр, точнее, исполняющий обязанности министра, Малфой-старший собственной персоной, бросил на Гарри насмешливый взгляд и тут же смылся.

Вернувшись к себе, Гарри прикрыл дверь так, чтобы в кабинет падала узкая полоска света, достал из потайных запасов бутылку огневиски, щедро плеснул в стакан и одним махом выпил. Закашлялся, вытер слезы и сел на подоконник. Одним из нововведений Кингсли в свое время стал выбор пейзажа в зачарованных окнах по собственному желанию волшебника. Окно Гарри показывало сейчас маггловскую улицу с уютными фонарями и обычными прохожими, с кафе Баскин-Роббинс, в которое Гарри водил мальчишек в пасхальные каникулы. В такие минуты, как эта, ему отчаянно хотелось никогда не покидать мир магглов, никогда не знать, что такое волшебство. Славы он не боялся, а вот нести ответственность за весь магический мир иногда порядком надоедало. Интересно, и с чего бы вдруг?

И Люциус… надо же, явился. Сов еще днем проигнорировал, Патронус тоже. Если бы Лаванда не сказала, что видела его в атриуме, можно было подумать, что нападение дементоров на поезд, в котором, кстати, ехал его собственный внук, его вообще не интересует. Интересует, конечно - с другой стороны. Теперь понятно, куда эта змея подколодная умострильное извела. Еще и не побрезговал в общей кладовой взять – дескать, пусть переворот в Аврорате оплачивает сам Аврорат. Почему-то именно эта мелочь задела больше всего. Гарри не глядя призвал пресс-папье, подаренное Малфоем, и с удовольствием запустил им в стену. Стена, конечно, уцелела, но зато кабинет осветило снопом разноцветных искр - Гарри едва успел наколдовать щит, чтобы уберечь от пожара документы.

- Ээээ, дружище, - позвал Рон, показываясь из-за двери, - это точно не поможет.

- Скитер нашли? – спросил Гарри. Вот рту было мерзко, и он призвал стакан. А вот на бутылке рука дрогнула, и огневиски пролилось на пол.

Рон успел выправить бутылку и спасти большую часть ее содержимого. Налил также и себе, потом осторожно поставил стакан на стол, видимо, вспомнив, что на работе, но потом таки взял стакан в руку.

- Ты же знаешь, что нет, - сказал он, и стало заметно, насколько он устал. – Пустая квартира. Консьержка сказала, Рита как с утра ушла, так и не показывалась. Лимуса нашли в офисе «Пророка» с проломленной головой, отправили в Мунго, он без сознания.

Лимус был главным редактором «Пророка» и приятелем Кингсли.

- Мы разослали всем сов, кое-кто из персонала на месте, но у части дети, эти тоже отправились в Хогвартс. Так что опровержение пойдет в утреннем выпуске, не раньше. Если никто не помешает еще, - Рон усмехнулся, и в этой усмешке неожиданно просквозила горечь. – Я оставил Криви-банду в офисе и типографии. Ты знаешь, какие они ушлые, и все-таки… Сейчас этот говнюк… Ты его видел?

- Видел, - вздохнул Гарри. – И пока ничего в голову не лезет, если честно. Кроме того, что если все обойдется, у нас будет еще одно тайное расследование. А если не обойдется…

Он вытащил из кармана умострильное и покачал зачарованный, светящийся в темноте фиал на ладони. Можно ли мешать умострильное с алкоголем?

- Пойду, узнаю, закончилась ли заварушка внизу, - сказал Рон и поставил стакан на стол. Он дошел до двери и приоткрыл ее, но вместо того, чтобы выйти, обернулся: - Слушай, дружище…

- Да? – Гарри безучастно провел пальцем по ободку бокала.

- Я… так получилось, что я, - запинаясь, начал Рон и снова замолчал.

Гарри взглянул на него с подозрением.

- О, только не говори, что ты опять превысил полномочия и в «Пророк» напишут еще и о тебе?!

Даже при очень плохом освещении было видно, что Рон покраснел. Гарри, укрепившись в своих предположениях, застонал. Он не хотел вспоминать, какого труда ему стоило замять прошлогоднюю историю.

- Нет, это не то, что ты подумал, - усмехнулся Рон, и его голос вдруг зазвучал как-то обреченно. – Просто я знаю кое-что о Малфое. Кое-что очень грязное. Я должен был хранить это в тайне, но если тебе…

В этот момент дверь распахнулась.

- Мальчики, пляшите! – крикнула Лаванда, потрясая записочкой в руке. – Гарри, это твое. Гвоздодер принес.

Гарри вздрогнул. Гвоздодером с его легкой руки вся честная компания звала филина Драко. Филин был таким тощим, с такой неестественно искривленной сплющенной головой, которая заканчивалась параллельно запрокидывающимися ушами, что сравнение напрашивалось само собой. А уж щипался он с таким ожесточением и норовил попасть по одному и тому же месту, словно и вправду пыталась выдернуть гвоздь.

«Загляни к нам завтра в одиннадцать», - гласила записка.

Проверив, не подделывался ли почерк, Гарри передал ее Рону.

- Пойдешь? – спросил тот.

- Доставишь меня к воротам, - кивнул Гарри.

Интересно, что бывает с теми, кто направляется в камин, который в ту же секунду перекрывают, подумал он.

- Никаких каминов! – пресек попытки возразить.

А в следующий миг уже стек на пол под ругань Рона и вскрик Лаванды. Потому что кое-кто, конечно, забыл про заживляющий бальзам.

Боль накрыла с головой, отступала медленно, и Гарри так же медленно выдыхал сквозь зубы. Падма – интересно, сколько минут он потерял в обмороке? – колдовала уверенно, а лицо у нее было сосредоточенное и злое. У Падмы злое?

- Еще раз так сделаешь, закатаю тебя в Мунго и не выпущу оттуда. Ты понял, Гарри Поттер? – напоследок спросила она.

- Понял, понял.

- И я не посмотрю, что тебе надо что-то там расследовать и без тебя нельзя оставлять страну. Ты остаешься на свободе только при условии, что ты три раза в день втираешь в руку бальзам. Только при условии, что ты не аппарируешь сам. Только при условии, что ты не накладываешь заклинания сильнее Люмоса.

- Я прослежу, - нехорошим голосом сказала от дверей Орла и бросила уничижительный взгляд на Лаванду. Эти двое не ладили.

- Лав справится, - уверенно заявил Рон, за что почему-то получил от Лаванды взгляд, полный отнюдь не благодарности, а очень большого подозрения.

- Лаванда справится, правда, - сказал Гарри, чувствуя, как кровь возвращается к щекам. – Но я не против, чтобы и ты напоминала мне тоже.

- И никакого огневиски! – Падма заметила бутылку на столе.

Рон поспешил ее спрятать, пока к ней не применили заклинание уничтожения.

- И, - Падма повернулась к Лаванде, - каждое утро будешь писать мне отчет. И каждый вечер я буду навещать вас.

- «Полный контроль с моей стороны, полное послушание с твоей…» - пробормотал Гарри, некстати вспомнив маггловскую оперетту, на которую они ходили с Джинни.

Падма бросила на него взгляд, не поддающийся описанию.

- С Джинни я тоже поговорю, - решительно сказала она, словно подслушав его мысли.

И тут Гарри в полную силу прочувствовал то, за что он так любил свою команду. Рон, Орла, Лаванда наперебой принялись уговаривать Падму не сообщать Джинни. И кажется, им это даже удалось.

- Дурдом, - бормотал Гарри, вываливаясь в домашний камин спустя два часа. Пока все успокоились, пока обсуждали, как именно затевать и скрывать внутреннее расследование, пока обсуждали детали завтрашнего похода…

А ведь он так и не спросил у Рона про Малфоя, да и стоило ли? Уж Гарри-то о Малфое было известно побольше Рона, и такого, что он обнародовать не собирался. Ну, то есть он очень надеялся, что до этого не дойдет.

Джинни не спала, сидела в комнате, примыкавшей к гостиной, за своим рабочим столом и набирала на компьютере статью. С тех пор, как некоторые умельцы придумали чары, которые заставляли маггловскую технику работать и в домах волшебников, Джинни с ноутбуком не расставалась. А поскольку в «Пророке» до сих пор работали по старинке, самопишущее перо потом само копировало текст на пергамент.

- Слизерин, - сказала она, не поворачиваясь и продолжая вглядываться в строчки на экране.

- Ты ведь там была? – спросил Гарри.

Он не знал, как догадался об этом, но, наверное, было бы глупо, если бы Джинни упустила такой шанс. Сам-то он собирался наведаться в школу в ближайшие дни.

- Была. Но Альбус, кроме «привет», не сказал почти ни слова и быстро ушел. Сказал, что ему надо к друзьям. Как ты думаешь, могли у него за это время появиться там друзья?!

Гарри подошел к ней и обнял со спины.

- Это вряд ли, - признал он, целуя ее над ухом. – Он просто боится, что не оправдал наших ожиданий. Это пройдет.

Джинни усмехнулась:
- Это ужасно. Но это пройдет.

Гарри знал, конечно, что она имела в виду вовсе не молчание Ала. На Слизерине он будет лишен своих. И все же какая-то частичка Гарри говорила ему, что, может быть, Ал сможет справиться с этим, стать самостоятельным, не таким зависимым от Джеймса, недаром он назван в честь...

- Джин, мне нужно еще поработать, - сказал он, охваченный внезапной идеей.

Она только пожала плечами:
- Я все равно не лягу, пока не допишу эту чертову статью.

- Ухум, - Гарри пересек комнату и открыл дверь в библиотеку.

За ней располагался его кабинет – все, как полагается, массивный письменный стол, такое же кресло и чуть поменьше – кресло для посетителей, кадка с пальмой, куча еще каких-то таких же бесполезных растений, парочка книжных шкафов (его личная запретная секция). И самое главное – толстая дверь, которая и без всяких чар не пропускала ни звука. Место, где Гарри никогда не работал, но которое идеально подходило для того, чтобы уединиться в большой семье.

Тщательно заперев дверь, он приложил руку к книжному шкафу у противоположной стены, и та отодвинулась, открыв спрятанный в нише сейф. Гарри вынул палочку и, старательно убеждая себя, что эти чары не сложнее Люмоса, принялся выводить затейливую вязь. Потом пошарил на одной из полок сейфа, доставая шкатулку, даже здесь скрытую от любопытных глаз.

В шкатулке были воспоминания, восемнадцать крошечных пронумерованных фиалов, по девять в двух отделениях. Гарри призвал думосбор, и уже было вытянул фиал с номером 18, потом подумал, что смотреть на чью-то смерть… нет, на его смерть он сейчас точно не переживает. И потянулся к номеру 11.

Это было первое воспоминание Снейпа, связанное с Гарри в школе.

— Бездарный, самовлюбленный, как и его отец, любитель нарушать правила, жадный до славы и внимания, нахальный…

Гарри вынырнул из думосбора и, сцедив в него воспоминание о сегодняшней встрече на Кингз-Кросс, нырнул обратно. Он пять раз переключался с одного воспоминания на другое, пока не убедился, что голос, ругавший бездарного мальчишку, и голос, который говорил про желание Фэй, был, несомненно, одним и тем же. И это оставляло Гарри с двумя вариантами – либо Снейп в самом деле был жив, либо кто-то воспользовался оборотным, но для этого ему как минимум нужно было найти где-то частицу Снейпа. Впрочем, он содрогнулся, для этого равно бы пошли как волос, найденный в книге, так и кость, вырытая из могилы. Но, самое главное, для чего?

Гарри вздохнул, вернул на место воспоминания, закрыл сейф и пошел спать.

Но, засыпая с трудом, как порой бывает после слишком насыщенного дня, прокручивал бесконечно диалог на вокзале и думал: «Давай, ты сделаешь мне такой подарок, а? Хватит с меня уже плохих новостей на сегодня. Давай, ты окажешься живым?!»


Глава 7. Доброе утро

Утром «Пророк» не вышел. Разбудила Гарри Джинни. В 8 утра она пришла в спальню и, устроившись прямо поверх одеяла, задумчиво сказала:
- Кажется, я потеряла работу.

Джинни была в белом махровом халате, с ее волос капала вода, и Гарри сообразил, что должно быть, жена не спала всю ночь и собирается сделать это сейчас.

- А ты не хочешь вернуться к «Гарпиям»? – сонно спросил он.

- Гарри, - засмеялась Джинни, - где ты видел игроков тридцати шести лет?

- Крам выиграл чемпионат мира в тридцать восемь, - напомнил Гарри, подгребая под себя подушку и потягиваясь.
Солнце светило вовсю, и за окном не было никакого следа дементоров.

- Нет, для меня такие нагрузки уже тяжелы, - печально призналась Джинни.

- А тренером?

До Гарри вдруг, спустя столько лет, дошло, что с тех пор, как Джинни оставила «Гарпии» насовсем, ей чего-то не хватало. Спортивный обозреватель – это совсем не то, что когда ты полдня носишься на метле и сбрасываешь в игру все раздражение, что могло накопиться внутри.

- Хм. Тренером? А это идея, Гарри, - сказала Джинни.

И тут до Гарри дошло кое-что еще.

- Стоп! – воскликнул он, садясь на постели и нашаривая на подоконнике, у которого стояла кровать, палочку и очки. – Как так ты потеряла работу?!

- Редакцию же опечатали. Я думала, это твое распоряжение, - нахмурилась Джинни. – Разве нет? А Лимус только что сову прислал, что мы распущены до выяснения обстоятельств.

- Сорри, Джин, - Гарри перелез через жену и, на ходу призывая одежду, помчался в Аврорат.
Лаванда и Орла, обе с красными глазами, с чашками в руках, сидели на креслах в малой приемной. В воздухе разливались запахи животворящего эликсира и кофе.

- Так, отдыхать будете потом. А теперь, внимание, вопрос: что происходит?

Лаванда протянула ему чашку, и Гарри машинально ее взял.

В течение пяти минут выяснились интересные подробности. Криви-банда, самое оторванное подразделение Аврората, в составе пяти элитных боевых магов сбежала с места дежурства еще ночью. Потом трое из них, включая самого Криви, объявились в Аврорате, заводной коротышка итальянец Тони Моретти оказался в Мунго - при расщеплении он потерял кусок бедра, а пятого до сих пор не могли найти. Растерянный Криви оправдывался и говорил, что в третьем часу утра он вдруг почувствовал необъяснимый ужас, который заставил его аппарировать куда глаза глядят. Спустя полчаса он опомнился и вернулся в редакцию, но едва он открыл дверь, как его опять охватил ужас. Вернувшись туда в третий раз, Криви опечатал двери и потом попросил Перси, на которого натолкнулся в атриуме, перекрыть камины. Орла, которая и так и так хотела подстраховаться, была еще на работе. Узнав неутешительные новости, она разбудила Лавгуда и попросила его напечатать утренний выпуск с опровержением и с колдографиями Риты под заголовком «Разыскивается».

- Так что опровержение выйдет около одиннадцати, Гарри, - закончила свой рассказ Орла, когда они уже перетекли в его кабинет.
- Я все понимаю, - сказал Гарри, устраиваясь на столе, - но скажи, почему Лавгуд? На него все смотрят, как на сумасшедшего. Если ему и верили когда-то, когда он печатал нормальные новости про меня, то после войны, из-за его перехода на сторону министерства, ему вообще пришлось закрывать типографию. И, насколько я знаю, «Придира» печатается очень маленьким тиражом. Так почему не «Министерский вестник»?

- Гарри, возможно, ты удивишься, - усмехнулась Орла, усаживаясь в кресло для посетителей, - но рейтинг доверия «Министерскому вестнику» гораздо ниже рейтинга доверия «Придире». А когда Лавгуд переходил на сторону Волдеморта, люди просто решили, что его типографию захватили, вот и все. И все знают, что Луна Лавгуд – твоя подруга и героиня войны, то есть это непосредственно новости от тебя, а тебе верят. Кроме того, «Придира» это нечто живое. А «Министерский вестник» - сухая и бездушная макулатура. Вопрос на засыпку – когда его читал ты сам?

Гарри попытался вспомнить и не смог. Орла кивнула. Она сделала последний глоток кофе, поставила чашку на ладонь, будто взвешивая, а потом сказала:
- И, на тот случай, чтобы ты не узнал это внезапно от кого-нибудь другого, Теодолинд Харпер – моя любовница.

Слова «Это шутка?» застряли у Гарри в горле. Он ошеломленно посмотрел на Орлу, слишком спокойную, слишком неестественную в этом спокойствии.
- Но… - промямлил он.

Орла усмехнулась и развела руками, отправляя чашку на бюро.

- И… сколько вы вместе? – не нашел ничего лучшего Гарри.

- Шесть лет, - безжалостно ответила Орла. – И нет, если Малфой что-то задумал, я у нее все равно не смогу это выведать.

Гарри подобрал челюсть, в глубине души все еще надеясь, что это ему снится. Он даже просто рядом их представить не мог – аристократичная, «снисходящая до земных» Теодолинд и грубоватая Орла.

- Да, я понимаю, муж, дети, Когтевран-Слизерин, моральный облик сотрудников министерства – все это имеет значение, - Орла по-своему истолковала его молчание, - но прошу тебя, не увольняй меня прямо сейчас, а еще лучше – до того момента, пока это станет просто необходимо. Потому что я нужна тебе сейчас, Гарри.

Он кивнул. А потом смотался. Новости требовалось уложить в голове, а тут Криви нужно срочно увидеть – такой предлог.
То, что тот у себя, Гарри понял, едва дверь штаба банды открыл. Потому что едва увернулся от роя злых самолетиков, тут же развернувшихся и атаковавших его снова. Гарри вырубил самолетики и прошел в кабинет Дениса. Тот полулежал в своем кресле: ноги на столе, руки на животе, отсутствующее выражение лица.

- Знаешь, - сказал он, не здороваясь, когда Гарри молча отодвинул с подоконника пепельницу и сел, - все прокручиваю и прокручиваю в голове, и все никак не пойму, что.

- Кого потеряли?

- Джоунз. И судя по следящим чарам – с концами.

Деннис на секунду потер в пальцах свисающий с шеи на шнурке серебряный медальон – большой, размером с пудреницу, но в форме березового листа, весьма грубой работы артефакт. Внутри него, Гарри знал, было что-то вроде часов Уизли.

- Мне жаль, - сказал он.
С минуту они молчали.

- Знаешь, - заговорил вдруг Деннис, - когда мы найдем эту паскуду, я его даже убью. Не надо никакого справедливого наказания. Надо, чтобы его просто не было.

- То есть ты не думаешь, что это Скиттер? – спросил Гарри и, не дождавшись ответа, продолжил: - И не думаешь, что кто-то очевидный?

- Если ты имеешь в виду Малфоя, то мне не кажется, что он здесь самый главный игрок. Это кто-то более… дерзкий. Такой вот, как твой Джеймс. Ты понимаешь, о чем я?

Гарри кивнул.

- Если бы Фред был жив, и Фред и Джордж были бы на той стороне, я бы сказал, что это они. Кто-то очень умный, и, Гарри, ему скучно.

- Я понял. Давай воспоминание, - Гарри вытащил из кармана фиал.

Деннис усмехнулся, приставил палочку к виску и вытянул из него серебристую ниточку.

***
Первый, кого Гарри увидел в Малфой-мэноре после того, как домовик со льстивой улыбкой, но явно перепуганный, проводил его в дом, был Драко. Белобрысый сидел на низком диванчике неподалеку от камина, нога закинута на ногу, и делал правки в каком-то блокноте.

Гарри наколдовал стул и сел.

- Ну? – спросил он.

- Ну? – насмешливо переспросил Малфой. – А то ты не понимаешь, в чем дело!

- И в чем же? – поинтересовался Гарри.

- Твое проклятие. Дементоры, Поттер. И Скиттер. Ставлю тестрала против гиппогрифа, ты уже замутил внутреннее расследование на тот счет, кто же ей все это слил, только ничего у тебя не выйдет, хоть допрашивай ты их всех под веритассерумом.

- Почему? – Гарри старался держаться спокойно, но насмешливый тон Драко его нервировал.

- Еще раз, Поттер. Твое проклятие. Дементоры. Скиттер.

- Тебе что-то известно? – Гарри впился в Драко глазами, но тот лишь невозмутимо отложил в сторону блокнот.
- Тоффи, чай, - Драко хлопнул в ладоши, и домовик быстрой тенью метнулся вон из комнаты.

- Что тебе известно?! – не отступался Гарри.

Драко закинул руки за голову:
- Нет, ну не можешь же ты быть таким идиотом, Поттер. Это все-таки не про тебя.

- Если ты хочешь сказать, что это личная месть, спасибо, я и сам сообразил, - процедил Гарри.

- Личная месть? – Драко сощурил глаза. – Мерлин, ты по-прежнему считаешь, что все в этой вселенной вращается вокруг тебя.

Домовик принес чай, и Драко замолчал. Он вынул из-под головы одну руку и с кислым выражением лица стал разглядывать ее, словно пытаясь отыскать недостатки в безупречном маникюре.

- То есть ты хочешь сказать, что это вообще? – дошло вдруг до Гарри. – И это не меня, а его тоже?.. – он скосил глаза в сторону дверей во внутреннюю часть дома.
- Браво, Поттер, ну наконец-то!

Гарри стиснул зубы. Вроде нормально же общались, какого хрена Драко опять ведет себя, как… Малфой…

- Ну и с какого перепугу я должен в это верить? – процедил он. – Скиттер который год ложится исключительно под твоего отца…

Драко поморщился, как будто грубость Гарри доставила ему ужасные страдания.

- Дементоры? – продолжил Гарри. - Так про твоего… про Скорпиуса, - он запнулся на мгновение, - много чего говорят.

Если ему и хотелось задеть Драко, то реальность превзошла все ожидания. Тот вскочил и в мгновение ока оказался рядом с Гарри, схватил его за воротник и встряхнул. В других условиях он бы уже валялся на ковре под ногами у Гарри, но здесь, видимо, сработала магия Малфой-мэнора, и Гарри, попытавшись дернуться, оказался скован по рукам и ногам.
- Поттер, ты правда думаешь, что Скорпиус – дитя Волдеморта? – яростно зашипел Драко, брызгая слюной ему в лицо. - Зная меня, зная Асторию, ты правда думаешь, что мы, как там говорят, - он отступил, отпуская Гарри, и добавил прежним насмешливым тоном: - слетали в прошлое для того, чтобы она зачала от Темного Лорда? Ты правда думаешь, что я бы, - его передернуло, - позволил ему прикоснуться к моей жене?! И с каких пор ты, Поттер, стал вдруг верить слухам? – Он нехорошо сощурился. - Может быть, тебя уже давно подменили, и ты у нас засланец под оборотным?

- Драко, - послышался от дверей обманчиво мягкий голос Люциуса.

Гарри почувствовал, как магия его отпустила, и тут же вскочил, выхватывая палочку.

- Не мог бы ты оставить нас? – спросил Люциус. В серых глазах плескался холод, но именно сейчас очень хорошо было видно, откуда взял свою насмешливость Драко.

Тот только фыркнул в ответ, призвал блокнот и вышел.

- Что же вы, Гарри, не пьете чай? – Люциус сел в кресло и пристроил трость к подлокотнику. Подол его мантии улегся вокруг ног роскошными складками. Люциус сделал царственный жест рукой в сторону чайного подноса. – Я бы предложил вам вина, но знаю, что на службе вы не приемлете алкоголь.
- Послушайте, - заговорил Гарри, закипая, - мне не надо никакого чая. Сейчас мне нужна от вас ровно одна вещь – чтобы вы сказали мне, где Кингсли.

- Кингсли? – брови Люциуса взлетели в притворном удивлении в лучших традициях Снейпа. И… и пауза.

- Не делайте вид, что не понимаете, Люциус! Мы оба знаем, что его якобы отпуск, второй отпуск за этот год – это ваших рук дело. Что вы с ним сделали? Попытались держать под Империусом, и это не сработало? Или вы решили эту проблему кардинально?

- Ах, Гарри, Гарри, вы всегда были горячи, - уголки губ Люциуса чуть дернулись, - но, уверяю вас, не стоит приписывать мне все дурные намерения мира.

- В таком случае докажите, что их у вас нет. Вы знаете, что я связан заклятием страховки с двумя аврорами. Они сразу же почувствуют, если со мной будет что-то не так. И вся моя команда знает, что я отправился в Малфой-мэнор, - предупредил на всякий случай Гарри.

- Неужели? - спросил Малфой, и его рука легла на трость.
Он явно забавлялся, но Гарри было не до забав.

- Я требую, чтобы вы сказали мне, где Кингсли, - твердо закончил он, сжимая палочку.

Снова наступила пауза. Про заклятие страховки Гарри соврал – из-за проклятия его пришлось снять, но Малфою-то об этом не было известно. В любом случае Гарри не думал, что тот нападет на него сейчас. Не те времена, чтобы действовать столь открыто. Он приготовился услышать сказочку – что-нибудь о том, что Малфой сам не знает, где Кингсли, как же иначе? Но Малфой неожиданно сладко улыбнулся.

- Я вам не просто расскажу, я покажу, - мурлыкнул он. – Идите за мной.

Этого Гарри никак не ожидал. С другой стороны, Малфой пошел вперед, и можно было не опасаться нападения сзади. Да и в конце концов, Рон-то в любом случае знал, что он, Гарри, здесь.

Они вышли в маленький холл, миновали коридор с десятком дверей и поднялись на второй этаж. С тех печальных событий, когда их поймали егеря, Гарри бывал в Малфой-мэноре десятки раз, большей частью - на торжественных приемах, которые здесь устраивались не реже двух раз в год: Малфой стал заместителем министра еще пятнадцать лет назад, и, конечно, не упускал случая блеснуть и статусом, и богатством. С тех пор как Нарцисса умерла, а Драко женился на Астории, мэнор менялся на глазах – мрачные стены посветлели, даже в самых дальних углах появились канделябры, тяжелые шторы были изгнаны воздушными занавесями, а некрасивая громоздкая мебель уступила место более изящной. Здесь было почти комфортно; почти - потому, что Гарри ни на секунду не мог расслабиться в змеином логове.
На втором этаже Малфой свернул в галерею, на которую выходили несколько комнат, и, сделав приглашающий жест, нырнул под арку одной из них. Гарри, сжав палочку, отвел шелковый гобелен, закрывающий вход, и оказался в небольшой гостиной с роскошными диванами и столиком, где на коробке с шахматами стоял кальян. Малфой пересек гостиную, не останавливаясь. Гарри прошел вслед за ним в следующую арку и остолбенел.

Это была крошечная комната, спальня, большую часть которой занимала внушительного размера кровать со всякими резными финтифлюшками и балдахином. У окна, в упор к кровати, стояло кресло, и в нем сидел Кингсли с «Придирой» в руках.

Лицо министра магии, с шеи до пола запакованного в ярко-красный халат, было покрыто розоватыми нарывами, а на голове росли рожки.

Увидев Гарри, Кингсли бросил взгляд на Люциуса, который не обещал тому ничего хорошего.

У Гарри отвалилась челюсть. Он посмотрел на Кингсли, оглянулся на Люциуса, закрыл рот, открыл его и снова закрыл.

- А хвост, Гарри, - недобро прищурившись, как бы между прочим заметил Люциус. – Вы еще не видели, какой у него хвост.


Глава 8. Слизеринская политика

Про друзей Ал, конечно, соврал. Не только Скорпиус и Керри-Луиза не заговаривали с ним больше, но и остальные слизеринцы, мягко сказать, совсем не радостно его встретили.

По рассказам Джейми, со слизеринцами дружили меньше или вообще не дружили, и Джейми постоянно хвастался тем, как задирал их, но своих слизеринцы приветствовали тепло, аплодировали новичкам, как и все другие факультеты. Поэтому гробовое молчание, встретившее Ала после того, как шляпа неодобрительно объявила: «Слизерин!», очень хорошо показало – он что-то сделал не так. Ну, может, и раздались вначале жидкие хлопки от первокурсников, но потом те посмотрели на старших, и хлопки затухли. К столу своего нового факультета Ал шел, будто его к поцелую дементора приговорили. Даже не пытался показать, что ему все равно, только надеялся, что разом вскипевшие слезы как-нибудь удержит.

В середину, как других новичков, сесть его никто не пригласил. Он сел с краю, и старшекурсник рядом даже дернулся, как будто хотел отодвинуться, если бы было куда. Конечно, после такого, хоть Ал и не ел ничего с самого утра, кусок в горло не полез. И хоть Джейми и не проехался по его выбору факультета потом, когда они шли к кабинету директора, а наоборот, пробился сквозь толпу и, хлопнув по руке, сказал: «Ну ты держись там, братишка», легче от этого не стало.

И главное, сам же выбрал. Чувствовал, что, наверное, что-то нехорошее делает, но, когда шляпа оказалась на голове, поймал нарочито равнодушный взгляд Скорпиуса, а потом еще подумалось, что это как с Джейми в Лютный убегали, и зашептал зажмурившись:
«Слизерин. Пусть это будет Слизерин».

Как там папа говорил? Шляпа желания учитывает? Ну, она и учла. Сначала ругалась, правда - так, как один дядя Джордж умел, так, что несколько раз очень хотелось передумать, и только из-за мысли, что Скорпиус сочтет трусом, не передумал, а потом все-таки учла.

Вот и получилось, что дошел до своего стола в полном молчании. Под растерянным взглядом Джейми и холодными – слизеринцев. А ночью все вспоминал - не спалось, и он кутался в одеяло и никак не мог согреться – усмешку Скорпиуса, чья кровать стояла совсем рядом, у той же стены. Поймал его взгляд на себе, когда разбирал вещи. Тот будто насквозь видел его с жалким желанием «примазаться», и от этого было совсем противно.

Нет, ему не делали гадостей, его не дразнили, с ним не то что не разговаривали - мимо него просто проходили, как будто его вообще не было, и все. Несколько раз его задевали плечом или локтем и делали при этом удивленное лицо, как будто не ожидали встретить здесь какое-нибудь препятствие. Даже у старосты был такой вид, что попытка задать вопрос умерла у Ала где-то в горле. Но он и сам разобрался, что и где, а из кроватей занял ту, что осталась после всех, в самом, видимо, неблагополучном месте – у входа. Когда полог задернул и заглушающие чары наложил (спасибо Джейми, тот ему этим заклинанием в прошлом году все уши прожужжал), поплакал немного, потом решил, что могло быть хуже – если бы били, а потом даже забавное нашел во всем этом – уж теперь-то Джейми точно был на его стороне.

Утром отдельно от всех сел уже сам. Для приличия поковырялся в тарелке пять минут и встал. Тут же в проходе возник Джейми в компании с Эзрой и Лео. Поймал за мантию, оттащил недалеко и, грозно поглядывая в сторону слизеринского стола, сказал достаточно громко: «Передай им в случае чего, что если тебя кто-нибудь тронет, будет иметь дело с нами». От стола донеслось пренебрежительное фырканье. И пока Ал шел на урок полетов в толпе первокурсников со Слизерина и Гриффиндора, чувствовал, как полыхают щеки – так стыдно было за выходку Джейми. Конечно, брат защищал его, но он бы еще папой принялся угрожать, честное слово!

Урок полетов помог немного развеяться. Дома собственной метлы у Ала не было, но не потому, что отец считал – рано, а потому, что Ала квиддич интересовал только с трибун стадиона и то только в компании. Теперь он об этом пожалел. Призвал метлу легко, а вот когда садился на нее, та брыкалась и била его то древком, то прутьями. Только что «Караул! Грабят! Убивают!» не вопила, и то хорошо.

Но заклинания и чары порой тоже отрабатывать было непросто, так что вскоре он заставил себя сосредоточиться, и в итоге даже пролетел ярдов двадцать на небольшой высоте и свалился при приземлении не слишком больно. Керри-Луиза – Ал подглядывал краем глаза – до самого конца урока не могла даже призвать метлу, но спокойно, четко, безо всякой досады повторяла раз за разом «Вверх», пока та, наконец, не сдалась. Но тоже – сесть позволила и только. У многих других дела обстояли куда хуже. А вот у Скорпиуса получилось все с первых секунд, и он, восседая на метле на высоте пяти футов над землей, насмешливо комментировал действия сокурсников. О его нынешнем отношении к себе Ал мог судить хотя бы по тому, что в его адрес не было сказано ни слова.

После полетов уроки закончились. Вообще-то изначально в расписании на первый день стояли защита и зельеварение, но с утра вдруг все поменялось. Вместо защиты, преподаватель которой должен был приехать позже, как раз поставили полеты, а зельеварение отменили совсем. Деканы были заняты – уговаривали родителей, которые собирались забрать детей, а профессор Макмиллан был деканом Хаффлпаффа. После полетов староста повел первокурсников знакомить с замком, и Ал немного походил вместе с ними, а потом потихоньку отстал.

Тихое место он приглядел еще в начале экскурсии – один из извилистых коридоров второго этажа заканчивался лестницей. Вела она на третий этаж, в заброшенное крыло, и пыли и паутины на ней было столько, что встретить здесь кого-нибудь было странно. Как заметил староста, в этой части коридора не соглашались висеть даже портреты.

В коридоре и правда было пустынно, но когда Ал завернул к лестнице, то увидел, что он не один. Что-то в последние два дня ему везло на слезы…

Худая девочка с толстой косой сидела на нижней ступеньке и тихонько всхлипывала. Лицо ее было в тени, но сквозь окно на лестнице на ее волосы падал свет, создавая что-то вроде ангельского нимба. Ее мантия была расстегнута, и девочка мяла в руках когтевранский галстук – точнее, сначала скомкала, а потом, вздохнув, принялась разглаживать.

Судя по виду, девочка была первокурсницей или второкурсницей - ходить в своем разрешали только с третьего курса. Хотя на распределении Ал ее не видел. Но вчера он почти ничего не видел – сначала нервничал, а потом уже было ни до кого.

Размазав слезы по щекам, девочка подняла голову, шмыгнула носом и посмотрела на Альбуса. Он раскрыл рот, соображая, что же такое сказать, но девочка его опередила.

- Папа забирает нас из Хогвартса. Ирене так хотела попасть в Хогвартс, все лето только об этом и болтала, а папа нас забирает, - объяснила она. – По-моему, это ужасно нечестно.

- Очень, - согласился Ал.

Он смутно припомнил, что на распределении действительно была девочка по имени Ирене Боуд, совсем малявка и тоже с косой, только вокруг головы. Девочка, кажется, попала на Гриффиндор.

– Но, может, еще ничего страшного? Может, его уговорят? Мама сказала, что папа сказал, что Хогвартс сейчас – самое безопасное место, а папа знает, что говорит, он…

- Главный аврор, я знаю, - перебила девочка. Она уже перестала плакать, и тон ее превратился в деловитый и немного всезнайский. Такой, какой бывал у Розы, когда она рассказывала про какое-нибудь заклинание или про что-нибудь вычитанное в книжке. – Дело в том, что папа вчера тоже говорил всем, что Хогвартс – самое безопасное место, а сегодня накричал на директора Макгонагалл, когда она попросила нас не забирать. А если папа кричит, значит, спорить с ним нельзя. Будет еще хуже.

- Сочувствую, - вздохнул Ал.

Родители друг на друга почти никогда не кричали, но от воспоминаний о тех редких случаях, когда это происходило, появлялась нехорошая дрожь в спине.

- Нет, он хороший, - немедленно горячо запротестовала девочка. – Он кричит редко, а так сильно – вообще еще ни разу. – Она помяла галстук, поводила глазами вокруг, как будто искала, куда его выкинуть, но не нашла и засунула в карман. – Он говорит, что там, где мы будем жить, будет лучше, но лучше Хогвартса ведь школы нет?

- Но может, потом, когда дементоров совсем прогонят, он вам разрешит вернуться? – неуклюже сказал Ал.

Девочка улыбнулась и покачала головой.

- Он даже не хочет, чтобы кто-нибудь знал, куда мы отправимся. И никто не сможет нам написать. Кстати, меня зовут Айлинн. Айлинн Боуд, - она встала, неожиданно оказавшись ростом на целых полголовы выше Ала, и первая протянула ему руку. – Мне надо найти Ирене и все рассказать ей. Спасибо, что поговорил со мной.

- Ага, - пробормотал Ал.

Айлинн кивнула и прошла мимо него, обдав запахом фиалки. Потом вдруг вернулась и, чуть наклонившись, с совершенно серьезным видом поцеловала в щеку и убежала. Ал удивленно прижал пальцы к щеке. Было странно, что его поцеловала совсем незнакомая девочка, но неожиданно он почувствовал себя не таким уж одиноким.

В Большом зале на ужине он потом поискал Айлинн и Ирене взглядом, но их, конечно, уже не было. На обед не ходил, просидел всю вторую половину дня во дворе с учебником, но вечером подвело живот. При его приближении слизеринский стол замолчал, будто все боялись заразиться. Ал взял свою тарелку, пирожок и сел чуть поодаль, притворяясь, что чужие глупости его не интересуют.

Прошла минута, и разговор за слизеринским столом вспыхнул вновь. Скорпиус и Керри-Луиза, которых он прекрасно видел, склонили головы друг к другу и, поглядывая в его сторону, зашептались.

Неожиданно стало очень горько. Почему? Ну вот почему у Джейми все получается с первого раза? И друзей заводить, и родители никогда не бывают им разочарованы и, что бы он ни сделал, все ему простят. И в Гриффиндоре он на своем месте, да и будь он даже на Слизерине, ему бы было на это плевать! До Ала донесся обрывок фразы: «А видели, как он плакал вчера? Фу, Хаффлпафф». И еще что-то про то, что «его мама, наверное, хотела родить девчонку».

Что ж, Ал вряд ли мог с этим поспорить. Он и не стал. Сейчас ему надо было только пережить ужин. Он на секунду стиснул зубы и, наклонив голову так, чтобы волосы падали на лицо и в случае чего закрыли глаза, принялся есть.

В следующую секунду рядом нарисовалось Джейми-трио.

- Эй, пойдем к нам, - навалившись животом на стол, улыбнулся Джейми. – Мы и Розу к себе утащим.

Ал покачал головой.

- Я буду сидеть за столом своего факультета, - медленно, боясь, что голос подведет, ответил он.

- Ну как хочешь. Если что – приходи, мы наших в обиду не даем.

От слизеринцев опять долетело фырканье. Джеймс мигом переметнулся в ту сторону, нагло ухмыляясь, выхватил с чьей-то тарелки пирожок, перебросил его Эзре, выхватил еще один, перемахнул через лавку, пролез под хаффлпаффским столом, потом под гриффиндорским и спустя пару секунд как ни в чем не бывало уже сидел вместе с сокурсниками, насмешливо вгрызаясь в куриную ножку.

Облегченно выдохнув от того, что никто и не подумал его преследовать, Ал, немного приободренный, постарался опять сделать независимый вид и вернулся к еде. И тут от слизеринского стола с той стороны отделились двое. Сердце Ала подпрыгнуло и острым, царапающим комочком ударилось об горло. Первой шла Керри-Луиза, и за ней Скорпиус с выражением лица «Ну кто же так делает?» В руках они несли свои тарелки.

Слизеринский стол дружно замолчал, не отрывая от них взглядов.

Обогнув стол, Керри-Луиза подошла к обалдевшему Альбусу и поставила свою тарелку справа от него.

- Мне кажется, здесь не занято? – спокойным тоном, как будто и не происходило ничего из ряда вон выходящего, поинтересовалась она.

Скорпиус перелез через лавку слева, откинулся на лавке, сцепил руки за головой и, подмигнув Алу, ухмыльнулся:
- Вот так и творится большая политика, сынок.

Ал на секунду прикрыл лицо рукой, выдыхая, потом поднял голову и удивленно моргнул: он только теперь разглядел тот самый зачарованный потолок, который сейчас отображал хмурое и одновременно - из-за плавающих под ним свечей - уютное осеннее небо.


Глава 9. О любви

И хвост действительно был. Стоило Гарри, проследив направление взгляда Люциуса, уставиться на подол красного халата, как из-под него вынырнула кисточка и затейливо постучала по полу. Кингсли выругался, с силой попытался запахнуть халат, но добился только того, что хвост, словно в отместку, высунулся еще на целый фут, одновременно обнажив стройное копыто.

Люциус с невозмутимым видом призвал какой-то бутылек и сделал шаг к Кингсли.

- А теперь, дорогой, пришло время помазать твои замечательные рожки размягчающим маслом, - сладко сказал он.

Гарри не выдержал и заржал.

По всему выходило, Кингсли за каким-то чертом хватило ума выпить Зелье Рогоносца, да еще, похоже, с черного рынка. Зелье это обычно пили ревнивые мужья, чтобы таким хитрым способом добыть доказательства того, что их жены погуливают. Существовал и антидот. Собственно, зелью так и полагалось продаваться – в комплекте с антидотом. Только предупреждали об этом продавцы не всегда. А увидев потом страдальца, рога которого и не думали отпадать, заламывали вовсе несусветную цену. Разумеется, несчастные соглашались – кому охота щеголять в таком виде чуть ли не полгода, пока в Мунго готовят легальный антидот? А на работу как ходить? Занимали, продавали ценности, но наскребали требуемую сумму. И только те, у кого совсем не было денег, обращались в Мунго. Но уж у Кингсли-то денег на антидот точно хватило бы… Ну или Малфой бы одолжил в крайнем случае… кажется.

Кингсли переносил ржач Гарри молча – с выражением лица воспитателя, который ждет, когда ребенок прекратит делать глупости.

Между тем Люциус открыл бутылек и вылил на ладонь каплю пахнущего розой масла.

- Аллергия у нас, - с умильной улыбкой мамы, гордящейся твердым стулом малолетнего чада, пояснил он. И протянул руку, как если бы собирался действительно прикоснуться к рожкам Кингсли.

- Выйди, - даже не вздрогнув, хриплым голосом сказал тот.

Как ни удивительно, Люциус послушался. Он аккуратно завинтил пробку и спрятал бутылочку в карман, царственным жестом призвал из глубины комнаты кресло для Гарри, телепортировал тот самый столик с чайными приборами из гостиной и вышел.

- Черте что! – Гарри плюхнулся в кресло и протянул руку к чайнику. – Отравит?

- Попробует, - мрачно буркнул Кингсли. – Что от меня нужно?

Гарри было неловко. Он пытался не смотреть на хвост, который, похоже, решил порезвиться и теперь выписывал на полу затейливые фигуры, то и дело приподнимая подол красного халата.

- Надолго это?

Кингсли вздохнул.

- Понятия не имею. У меня аллергия на зелье, аллергия на этот проклятый антидот. У Люциуса есть знакомый зельевар, который взялся за это дело, но он все еще экспериментирует. Люциус, - он закатил глаза, - предложил размягчить эту дрянь, чтобы потом удалить, как магглы делают. Только, - Кингсли выставил вперед копыто, - на этом стоять все равно невозможно, хоть в обуви, хоть без.

- Зачем вообще ты?! – Гарри осекся. Кингсли был старше него на добрую четверть века, и они, хоть и относились друг к другу хорошо, но не настолько, чтобы Гарри имел право лезть в чужую личную жизнь и устраивать выволочку.

Махнув рукой, он рассказал про дементоров. Кингсли отчеты Аврората уже читал – копии для министра еще с давних времен делались автоматически.

- Мы управляли дементорами через артефакт, - сказал он. – По действию это что-то вроде маггловского телефона, соединенного с Империусом. Держишь его в руке и отдаешь распоряжение, достаточно даже громко подумать, и дементоры делают все, что нужно. Даже если ты в Лондоне, а распоряжения отдаешь в Азкабан. Артефакт настроен на главного дементора, но у них частично коллективный разум. После войны артефакт, к сожалению, пропал, так что мы просто настроили чары-ловушки по побережью и по сигналу делали зачистки. Дементоры твари умные, сообразили в конце концов, что им здесь придется несладко.

- Но ведь они не гибнут, - заметил Гарри.

- Просто мы не знаем, как их убить, - возразил Кингсли. – Но они не знают, что мы не знаем. Они боятся.

- Те, что напали на поезд, похоже, не боялись…

- Те – нет.

- Значит, кто-то спер артефакт и управляет дементорами…

- Невесть откуда взявшимися… - подхватил Кингсли.

- И непонятно кем выведенными, - поставил точку Гарри.

- Кажется, так.

Больше Кингсли ему ни на что не пригодился. Гарри раздумывал, не рассказать ли про Снейпа, но отчего-то подумал, что не стоит. По крайней мере пока. Зато теперь-то уж он обязан его разыскать. В качестве зельевара для Кингсли тот точно лишним не будет.

Люциус был в гостиной, на том же месте, где до этого – Драко. Увидев Гарри, он отложил «Придиру» и будто бы случайно, забывшись, царственным жестом отвел назад волосы со лба.

- Так значит вы наставили ему рога со Скиттер? – спросил Гарри, усаживаясь напротив и скрещивая ноги.

Люциус поморщился, как если бы такая грубая прямолинейность причинила ему головную боль.

- Вы, вероятно, удивитесь, Гарри, но, в отличие от ваших представлений, Рита – совершенно не тот человек, который бы позволил кому-то использовать себя в подобном ключе, - сказал он.

- А в каком же ключе вы ее использовали?

- В том же, в котором вы используете миссис Рональд Уизли.

Гарри хмыкнул.

Люциус помрачнел.

- Рита была исключительным другом, - сказал он, склонив голову так, что волосы вновь завесили его лицо. – Ее методы в поисках информации можно оспаривать, но она… всегда была лояльна.

- Была?! – переспросил Гарри. – То есть вы знаете, что?..

- Скажем так, я подозреваю это, - вздохнул Люциус.

- Кто-то заставил ее написать эту статью и убил?

- Совершенно верно, мистер Поттер. Совершенно верно. Десять дней назад Рита позвала меня в маггловский ресторанчик, где мы обычно встречались. До этого я не видел ее около месяца. Она сияла. Она собиралась замуж и сказала, что это будет для всех большим сюрпризом, - тут Люциус, кажется, и в самом деле задумался. А задумавшись, погладил навершие трости снизу вверх таким провокационным жестом, что Гарри вдруг легко понял Кингсли, втрескавшегося в эту беспринципную тварь.

Он отвел глаза, чувствуя странное волнение.

- И вы думаете, что это он? – спросил погромче, чтобы скрыть смущение.

- Я думаю, что это он, мистер Поттер, - будто бы даже с сожалением вынырнув из страны грез, ответил Люциус. - Рита не тот человек, который легко поддается Империусу.

- Ну да, она сама кого хочешь приложит, - хмыкнул Гарри.

- И это должен был быть либо близкий человек, которому она доверяла безоговорочно, либо зелье доверия, которое сделало ее устойчивой к Империусу. Поскольку пока никто не объявился помочь нам в ее поисках, полагаю, первый вариант вероятнее.

- То есть просто заныкаться у своего жениха, испугавшись, что написала такую лажу, она, по-вашему, не могла?

- Как я вам сказал, мистер Поттер, Рита была человеком исключительно лояльным. Всегда.

- Ну да, разумеется. Как бы она еще поддержала вас во времена Волдеморта?

- Мне кажется, ее избранник был значительно младше ее, - не обращая на подколки Гарри внимания, продолжил Люциус. – И, вероятно, она ждала ребенка.

- Почему?

- Потому что я привык видеть ее с бокалом кларета. Этот ресторан выбирала Рита, и она сделала этот выбор из-за вина. Рита не из тех, кто легко отказывается от своих привычек.

В словах Малфоя определенно был смысл. Вернувшись из Малфой-мэнора, Гарри прочитал очередные отчеты по розыскам, подумал и послал Генри Праудфута по маггловским моргам. Потом принялся просматривать списки, составленные Лавандой. Из сидельцев ближе других проживали к точке нападения Трэверс, Мальсибер, Эйвери, с натяжкой - Джагсон с семьей и братья Лестренджи. Впрочем, сейчас все это уже не имело смысла. Если дементорами можно управлять хоть через всю страну, тот, кто их выпустил, мог находиться где угодно.

Пришла Лаванда и принесла тоненькую синюю папку - дело Фэй. Внутри была только краткая хронологическая сводка – родилась 13 октября 1979 года, окончила Хогвартс, Гриффиндор, в 1998 году, поступила на стажировку в Аврорат 2 июля 1998 года, уволена по болезни 6 апреля 2011 года. Единственные родственники (тетя-сквиб, вышедшая замуж за маггла) проживали в Ашфорде. К делу прилагалось несколько отсыревших отчетов, почерк в которых уже невозможно было разобрать. Гарри пролистал их на всякий случай, силясь вспомнить хоть что-то, связанное с Фэй, но единственное, что приходило на ум – это как она напилась и ходила по отделу, приставала ко всем: «Посидите со мной». Он помнил только, что все ее понимали и всем хотелось напиться не меньше, но она единственная была не на службе, а что за случай, почему – за столько лет уже основательно вылетело из памяти. Он помнил, как Фэй добралась и до него, придвинула свое лицо слишком близко к его лицу, почти губы к губам, и тянула его за галстук, и наваливалась на него. Он думал, что потом ей будет неловко, но на следующий день Лаванда впихивала зелье для похмелья уже в них обоих, и если неловкость и была, то быстро сгладилась.

Гарри перебрал документы в папке еще раз, как будто в таком малом количестве мог еще что-то пропустить.

- И это все? – разочарованно спросил у Лаванды, которая все еще стояла над ним.

- Нет, не все, - ответила та и выдала загадочное: - Ты должен посмотреть в отделе регистрации брака.

- Ага, - сказал Гарри. – Регистрация брака.

Каким шестым чувством Лаванда поняла, что эти документы лучше не светить, вынося из архива, оставалось только догадываться. Прекрасно понимая, что найдет, Гарри спустился на один уровень – большой зал архива находился на том же этаже, что и управление министерства магии. Он как раз подходил к стойке регистрации посетителей, когда от дверей его окликнул Рон.

Через минуту они миновали отделы рождения и смерти и нырнули в сумрачный узкий проход между высокими – в три человеческих роста – стеллажами. Гарри осветил полки и без труда нашел нужный свиток.

- Дружище, я только что был у Терри, - зашептал Рон ему в самое ухо, когда Гарри слез.

- И почему я думаю, что то, что ты скажешь, мне не понравится? – хмыкнул Гарри, разворачивая свиток.

- Оно тебе действительно не понравится. – Рон быстро растянул над ними «глушилку» - самую популярную среди Авроров заглушающую сеть, которая после простеньких начальных заклинания дорастала до нужного объема сама, и заговорил уже нормальным тоном. – Мы нашли журнал. Памятник заказали седьмого, а ставили его на неделю позже, так как такие вещи сразу не делаются. Это его помощник рассказал. Заказчик оплатил памятник и установку, дал координаты могилы и свалил. Так что в принципе неизвестно, лежит ли там сам Снейп или кто-то еще.

- Так, это я понимаю, - нахмурился Гарри. – Но кто заказал камень?

- Видишь ли, дружище, - вздохнул Рон, - судя по записи в книге заказов, это сделал ты.

Гарри присвистнул.

- И помощник клянется и божится, что видел именно тебя. Просто покойный Бут его очень попросил никому не говорить. Ну, за хорошие деньги, разумеется, попросил. Потому помощник и запомнил.

- Вот козел, - выругался Гарри.

- То есть ты знаешь, кто это?

- Не знаю, - открестился Гарри. – Но, согласись, - мрачно добавил он, - это не мешает ему быть козлом.

Уверенный на все сто процентов, что это был Снейп, он поднес палочку с Люмосом на конце к свитку и вскрикнул.

В отличие от обычных длинных документов по бракосочетанию с подробными сведениями о брачующихся, записью о смене фамилии и подписями свидетелей, это была так называемая «срочная» форма. Гарри видел ее только однажды, когда проходил инструктаж от предшественника при передаче дел. В такую форму вписывались только имена, дата, а также имя уполномоченного лица, совершившего брак.

В свитке, который Гарри держал в руках, было всего три строчки:

«Вступившие в брак: Северус Тобиас Снейп и Фэй Ромина Данбар.
Дата вступления в брак: Понедельник, 7 мая 2001 года.
Уполномоченное лицо, зарегистрировавшее брак в срочном порядке: Гарри Поттер».


Глава 10. Тупик героев

По подоконнику стучал дождь, но на кухне просторного дома в Хэдли Вуд было тепло и уютно. Из гостиной сквозь раскрытые двери слышались возня и смех – Мартина, жена Дадли, лежа животом на ковре, играла с темно-рыжим леонбергером - и дочерью, шустрой семилетней Элизабет. От двери за спиной Гарри, который сидел напротив Дадли за большим столом, доносилось еле слышное бормотание телевизора. Это старший отпрыск семейства Дурслей, десятилетний Томас в соседней комнате пережидал, когда закончатся новости и начнется футбол.

- И вот два из них вообще ничего не помнят, кроме того, что вроде пошли в помещение типографии в подвальный этаж. Потом кратковременное помутнение сознания, потом ужас, а потом они уже оттуда вылетели. – Гарри навернул еще спагетти и облизал ложку. - Моретти в больнице. И у меня воспоминание только Криви. Который сидел себе на стуле, раскачивался и – бац! – вдруг вскакивает, бежит к двери и аппарирует за тридевять земель. И в воспоминании – больше никого. Ни шороха лишнего, ни звука. Понятно только, что паника была такой сильной, что все они, кроме Криви, аппарировали прямо с места через антиаппарационные чары.

- Ну, Малыш, ты сам все понимаешь, - добродушно заметил Дадли. Он подвинул кружку пива поближе к Гарри и одновременно погладил по голове забредшего в кухню трехлетнего Саймона, подтолкнув его под попу в сторону гостиной. – Угарный газ и еще кое-какие отравляющие вещества могут вызвать панику. Но твои что-то слишком живчики для этого. Один вон на работу сразу поперся. У британского правительства, конечно, могут быть страшные секретные разработки, но, по-моему, все гораздо проще…

Дадли пожевал губами и с удовольствием отхлебнул пива. Он теперь был большое полицейское начальство. Большое – во всех смыслах. Веса в нем за счет занятий спортом сильно поубавилось, но выглядел он еще внушительнее, чем в детстве.

Гарри вздохнул.

- Значит, ты тоже так думаешь…

- Не, не, не, даже не думай сваливать все на несчастных магглов, - замахал руками Дадли. И гаркнул грозно: – Эти штучки-дрючки у тебя не пройдут.

Они оба расхохотались, так как Дадли удалось точь-в-точь скопировать интонации дяди Вернона.

- Еще пива, мальчики? – крикнула Мартина.

- Нет, нет, Марти, ему больше нельзя, он у нас нынче хилый, - хихикнул Дадли. – Мне потом Джиневра уши оторвет. Малой, ты будешь любить папку с оторванными ушами? – крикнул он.

- С оторванными вшами? – спросил Саймон, который все еще стоял в дверях, и вдруг, бросившись к матери, отчаянно заревел.

- Дадли Дурсль, официально заявляю, ты белобрысое чудовище, - засмеялась Мартина. Она привстала, чтобы обнять сына и прижать его к груди, и Гарри вдруг вспомнил, что очень давно не слышал, как смеялась Джинни.

Мартина сама была белобрысой, с кучей во все стороны торчащих лохм, но, надо было признать, смотрелось это органично. Худая и на внешний вид хрупкая, она едва доставала Дадли по плечо, но Гарри знал, что они познакомились на полицейском матче. До замужества Мартина была констеблем и увлекалась боксом не меньше мужа. Гарри с удовольствием проводил время у них и один, и с детьми. Правда, все больше с детьми с тех пор, как выяснилось, что по Томасу тоже плачет Хогвартс.

- Вот что, - посерьезнел Дадли. – Свой противогаз я тебе, конечно, не дам, но напишу адрес, где его тебе продадут в это время суток.

Гарри бросил взгляд на темнеющую за окном улицу. Он весь день потратил на какие-то бестолковые действия, и понятно было, что домой вернется еще нескоро.

- Что поделаешь, Малыш, такая у нас порой собачья работа, - правильно истолковал его взгляд Дадли. – Но кто-то же должен квасить носы плохим парням. – И он поднял высоко над столом кружку с пивом. – А у нас это получается очень хорошо.

----------------------

До нужного магазина и потом до Аврората Гарри, проклиная все на свете антиаппарационные браслеты, добрался на «Ночном рыцаре». В кабинете у Рона было пусто, только гора отчетов высилась на захламленном почище, чем у Гарри, письменном столе, да сиротливо блестела лужица масла в тарелке из-под пирожков. Гарри отправил Патронус и подождал минут пять, но безрезультатно. Он повесил купленный для Рона противогаз на спинку кресла, потом вернулся к себе и несколько минут сидел на столе и размышлял, стоит ли затевать все это. Но здравый смысл подсказывал, что если в редакции применили какие-то чары, чтобы выкурить оттуда дежурящих авроров, то тот, кто это сделал, вряд ли продолжит болтаться там день спустя.

Вздохнув, Гарри выдвинул верхний ящик и нащупал в его глубине коробочку с ненавистными контактными линзами, потом достал из сумки еще два противогаза,
наложил на их стекла заклинание против запотевания и пошел искать Криви. Не вызвал к себе, а пошел лично, изо всех сил оттягивая момент старта.

Деннис полулежал в кресле в той же позе, что и утром. Будто бы вообще и не вставал, но подол аврорской мантии теперь вымок и на нем была грязь. По отсутствующему бормотанию и пустоте в карих глазах Гарри вначале решил, что Деннис напился, но когда изложил свой план, ощутил на себе совершенно ясный взгляд.

- Чистота эксперимента? – хмыкнул Деннис, запуская пятерню в и без того разлохмаченные волосы. – Ты уверен, что я тебя потом соберу?

Гарри пожал плечами:
- Браслет не даст мне аппарировать в любом случае. Это наш единственный шанс узнать, что же происходит в этой гребаной редакции.

Он почему-то ждал, что Деннис начнет его отговаривать, и, может быть, и рад был, если бы это произошло, но Деннис ничего такого не сказал. Молча застегнулся на все пуговицы, очистил подол мантии и указал рукой на дверь, мол, «прошу». Так они отправились на улочку, где располагался «Пророк».

Улица Героев войны (бывший Кривой тупик) находилась в пяти минутах ходьбы от Косой аллеи и отходила прямо от маггловского бульвара. Поворот на нее был скрыт чарами, и магглы видели на его месте фасад здания с наглухо закрытыми дверьми. За «фасадом» были радиостанция, разные торговые конторы, биржа, на которой предлагали акции не только волшебных предприятий, но и маггловских, адвокатские офисы и бюро путешествий. Вначале улочки горели несколько фонарей, но за поворотом ее освещали лишь большие окна выставочного зала, на втором этаже его располагался магический театр.

Здесь Гарри замедлил шаг. Деннис присвистнул. С плакатов из глубины отделанного мрамором и золотом фойе на них смотрела Афродита. Торжественно выйдя из пены морской, она собрала руками мокрые волосы, отжала их и завела за голову, открыв все свои немалые прелести. Но тут же, скривив губы и словно говоря: «Нечего мне у вас тут делать», развернулась, распустила волосы и погрузилась обратно, оставив после себя лишь тучу брызг.

- Ты нас отстраняешь? – спросил вдруг внезапно Деннис.

- Должен бы, но пока для этого нет никаких оснований, - заметил Гарри, - а что? Почему ты спрашиваешь это сейчас?

- Завтра аукцион по этой красотке. Ее привезут из какого-то таинственного места. Говорят, за ней охотятся все воры Европы.

- Только этого еще не хватало, - Гарри застонал. Он вспомнил, что Рон говорил ему про этот аукцион еще неделю назад, но тогда было совсем не до него.

- Ну, купит ее кто-нибудь из толстосумов, - продолжил Деннис, - это понятно. У нее стартовая цена миллион. А рассчитывают, «Пророк» писал, накрутить аж до двадцати. И Мракс пообещал ее в случае победы тут же выставить на целый месяц. Так что если он ее купит, жопа нам обеспечена.

Гарри оставалось только тихо выругаться. Юджин Мракс, давний потомок Корвина Мракса, был известным благотворителем. После войны он вернулся из Европы, где прожил почти всю жизнь, потому что «внезапно понял, сколь многое упустил, не заботясь о своих корнях, и решил очистить древнее и благородное имя Мраксов». Жертвовал он действительно много и щедро, и главное – на самые нужные дела, собеседником был умным и приятным, так что Гарри не удивлялся тому, насколько быстро Мракс завоевал влияние, несмотря на свою фамилию. Вначале за ним «присматривали», но вскоре стало ясно, что он очень далек от политики, даже светские удовольствия его особо не интересовали. За исключением ежегодных министерских балов в честь дня победы, он только раз-другой в месяц заглядывал в клуб, где собирались чиновники и бизнесмены, и играл там в шахматы. Все остальное время он копался в саду в своем поместье (копия этого сада была представлена в сквере за Косым переулком) или охотился за редкими артефактами или произведениями магического искусства. Не брезговал и маггловскими. Гарри довольно много приходилось общаться с ним по делам благотворительного фонда, и у них сложилось что-то вроде приятельства. Пару раз они с Джин были на обедах в поместье Юджина, а такой чести, кажется, не удостаивался даже Малфой.

Подводить его Гарри не хотелось никак. Между тем, опасность проворонить статуэтку была, и реальная. Не так давно французские коллеги сообщили им о том, что упустили парочку криминальных гениев.

Впрочем, об этом сейчас наверняка болела голова у Рона. Завтра они это обсудят, а сейчас пора заняться чем-то другим. Пока Гарри созерцал волны, в которых то показывалась то рука, то голова Афродиты, из открытых окон второго этажа донеслись бурные аплодисменты. Судя по всему, представление только что закончилось и на улицу вот-вот собиралась вывалить целая толпа.

Гарри ускорил шаг, и через несколько минут они с Деннисом оказались в самом конце тупика. Здание редакции выглядело вполне мирно. Сквозь опущенные жалюзи было видно, что внутри горел свет, но с латунной дверной ручки свешивалась нетронутая, хотя, судя по положению, и очень криво наложенная, «вопилка». Особая печать Аврората, изобретение последних лет, при приближении посторонних начинала светиться угрожающе-синим, одновременно выпуская быстро растущие шипы. Если какой-нибудь смельчак не внимал предупреждению и рисковал все же дотронуться до двери, чары за несколько секунд превращали его в спеленатый кокон, при этом «вопилка» начинала пронзительно кричать, сигнал одновременно шел в Аврорат, и через минуту-другую на месте нарушения появлялись Авроры.

Конечно, находились умельцы, которые и «вопилку» могли снять совершенно спокойно, по счастью, это был не тот случай. Гарри хмыкнул, оглядывая печать – чары Деннис, несмотря ни на что, наложил правильно, но по двойным, тройным и кое-где даже четверным ниточкам плетения видно было, что руки у него тряслись и в некоторых местах ему приходилось скреплять сеть заново. Закончив расплетать ее, Гарри обернулся и посмотрел на Денниса.

Тот скорчил рожу и кивнул.

- Пора, - сказал Гарри преувеличенно бодро.

Он надел противогаз и потянул за ручку. Они вошли в небольшое пространство между двумя дверьми, где по одну сторону стояла вешалка для одежды, а по другую стойка с последними номерами «Пророка». Внутренняя дверь была чуть приоткрыта. Гарри прислушался к себе – вроде бы все нормально – и, дернув ее на себя, вошел в главный зал, большое помещение, разделенное на восемь секций стеклянными перегородками.

Тут же Деннис застонал за его спиной.

- Гарри, я больше не могу! – воскликнул он и с громким хлопком аппарировал, несмотря на то, что весь переулок был накрыт антиаппарационным куполом.

Что ж, этого и следовало ожидать. Но главное, что он сам не чувствовал никакого страха. Заставив себя не отвлекаться, Гарри осторожно двинулся вдоль секций и через несколько шагов наткнулся на валяющийся в проходе стул. Как ни удивительно, это был единственный намек на беспорядок. Обзор в противогазе был тот еще, но Гарри все равно удалось разглядеть, что на столах все лежало на своих местах. Книги, тетради, свитки и перья – все было аккуратно сложено.

Поставив стул на место, Гарри миновал еще пару секций и оказался на площадке с пятью дверьми. За тремя из них скрывались личные кабинеты, за остальными – лестницы. Гарри бывал здесь не раз, а Джинни даже как-то устраивала ему экскурсию, так что он знал, что лестница за правой дверью приведет его на второй этаж в кабинет Лимуса, а лестница за левой – в типографию, в подвал. Он выбрал подвал.

Может быть, это противогаз был виноват, но с каждой новой ступенькой Гарри становилось все больше не по себе. У основания лестницы он почти решил идти обратно, чтобы вернуться назавтра с Роном, но вечное упрямство пересилило и он все-таки спустился.

В типографии он не нашел ничего необычного. Никаких следов беспорядка или борьбы. Несколько столов в дальнем конце, пара печатных станков вдоль стен, и самый крупный – посреди комнаты. Семь, в полтора раза выше человеческого роста, отделений для красок – Гарри помнил, что в первые четыре заливаются основные цвета – желтый, голубой, малиновый и черный (их смешение создает остальные), в следующие два – серебряная и золотая краска, а что в последнее отделение, он уже забыл.

Он обошел машину два раза. Ничего интересного. Стопка бракованных «Пророков» валялась на столике в углу. Гарри взял верхний номер. На главной странице было колдофото Малфоя, но с разделенной надвое головой. Глаза, оставшиеся в верхней половине, бегали туда-сюда, как будто Люциус никак не мог сообразить, что случилось. На нижней половине губы упрямо хмурились, в то время как рука покрепче сжимала трость. Гарри затолкал газету в карман – сейчас на пустяки отвлекаться было некогда -
и вдруг заметил на следующем экземпляре широкую металлическую полоску с загнутыми краями. Он повертел ее в руках, потом оглянулся на ближайшую машину и обнаружил, что полоска похожа на крышки на отделениях с краской. Он пошел мимо машины, разглядывая, все ли полоски на месте. На последнем отделении ее явно не было. Гарри призвал стул и, подтянувшись, заглянул внутрь. На дне плескалась какая-то жидкость. Он наскоро наколдовал фиал и втянул немного жидкости в него. Потом подумал и проделал то же самое с остальными красками. Наложил на фиалы чары неразбиваемости и через пару минут уже выходил на улицу Героев. Снял противогаз и с наслаждением принялся глотать холодный воздух. И только потом, когда уже подошел Деннис, сообразил, что на самом деле удрал из редакции со всех ног. И что если бы проводил обыск по правилам, то никогда бы не оставил за своей спиной столько неотсмотренных комнат, прежде чем спуститься в подвал.

Деннис проводил его до «Дырявого котла».

- Я тебе точно не буду нужен? – отводя взгляд, спросил он.

- Точно, - заверил Гарри. – Если тебе так хочется еще поработать, вернись в Аврорат и напиши подробный отчет, и чтоб в двух копиях – мне и Рону. А завтра с утра дуй на этот чертов аукцион под обороткой. Главное, сообщи Рону. Только противогаз отдай.

Деннис кивнул, передал ему не понадобившийся противогаз и ушел. Гарри вошел в «Котел» и, едва поздоровавшись, быстро поднялся в особый номер на втором этаже, который Аврорат и министерство использовали для перемещения. Засунул голову в камин и назвал адрес: «Хогвартс. Комнаты Эрни Макмиллана, профессора зельеварения».


Глава 11. О последствиях некоторых визитов

Небечено

Эрни занимал квартиру в пять комнат на первом этаже, неподалеку от «норы» своих подопечных – гостиная, спальня, лаборатория, кабинет, библиотека. Масштабы все это имело приличное, но обставлено было довольно скромно. Просто потому, что Эрни много работал и мало на что обращал внимание. Только в гостиной мебель была дорогая. И, возможно Эрни так отдавал дань своему учителю, выдержанная чисто в слизеринском духе – зеленых и серебристых цветах.

Сунув голову в камин, Гарри вначале попытался его дозваться, но потом сообразил, что блокирующих чар нет, и шагнул в камин сам. И только когда шлепнулся уже на ковер в гостиной, понял, что у Эрни вообще-то могли быть веские причины не отвечать.

Однако, похоже, тот банально спал. Пока Гарри собирал себя и лечил ушиб от удара головой о ножку кресла, Эрни вышел из спальни, душераздирающе зевая и одновременно пытаясь и прикрыть рукой рот и запахнуть на себе ночной халат из бежевого шелка. Стоило ему отпустить руку, полы разъезжались, открывая кривые тощие ноги. В конце концов Эрни бросил эту затею и пошел к диванчику на другом конце гостиной.

Гарри выставил на столик перед ним семь фиалов и объяснил положение дел. Он еще не закончил, когда Эрни просиял. Он собрал волосы в хвост, открыв свои большие уши, и призвал мантию и туфли.

- Кажется, я знаю, что это такое. Но нам надо в Запретную секцию.

Он наотрез отказался говорить, пока они не добрались до библиотеки. Запретная секция находилась теперь за толстой решеткой. Последний стеллаж, к которому направился Эрни, похоже, никто, кроме него, не трогал – книги здесь были усыпаны вековым слоем пыли. Эрни уверенно потянул с ближайшей полки толстенный справочник. Его потемневшая от времени обложка была вся объедена крысами и жучком и, кажется, грозила превратиться в труху прямо в руках. Едва Эрни попытался раскрыть его, как
справочник заорал, словно его резали, вырвался из рук и повис на ржавых цепях, вращая невесть откуда взявшимся глазом. Гарри заткнул уши, а Эрни поморщился и, взрезав над справочником руку, зашептал заклинания. Это заставило книгу поубавить тон, еще несколько капель крови, и справочник зачавкал и даже будто заурчал от удовольствия.

- Вот так хорошо, малыш, - Эрни ласково погладил справочник по корешку. Тот теперь явно ластился к нему и вдруг раскрылся посередине, подставляя страницы, словно брюхо. Гарри наклонился поближе и увидел только то, что книга была непечатной. Страницы были исписаны рунами, настолько мелкими, что невооруженным глазом разглядеть невозможно.

- Кто-то умный ее пытался уменьшить, чтобы носить с собой, - пояснил Эрни, - но из-за его косорукости она застряла в таком промежуточном состоянии. Ни уменьшить, ни увеличить ее теперь нельзя. Что хорошо в этих книгах, - добавил он мягче, - они всегда открываются в нужном месте. – Он достал из кармана лупу, и его палец заскользил по странице, остановившись наконец на одной из едва различимых заглавных рун. – Да, так и есть, это зелье страха. – И восхищенно цокнул языком: - Не думал, что кто-нибудь когда-нибудь сварит его. И подумать только – догадаться добавить его в отделение для лака, которое используется только для печати журналов! Сколько раз там печатают журналы за месяц?

- Воскресный дайджест, - вспомнил Гарри. – Два ежемесячных приложения. Справочники.

- Ну, допустим, все не на одной машине… И большие журналы они в другие типографии печатать отдают. Так проще и дешевле. У них даже редакция журналов в другом здании.

- То есть они покрыли слоем зелья каждую газету?

- Покрыли, - подтвердил Эрни. – Зелье сначала вызывает острый страх, панику, вплоть до помутнения сознания, а спустя некоторое время угнетенную реакцию.

Гарри вдруг вспомнил, как замороженно выглядела Джинни вчера. И про то, как резко в министерстве отступила толпа.

- Зелье страха… - кивнул он. - Но ты же еще не смотрел… Как ты можешь быть уверен?!

- Я уверен, Гарри, - тон Эрни сделался несколько снисходительным. – В Британии ты больше всех знаешь о преступниках, твоя жена о квиддиче, Юджин Мракс об артефактах, а я о зельях. В прошлом году аптекарь из Лютного продал корень дьяволовой ноги, - пояснил он. – Из него в принципе можно сварить только три зелья. И зелье страха – одно из них.

- Корень дьяволовой ноги?

- Это очень редкое африканское растение. Оно, в общем-то, не запрещено, потому что два других зелья – лечебные. Для душевнобольных. Когда подобные ингредиенты появляются на рынке, это сразу же становится известно. И чтобы варить зелье из корня, нужно быть либо безумцем, либо сверхпрофессионалом. – Эрни скользнул лупой по странице. - Умножь это на саму по себе суперсложную рецептуру зелья страха. В Британии бы за такое никто не взялся. Просто не хватило бы мастерства.

- А Снейп? – затаив дыхание, спросил Гарри. – Снейп бы взялся? – Он запнулся под взглядом Эрни и поправился: - Его мастерства хватило бы?

Эрни медленно кивнул.

- Снейп бы взялся однозначно, - сказал он. – Но однозначно бы не взялся.

Гарри кивнул. Позиция Эрни была понятна, но не сказать, чтобы сильно облегчала дело. Тот Снейпа прямо таки боготворил. После битвы за Хогвартс выпросил у Минервы тетради и книги, найденные в его комнатах, и учился по ним, отклонив приглашения от десятка мастеров.

- Скорее всего, его сварили за пределами Британии. В мире есть несколько зельеваров такого уровня. Я проверю состав зелья и скажу больше. И подумаю, чем его нейтрализовать, - пообещал Эрни.

Он еще раз пробежался взглядом по книге.

- Копирующее заклинание? – предложил Гарри.

- Они здесь не работают. Сейчас дети стали куда умнее, чем когда мы учились. На библиотеке сейчас сложные чары, так они их взламывают за пять минут. А ищут, как всегда, какую-нибудь фигню – любовные зелья.

Это Эрни произнес с грустью, и Гарри подумал, есть ли или был у него кто-нибудь.

Они вышли из Запретной секции и вдруг натолкнулись посередине библиотеки на сердитую Минерву в сбитом чепчике и с палочкой наперевес.

- Ох, это ты, Эрни, - произнесла она с облегчением. Потом поздоровалась с Гарри.

Выглядела она уставшей и измученной. Еще бы – и прошлую ночь ей пришлось спать мало, и сегодня день, полный суматохи. Сердце Гарри дрогнуло от жалости, но случай был весьма подходящий.

- Мы можем поговорить? – едва дослушав ее приветствия, спросил он.

- Гарри, - огорченно покачала головой она, - никто из нас не вправе менять решения Сортировочной шляпы.

Он хмыкнул:
- Нет, это по делу.

Эрни крикнул от двери:
- Я ушел тогда. Отчет пришлю завтра.

- По делу? – спросила озадаченная Минерва.

Гарри свернул в ближайшую секцию и сел на стол.

- Вообще как он держится? – спросил он.

Минерва ответила не сразу, и у Гарри несколько раз успело екнуть сердце.

- Мне кажется, у него были некоторые разногласия с сокурсниками, но вечером они их уладили, - наконец осторожно сказала она. – Кажется, некоторые сокурсники относятся к нему весьма доброжелательно.

- Это хорошо, - Гарри потер пальцами стол - чернильное пятно и надпись «Келли Мартин ходит с Гарри Дорсетом с Рейвенкло». – Это хорошо.

Он понял, что уже так соскучился по Альбусу, что прямо сейчас бы побежал в гостиную Слизерина. И в то же время понимал, что этого делать нельзя. Альбусу действительно надо учиться справляться самостоятельно, и пока у него получается, не стоит ему мешать.

- Ты сказал, ты по делу, - напомнила Минерва.

- А, да. Какая… - Гарри задумался, как более обтекаемо составить вопрос, но не придумал ничего лучше, чем: - Как вы думаете, какая из поступивших в этом году девочек теоретически могла бы быть дочерью Снейпа?

- Значит, он все-таки жив! – вырвалось у Минервы.

- Почему вы так думаете? – Гарри буквально впился глазами в ее лицо. – Вы подозревали?!

- Так он жив? – спросила Минерва. – Гарри, пожалуйста, - в ее голосе зазвучало сильное волнение, - скажи, он жив? И зачем тебе все это? – строго добавила она.

- Я не знаю, - признался он. – То есть не знаю, жив или нет. Есть информация, мы ее проверяем. – Сам поморщился от того, как казенно это прозвучало, и перевел: - Я ее проверяю. Это частное расследование. Мое. Даже Рон об этом ничего не знает.

Он улыбнулся, увидев, что угадал верно – лицо Минервы разгладилось.

- В таком случае, я расскажу, почему я так думала, - сказала она. – Десять лет назад я страдала сильными мигренями и вдруг на Рождество получила зелье от головной боли, которое мне раньше варил Северус. К нему была приложена открытка, виды Америки. Я так и не допыталась у коллег, кто отправил мне этот подарок.

- Это все? – уточнил Гарри.

Минерва пожала плечами.

- А на первый вопрос?

- На первый вопрос – было бы странно предполагать, что кто-то из этих девочек может быть дочерью Северуса. За исключением, пожалуй, Керри-Луизы Маккормак. Она поступила на Слизерин, у нее темные волосы, темные, почти черные глаза и большой нос. Но ее родителей, Нэнси и Виктора, я знаю лично. Это очень порядочные и уже немолодые люди. И я лично навещала их перед тем, как девочка отправилась в школу.

- Ясно. Составьте, пожалуйста, мне список девочек, их родителей и кто где родился.

Минерва посмотрела на него неодобрительно.

- Гарри, я не думаю, что…

- Если бы я сказал вам, что Снейп мне нужен для того, чтобы он помог мне в этой истории с дементорами, тогда что?

Минерва вздохнула.

- Я пришлю тебе список завтра к вечеру, - сказала она.

***

Дома Гарри оказался около полуночи. Все спали. На столе в гостиной стояла бутылочка с заживляющим бальзамом и под ней лежала записка от Рона: «В следующий раз прикую тебя к креслу». Должно быть, тот прочитал отчет Денниса.

Стоя под струями горячей воды, Гарри задумался. А почему он, собственно, не послал кого-то другого? Почему не кого-то рядового? Почему опять решил сделать это сам? Не потому же, что не доверял? Уж неужели лучшие ребята, которых натаскивали такие же лучшие, не отыскали бы эту дурацкую крышку? И почему действительно не дождался Рона? Не подождал даже получаса? Не постучался к нему в камин, ведь вполне вероятно, Рон уже просто ушел с работы. Он ведь не обязан был его ждать.

Почему он, Гарри, никак не мог унять в себе это желание лезть на рожон?

Вопрос, конечно же, остался без ответа.

После душа он тщательно вытерся, старательно втер в руку бальзам и, сонно доплетясь до спальни, перелез через жену. Отчего-то (может быть, по дыханию) он был уверен, что Джинни не спала, а только притворялась спящей, но разговаривать с ней не было сил. Он еще думал, кладя голову на подушку, не стоит ли позвать ее: совесть, упрекавшая его в том, что он опять мало общается с женой, улучила момент и тут, но стоило ему натянуть на себя свой конец одеяла, как сон все же переборол.

Ему приснились бурые, выцветшие под палящим солнцем, заросли, чем-то похожие на те, что окружали Нору. Только вдалеке, на горизонте, виднелись небоскребы и заводы с чадящими трубами. Там, на темном сине-сером небе, заходило солнце и клубились большие белые облака. И одновременно солнце было в другой стороне, Гарри шел к нему, забирая все больше влево, и в то же время то и дело оглядывался назад – мучаясь тем, куда ему идти, туда, куда он идет, или же в город. Наконец он продрался сквозь заросли и оказался на большой, залитой солнцем поляне. На ней смеющаяся Мартина натравливала леонбергера на Джинни. Конни никак не желала натравливаться, но в конце концов согласилась и потащила Джинни за штанину куда-то в кусты. Гарри дернулся бежать за ней, но чья-то рука придержала его. Рука была ухоженной, и пальцы ее были унизаны перстнями, но, несмотря на это, он почему-то ожидал увидеть Снейпа, а увидел Люциуса. Тот, в элегантном маггловском костюме, стоял в самом начале большой просеки, которая тянулась до самого города, к небоскребам, и медленно поглаживал навершие своей трости снизу вверх.

- Смотрите, Гарри, - говорил Люциус. – Вы спрашивали меня. Теперь – смотрите. Не отрывайте глаз.

Но Гарри и без его слов не мог перестать смотреть.

Сделав несколько движений по навершию, Люциус откинул трость и полез рукой в штаны. Когда он успел расстегнуть ширинку, Гарри и не понял, но вот холеная рука уже переместилась на член. Толстый, крепкий, с нахальной красной головкой, сочные белые капли стекали Люциусу под ноги, а он все двигал и двигал рукой, убыстряя темп.

Гарри не выдержал и полез в джинсы.

- Да, да, - хрипло, сбиваясь, прошептал Люциус. Зрачки его расширились, ноздри хищно трепетали: - Сделайте это, Гарри. Прикоснитесь к себе. Покажите мне себя.

Гарри стиснул скользкий, горячий член.

- Ну же! – потребовал Люциус. – Я хочу видеть.

Гарри потянул джинсы вниз, а футболку вверх, и в этот миг Люциус сотрясся и застонал, откидывая голову вверх. Белые пряди хлестнули Гарри по лицу, и он удивился – когда успел подойти так близко, и тут же рука Люциуса, вся в белесой жидкости, скользнула по члену Гарри.

От близости Люциуса, от запаха его тела, от сдавливающей руки на члене, от этой частой перемены горячего – сама рука Люциуса – и холодного – его кольца, у Гарри потемнело в глазах. Он застонал, забился, закричал, пытаясь вдолбиться, вжаться, словно бы навеки вбиться в эту руку, Люциус в ответ стиснул его еще сильнее, подставляя всего себя, руки, бедра, живот, и Гарри, уже не понимая, куда попадает, почти теряя сознание, закричал еще мучительнее, единственно через эту муку освобождаясь от той закручивающейся и закручивающейся субстанции, которая наполняла его живот и грудь. Наконец Люциус поймал его член и сдавил его еще раз, сперма брызнула между ними, и Гарри охнул и застонал, отступая, отбегая на несколько шагов, разом осознав вдруг, что только что натворил.

Люциус смотрел на него, хитро улыбаясь и облизывая руку, которая была перепачкана в его, Гарри, сперме, Гарри же хотелось в этот момент убить его либо умереть самому.

- Ты сам этого хотел, - продолжая улыбаться, прищурился Люциус. – Только сам.

- Не с тобой, - застонал Гарри. Вдалбливаясь в подушку головой, застонал еще раз и проснулся.

Он лежал у себя на кровати, лицом в подушку, в полной темноте. За окном шелестели ветки, рядом мерно дышала Джинни, все как обычно, и только между ногами у него было непривычно мокро. Тихо выругавшись, Гарри разыскал палочку, набросил на себя очищающие чары, перелез через жену и пошел в кабинет. Кажется, ему срочно требовалось выпить, и, возможно, не один раз.


Глава 12. А - амнезия

Небечено.

Суббота началась с того, что Гарри открыл глаза. Он полулежал на удобном кожаном диване и, судя по некоторым предметам обстановки, находился в гостиной Юджина Мракса. Чуть в стороне на боку валялся столик, и пол вокруг него и около дивана был усыпан белыми осколками.

- Что за черт?! – выхватив палочку, Гарри попробовал вскочить на ноги, но тут же лягушкой шлепнулся назад. Голова кружилась, и он с трудом сфокусировал взгляд на Юджине, который появился на пороге комнаты с кувшином в руках.

- Гарри? Слава Мерлину, вы пришли в себя! – воскликнул Юджин. – Как вы себя чувствуете?

В его голосе слышалось волнение, и это еще больше сбило Гарри с толку. Выставив палочку вперед, он снова обвел взглядом гостиную и Юджина.

- Гарри, вы в порядке? – настойчиво переспросил тот.

- Это я спрашиваю вас, что случилось! – потребовал ответа Гарри. – Как я оказался у вас?!

- Оказались? – нахмурился Юджин. – Вы не помните, как пришли сюда?

- Я… - в это мгновение до Гарри окончательно дошло, что ни в словах, ни в позе Юджина не было угрозы. Тот даже не подумал достать палочку, и обе его руки по-прежнему были заняты кувшином. – Я помню, как ложился спать, - неуверенно сказал Гарри. – В четверг, - добавил он.

Точнее, как вернулся в постель к жене после того, как хватанул два бокала огневиски и понял, что это вряд ли поможет.

- Странно. – Юджин отнес кувшин к камину и осторожно приблизился к дивану. - У вас не бывает провалов в памяти?

- Нет, - буркнул Гарри, уже начиная понимать, в чем тут дело. – Когда я пришел?

- Около двадцати минут назад.

Юджин подошел еще ближе и слегка наклонился. По мере того, как он вглядывался в Гарри, облегчение в его лице и во всей его плотной фигуре становилось все более ощутимым. Когда наконец он выпрямился, то выглядел как человек, у которого гора свалилась с плеч. Гарри устыдился своих подозрений. В конце концов, Юджин не виноват, что ему достались такие родственнички. Это все равно, как если бы его, Гарри, судить по дяде Вернону, или, например, Сириуса по Вальбурге. Тем более что даже внешнее сходство с Томом Риддлом ограничивалось, пожалуй, только проницательным, острым взглядом. В мягких чертах Юджина, в его округлом подбородке не было ничего, что хотя бы отдаленно напоминало черты Тома Риддла. Вдобавок, Юджин носил очки.

- Простите, - сказал Гарри. – Простите, я…

- Ничего, я все понимаю.

Юджин водрузил на место столик, методично уничтожил осколки, потом сходил за новым чайным прибором и призвал кресло так, чтобы сесть напротив Гарри.

- Я пытался сначала привести вас в чувство заклинаниями, но ничего не действовало, - объяснил он. - Тогда я решил, что пришла пора разблокировать камин и отправить вас в Мунго.

- И я… пришел один? – осторожно спросил Гарри, принимая из его рук чашку.

- Сюда вы пришли один. Но, - Юджин улыбнулся, и морщинки лучиками побежали от серо-голубых глаз, - полагаю, у границ поместья прячется кто-то из ваших сотрудников. Я прав?

- Я не знаю, - вздохнул Гарри.

Ему было все еще стыдно за свое недоверие.

- Я так понимаю, вы еще не до конца вылечились, однако из-за последних событий вам пришлось вернуться на работу, и ваш заместитель и друг мистер Уизли настаивает на том, чтобы вас сопровождали, так?

- Да, что-то вроде.

Немного вспомнилось утро – точнее, разговор с Роном, который пообещал ему оторвать уши, если Гарри выкинет еще что-нибудь в том же духе, что и вчера.

- Гарри-Гарри, - мягко сказал Юджин, - мы с вами знакомы не первый год, и, хотя, возможно, вы не в силах побороть свою неприязнь к Мраксам полностью, - да и кто бы смог? - вы должны понимать, что мне, как человеку, далекому от политики, незачем разглашать информацию о состоянии вашего здоровья. Выпейте-ка лучше чаю. От меня, я вам гарантирую, никто ничего не узнает.

- Спасибо, - Гарри уткнулся в чашку.

Он чувствовал себя первокурсником, которому устроили выволочку. Впрочем, Юджин и вправду был старше – на пятнадцать лет.

- И о чем же мы с вами разговаривали перед тем, как?..

- Ох. Вы меня спрашивали, можно ли заменить Афродиту копией, и я как раз объяснял, почему это нельзя сделать, как вы потеряли сознание.

- То есть вы ее все-таки купили?

Юджин улыбнулся:
- Я ее все-таки купил.

Теперь Гарри вспомнил и некоторые подробности, а также обсуждение мер безопасности с Роном и Деннисом.

- Наверное, я должен вас поздравить, - вздохнул он, - но себя я поздравить с этим не могу.

- Я понимаю.

- Вряд ли, - покачал головой Гарри. - И почему же нельзя заменить Афродиту копией?

- Опять объяснять? – Юджин издал смешок. – Что ж, видимо, я сам виноват – меня давно уже просят написать учебник, а я ленюсь… Но, между нами, в саду работать куда интереснее, чем объяснять другим, за что ты любишь те или иные вещи. Итак, про магическую скульптуру, Гарри. Магическая скульптура – это все равно что артефакт. Представьте, сколько различных чар используется, чтобы создать артефакт, и, разумеется, многие из них неизвестны, поскольку создание артефактов – дело интуитивное и часто чары изобретаются, или, как минимум, дополняются и улучшаются лично мастером прямо в процессе работы. Если мастер сделал три одинаковых артефакта с якобы одинаковыми свойствами, они все равно будут отличаться. Именно поэтому у давно изученных артефактов внезапно могут открываться новые свойства. И именно поэтому с магических скульптур не делается копий. Каждая из них неповторима, уникальна.

Юджин аккуратно поставил чашку на столик, встал и заходил по гостиной.

- Что касается Афродиты, то это работа Жюсси, он за всю жизнь создал всего шесть скульптур, которые даже на ощупь… - Юджин сглотнул и на несколько секунд замолчал, очевидно, пытаясь справиться с волнением. – Равных им нет. И два миллиона начальной цены – это, поверьте, бесценок. Такое возможно только благодаря тому, что владельцу, видимо, человеку в культуре случайному, срочно понадобились деньги, да к тому же он хотел сохранить анонимность. На аукционе действует правило – анонимно, через подставное лицо, нельзя назначать цену выше двух миллионов. Действуя открыто, он мог бы назначить и двадцать – ее бы купили.

- Странно, - удивился Гарри. – Ведь у вас на аукционе не было соперников.

- Да, я тоже не ожидал, что все пройдет так неинтересно, - в тоне Юджина слышалось явное расстройство.

- Вы предпочли бы заплатить двадцать миллионов? – поддел его Гарри.

Он наконец согрелся и чувствовал себя гораздо лучше.

- Вы совершенно правы, - Юджин улыбнулся, – я не настолько богат, как мне хотелось бы казаться. Увы, война потрепала и мой кошелек. И, заплати я двадцать миллионов, мне пришлось бы лишить себя удовольствия покупки множества других прекрасных вещиц. – Внезапно взгляд его изменился, улыбка исчезла с лица: - Простите, Гарри, но главная цель вашего сегодняшнего визита не Афродита, не так ли?

Гарри вздохнул.

- Вы меня раскусили, - сказал он. – Я нуждаюсь в вашей консультации, но мне хотелось бы знать, что это также останется в тайне.

- Что вы хотите, чтобы я сделал, Гарри? Подписал какую-то бумагу?

Гарри протянул пергамент, Юджин призвал перо и поставил подпись, едва глянув. Поощренный его взглядом, Гарри продолжил: - Мне нужно знать, не всплывал ли после 1998 года за пределами Англии артефакт для управления дементорами, и если бы он всплыл, то кто бы мог им заинтересоваться.

Он рассказал то немногое, что ему удалось узнать у Кингсли.

- Нечто похожее на темно-желтую раковину, значит? Хм, - Юджин призвал бутылку огневиски и опрокинул в себя сразу полбокала. – Это связано с недавним нападением, правда же?

Гарри подался вперед, чуя добычу:
- Вы что-то знаете!

- Только то, что в 1998 году… полагаю, где-то осенью 1998 года… некая англичанка предложила моему покойному приятелю, владельцу лавки в Гронингене, несколько артефактов. Часть артефактов он взял, а от части отказался - опасался, что не найдет на них спроса. Михаэль был очень разборчивым, знаете ли. Она принялась утверждать, что он ничего не понимает и что они из самого британского министерства.

- Амбридж!

- Возможно. Во всяком случае, мне показалось, что вы поймете, кого он имел в виду.

- По крайней мере, она единственная из министерских чиновниц, кому удалось скрыться, и кто бы при этом находился на достаточно высокой должности, чтобы спереть артефакты, а кроме того, прекрасно умел использовать именно этот артефакт.

Гарри передернуло.

Юджин внимательно посмотрел на него, потом достал из кармана брюк маленькую бутылочку и подлил в его чашку темного, вязкого зелья с серебристыми переливами:
- Возьмите. Алкоголь в больших дозах я вам не предлагаю, но это не повредит.

У чая оказался металлический привкус, но – Гарри даже закрыл глаза – так приятен был эффект. Он словно чувствовал, как живительная влага побежала по жилам.

- Можно ли узнать, были ли проданы артефакты и кому были проданы?

- Можно попробовать. Законодательство Голландии достаточно свободно в отношении рынка артефактов, если только они не относятся к смертельному оружию, однако Михаэль старался вести строгий учет. Сейчас дело унаследовал его сын – Даниэль. Сегодня же узнаю, когда мы сможем туда попасть.

- Но… нам не понадобится ордер? Запрос в международную или голландскую полицию?

- Если вы пойдете без меня, то несомненно, - улыбнулся Юджин. – Но вы пойдете туда со мной.

Вернувшись на работу, Гарри пересек пустую приемную и сел на стол. В целом ему нечего было делать здесь в субботу: пока нельзя было сделать больше того, что было сделано, оперативное совещание было назначено на понедельник, большая часть служб в выходные вообще не работала, да и Джинни, кажется, ждала. По крайней мере, судя по тому, что ему удалось вспомнить об утре. Пятница по-прежнему выпадала начисто.

На краю стола бутылочка с заживляющим бальзамом. Наклейка на ней переливалась разными цветами – Гарри видел такие у стариков, которым требовалась подсказка, когда принимать таблетки.

«Дожили», - подумал он.

По-хорошему, следовало бы сейчас отправиться к Падме и сообщить ей про потерю памяти, но…

Он втер бальзам в руку, достал из стола кольцо-печатку и, выйдя в приемную, приложил кольцо к верхнему ящику в столе Лаванды. В тетради с записью его вчерашних распоряжений не оказалось ничего подозрительного. Подписал назначения на Афродиту для Криви, подписал назначение аврора из отдела по незаконному использованию изобретений магглов в Криви-банду, подписал распоряжение допросить рабочих, чтобы выяснить, кто включил печать полного цикла, составил докладную о запросе на дополнительный бюджет по делу дементоров, включая поиски Джоунза, Скиттер, исследования зелья, составление нейтрализатора, проверку ловушек, составил запрос в Академию авроров на бесплатную рабочую силу и подписал и составил еще много всего, что не было связано с текущими делами, зато относилось к рутине.

Во входящей почте на его собственном столе обнаружилось письмо от Макгонагалл. Гарри повертел его в руках. Список гласил, что Керри-Луиза Маккормак родилась во Франции. Интересно, списывала ли Макгонагалл сведения с книги записи в Хогвартс или брала их откуда-то еще, подумал он. И если из книги, то можно ли было подделать записи в ней?

Гарри бросил список на стол и постучал по нему. Что будет, если обнаружится, что запись была подделана? Он тогда должен расследовать это как преступление, разве нет? И является ли преступлением то, что Снейп жив?

Пожалуй, да. Он не явился в суд, и, несмотря на то, что он был оправдан и даже посмертно награжден, эта неявка могла бы быть использована против него.

«Хочу ли я, чтобы все знали, что он жив? Хочу ли я, чтобы кто-то беспокоил его? Хочу ли я сам беспокоить его?»

Одно дело – узнать, что Снейп жив, и совсем другое – взаимодействовать с ним. Раз он исчез, то наверняка хотел покоя, и разве он его не заслужил? К тому же, его возвращение поставит его под удар. Например, кто-то из сидельцев может захотеть мести.

В конце концов, зелье для Кингсли может сварить любой зельевар мирового уровня. Неужели Люциус такого не найдет? И так ли уж важно найти ответы на вопросы, связанные с могилой Снейпа или с его бракосочетанием?

Гарри вспомнил раздавленный жучок.

«Он ясно показал мне, что не хочет видеть меня… Но что за чары он использовал? И как он узнал, что именно я находился на Кингс-Кросс? Ведь Хоменум Ревело не работает на открытом пространстве…»

Он вздохнул. Нет, глупо было думать об этом прямо сейчас, когда его ждали дела поважнее. И кроме того, Джинни.

Гарри спустился в архив, добыл нужную папку и через несколько минут уже был в собственной гостиной. Джинни выглядела явно повеселевшей, обед прошел мирно, и они даже погуляли немного вместе с Лили, которая носилась вокруг них маленьким бесенком, в то время как они обсуждали всякие пустяки. Потом Лили отправили на традиционные выходные к бабушке, а сами засели в гостиной с бутылкой вина.

Было уже поздно, когда Гарри вернулся в кабинет, вынул из сейфа папку, посмотрел на фотографию на первой странице и со вздохом задвинул папку назад. Правда же, сейчас был не самый подходящий момент для дел.

Часом позже Джинни проявила чудеса изобретательности, и в конце концов они восполнили то, что упускалось ими так долго, и этой ночью он уснул, обнимая ее и чувствуя себя бесконечно благодарным, и слава богу, ему сегодня не снился ни Люциус, ни кто-то другой.


Глава 13. Забавы выходного дня

Воскресенье Гарри провел на стадионе: совместил полезное и полезное – сначала понаблюдал за тренировкой ребят из аврорской академии, раздумывая, кого из них привлекать к дежурствам в связи с появлением дементоров, потом на том же самом стадионе смотрел матч «Сканторпских стрел» против «Гордости Портри». Когда Джон Росс, ловец «Гордости», сделал финт Вронского, Гарри ощутимо позавидовал. Этого ему не хватало – неба, свободы, погони. И ведь пару недель в то лето после победы тренировался с «Паддлмир», но потом все-таки перетер сам с собой и прямо посреди тренировки сбежал в Аврорат…

Джон Росс, судя по всему, собирался далеко пойти. В последние годы «Гордость» упорно держалась в районе третьей-четвертой строчки, в 2014 году, хотя Британия и не стала участником чемпионата мира, Росса взяли в сборную, а теперь, как удалось выяснить Джинни, его пытались заполучить «Гоблины Гродзиска».

На этот раз игра тоже закончилась победой «Гордости». Гарри больше нравились «Стрелы», и у них, честно говоря, сегодня изначально были все шансы, но, несмотря на запасной план, выигрыш «Гордости» был ему на руку.

- Ты что, всех Конфундусом приложил? – засмеялась Джинни, когда трибуны начали пустеть. – Пойдем, муж, я представлю тебя засилью Маккормаков.

Во внутренних помещениях стадиона, отведенных для команд и обслуживающего персонала, было не протолкнуться от поздравляющих. Гарри живо вспомнились те времена, когда он вот так же сквозь толпу протискивался к Джинни. Теперь она сама служила ему пропуском.

Наконец им удалось добраться до команды. Семнадцатилетняя Лайса Маккормак, вратарь «Гордости» и третий игрок из династии Маккормаков, светилась от счастья и только что не прыгала на маленькую сухонькую старушку, знаменитую Катариону Маккормак, звезду 60-х. Меган Маккормак, мать одной, дочь другой, бывший вратарь, а ныне тренер, плотная дама лет пятидесяти, сурово поджав губы, говорила: «Рано радуешься, дорогая. Вот выиграешь у «Ос» через неделю, тогда получишь право радоваться. Да и разве это игра? Каких-то два часа! Вот когда мы восемь дней играли с «Соколами»!..». Впрочем, ее строгий тон не обманул ни Лайсу, ни остальных – было видно, что она тоже довольна.

Джинни Маккормаки обрадовались как родной. Во-первых, ее и так все любили, а во-вторых, сегодня с утра она связалась с Меган с предложением написать статью, посвященную династии в целом и особенно Лайсе - против такой заманухи трудно было устоять.

Пока Джинни разговаривала с Лайсой, Гарри предоставилась возможность окучить Меган.

- Она потрясающая, - сказал он.

- Девчонке еще тренироваться и тренироваться! – фыркнула Меган.

- Да ладно, - улыбнулся Гарри. – Талант виден с детства. Она явно в вас.

Меган, стараясь не показать, что выглядит польщенной, отвернулась и прикрикнула на загонщика: «Трой! И только посмей сегодня наведаться в тот бар! Узнаю еще о чем-либо подобном – выгоню!»

- От побед у них срывает крышу, - пожаловалась она.

- Удивительно, - продолжал Гарри, - что вся ваша женская линия играет в квиддич, а ваш брат занялся музыкой…

- Ну, мы единственные в семье, кто занимается квиддичем. И маме в свое время пришлось отстаивать свой выбор с боем. Маккормаки и какой-то квиддич!

- На факультет вместе с моим сыном в этом году поступила некая Керри-Луиза Маккормак, дочь Нэнси и Виктора Маккормаков, она вам не родственница? – ввернул Гарри.

- А, это дядя Виктор, мамин брат, - охотно пояснила Меган. - Они не общаются. Видите ли, мистер Поттер, когда она пошла в квиддич, ее отец выкинул из дома как паршивую овцу, а брат ее к себе даже на порог не пустил, ну, и я считаю, что они потом заслужили все, что с ними произошло. Разорились, поместье отцовское сгорело. Дядя Виктор женился на деньгах, а оказалось, что ее отец тоже разорен, и приданое ему не выплатили. Хотел, чтобы его сын унаследовал поместье двоюродного дяди, а она оказалась бесплодной, так что поместье потом досталось маме. Честно говоря, удивлена, что у них ребенок и что она вообще в восемьдесят лет решилась рожать. И неужели денег накопили? Я слышала, они едва концы с концами сводили, все время в услужении у кого-то, то по Америке мотались, то по Европе. Так что, скажу я вам, он получил по полной за свой снобизм!

- Я еще слышал, что у его жены скверный характер…

- Ну… Это странно, - удивилась Меган. - Кто-то что-то перепутал, наверное. Я ее видела несколько раз, когда маленькая была. Она-то как раз не заслужила всего этого, такая тихая и кроткая, вечно улыбчивая. Если уж кто кого и мог тиранить, то он ее, но вроде он при ней свой дурной характер старался не проявлять…

- Узнал то, что хотел? – спросила Джинни, когда двадцать минут спустя они аппарировали к «Норе», где их ждали к ужину.

- Вполне, - ответил Гарри.

- А то смотри, мы продолжим интервью у Лайсы дома, я могу еще что-нибудь для тебя спросить.

- Нет, спасибо, - Гарри с благодарностью обнял жену и поцеловал в щеку. Они вошли в дом, держась за руки, два супруга, два друга, два верных соратника, мокрые от дождя.

И, только оказавшись внутри, Гарри понял, как соскучился по таким воскресным ужинам. Раньше он тоже появлялся на них далеко не каждый раз, но в этом был его выбор – повеселиться с друзьями или поработать еще чуть-чуть, а сейчас… Сейчас он вдруг отчетливо понял, что этого всего в его жизни могло больше никогда не быть.

Ни тепла «Норы», ни гостеприимства Молли, ни ее пирогов, ни шумных обсуждений работы и нововведений министерства, ни пересказов историй о детях и шуток за пивом и грогом.

Гарри ожидал, что отъезд старших в Хогвартс будет заметен, но оказалось, что сегодня к Хью, Лили и Роксане присоединились Люси, Доминик и Луи. Билл появлялся на семейных обедах реже, чем его братья, и обычно один - неприязнь к Флер за столько лет со стороны клана Уизли несколько сгладилась, но до конца не исчезла. А Перси и Одри старались не пропускать ни одного, но дочек с собой брали редко – в основном те проводили выходные у другой бабушки. Гарри это понимал – напор Лили выдержать было трудно. Она была маленьким ураганом, и он очень надеялся, что в Хогвартсе ее энергия уйдет в занятия и несколько поугаснет.

Вот и сейчас она сидела с таким лицом, и так переглядывалась исподтишка с Хьюго и Рокси, что было понятно: проказа уже задумана и теперь дело только за тем, чтобы непосредственно ее осуществить. Гарри в очередной раз порадовался тому, что у мелких еще нет палочек, и подумал, что стоит проследить за тем, чтобы эта троица не обидела более молчаливых кузенов. Впрочем, момент шалости он все равно проморгал.

Они с Роном, Биллом и Джорджем как раз сидели «по-мужски» в пристроенной к дому по случаю разросшегося семейства второй гостиной, когда дверь распахнулась и в комнату влетела Гермиона. Она закрывала лицо руками и, видимо, не знала, то ли плакать, то ли смеяться: «Нет, вы послушайте, послушайте, что они учудили!»

Оказалось, что Лили где-то вычитала, что если упыря кормить трупами, то он озвереет, и, помогая бабушке вычищать огород, детки заныкали несколько дохлых джарви. Они приносили их упырю на ужин, завтрак и обед, а чтобы никто не удивился, с чего это они так часто бегают на улицу, устроили склад под одеялом прямо в бывшей комнате близнецов. Все бы ничего, только Анджелина плохо себя почувствовала и отправилась туда полежать. А тут еще упырь после трупных кормежек, бедняга, так измучился желудком, что выполз кое-как с чердака в коридор, чтобы позвать на помощь, но дальше ползти не смог, потому что в это время плохопереваривающиеся дохлые джарви принялись изливаться у него из всех дыр…

В общем, вечер удался. Пока Молли и Гермиона устраняли последствия, Джинни высказывала Лили все, что она о ней думает, Артур отправился за доктором для упыря, а Рон еще целый час давился от хохота, спрашивая, как именно упырь должен был озвереть. Гарри тоже не мог не смеяться, стараясь не думать о том, что от него тоже потребуется придумать наказание и провести воспитательную беседу. С наказаниями у него было плохо - чаще всего ляпал первое, что приходило в голову, а потом мучился. И поскольку, если он был дома, назначить наказание почему-то требовалось именно от него, возможность обсудить воспитательные меры с Джинни выдавалась редко.

Впрочем, сегодня Джинни была настолько измучена, что, как только они вернулись домой, молча повела Лили укладывать спать. Гарри остался в гостиной ждать Падму. Та обещала заглянуть после того, как сменится с дежурства в десять часов.

В четверть одиннадцатого, однако, она все еще задерживалась. В это время в окно постучалась крупная серая сова Юджина, неуловимо напоминавшая его самого. И, такая же спокойная, как он, она никогда не клевалась и не требовала угощения. Однако на этот раз, когда Гарри отвязал пергамент, сова поднырнула ему под руку, словно бы хотела, чтобы ее погладили.

Гарри ласково потрепал ее по мягким перьям и наскоро написал ответ: Юджин спрашивал, смогут ли они встретиться после трех. Гарри это подходило как нельзя лучше – вряд ли оперативное совещание, начинающееся в два, затянется больше, чем на сорок минут.

Едва он отправил письмо, как из камина вышла Падма. Она казалась измученной, но от чая отказалась.

- Надеюсь еще успеть увидеть детей до того, как Брайан уложит их спать, - пояснила она и принялась водить палочкой вдоль тела Гарри.

Тут только Гарри сообразил, что за весь день ни разу не вспомнил про заживляющий бальзам. Мысленно застонав, он представил, как сильно ему сейчас придется уговаривать Падму не сообщать Джинни. Он уже приготовился открыть рот, но Падма перебила его.

- Странно, - сказала она и, замолчав, принялась повторять диагностику.

- Что-то не так? – выдавил Гарри, холодея, когда она опустила палочку и, вдруг, скинув туфли, с размаху села в кресло.

- Дай мне, пожалуйста, воды, - попросила она.

Гарри налил ей воды из графина, стоявшего на подоконнике.

- Давай без обиняков, - твердо сказал он. – Если все плохо, я хочу знать, как именно плохо, какие последствия, сколько времени у меня есть.

Падма улыбнулась:
- Гарри Поттер во всей красе… Только ты ошибаешься, в том-то и дело, что все хорошо.

- Так это же хорошо, что все хорошо? – озадаченно переспросил Гарри. – Или нет?

- По идее хорошо, - согласилась Падма. – Ты никаких чудодейственных зелий случайно не принимал в эти дни?

- Нет. А что?

- Много чего. Твоя рука, например, совершенно зажила, а, судя по пятничной картине, она должна была болеть еще несколько недель. И твой организм… нельзя, конечно, сказать, что ты был болен, но… ты не был в норме настолько, насколько был до отказа органов. Все равно ощущались какие-то последствия, понимаешь? Сейчас – нет.

- Странно. Я ничего не пил. Ну, разве что бальзам, - он вспомнил Юджина. – Чайную ложку бальзама. Это могло?..

- Нет, бальзам – это несущественно, - отмахнулась Падма. – Если бы эта ложка состояла из крови единорога только что сцеженной, тогда – да. – Она встала: - Я побегу, ладно? Хотелось бы все-таки успеть.

Едва Падма исчезла в камине, как в нем же нарисовалась растрепанная голова Эрни:
- Гарри, надо поговорить.

Гарри опустился на колени рядом с ним.

- Что случилось? – спросил он.

- Мне придется тебя огорчить, приятель, но нейтрализатор к именно этому варианту зелья сделать невозможно. Действие дьяволовой ноги здесь усиливается рогом двурога, никогда такого не встречал в рецептах, если честно, но он сам по себе в таком сочетании становится ядом. Для того чтобы нейтрализовать ногу, нужна кровь саламандры, а для того, чтобы нейтрализовать яд двурога, нужен яд крильмара, но, к сожалению, в таких пропорциях, что они создадут вещество, пары которого парализуют дыхательные пути.

- Я понял, понял, - вздохнул Гарри.

- В принципе, если все как следует проветрить, то зелье из типографии выветрится за несколько дней. Вот только запаса у тебя не будет, если что… Я разговаривал еще с несколькими знакомыми по конгрессу зельеваров, специалистами по ядам, специалистами по парообразующим зельям, увы, ничего утешительного. Я, конечно, попробую еще поработать… Взял у Минервы отпуск на неделю, но, честно предупреждаю, вероятность того, что что-то получится – процентов пять.

- Возьми неделю, - согласился Гарри. – Подключи всю нашу лабораторию и не стесняйся в средствах – бери все, что тебе нужно. Зайди ко мне в среду – посмотрим, стоит ли продолжать.

С одной стороны, конечно, подумалось, когда голова Эрни исчезла, оставив после себя ровное теплое рыжее пламя, случись такое повторно - с него три шкуры снимут, с другой стороны – разбазаривать ресурсы тоже не стоит просто так.

Гарри зашел в кабинет и, прислушиваясь к полному отсутствию звуков в глубине дома, вынул заветную бутылку. Джинни, должно быть, была в душе. Он сел на стол, согревая в ладонях стакан, блаженно выдохнул и тут же, чертыхаясь, вскочил: в гостиной в стекло снова билась птица.

Это оказалась неясыть, бурая, с мелкими белыми пятнами, незнакомая и удивительно агрессивная – едва Гарри открыл окно, она набросилась на него с такой яростью, что если бы на помощь не подоспела Джинни, птица, наверное, выклевала бы ему глаза. Вырубленная Ступефаем, неясыть свалилась на стол. На Гарри с презрением смотрели абсолютно черные глаза.

- Мерлин, ну и чудовище! – воскликнула Джинни, дотрагиваясь до его расцарапанной щеки. – Я с такой даже никогда и не сталкивалась. Или она бешеная? Ты весь в крови!

Она принялась залечивать его, в то время как Гарри отвязал от скрюченных лап черный кубический контейнер размером два дюйма в высоту. Проверив его на чары, он надавил пальцем на углубление в крышке: она открылась с громким щелчком. Внутри был дутый флакон из очень толстого стекла с жидкостью коньячного цвета, к нему крепился крошечный ярлык. Гарри отсоединил его от флакона, отошел подальше, чтобы не воздействовать чарами на зелье, увеличил ярлык и наконец прочел.

И, вздрогнув, выронил.

«Нейтрализатор», - было написано на ярлыке.

"Сказки, рассказанные перед сном профессором Зельеварения Северусом Снейпом"