Глаза ангела | |
| Автор: | Flaumig |
| Бета: | нет |
| Рейтинг: | R |
| Пейринг: | Шульдих, Клод, Кроуфорд |
| Жанр: | AU |
| Отказ: | |
| Фандом: | Белый крест |
| Аннотация: | Шу, еще не до конца отошедший от странного лечения, пытается найти Кроуфорда, чтобы выяснить, почему тот его так подставил. Во время своих поисков, прерывающихся то и дело бредовыми видениями, Шу встречает не менее сумасшедшего художника Клода. Они и не подозревают, что в итоге смогут помочь друг другу обрести не только эмоциональную стабильность, но и дом. Кроуфорд, в свою очередь, ищет телепата,
непонятно, зачем сбежавшего во время их переезда в Европу. |
| Комментарии: | Писалось только для того, чтобы не убить одного товарища, а так слила всю злость, какие уж тут права.
Описание бреда Шу несколько кроваво, есть сцены насилия, а окончание жутко не вписывается в стиль фика. |
| Каталог: | нет |
| Предупреждения: | нет |
| Статус: | Закончен |
| Выложен: | 2007-05-11 00:00:00 (последнее обновление: 2007.05.18) |
| просмотреть/оставить комментарии | |
|
Глава 1. Они говорят, что я не стабилен. Они говорят, что я убил тебя. Они говорят, что нужны крайние меры. Больно! А они все говорят и говорят. Хочется их заткнуть. Ха! Тишина, блаженное безмолвие. Эй, уберите кто-нибудь все эти кровавые ошметки! А зачем снова уколы? Ну и ладно, баиньки так баиньки. ***** Светло-серый потолок с вентиляционным отверстием размером с мой кулак медленно опускается. У меня не очень хорошее зрение, а вот теперь я могу отчетливо увидеть даже волоски от кисточки, которой красили потолок. Один шуруп почти совсем раскрутился, и край решетки, которая защищает от меня вентиляционный люк, приоткрыл темноту своего нутра. Красиво! Почти бесшумно открывается дверь, мягкие, как лапки не перекормленной кошки, шаги. Снова баиньки? И пропустить момент, когда потолок окончательно опустится? Нетушки! Ой, ну зачем так кричать-то, это же не твоя палата! Вот и умница! Что, ты уже меня не слышишь? С пола, конечно, не так интересно наблюдать за потолком, нет остроты чувств, но рядом со мной нет места, слишком много полезного пространства занимает вся эта сложная конструкция из креплений, систем и датчиков. О, кто-то хочет к нам присоединиться? Какие жестокие, не дают бедняге полюбоваться потолком! Какой странный запах! Усыпляющее средство? Снова баиньки… ***** Сладкий апельсиновый сок. Помнится, в книге Лестат.…Горчит… ***** Как странно: потолок сузился до размеров кабинки в туалете, сбоку мигают какие-то огоньки, мерцающие иероглифы образуют, Брэд его знает, что они образуют, меня же не учили еще и читать на этом чудовищном языке. Качок в костюме цвета Моби Дика флиртует с зардевшейся от смущения? удовольствия? девушкой в таком же халатике. Оба время от времени почти синхронно оглядываются на меня с одинаково испуганно-затравленным видом. Так, ну и что у нас тут в мыслях? Фу, хотя, ладно, выбирать-то не приходится. Итак, мысленно поправляем прическу и начинаем искрящееся представление по спасанию меня отсюда. ***** -Ма… Мама! Кари и так смотрела с легким недоумением на красивого молодого человека лет двадцати двух-двадцати трех с ликом ангела (очень похоже на ту картинку, что висела у бабушки над кроватью, золото волос, небесная бирюза глаз, снежная белизна кожи), которого мало запеленали, так еще и очень туго зафиксировали ремнями к каталке, которую она помогла вкатить знакомому санитару Тэдзуке в кабину лифта, а теперь, когда услышала, кого зовет этот пациент, не смогла удержаться от того, чтобы приблизиться к нему вплотную и низко нагнуться, чтобы успокоить несчастного. Окрик Тэдзуки заставил ее отпрянуть назад, но было поздно, ее тело было уже под чужим контролем. Рука сама по себе нажала кнопку. Наступил черед рта. -Мне тут выходить, – она махнула растерянному резкой сменой ее настроения парню рукой и вышла. -И что это ей взбрело в голову? Черт, такая девушка, а мне с этим монстром еще час возиться! В бессильной злобе он занес руку для удара, но не посмел, потому что видел, что осталось от тех, кто работал в предыдущую смену. Хорошо доктору говорить, что в данный момент опасности нет, его сила ограничена расстоянием, а кто знает, надолго ли? Но Тэдзуки не любил долго думать о неприятных вещах, и его мысли заняла ладная фигурка новой лаборантки Кари, поэтому он чуть не проехал нужный этаж. Все еще в приятных мечтах он сделал первый шаг из кабины лифта, когда огнетушитель со страшной силой опустился ему на голову, проламывая кости черепа, вонзаясь в немного вязкую массу мозга. Он уже не видел, как Кари, спрыгнув со столика, оттащила упавшее прямо на подстеленную пленку (главное, чтобы все было аккуратненько!) обмякшее тело в сторону, чтобы не мешало выехать каталке, опустилась на корточки рядом и приложила руку к остаткам лба. Теперь она точно знала, как быстрее и эффективнее распутать хитроумное крепление. Кари позаимствовала складной нож Тэдзуки, справедливо рассудив, что ему он уже вряд ли понадобится. Через несколько минут она, с трудом переводя дыхание, тащила на себе тело своего златоволосого ангела в подсобку, где хранились еще не распечатанные упаковки с ингредиентами для работы лаборатории. Там она удобно устроила молодого человека за нагроможденными коробками и медленно подошла к лежащему телу. Держа за края пленки, Кари оттащила Тэдзуку прямо к двери аварийного лифта, приоткрыла дверь с решеткой и, убедившись, что кабина находится где-то выше, столкнула свою ношу. Послышался мягкий шлепок. Теперь можно и собой заняться. Девушка в расположенной рядом гигиенической комнате для персонала привела в порядок свою одежду, поправила неброский макияж и, забыв на время обо всем происшедшем, направилась в лабораторию предложить начальнице вместе пообедать. ***** Славный у нее браслетик на щиколотке. Сейчас она, наверное, удивляется, откуда такая ноющая боль в потянутых мышцах… Несколько часов без лекарств, и потихоньку сваливать отсюда. Чудный план, а Брэд все ворчал, что у Харриса описаны невыполнимые способы побегов. Неужели я все-таки убил тебя? Не помню. Голова… А что это ползет по моей руке? Белая мышь, на лапке бирка, почему-то нет одного глаза. Ха, привет, Фарф, давно не виделись! Больно же, прекрати! А ведь Фарфарелло больше не с нами… Я пропах этими едкими снадобьями на всю жизнь. Наги наморщит свой носик. Ха, не наморщит, он же нас тоже оставил. Один я у Брэда и остался… А он не ценит. ***** Кари огляделась и вышла из такси, остановившегося рядом с Центром. Одета она была намного ярче обычного, юбку, заканчивающуюся, так и не успев толком начаться, она позаимствовала у младшей сестры, заколов не сходящуюся на ее талии молнию булавками. Ядовито-розовый плащ и косынка темнее на тон. В ярко-цикламеновой сумочке под косметичкой и телефоном с зеркальцем лежало два ножа, push-dagger, с рукоятью для нанесения ножом боксерских ударов, закутан в платочек, и нож фирмы Helle, рукоятка с упором для мизинца. Охранник удивленно посмотрел на стучащую в стеклянную дверь Кари. Он выделил ее из остальных стажерок, но его напарник сразу же начал внушать ему, что такие цыпочки точно не для таких, как он. Эта крошка найдет себе кого-нибудь посолиднее. И вот теперь она обольстительно улыбалась ему и явно была не прочь уединиться с ним. ***** Так, нужно торопиться, я же не хочу, чтобы она пришла в себя и увидела, с кем целуется. Время проверить все этажи. Правильно, девочка, оставь платочек здесь, осторожно, не поранься. А он хорошо целуется… Так, не отвлекаемся, ну, конечно, резинка есть только в ящике стола в твоей лаборатории. А ты сейчас согласишься подняться с девушкой наверх, умница. Теперь в подсобку, раздевайся, милая. И что мы так стоим, надевай на меня весь этот розовый кошмар. Убил бы того, кто не следил за состоянием моих мышц. Я могу, конечно, внушить охраннику все, что угодно, но с видеокамерами такое не пройдет, меня сразу же засекут наблюдатели, приходится разыгрывать этот дурацкий спектакль с переодеванием. Кисонька, а теперь баиньки, вот так. Ну что, пошли вниз, милый? Осторожнее, на дрова несешь! Похоже, нож из платочка мне не понадобится, в кое-то веки подстраховался, а вдруг снова дар откажет, вот и славно, не хотелось марать руки девушки еще больше. Таксист уже нервничает, но ждет. Ну же, помоги донести девушку, охранник не может покидать вверенный ему пост, ха! И что-то подсказывает мне, что этой ночью здание взорвется, по счастливой случайности охранник останется жив, потому что пойдет провожать стажера-лаборанта, случайно оставившей в своем кабинете что-то срочно необходимое и вернувшейся за этим чем-то. Ты кто? А, ты же таксист. Можно и к тебе, если один живешь. Третий этаж? Сам предложил, теперь тащи. Черт, голова…Да усни же ты, наконец, вот пристал ведь! Как не вовремя-то! Значит, не все галлюцинации были следствием лечения. ***** Растирай, растирай! Я же не могу после стольких часов тренировки еще и мышцы себе сам растирать! ***** Что за гадость ты ешь? Что случилось? Эй, вставай, ты зачем упал? Остекленевший взгляд. Я его, что, убил? Они говорили, что я убил Брэда, а вдруг это правда? У-у-у. ***** А что, трость выглядит даже как-то элегантно, в конце концов, не вечно же мне с ней ходить. В таких тряпках я сам бы себя не узнал. Что это у меня в кармане такое липкое? Какой удобный ножик, только слишком уж грязный. ***** Свет чересчур яркий, я отвык. Ковыляю до скамьи. Какой странный звук! Оглядываюсь: вытянутая таксообразная псина, к хвосту толстой веревкой привязан булыжник, собака смотрит слезящимися глазами, лапы волочатся так же, как у меня полмесяца назад. Успокаивающе глажу загривок, затем осторожно отвязываю веревку, ломая ноготь на большом пальце. Что за… Раздается звук, похожий на тот, что издает лопнувший шарик. Кожа собаки начинает сдуваться, опадает, оставшиеся неизменными ребра вспарывают ее, под давлением лопаются сосуды, отовсюду хлещет кровь. Все происходит очень быстро, спустя считанные минуты на асфальте остается только небольшая кучка, состоящая из ярко-красного, почти алого месива и полуистлевших листьев. ***** Мерзость… Подальше отсюда… Брэд! Ты не предупредил меня ни о чем, когда отправлял в этот гребаный центр. Ты не увидел или… Ты пытался от меня избавиться? Падаю на пыльную побуревшую траву. Кто-то насыпал накрошенный хлеб, его деловито склевывают наглые голуби. Один из них косится на меня, наверное, принял за возможного соперника. В кармане должна быть половина булочки, вот тебе, и хватит так дергаться. Голубь тут же подбежал к кусочку и, тут меня чуть не вывернуло, потому что из клюва высунулся длинный раздвоенный язык и начал жадно тыкаться в слишком крупную цель. Брэд! Да найди же меня! ***** Клод брел по парку, из-за невыплаканных слез все окружающее сливалось. В кармане скорчилась, будто кляня себя за то, что в ней было написано, истертая постоянными дотрагиваниями нервных пальцев, записка. Всего несколько слов убористым почерком. Клоду было наплевать на все извинения, что придумала эта трусиха, до него дошел только основной смысл: его в очередной раз оставили одного перед ужасом надвигающегося заката. Солнце так же трусливо, поджав свои лучи, свалит, и на него неотвратимо набросятся. Нужно было срочно найти кого угодно, чтобы только не оставаться одному в этот вечер. Обращаться к друзьям было невозможно, потому что они не должны знать, что с ним происходит, проститутки подошли бы, если бы не его природная брезгливость. Черт, ну не вызывать же себе няню!!! Если бы Клод обнаружил записку чуть пораньше, он сумел бы организовать встречу с какой-нибудь девушкой из бара, но сейчас, в предчувствии вечера, он вовсе не был уверен, что его хватит на это. Слишком мало времени. Хотелось выть в голос. А что, это выход, он сейчас закричит, его арестует полиция, документов у него с собой, естественно, нет, значит, его задержат на ночь до выяснения личности. Хотя нет, он же не пьян, они же решат, что он псих, и потащат в психушку. Клод споткнулся обо что-то, понаставили тут скамьи. На другом конце сидел рыжеволосый парень, потрясенно уставившийся на приветливо махающую хвостом собаку. На его лице выражение ужаса сменила гримаса отвращения. Парень вдруг сделал именно то, что собирался сделать всего несколько минут назад сам Клод, тоненько завыл, обхватив голову обеими руками, он уронил свою трость на траву и сам упал рядом. Но и тут рыжий не успокоился, с голубями у него тоже не очень сложилось, несмотря на брошенную половинку булочки. Клод заметил, что где-то в начале дорожки появилась фигура в форме, и, схватив полоумного за талию, потащил в сторону оставленной машины. Ехать с ним оказалось очень даже комфортно: парень смотрел вперед и уютно молчал. И теперь можно было не беспокоиться о предстоящем закате, спасенный был ему должен хотя бы эту ночь. В конце концов, какая разница, кто будет лежать на соседней кровати, и успокаивать своим мерным дыханием? ***** Голубь все еще терзал своим языком булочку, когда рядом со скамейкой я заметил плачущего человека в длинном черном плаще, он наблюдал за мной, похоже, уже какое-то время. Европеец. Он не видел ничего странного в гнусной птице, в его мыслях ясно угадывалось удивление, вызванное моим поведением, я посмотрел его глазами на голубя и немного успокоился – не мир сошел с ума, а всего лишь я. А потом мы вдруг оказались сидящими вместе, впереди и по бокам проплывал городской пейзаж. Он просто ехал и молчал. Мысли его были грустны и совершенно сумасшедши, хотя, я догадываюсь, что и с моими далеко не все в порядке. Ладно, пока не очухаюсь и не перестану видеть такую вот чертовщину, как сегодняшняя, останусь у него. Значит, будем знакомы, Клод Мандельбаум ***** Кроуфорд сидел на стуле и холодно наблюдал за тщетными попытками связанного человека поднять голову. Провидец скучающе посмотрел на часы, поднялся, подошел к стонущему и, опустив на его колено ногу в зеркально начищенной туфле, негромко спросил: - Тебе оплатят лечение, Джон, если я сломаю тебе колено? Стон перешел в визг, который и заглушил треск. Кроуфорд плеснул воды из стакана в лицо потерявшего сознание и добавил несколько пощечин. Убедившись, что его снова слушают, он продолжил: -Пока не колено, просто кость. Мне надоело слушать твое наглое вранье. Может, сломанный локоть поможет вспомнить правду? Он немного понаблюдал за жалкими червеподобными движениями человека, пытающегося отползти в сторону. -В последний раз спрашиваю, - с этими словами Кроуфорд присел рядом на корточках и за волосы приподнял голову Джона. Из уголка рта струйкой потекла кровь. – Итак, куда ты довез подопечного доктора Н.? -В гентерологический центр… Только прикрытие… Там лифт… Нужно нажать кнопку ВЫЗОВ ОБСЛУГИ… -И он следовал с тобой без принуждения? -Он… Он был не в себе… -То есть? -Все требовал, чтобы я снял маску. -Маску? Зачем тебе маска? -Да не было никакой маски, он выхватил из кармана нож и попытался срезать с меня кожу лица. Еле оттащили. -А потом, когда пришел забирать его? -Мне сказали, что объект передан в другую группу. -А почему мне сразу же не сообщил? -Вы еще в больнице были. Кроуфорд приценивающе потрогал локтевой сустав Джона. -Лжешь? Ты по маячку проследил? -Да я же понял, что никуда его не передали, он же за вами, как собачка всегда. Это перед другими он выделывался, а вот с вами… Я деньги собрал и уехал, пока вас не выписали. -Адрес! -Его там нет больше! Я проследил движение маячка до Центра косметологии «Энергия жизни», а потом датчик показал, что маяк уничтожен. Надо же, именно тот самый зуб выбили! ***** Клод помог спутнику доковылять до лифта, трость-то так и осталась лежать на траве. Парень не спрашивал ни о чем и пока не проявлял признаков того, что может быть опасным. Вид лифта почему-то вызвал у него ухмылку. Клод попытался представить себе, как он будет выглядеть с нормальной улыбкой, но не смог. Портье помог доставить гостя и пообещал сейчас же заказать в закусочной ужин с доставкой на дом. Дверь была все так же распахнута, Клод не решился ее закрыть. Комната была освещена почти до конца расплавившейся свечкой, ее слабый свет выхватывал у темноты только лишь крохотный круг и помогал не видеть стол и стены, где лежали и висели его так и не законченные работы. Они манили Клода, но он уже слишком хорошо знал, чем это закончится. Он не стал спрашивать имя незнакомца, чтобы было легче принять его уход завтра утром. Небольшая возня с одеждой, посещение ванной комнаты, снова возня с постельным бельем, затем они легли на кровати, стоявшие чуть ли не вплотную друг к другу. Его новый знакомый оказался на редкость понятливым и неразговорчивым человеком. Он все понял именно так, как было нужно, никаких лишних вопросов, никаких приставаний или предложений. Ничего это не было, рыжий просто делал то, что было необходимо Клоду: он лежал на расстоянии вытянутой руки и спокойно дышал. Я чуть не назвал его Джем. У меня дежа вю, ведь комната Фарфа выглядела точно так же: никакого электрического света (с его-то тягой искупаться в электрическом потоке!), одинокая свечка слизывает только малую часть темноты, вокруг листы бумаги, вот только работы на них были закончены. Сейчас, когда он так расслаблен во сне, особенно легко читать его мысли. Да Клод - настоящий гений, проблема в том, что он, начиная одну работу, не в состоянии не продолжать обдумывать следующую, и два вовсе не конечное число возможных проектов, при этом его рука фиксирует каждую мысль на бумаге. Можно себе представить, что получается в итоге. Думаю, я могу ему помочь. А в обмен он будет моими глазами, своим доверять я пока не могу. Когда приду в норму, тогда и буду искать Кроуфорда, не следует показывать ему, насколько я сейчас слаб. Эй, Клод, полегче! Ну, все, все. Вот моя рука, только успокойся, нет, не нужно выводить на моей ладони приснившийся рисунок. Нет, ты его не забудешь, да, я обещаю. Почему не слышишь мой голос? Я и сам его не слышу. Смотри-ка, уснул. Хорошо, баиньки я люблю. ***** Кроуфорд уже четвертый месяц искал своего телепата. Самое странное, что подобной ситуации не было в его предвидениях, об основных событиях он знал заранее и готовился к ним, например, их переезд в Европу был тщательно спланированным событием, или, например, его операция по вырезанию аппендицита. Шульдих стирал каждую сориночку в их новом доме и чуть ли не мурлыкал от счастья, когда колдовал на кухне. Их осталось двое, поэтому не было больше смысла демонстрировать свою независимость, можно было спрятать свои наращенные иголки и выплюнуть оскал, ведь они были предназначены для чужих. Брэд прекрасно помнил, как тяжело далось ему доверие немца. У них были не такие уж частые задания, но Шульдих все больше бледнел, появились синяки под глазами, немец медленно таял. На все расспросы он отвечал уклончиво, пока, наконец, Кроуфорду не пришлось надавить на него. Причина оказалась невероятно простой – телепат не спал все эти ночи, потому что не мог спать в одиночестве. Когда Брэд велел ему прийти к нему этой же ночью в спальню, Шульдих просто не послушался. Тогда Кроуфорд притащил его силой и приковал наручником к спинке кровати, накрыл шипящего от бессильной ярости немца одеялом. Он чистил зубы и прислушивался к тому, что происходит в спальне. Позже он выключил свет и, накрывшись своим одеялом, лег рядом. -Может, без наручников тебе все-таки будет удобнее? Шульдих напрягся, когда его коснулись теплые руки, но ничего страшного не произошло, его запястье освободили, подоткнули одеяло. И все. Кроуфорд уже засыпал, когда уловил не до конца заглушенный всхлип, и встревожился: -Все равно трудно заснуть? Мне взять тебя за руку? Всхлип. А затем после судорожного выдоха: -Спасибо! Потом появились остальные члены команды, и Шульдих старательно показывал им, какой он независимый и самодостаточный, но Кроуфорд всегда знал, что на него можно положиться. А теперь он просто не понимал, что же произошло. Их новая работа была детской забавой по сравнении с тем, что они делали раньше. Операция прошла без осложнений, а вот дома его вместо обещанного пирога с корицей ожидал неприятный сюрприз: немец пропал. Кроуфорд увидел его в своих пророчествах только два раза, первый совсем мельком, лежащим на бурой траве и бессильно бьющим по ней кулаком, а вот второе видение давало хоть какие-то подсказки, где он находится: руководитель японского филиала института генетики протягивал фото телепата какому-то тщедушному типу в белом халате, объясняя, что цель уже не представляет интереса для института и ее необходимо нейтрализовать. Какого черта Шульдиха могло потащить в Японию? Они же только что оттуда! Возвращаться туда было опасно, но другого выхода Кроуфорд не видел. И вот уже четвертый месяц он вел поиск. Выяснить удалось немного: каким-то образом появившийся в лаборатории доктора Н. телепат был продан секретной лаборатории института генетики, от которой после взрыва ничего не осталось, причем именно в тот день, когда от немца решили избавиться. Слишком уж подозрительное совпадение, просто так здание взорваться не могло, тут явно поиграл Шульдих. А Кроуфорд был абсолютно уверен, что телепат жив, потому что было третье видение с участием немца: тот был в какой-то уж даже для Шульдиха совсем невозможной белоснежной хламиде, в руках он теребил ремешки от крыльев; кто-то, скрытый за мольбертом, с плохо скрываемым смешком спрашивал: -Ты сегодня собираешься вообще позировать? Нам через полчаса на открытие выставки. Немец не слышит, погруженный -Я, наверное, завтра уйду… Мне нужно найти одного человека и выяснить, почему он меня предал. Тот, кто стоял за мольбертом, внезапно отбрасывает его в сторону, и бросается со стеком в руке на Шульдиха, стоящего к нему спиной и все еще глубоко задумавшегося. Значит, круг поисков сужается: нужно проверить художников. И почему это его предали? ***** Клод сидел за столом и наблюдал за порхающими движениями ножа сидящего напротив рыжего. Он обещал, что сегодня на ужин будет что-то из ряда вон выходящее. На вкус Клода, именно это и было у них каждый вечер, так он и сказал своему странному ангелу-хранителю, имя которого до сих пор так и не решился спросить. Тогда, три месяца назад, подбирая незнакомца в парке, он и не подозревал, насколько тот изменит его жизнь. Присутствие рыжика не просто успокаивало его по ночам, когда Клод засыпал, убаюканный его ровным дыханием, ему больше ни разу не снились кошмары с сюжетами картин; днем волшебство продолжалось, теперь он мог спокойно начать работать, как только к нему приходили какие-то идеи, касающиеся уже другой картины, голос ангела в его голове обещал ему, что он запомнит эту идею, а сейчас можно продолжать дальше. Процесс написания картины больше не превращался для него в настоящую муку, когда невозможно не писать, а писать еще невозможнее. И ангел сдерживал свои обещания. Клод закончил цикл, который уже висел в выставочном зале. А теперь он вынашивал идею нарисовать ангела, причем искать модель ему не придется, потому что рядом на кухне настоящий ангел готовил им ужин. Теперь у Клода оставался только один навязчивый страх – страх потерять своего нового друга. А в том, что это может случиться, можно было не сомневаться: если вначале они могли общаться мысленно, только находясь рядом, то постепенно расстояние перестало играть роль; в тот день, когда этот дар восстановился у ангела полностью, тот просто сиял от радости, а теперь он все время был в движении, явно ожидая от своего тела чего-то. Клод жутко боялся, что, когда это произойдет, он снова останется один, все волшебство закончится, а жить так, как существовал он раньше, зная, каково это, жить нормально, он уже не смог бы. А эти странные поездки по городу? Постоят перед каким-нибудь зданием пару минут, затем еще где-нибудь, в конце на нем лица нет, еле движется. Мягкое касание: -Я сейчас в тесто какао добавлять буду, иди смотреть, как цвета меняются. Ангел постоянно показывал ему красоту в обыденных вещах, будь то стайка пузырьков, со смешным свистом вылетевших из средства для мытья посуды, или прожилочки на виноградине без кожицы. ***** Кроуфорд снял очки и потер переносицу. Все, художник найден. Вот фото новой знаменитости, Клода Мандельбаума, «открытия года». Сведений не так уж и много: Мандельбаум Клод Иеремия, 26 лет; мать – француженка, отец – еврей; закончил … так, пропустим, ага, вот: после года пребывания в частной психоневрологической клинике переехал в Японию, где проживает по … так это же через три квартала отсюда! Провидец вскочил, разложил по внутренним карманам документы и бумажник, дошел до двери и вернулся назад в свое кресло. В том, что Шульдиха нужно найти и спасти от этого психа-художника, Кроуфорд не сомневался, но вот что делать дальше, он себе не представлял. Когда он начинал поиски, то был убежден, что немца похитили, но постепенно выяснилось, что тот сам сел на самолет по заранее (!) заказанному билету, сам доехал до клиники доктора Н. Предательство? Но в чем смысл? Кроуфорд хотел потребовать объяснений, но, оказывается, объяснений ждут от него, потому что в шульдиховской версии именно Брэд оказался предателем. В этом нужно разобраться, но уже после того, как Кроуфорд заберет рыжего домой. ***** Моя сверхскорость восстановилась! Глюки уже не раздражают, это даже становится забавным, при условии, что я в любой момент могу посмотреть чьими-то глазами, что передо мной в реальности. И какого черта со мной делали? Меня здесь ничего не держит, почти ничего. Я в полной растерянности, потому что не могу оставить здесь Клода одного, даже если я и найду кого-то, кто будет любить его искренне, то у нее/него не будет возможности сдерживать его фантазии, и этот дурачок снова начнет сходить с ума. А взять его с собой я тоже не могу, потому что не знаю, что со мной будет после того, как я потребую у Кроуфорда объяснений. Я не могу предвидеть, почему он меня продал, как он ко мне относится, но точно знаю, что, если он захочет выяснить отношения с помощью оружия, то я не выживу, и не только потому, что даже в тире стрелял с закрытыми глазами, а потому, что не смогу выстрелить в Брэда. Куда уж тащить с собой Клода! Раньше ответственность за Наги или за Джея вызывала у меня только раздражение, а теперь я понимаю Кроуфорда, почему он столько возился со мной. Я так много думаю о нем, что временами мне начинает казаться, что я слышу обрывки его мыслей, но это, конечно же, невозможно. ***** Держа мощный ментальный щит, Кроуфорд расположился в самом дальнем кресле, почти закрытым портьерами, оттуда он внимательнейшим образом наблюдал за открытием выставки, большая часть которой состояла из работ этого Клода Иеремии Мандельбаума, действительно интересных, надо признаться. Виновник торжества пришел не один, но его спутник (одетый в бледно-голубые джинсы и белый пуловер Шульдих умудрился придать своей шевелюре почти приличный вид) почти сразу же попытался затеряться среди гостей и посетителей. Сказав парочку соответствующих ситуации фраз, художник явно занялся поиском немца. Кроуфорд был слабым телепатом, не его это профиль, но прочитать Мандельбаума было легче легкого. Некоторые мысли позабавили (Шульдих в образе ангела), некоторые насторожили (не отпустить!). А затем вдруг в этом сознании возник немец, требующем немедленно посмотреть вот на те-е-ех людей рядом с ним. На этот краткий миг Кроуфорд увидел то, что видел Шульдих. А вот этих картин, когда вешали клодовские, тогда еще не было, можно посмотреть, пока мальчик ловит кайф от момента. И что это, обои? Если верить надписи, то это «Любовное настроение», чушь какая! Снова ложное ощущение, будто Кроуфорд где-то рядом. Это выбивает меня из колеи, и я снова, кажется, начинаю видеть все вокруг несколько специфически. Иначе, почему бы все три милые старушки-искусствоведы, с которыми я познакомился еще во время первого прихода сюда с Клодом, вдруг дружно облысели, их шеи вытянулись, а головы стали как у стервятников. Я видел их раньше, поэтому этот момент меня как-то не впечатлил, но тут под... Глава 2. Клод не смог выполнить просьбу своего ангела, потому что был занят. Он смотрел на человека, который пришел за рыжиком. Клод понял это сразу, как только увидел, как смотрит тот на ангела. Вот он встал с кресла и медленно пошел по направлению к столикам с шампанским. Мысль о том, что сейчас все его краткосрочное счастье кончится, заставила его попытаться сделать то, на что, как он раньше думал, никогда не решится, потому что посягать на чужую жизнь – это, наверное, самое страшное воспоминание в будущем. Кроуфорд, видевший сразу несколько вариантов развития событий в своих видениях, выбрал тот, который обеспечивал ему временную изоляцию художника и возможность выяснить отношения с немцем, который сейчас находится не в самой своей лучшей форме. Посетители с удивлением наблюдали, как автор всех этих чудеснейших работ напал на спокойно стоявшего у столика с выпивкой молодого человека с внешностью банковского служащего, как вытащил из ледяной статуи ножик и, прямо как в известном фильме, попытался вонзить его своей жертве в грудь. Истеричные вскрики, различные восклицания и идиотские комментарии заглушили тот шум, который произвел спутник разбушевавшегося художника. Рыжеволосый молодой человек, до этого с ужасом наблюдавший за стоявшими рядом довольно известными дамами-искусствоведами, вдруг выбил из рук одной из них сумочку, декорированную мехом так, чтобы создавалась имитация ручной норки. Молниеносно двигаясь, он подхватил сумку и, прижав ее к груди, уселся в самый уголок стоявшего рядом кресла. Дамы, справедливо решившие, что с современными молодчиками, накурившимися какой-то гадости, говорить бесполезно, и что куда разумнее потом спросить о судьбе сумки-норки у самого художника чуть позднее, скажем завтра, гуськом направились к выходу, но тут им представилось такое зрелище, что выходка рыжего молодого человека показалась им просто детской шалостью: такой милый господин Мандельбаум лежал поверх незнакомого человека, распростертого на полу, и с детской обидой в голосе возмущался, потому что несколько окружающих, в том числе и охранники, отбирали у него нож. Наконец, нож был отобран, художник надежно схвачен двумя дюжими охранниками, а несостоявшуюся жертву усадили на кресло и проверили на целостность. Организаторы выставки колебались, стоит ли вызывать полицию, когда к ним обратился пожилой человек, который своей манерой держаться и говорить сразу заставил окружающих всецело ему довериться и следовать его мудрейшим указаниям. А действовал он неторопливо, но настолько уверенно, что уже через несколько минут было выяснено, что данный господин находился на излечении в одной частной клинике, что пострадавший не намерен давать делу ход, что вот прямо сейчас к зданию художественного салона подъезжает специально оборудованная машина, которая и отвезет Клода Мандельбаума в необходимое в место, где тот получит квалифицированную помощь. Внимание всех присутствующих было целиком занято этим пожилым господином, поэтому никто не обратил внимание на то, как несостоявшаяся жертва неожиданно бодро встала и направилась к дальнему углу зала. Охранники, все-таки заметившие это передвижение, рассудили, что человеку хочется остаться одному и помолиться своим гайдзинским богам. ***** Бедный зверек! Одна из стервятниц пыталась засунуть руку внутрь тельца маленькой норки! Малыш просящее сверкал своими глазками и жалостно повизгивал. Та тварь, что была с синими перьями, вдруг щелкнула чем-то на спинке зверька, и он вдруг разошелся пополам, как переспелый арбуз. Клод! Да посмотри ты, ради Бога, в мою сторону, что здесь на самом деле! Клод? Странно, такое ощущение, будто на том конце провода занято… Клод? Снова обрывки мыслей Кроуфорда. Найти другого человека, вот, парень, посмотри-ка в этот уголочек, что в руках у этой стерв… Черт, черт, черт! Когда я в таком состоянии, то могу влезть в мысли только такого странного человека, как Клод. Я выхватил бедное животное, застывшее в нелепой позе, оно чуть не выпало у меня из рук, я покрепче прижал его к себе и уселся на ближайший пень, наблюдая, как из нутра норки вываливаются какие-то вещи. Я плотно зажмурю глаза и немного подожду. Где-то невдалеке раздаются крики. ***** Кроуфорд оценил деятельность специально приглашенного доктора психиатрической клиники как «выше ожидаемую» и направился к забившемуся в кресле телепату. -Шульдих, - шепнул он прямо в спрятавшееся под рыжими прядками ухо. – У тебя в руках сумка, отделанная мехом, брось ее. Сейчас я возьму тебя за руку, можешь не открывать глаза. Мы спокойно выйдем из этого салона и поговорим в моей машине. -Клод? И, не давая времени на протестующие возгласы, выбил из рук немца сумку и потащил его к выходу. ***** Клод молчал, когда его везли в этой жуткой машине, молчал, когда его осматривал врач, молчал, когда его переодели. Все происходящее с ним больше не представляло интереса, потому что Клод видел, как тот парень по-хозяйски уверенно вел спотыкающегося из-за закрытых глаз ангела. Ему стало стыдно – из-за своей вспышки он не помог рыжику. Его расспрашивали о мотивах нападения, а что он мог ответить? Повествование о том, как он подобрал в парке галлюцинирующего ангела, помогающего ему писать картины и божественно готовившего, вряд ли навело бы врачей на мысль о его полном психическом здоровье. Несколькими часами позже он лежал на кровати, укрытый темно-серым одеялом, и с ужасом смотрел, как темнеет небо в крошечном окошечке за мелкой металлической сеткой. Неужели пришел черед пломбы с секретом? Когда в прошлый раз он вышел из частной клиники, то первым делом, даже не приводя себя в порядок и не переодевшись, поехал к знакомому дантисту Роджерсу, который между косячками охотно вставил ему в полость зуба капсулку с ядом, дав подробные советы, как лучше в случае необходимости сломать пломбу. Когда наутро они проснулись, то Клоду удалось убедить дантиста, что пломба – это плод только его, Роджерса, фантазии. Осталось только дождаться, когда в палате появится предмет, способный сыграть роль рычага. А пока придется привлечь к себе внимание, чтобы не остаться во время заката одному. Клод поднес запястье ко рту и вонзил зубы в то место, где проходила венка. ***** Шульдих проснулся на широкой кровати, устланной жаккардовым покрывалом с цветочным рисунком на бледно-розовом фоне. Шторы на окнах и акварели в рамках, вышивки на подушках, лежащих на бледно-салатовой скамеечке около окна, и пушистые коврики на полу повторяли тот же мотив. Платяной шкаф из светлого дерева, кажется, липы. Деревянные балки на потолке. Комната в европейском стиле. Открылась дверь, и розовощекая блондинка в накрахмаленном белоснежном передничке улыбнулась ему, старательно удерживая на весу поднос, сервированный для завтрака. -Доброе утро, герр Лотар! Как вам спалось на новом месте? Господин Брэдфорд уже заканчивает завтрак и скоро к вам поднимется. Приятного вам аппетита! Какое славное сегодня утро, не правда ли, герр Лотар? Девушка, не умолкая ни на минуту, поставила поднос на столик для еды в постели, ловко поправила сбившиеся подушки, переставила столик на кровать, раздвинула шторы, открыла одну створку окна. В комнату ворвался не по-зимнему яркий свет, самозабвенно распевали незнакомые птицы; а девушка все продолжала болтать и хлопотать, бросая время от времени на завтракающего телепата любопытствующие взгляды. Шульдих успел узнать о том, что на обед будет знаменитый рулет тетушки Марты, что этот чайный сервиз привезли, не поверите! из самой Японии, что розовый куст во дворике, наконец-то, расцвел, что… Узнать что-то более важное из прелестной головки хозяйственной болтушки было невозможно, что-то блокировало дар телепата, но почему-то Шульдиха это не беспокоило, хотелось еще хотя бы немножко насладиться покоем и уютом этой милой комнатки. Дверь открылась, вошел Кроуфорд в легком светлом льняном костюме. -Кристина, надеюсь, вы уже закончили? Нам необходимо поговорить с господином Лотаром. -Но, герр Брэдфорд, я должна отнести поднос с посудой, когда герр Лотар закончит завтракать. -Наедине. Девушка виновато опустила голову и обратилась к Шульдиху: -Вы позвоните, вот колокольчик на столике, я уберу все лишнее, хорошо, герр Лотар? -Кристина, он все понял. Дверь осторожно закрылась, послышались легкие шажки, сопровождаемые пением девушки, вернее, бормотанием отдельных слов. -Даже спящим ты действуешь на девушек просто неотразимо. Все слова возмущения, все ехидные подколки, все яростные обвинения, - все это куда-то исчезло, когда рядом оказался Кроуфорд. Шульдих чуть не опрокинул столик, когда потянулся к провидцу. Тот предусмотрительно подхватил поднос и переставил его на более устойчивую поверхность, затем снова сел совсем рядом, давая немцу крепко обнять его. Кроуфорд даже и не подозревал, насколько необходимо ему было почувствовать эти руки, этот родной запах, это такое знакомое сопение, а когда понял, то с радостью обнял его в ответ. Он делал это впервые, потому что раньше они никогда не позволяли своим отношениям заходить за рамки «я – начальник, ты – подчиненный». -Зачем?! -Зачем?! Одновременно заданный вопрос нарушил волшебство момента. Шульдих неохотно откинулся на подушки, Кроуфорд снял очки и без особой необходимости начал протирать их. -Давай сначала я. Итак, я отправился в больницу на рядовую операцию по вырезанию аппендицита, предполагалось, что некто будет ходить на курсы и следить за ремонтом на втором этаже. И этот некто скрылся, пока меня не было. Я, как последний дурак, трачу время и деньги, чтобы выяснить, что никакого спланированного похищения не было. – Кроуфорд вдруг схватил немца за плечи и несколько раз хорошенько встряхнул. – Ну, объясни мне, если сможешь, КАКОГО ЧЕРТА ТЫ ЗАБЫЛ В ЯПОНИИ? -Это я должен объяснять?! А кто продал меня? – Шульдих попытался вывернуться, но руки держали его крепко, поэтому немец ограничился попыткой достать Брэда ногой. -Ах ты! – Кроуфорд тяжестью своего тела придавил разбушевавшегося телепата, на минуту отпустил его плечи с тем, чтобы сразу же перехватить его запястья и прочно зафиксировать руки над головой Шульдиха где-то в районе подушки. – И ты, весь такой покорный, узнав об этом, собрал свои вещички и вылетел ближайшим рейсом, так сказать, доставка товара самовылетом? Ох! Последнее восклицание сопровождало непрекращающиеся попытки немца пнуть его хотя бы коленом. -Подумай сам, зачем мне все это было бы нужно? Шульдих перестал выворачиваться под Кроуфордом и подозрительно затих. Брэд решил закрепить успех: -С чего ты вообще решил, что я решил избавиться от тебя? -Записка, - невнятно пробормотал телепат. -Что? Ты поверил какой-то записке?! С твоим-то опытом и послужным списком! -А кто еще знал про мою проблему с засыпанием? -В смысле? Шульдих закрыл глаза и монотонно процитировал: – Шульдих! Используй мое отсутствие с пользой. Я думаю, что визит к доктору Н. поможет тебе справиться с твоей вечерней проблемой. Условия и форма оплаты уже оговорены. Считай это премиальными. Не забудь, ты обещал пирог с корицей к моему выздоровлению. Кроуфорд. Провидец молчал, и немец продолжил: -Кроме тебя только один человек знал истинные причины моего постоянного присутствия в чужой спальне. И этот человек ...- Шульдих задрожал всем телом, прошло уже два года с того момента, но воспоминания упорно не хотели бледнеть и исчезать. Крючковатые пальцы, пожелтевшие от табака, всегда безошибочно находили болевые точки и продолжали давить на них, пока любопытные глаза не покрывались поволокой удовольствия, тогда наступали короткие минуты отдыха, и все повторялось. Когда все тело уже не могло и на миг расслабиться из-за непрекращающихся спазмов, проникновение в него было особенно болезненным. Когда Шульдих специально прилетел к своему бывшему наставнику, чтобы убить его, тот перед смертью смог насладиться всем набором болевых ощущений, которым так щедро одаривал своего ученика. – Этот человек мертв. -Шульдих, посмотри на меня. Их взгляды встретились, один просто умолял о том, чтобы все было ошибкой, второй уверял, что так и было. -Слава Богу, - выдохнул с облегчением немец. Больше он ничего не успел сказать. Через полчаса Кристина, услышав заглушенный краткий сигнал колокольчика, направилась в спальню наверх и тут же вернулась назад на кухню, с пылающими щеками и ушами. Все понимающая тетушка Марта не стала расспрашивать племянницу, почему та вернулась без подноса. ***** Клод раскрыл глаза. Как оказалось, это было чуть ли не единственное, чем он мог свободно шевелить. Ремни, смирительная рубашка, какие-то приспособления, связывающие движения. Они сделали все, чтобы он не смог навредить себе. Но это физически. А где найти настолько же прочные психологические путы? Лекарства действовали на Клода всегда парадоксально, это было указано в его карточке. С резким щелчком открылась дверь. Вошел кто-то незнакомый. Встал так, чтобы Клод смог рассмотреть его: тщедушный японец средних лет в медицинском халате, держащий что-то за спиной. -Вы в состоянии нормально ответить на мои вопросы? Кивните в ответ. Ну, же, это в ваших интересах, если вы согласны сотрудничать и ответить всего на пару вопросов, то я смогу переправить вас в более комфортабельное место, где всю ночь рядом с вами будет находиться симпатичная девушка или юноша, как пожелаете. Решайте! Небо в окне снова темнело, и этот факт заставил Клода энергично закивать головой. -Ну, и славно. Вы его знаете? Японец показал ему фотографию, на которой ангел с коротко стрижеными волосами смотрел испуганно-напряженно на кого-то, кто стоял рядом с фотографом. Клод дернулся. -Знаете. Замечательно. Хорошо, продолжим уже на месте. За спиной оказался шприц. Болезненная инъекция, неприятное жжение, кажется, что горячая волна бежит по венам и вот-вот нахлынет в сердце. Это предчувствие наполняет ужасом, и потеря сознания кажется благом. ***** -Вы напишите ему это чертово письмо, господин Мандельбаум! ***** -А теперь что скажите? Уже не можете? ***** Прошло всего два дня. На бледном лице Клода с ссадинами и синяками дико смотрелась такая широкая улыбка. Сиделка внимательно посмотрела на своего подопечного и поспешила к кому-то поделиться своими опасениями. Наконец-то он один, вернее, не один, он и ложка! Не пластмассовая, а настоящая, металлическая. Нужно торопиться. Клод не был уверен в себе, скоро снова начнет темнеть, и тогда он вполне может написать письмо ангелу с просьбой вытащить его отсюда. Он вспомнил советы того дантиста и, широко раскрыв рот, положил внутрь ложку. -Сейчас же прекрати это! Тебя даже на пару дней нельзя одного оставить! – знакомый голос в голове. Странно, он же еще не умер. – Конечно, не умер! Кому говорю, вытащи сейчас же эту ложку изо рта! Сегодня вечером, я обещаю, за столом найдется куда более вкусная еда. Последнее утверждение, сопровождающееся знакомым смешком, убедило в реальности происходящего – ангел спасет его отсюда! -Меня зовут Шульдих, между прочим. Хотя, ангел тоже хорошо звучит. Главное, не удивляйся, все будет хорошо. Если бы Клод сейчас не слышал знакомый голос в голове, то вряд ли смог бы так спокойно наблюдать за происходящим вокруг. Его сиделка в сопровождении двух охранников вошла чуть ли не бегом, один из парней вдруг начал раздеваться, а сиделка стала чуть ли не силой снимать одежду с пленника, а затем с помощью второго охранника надевать форму на Клода. Через пару минут они маленькой группкой торопливо шли по коридору, оставляя за собой тела оглушенных охранников и не вовремя попавших под горячую руку медработников. Клод мельком увидел того японца, с ужасом смотрящего на свою собственную руку, уверенно вводящую ему что-то в вену одноразовым шприцем. Подземная парковка, железный лязг полупроржавевшей двери, холодный, освежающий воздух. Сиделка вдруг мягко осела на асфальт, один из охранников, посадив Клода в машину, присоединился к ней. Второй охранник, все так же, не произнеся ни звука, вел машину. Городской пейзаж сменился проселочным, Клод уже успел немного подремать под ментальное мурлыкание ангела, нет, Шульдиха, нет, ангела Шульдиха. Охранник остановил машину около заправочной станции, молча вышел и направился в здание закусочной. Больше Клод его не видел, потому что буквально сразу же в машину залезла улыбчивая девушка в спортивном костюме и бейсболке, приветливо поздоровавшись, она накрыла Клода пледом, взятым с переднего сидения. От мерного чередования и ровной езды глаза у него начали закрываться, он немного поборолся со сном, но был слишком ослабленным, чтобы быть достойным противником, поэтому когда девушка предложила ему сока, то увидела, что он сладко спит, каким-то образом целиком уместившись на сидении. ***** -Герр Мандельбаум все еще спит. Может, стоит вызвать врача? Он такой бледненький, такой хоро…. Ой, простите, герр Кроуфорд, я уже ухожу. Девушка бросила последний обеспокоенный взгляд на спящего и вышла. -Что подарим им на свадьбу? Все варианты будущего указывают именно на такой расклад. -Не торопи события. Хотя, здорово, что Кристина наконец-то перенесла свое внимание на кого-то другого. -Да, твоему другу необыкновенно повезло, уж она-то его и на минуту не оставит, а если он начнет писать очередной шедевр, то…. -Ангел Шульдих будет поблизости, - немец шутливо отсалютовал сидящему в кресле напротив провидцу. – Представь себе, как он удивится, когда узнает, где находится! -Ты сам-то, пока не сказали, что это ЮАР, думал, что находишься в Германии! Шульдих хорошо помнил, как ему пришлось ловить свою норовящую упасть на пол челюсть, когда на него свалилась целая куча информации: во-первых, знакомый Кроуфорда подлечил его, шульдиховские, нервы, но нет никакой гарантии, что его галлюцинации не повторятся, потому что те «умники» из лаборатории напортачили по-крупному; во-вторых, их особняк и ферма находятся в южной части Африки (!), причем, специализируются они на выращивании редких лекарственных трав, произрастающих только в этом районе земного шара, для крупных частных фармакологических фирм; в-третьих, семьи, работающие и живущие здесь, составляли довольно закрытую общину немцев и австрийцев, которые еще во время Первой мировой войны приехали сюда в составе миссионерской экспедиции помогать местному населению, в-четвертых, ферма вместе с имением и крупной суммой в местном банке принадлежали ему, Шульдиху, то есть герру Лотару Бреннеру (так как дальний предок был винокуром), как, наконец-то нашедшемуся, наследнику своего дяди. Все это показалось в начале немножко диким, но, когда он услышал, как уверенно отдает распоряжения управляющему Кроуфорд, то почти успокоился. Почти, потому что для полного счастья ему не хватало одного талантливого психа под боком. Поворчав для приличия и потребовав особого внимания в спальне, Кроуфорд организовал похищение Мандельбаума, который уже умудрился испариться из клиники и появиться в уже знакомом мед. центре «Энергия жизни». И вот уже Клод лежит перед ними и радостно улыбается во сне. ***** -Кстати… -Мм?- отвлекся от покусывания мочки кроуфордовского уха Шульдих. -Ты еще ищешь средство, которое избавит тебя от некой проблемы засыпания? -Уже нашел, - ответил мысленно немец, потому что рот у него снова был занят. Глава 3. Вариант первый Тело онемело, что-то влажное касается моей кожи на щеках… Где это я? Сузившийся до размеров туалетной кабинки потолок с мерцающими огоньками… Двое в белом с приглушенными смешками целуются, время от времени поглядывая на меня… Где-то я это уже видел…Девушку зовут Кари, а качка-санитара Тэдзуки. Стоп, главное, не паниковать! Так, милая, наклонись-ка ко мне! Девушка немного отстраняется от кавалера и наклоняет голову чуть вбок, будто прислушивается. Вот, сейчас нужно трогательно простонать, черт, черт, черт! я не могу! Губы слиплись, слишком сухо. Лифт останавливается, и санитар выкатывает каталку со мной на этаж, девушка остается в кабине и ласково улыбается этому амбалу. Горящие на потолке лампы почему-то сливаются в одну сплошную светящуюся прямую, как на взлетной полосе. Тщедушный человечек внимательно осматривает всю конструкцию, удерживающую меня на каталке, и кивком головы отпускает санитара. -Через час зайдете снова и отвезете тело в морг. Проследите, чтобы его кремировали в вашем присутствии. Слышатся тяжелый шаги, стук двери. -Ну, вот мы и одни, рыженький. Ба! да мы плачем! Мило-мило! Извини, ничего личного. Просто что-то не заладилось с исследованиями, будем искать другого. Так что ты нам больше не нужен. Я тебе все это рассказываю в благодарность за то, что ты убрал тогда в палате моего начальника, такой взрыв мозга! И что тебе такого снилось, я наблюдал через камеру, под конец просто цвел от счастья? Снилось? Мне все это снилось? Он открывает шкафчик, достает оттуда коробку с ампулами, достает из другой коробки упаковку с одноразовым шприцем, затем все закрывается его спиной. Самое плохое даже не то, что я ничего не могу сделать, а то, что я так и не узнаю, зачем Кроуфорд так поступил со мной. В тот день в вечерних новостях самой жаркой новостью было сообщение об ужасном взрыве в центре города, очагом предположительно был некий медицинский центр, где, по подозрению полиции и секретных спецподразделений, велись незаконные исследования. Молодой человек в очках, смотревший передачу по интернету, закрыл ноутбук, встал и потянулся. Все, теперь он полностью свободен. Два последних условия для гарантии этого выполнены. Во-первых, уничтожены конкуренты его уже бывших хозяев, во-вторых, а это главное, проверена на действенность идея проекта «Самоуничтожения», в которой был задействован сотрудник под кодовым именем Mastermind. Кроуфорд оглядел комнату в последний раз и, оставив в ней некого Оракула, вышел. Тут любителям unhappy end’а лучше остановиться. ***** -Тише, тише! Ну, что, снова этот кошмар? Сейчас твой Клод прилетит. Ты ему мысленно скажешь, что все в порядке, он пойдет к себе, и они с Кристиной долго будут обсуждать, какой я тиран и деспот. Стук в дверь. -Лотар, все в порядке? Хочешь, пойдем вниз, Криста уже какао варит. Высунутый язык, торжествующие глаза, торопливое залезание в символический халат. «Вот и забыт кошмар. Много ли надо!» -Вот и попробуй с такими психами, как вы, провидеть хоть что-то. Тапки надень, горе ты рыжее. Шлепанье босых ног, скрип «тревожной» ступеньки, дружное хихиканье где-то внизу. И через пару минут в голове раздается: -Ну, булочки же остывают, Брэд! ***** А на утро в дом добрейшая тетушка Марта приводит нового специалиста, лаборанта-технолога. Это был первый опыт немца приема на работу сотрудника, и не нужно было быть провидцем, как Кроуфорд, чтобы понять, что рыжий что-то готовит. Брэд встретил девушку один, провел в кабинет. Хорошенькая японка, очень насторожена, старается произвести впечатление. А вопрос о последнем месте работы приводит ее в явное смущение. Что-то тут не так! Ее уволили при странных обстоятельствах? И куда только смотрел немец? Так, по документам она стажировалась в - ого! - медицинском центре «Энергия жизни». И тут входит Шульдих, то бишь многоуважаемый герр Лотар Бреннер. И лицо девушки просто расплывается от радости, она вскакивает и, как маленькая девочка, показывает пальцем на вошедшего: -Я же говорила им, там БЫЛ ангел! Кроуфорда передергивает. «Вот теперь я точно никому ничего не должен!» |
| "Сказки, рассказанные перед сном профессором Зельеварения Северусом Снейпом" |