Delirium | |
| Автор: | Ellinel |
| Бета: | нет |
| Рейтинг: | PG-13 |
| Пейринг: | Лэйн, Эйлин |
| Жанр: | Action/ Adventure, Darkfic, General, POV |
| Отказ: | |
| Фандом: | Оригинальные произведения |
| Аннотация: | Это история об императоре, которому было не наплевать на свою страну и свой народ. Однажды ему пришлось сделать выбор, о котором он пожалел. Это история об Инквизиции. Не той, которую мы помним по учебникам истории, эта была призвана защищать людей от зла. Любыми способами. Это история о беглеце, который оказался меж двух огней. И как и всем, ему придется сделать выбор - на чью сторону встать. И он его обязательно сделает. |
| Комментарии: | |
| Каталог: | нет |
| Предупреждения: | насилие/жестокость |
| Статус: | Не закончен |
| Выложен: | 0000-00-00 00:00:00 (последнее обновление: 2014.03.12 23:03:53) |
| просмотреть/оставить комментарии | |
|
Глава 0. Пролог Пролог В начале было Слово. И Слово было Закон. Потом из Тьмы и Одиночества появилась Долина. И не было ничего кроме нее. И была Долина светла, но безрадостна. И тогда были созданы первые Люди, род которых живет и поныне. И жизнью наполнилась Долина. И было утро, и был вечер. И пришли в Долину кровь и Смерть. И напиталась ими Долина от Края до Края. И немногим удалось уйти живыми в Пустоземье, окружавшее Долину. И те, кто выжил, завидовали умершим. И был вечер, и было утро. И была запечатана Долина одним Словом. Так появился Второй Закон. Что отныне и до Конца Веков никто не войдет в Долину. А вошедшие - не выйдут. И чтили этот Закон сильнее Первого - запрета на Убийство. Потому как еще силен был Страх перед тем, что нашло приют в Долине. И было утро, и был вечер. И Люди забыли Закон… Я понял, что повернул не туда, когда было уже слишком поздно. Назад было нельзя - мне буквально наступали на пятки. Приходилось прятаться за высокими валунами и изредка отстреливаться. Пули я берег. В пустыне нет дорог, есть только направления. Меня подвела излишняя самоуверенность и отсутствие ориентиров. Поэтому когда впереди появилось узкое ущелье, ведущее в Долину, отступать было уже некуда. Меня преследовали три дня. Я петлял по лесам получше серебристого ааракса, загнанного в угол. Потом, когда дорога стала непроходимой, бросил коня и побежал в пустыню. Я знал эти места с детства. Каждый миллиметр пустыни был мной изучен. Проблема заключалась в том, что мои преследователи тоже знали эту местность наизусть. Я пытался убежать на закат через Каспинское ущелье. В Брайт... И сбился с пути. В общем, когда передо мной замаячило Сильванское ущелье, я без раздумий рванул туда. Я надеялся, что мои преследователи испугаются дурной славы Долины и отступят. Долина - не то место, где стоит появляться живым. Но, как оказалось, Марсэль не поскупился и нанял лучших головорезов. Тех, что не боятся даже Долины. А вот я боялся. Боялся до дрожи в коленях, до немеющих пальцев рук, до безумного ужаса. Но, выбирая между Долиной и смертью, я предпочел первое. Из Долины по крайней мере был шанс выбраться. Во всяком случае, однажды мне посчастливилось повстречать человека, прошедшего через Долину. О том, в каком состоянии был этот счастливчик, я бы хотел умолчать. Такого сумасшествия в глазах живого я до тех пор никогда не видел. Говорили, что когда он попал в Долину, ему было двадцать четыре года. Он пробыл там два дня, и вышел безумным стариком со скрюченными пальцами. Он постоянно хихикал и рассказывал стишки о каких-то глазах. Безумец. Это напугало меня, хотя я не из пугливых. Поэтому, входя в Долину, я оставил в пистолете три пули - две на преследователей и одну для себя. Не то чтобы я не надеялся выйти, но перспектива вернуться к живым психом, подобным тому старику, меня не прельщала. К тому же я предпочел бы умереть по собственному желанию и от собственной пули, нежели попасться в лапы наемников Марсэля. Потому как в этом случае я бы пожалел, что вообще появился на свет. Странно, что до сих пор мне удавалось обходить логичный вопрос о том, почему я скрывался. Причина банальна донельзя. Отец Марсэля - один из местных Князей, - задумал завоевать новые земли. А Эмерейт, земли моего Клана находились как раз по соседству. Что было дальше понятно и ребенку. За один день я потерял всю семью. Тех, кто выжил, искали с собаками по лесу и добивали. Единственным, кто спасся, был я... Я хотел отомстить. И отомстил. Проникнуть в замок князя не составило большого труда... За одну ночь я уничтожил весь род Марсэля – Князя, его жену, двух сестер и младшего брата, жену Марсэля и двух его малолетних детей, спящих и безоружных. Охрана меня не заметила, а слуг я пощадил. Марсэль, в ту ночь отсутствовавший в замке, объявил на меня охоту. Мои фотографии были развешаны по всем окрестным деревням и поселкам. Началась облава. Я скрывался, как мог, но все было бесполезно… Я сидел за валуном и думал, как попасть в Долину, не словив пулю в затылок. Сердце стучало как бешенное. Преследователи прятались за небольшим выступом - они не знали, что у меня почти не осталось пуль. Я выкинул пустую обойму и приготовился к рывку. Понятия не имею, что ждет меня в Долине, но это лучше, чем Марсэль. Трусом я не был. Я выдохнул и выскочил из-за своего укрытия. Вслед мне раздались выстрелы. Я, не глядя, выстрелил в ответ. Двадцать прыжков до входа в Долину. Меня толкнуло в правое плечо. Боли я не почувствовал. Я кинулся вперед, стремительно уходя из-под обстрела. Адреналин, казалось, полностью вытеснил кровь в моем теле. Мне чудилось, что я могу все. И я смог... Я шел по Долине. Красные пески окружали со всех сторон. Небо над головой было алым, словно напиталось кровью. Давным-давно в детстве я слышал, что это потому, что Небо отражает Землю, словно в зеркале. Красные клочки травы, красные ящерицы, красные горы на красном горизонте. Красный цвет начал сводить с ума, и я прекрасно понимал, что это только начало. Мне удалось оторваться от преследования, но наемники не собирались отступать. Правая рука еле двигалась. Мне кое-как удалось остановить кровь и перевязать рану, разорвав рубашку. В глазах время от времени становилось темно от потери крови, накатывалась слабость. Приходилось стискивать зубы и заставлять себя идти вперед. Наемники шли по моим следам, словно гончие. Отстреливаться я не мог. Единственное, чем я мог себя успокаивать, что даже левой рукой сумею пустить себе пулю в лоб. Даваться им живым я по-прежнему не собирался. Ночь навалилась на Долину стремительно. Прямо на моих глазах дальние горы окутала тьма. А потом ночь поползла вперед, окутывая всю Долину мраком. В этом мраке исчезла редкая растительность, мои следы, а потом и я сам. В этом мраке исчезли и люди Марсэля. Я шел вперед из последних сил, не разбирая дороги. А по моим следам шли уже не наемники. Следом крался Шепот. - Сколько глаз на небе алом? - шептал он мне. - Сколько было? Сколько стало? Сколько будет? Сколько будет? Кто за это их осудит?.. Меня лихорадило не то от потери крови, не то от страха. Я едва сдерживался, чтобы не закричать. А когда я поднял глаза к небу, то увидел... Прямо на меня с черно-красного неба смотрели тысячи глаз. Молодых и старых, грустных, веселых и испуганных... Это стало последней каплей. Я рухнул на колени и тихо завыл от переполнявшего меня ужаса. - Сколько глаз в пещере темной? - продолжал Шепот. Я рискнул обернуться, но ничего не увидел. Казалось, со мной говорила сама Тьма. - Сколько бодрых? Сколько сонных? Сколько радостных? Веселых? Сколько старых? Сколько новых?.. Я свернулся в клубок на песке, дрожа всем телом. Зажал руками уши, чтобы не слышать этого безумия. Закрыл глаза, чтобы не видеть Их... Но это не помогло. Где-то далеко я услышал выстрелы и вопли ужаса. Наемники Марсэля, понял я. - Не смотри на них, Лэйн, - услышал я рядом. Я лишь посильнее постарался свернуться в клубок, будто это могло меня спасти. Потом, взяв себя в руки, но, продолжая трястись, я попытался достать из кобуры пистолет. Пуля в лоб - спасет от этого кошмара. Меня грубо схватили за руки, вырвали оружие. - Дурак, - сказали мне. - Не смотри на них. Смотри на меня. Я взвыл и попытался освободиться от захвата, не открывая глаз. Но сил у меня не было. - НЕТ! - заорал я. Мне влепили пощечину, отчего я рухнул на песок и на мгновение потерял сознание. - Кретин. Мы тебе поможем. Я, не вставая, помотал головой. Это лишь продолжение кошмара. Никаких людей здесь нет. Только бездна глаз. - Открой глаза, - шепнул женский голос. - Открой. Не бойся. Я уже не выл, просто по-детски плакал, глотая слезы и трясясь от ужаса. - Ну же. Верь нам, Лэйн. Ты же не слышишь больше Шепота. Это было правдой. Я больше не слышал сводящих с ума стихов о бездне глаз. Я слышал только тихое потрескивание костра да женский голос. И чувствовал только тепло. Ужас, сковавший меня, постепенно отступал. Я открыл глаза. Свет от костра заставил меня на миг зажмуриться. А потом между мной и костром встала тень. Я разомкнул веки. Передо мной стояла на коленях моя сестра. Чуть поодаль, у костра, сидел мой родной брат. Оба они были мертвы уже неделю. Я постарался испугаться, но страх не возвращался. Мне отчего-то было тепло и спокойно, будто я, наконец, вернулся домой. Туда, где меня всегда ждали... - Я умер? - прошептал я. Лисса покачала головой. - Нет. И ты не умрешь. Лефф, - повернулась она к брату, - помоги. Вдвоем они усадили меня и сунули в руки флягу с водой. Когда я напился и смог облегченно вздохнуть, сестра улыбнулась. - Ты жив... - Откуда вы здесь? - спросил я. - Мы пришли на помощь, - сказал Леффин. - До утра мы побудем с тобой. Оно не подойдет близко. А если подойдет... Яркая молния вспыхнула слева, осветив группу людей, стоящих в темноте по периметру, и огромную отступающую тень. - Не бойся, оно не подойдет близко, пока мы здесь. - Что это? - удивился я. - Тот, кого ты называл "Шепот". Он - дух Долины. Последняя память о тех, кто жил здесь до Великого Бегства. Бегство… Старая сказка из тех, которыми пугают непослушных детей. О зле, что только и ждет момента, чтобы вырваться из Долины. Кто их живых не слышал эту историю – о смелом народе, что нарушил Первый Закон и был наказан богами. Больше чем полторы тысячи лет назад наши предки бежали из Долины, ища спасения от кары богов… Эта сказка – первое, что слышат дети, едва они начинают осознавать слова. Каждый из живых живет в постоянном страхе перед Долиной… - А глаза? – спросил я, и голос мой непроизвольно дрогнул. - Это все, что осталось о тех, кто не успел покинуть Долину, - ответила Лисса. - Но почему я все еще жив? Я же должен был умереть. Все, кто были до меня здесь, не вернулись. Единственный, кому удалось выжить... - У него был всего один Защитник. Пусть сильный, отчаянный, готовый умереть второй раз за своего подопечного, но всего один... Он не сумел спасти человека от Шепота. И Шепот забрал себе его разум и часть его души... - Защитник? Кто это? - Тот, кого он однажды спас. Тот, кто был обязан ему жизнью, но не сумел вернуть долг, уйдя за Грань. - Но я вас не спас, - я отрицательно покачал головой. - Спас. Помнишь? "Не отомщенный обречен на скитания во Тьме". Леффин кивнул. - Ты спас нас. Поэтому мы все сегодня здесь. Он обернулся и махнул рукой... Один за другим из темноты выходили члены моего Клана. Родители, братья, сестры, тетки, дядьки. Они все одобряюще улыбались, каждый старался похлопать меня по плечу или поцеловать в щеку. Я окончательно успокоился, уверенный в своей безопасности. Когда последний из прибывших ушел в темноту, заняв свое место в Круге, я уснул... Когда я проснулся, было утро. Мой Клан ушел, оставив после себя тепло в душе и ощущение защищенности. И наполовину засыпанный костер на красных песках Долины. Возле него я увидел свой пистолет и записку: "Иди на полдень". Убрав оружие в кобуру, я пошел в сторону красных гор... Через шестьсот метров я увидел одного из наемников Марсэля. Живого. Он сидел, обняв колени руками и уставившись невидящим взором вдаль. Я подошел ближе. - Сколько глаз во тьме глубокой Недоступных и далеких? Сколько рвано-равнодушных, Тех, кому никто не нужен? - бормотал он. - Сколько глаз вокруг ты видишь? Сколько глаз ты ненавидишь? Ни один? А может тыщу? Думай. Думай... Ветер свищет... Я выстрелил почти в упор. Наемник упал на песок. Я пошел дальше. Это было лучшее, что я мог для него сделать... Когда через двадцать шагов я обернулся, трупа на песке уже не было... Выходом из Долины было ущелье, аналогичное тому, через которое я вошел. Только скалы были красными. Я немного постоял, глядя на красные пески и кровавое небо. Вздохнув, я обернулся, в последний раз кидая взгляд на Долину, и увидел наемника. Того, которого убил недавно. Он посмотрел на меня, а затем вытащил из кармана полную обойму и кинул к моим ногам. Потом кивнул, словно благодаря, и исчез. А я, подобрав обойму, пошел по ущелью, оставив за собой Долину Тысячи Глаз... Мне удалось скрыться от Марсэля в Брайте, как я и планировал с самого начала. Я сменил имя, купил дом. Начал новую жизнь вдали от Долины. Но иногда небо над Брайтом становится красным, и я знаю, что это Долина пытается достать меня - единственного, кто сумел от нее уйти. В такие дни я не выхожу из дома, запираю окна и двери. И зажигаю свечи в память о тех, кто до сих пор стоит на страже вокруг моего жилища, оберегая меня от Шепота Долины. Среди членов Клана, держащих Защитный Круг в Брайте, есть и безымянный наемник, которого я спас от безумия в Долине. Он стоит в первых рядах с мечом в одной руке и пистолетом в другой. Иногда в обычные ночи я замечаю, как он и моя сестра гуляют по саду. И я знаю, что пока они рядом, я буду жить... А где-то далеко от Брайта, в красных песках под алым небом, шелестит ветер, навевая безумие всем, кто умеет слышать: - Сколько глаз в пустыне этой, Тех, что призовут к ответу, Не дождавшиеся лета, Опоздавшие к весне? Тех, кто выжил понарошку, Кто ел счастье полной ложкой, Кто считает понемножку, Сколько глаз в твоей душе?.. Глава 1. Лес молчал. Сумерки окружили меня, и теперь отовсюду мерещились тени. Уже второй день я скрывался в лесах от Инквизиции, и конца этому видно не было. Я на мгновение закрыл глаза, прислонившись к дереву, за которым прятался, и попробовал перевести дух. Рана на бедре раскрылась и начала кровоточить. Я непослушными пальцами перевязал узел повязки поверх промокшей от крови штанины. В голове гудело, потеря крови, не смотря на принятые меры, давала о себе знать. Затаиться и переждать облаву у меня не вышло, да и лес у Брайта чужой, незнакомый. Вычислили меня на раз, только чудом удалось скрыться, отделавшись пулей в бедре. Инквизиторы попались настырные, им не помешал даже проливной дождь, что благополучно помог мне уйти километра на три к югу. Но из-за незнания леса, а может из-за раны, я сделал крюк и вернулся на километр назад, чуть не напоровшись на засаду. С неба капал противный мелкий дождь. Я проверил обойму в пистолете, и снял предохранитель. Проверил нож в ножнах на запястье, запасные обоймы в мокрой насквозь куртке. Все на месте. Инквизиторы были где-то рядом, и легко даваться я не хотел. Почему они за мной охотятся, я догадывался. Скорее всего, Марсель вышел на меня через кого-то из своих людей в Брайте. И не просто вышел, а обратился в Инквизицию, решив на этот раз не полагаться на наемников. Мне повезло - соседская девчонка услышала в городе, что Святая Инквизиция, да пребудет она в святости до конца сего мира, интересуется мной, и предупредила. Я успел собрать оружие, взять кое-какие вещи и сбежать. Кто-то скажет, что это позорно, но умирать в застенках Инквизиции в двадцать семь лет мне как-то не улыбалось. Я прислушался, тишина. Но преследователи профессионалы, им шуметь не с руки. Я покрепче стиснул рукоять пистолета, закинул на левое плечо сумку и, оттолкнувшись рукой от дерева, похромал вперед. Сухие листья шуршали под ногами, дождь разошелся. С одной стороны это было неплохо - дождь замедлял Инквизиторов, с другой - для меня он тоже не нес ничего хорошего. Но не воспользоваться возможностью было бы глупым, поэтому я уверенно двинулся дальше. Сейчас было главным - уйти в соседнее Княжество. Отряд Святой Инквизиции, да пребудет она в святости, не сможет спокойно пересечь границу, в отличие от одиночки. А там можно будет затеряться сперва в лесах, а потом в городской толпе, благо, кое-какие средства у меня имелись. Но это потом, сначала надо уйти от погони, которая наступает на пятки. Левой рукой вытащил из кармана флягу и на ходу сделал глоток. В голове немного прояснилось. Да будет легок путь твой, Учитель, подумалось мне. Чтобы я без твоей науки делал? Сгинул бы в этой чаще или того хуже. Марсель рад меня на моих же кишках повесить. Да только не будет этого. Скорее под пули Инквизиторов лягу, чем живым Марселю попаду. Плохо только, что осень заканчивается, а то не нашли бы меня, пусть даже год проискали. В лесу летом жить можно, а осенью с голодухи сам сдашься, лишь бы не подыхать под какой-нибудь корягой. Я поправил на плече сумку и побежал, игнорируя боль в ноге. По моим подсчетам оставалось немного - через километра три лес должен был кончиться, а там только границу перейти... Я споткнулся о подвернувшийся корень, ногу пронзила боль. Упал на четвереньки, и в тот же миг услышал выстрел. Пуля вошла в ствол дерева, возле которого я только что стоял, на голову посыпалась кора и какая-то пыль. Сердце тяжело стукнуло в груди. Скользя по мокрым листьям, я перекалился за ствол и замер, выжидая. Где-то слева хрустнула под ногой сухая ветка, я дважды выстрелил в ту сторону, не целясь, и рванул, пригибаясь к земле. Сзади всполошились, открыли огонь, но я нырнул в высокий кустарник и, стискивая зубы от боли, побежал, продираясь через спутанные ветви. Сердце бешено стучало в висках, заглушая все остальные звуки. Перед глазами плыли темные пятна. В какой-то момент я окончательно перестал понимать, куда бегу, и именно тогда выскочил из леса на широкую дорогу, за которой в сумерках виднелось поле, заросшее высокой, мне до груди, травой. Переход от чащи к пустому пространству был настолько неожиданным, что я резко остановился. Дождь и пронизывающий ветер немного привели меня в чувство. Оглянулся на стену леса за спиной. Преследователей пока не видно. Я глубоко вдохнул и сделал шаг по направлению к полю. И едва не упал от нахлынувшей слабости. Только сейчас я в полной мере осознал, насколько вымотался. Боль пульсировала, волнами расходясь по телу. - Нет, - простонал я сквозь стиснутые зубы, - только не сейчас... Мне оставалось только пересечь поле и небольшой подлесок, а там - другое Княжество. Практически свобода. Сучий ублюдок Марсель. Твое счастье, что я не могу до тебя добраться. Ненависть на какое-то время победила боль и слабость, я сумел взять себя в руки и пересечь дорогу. Дождь уже лил как из ведра. Низкие свинцовые тучи висели надо мной. Говорят, что если умираешь в дождь, попадаешь в Сол Эль, царство Света. Что это небо тебя оплакивает, поэтому иначе и быть не может. И что это знак - был ты в общем-то хорошим человеком, только вот умер. Да уж, умер. С кем не бывает. Я невесело усмехнулся, и это простое действие отняло у меня последние силы. Я по инерции сделал еще пару шагов, а потом рухнул в высокую траву. Лежать было холодно. Меня начала бить крупная дрожь, но сил пошевелиться не хватало. Вокруг шелестел ветер, усыплял, поэтому за шумом я не сразу расслышал шаги. Кто-то приближался справа. Шаги стихли, и незнакомый мужской голос донесся откуда-то сверху: - Ага, попалась, падаль. Э! Ты живой? Я не отозвался, и меня несильно ткнули ногой под ребра. Я тихо взвыл. - Живой, - утвердительно сообщили мне. - Эй, он здесь! Давайте сюда! Собраться с силами. Я стиснул пистолет и рывком развернулся. Отдача от выстрела впечатала меня в землю. Оглушенный, я лежал на боку, не ощущая ни рук, ни ног. Силы окончательно оставили меня. И только надежда, что инквизиторы убьют меня за выстрел в их товарища, не давала потерять сознание. Если они меня убьют, Марсель останется ни с чем. Это моя последняя надежда. И больше ничего не нужно. Совсем ничего. - Ты как? - поинтересовался кто-то. - Нормально, - первый голос нервно хохотнул. - Промахнулся он. Промахнулся? Я же почти в упор стрелял! Я открыл глаза (и когда я успел их закрыть?), попробовал пошевелиться, хотя сейчас это было бесполезно - инквизиторы меня теперь не отпустят. - Не дергайся, - тяжелая рука опустилась на простреленную ногу. Я не сдержал стона. Боль волной пронеслась по телу, захлестнула, потащила за собой. Я осознал, что тону в ней, и нет спасения. Незнакомый голос прорезался сквозь тьму, принеся с собой успокаивающее тепло. Боль отступила. - Жить будет. Давайте его в лагерь. Меня подняли и куда-то потащили. Время от времени я терял сознание, потом снова приходил в себя, но перед глазами были только чьи-то ноги и земля, трава, мокрые листья, кружащиеся в непонятном танце, и приходилось смыкать веки, лишь бы не видеть этой круговерти. В очередной раз я очнулся у костра. Я лежал на чьей-то куртке под высоким деревом. Сверху падали редкие капли, дождь успел кончиться, пока я лежал без сознания. Руки у меня были свободны, но слабость не позволила бы мне убежать. На то, вероятно, и был расчет. Но самое смешно состояло в том, что больше всего на свете мне хотелось закурить. Я бы даже рассмеялся, будь у меня силы. Ночь опустилась на лес. От близкого пламени шло тепло. Неверные тени скользили по траве, когда кто-нибудь проходил мимо костра. Я не обращал на них внимания, сосредоточившись на своих ощущениях. Нога больше не болела. Слабость оставалась, это понятно - крови я потерял немало. Но боли не было. Я с трудом приподнялся на локте, но тут же упал обратно. Мои движения не остались незамеченными. - Очнулся, - хмыкнули от костра. Я закрыл глаза. Что я еще мог сделать? Оружие у меня отобрали, да и воспользоваться им сейчас было бы самоубийством. Далеко в лесу завыл волк, ему вторила стая. Инквизиторы не обратили на вой внимания. Кто-то чистил оружие, кто-то ел. От запаха еды меня замутило, хотя ел я в последний раз два дня назад. - Сесть сможешь? - окликнули меня. Я открыл глаза и приподнял голову. Рядом на корточках сидела девушка, лет двадцать пяти. Темные волосы, орехового цвета глаза. Одета по-мужски - брюки, короткая кожаная куртка, подбитая мехом. Ворот расстегнут, на шее - инквизиторская восьмиконечная звезда с выгравированным символом пламени в центре. Защитники Веры. Огнепоклонники из дальних монастырей севера. Не просто инквизиторы - наемники, благословленные Инбургом - религиозной столицей Пустоземья. В Брайте ходили слухи, что Защитники Веры водили дружбу с драконами, но в них верилось мало. Защитники веры поклонялись Айнэ - богу огня. Приносили ему жертвы. Учитель рассказывал, что Великий Инквизитор, почти сто лет назад сжегший в аутодафе множество невинных людей, сам был огнепоклонником и сделал это в честь Айнэ. Впрочем, богу такая жертва оказалась не по вкусу, потому что спустя три десятка лет Великий Инквизитор Михаил Райтер был казнен за свои злодеяния по приказу Короля. А тех, кто помогал Райтеру, сослали на северные рудники. Мама, когда рассказывала об этом, всегда плакала, брат ее отца сгорел на одном из тех костров, а потом добавляла: "Все-таки есть на свете справедливость!". В общем, слухов о Защитниках Веры ходило предостаточно. Что умеют заклинать огонь, и не причиняет он им вреда. Что нет им равных в бою. И что нет от них спасения - ни живым, ни мертвым. Все это пронеслось у меня в голове, стоило только заметить символ в звезде. Девушка помахала у меня перед глазами рукой, вырывая из размышлений. Я моргнул, перевел на нее взгляд. - Я спрашиваю, сесть сможешь? Инквизиторов с детства приучают обращаться только на "ты". Почему уж - не знаю, но факт. А еще, почему-то это отчетливо вспомнилось мне только сейчас, считается, что Инквизиция, да пребудет она в святости, стоит на страже между двумя мирами - миров живых и миром мертвых. Кивнул, оперся на слабых руках, постарался встать. Девушка придержала, и, пока я сидел, откинувшись спиной на дерево и закрыв глаза, терпеливо ждала. Наконец, я посмотрел на нее, меня ощутимо трясло, перед глазами все плыло. Но я все-таки постарался слабо улыбнуться, просто чтобы не разочаровывать ее. Судя по тому, как девушка нахмурилась, улыбка вышла неубедительной. Она протянула мне чашку. - Выпей, полегче станет. Я принял чашку, но слабые пальцы разжались. Инквизитор была наготове - придержала чашку, дала мне время собраться с силами, помогла напиться. Жидкость была густой и отдавала медом и травами. Я чувствовал, как с каждым глотком ко мне возвращаются силы. Нечто подобное я пил, чтобы поддержать организм во время погони. Подобное, да не то. Инквизиторам известны многие забытые тайны, а мы, живые, довольствуемся крохами. Я вздохнул. - Отдыхай, - улыбнулась девушка, забрала чашку и ушла на другую сторону костра. Я лег на спину и задумался обо всем, что случилось. Сейчас для меня все было кончено. Марсель будет пытать меня долго и со вкусом. Пока я уже не смогу даже кричать от боли. Сейчас со мной не было даже членов Клана, что защищали меня в Долине и после, в Брайте. Я отпустил их три месяца назад. Я думал, что Марсэль оставит меня в покое. Что ему никогда меня не найти в Брайте. Я хотел начать новую жизнь. А еще я полагал, что Тьма отступила от меня. Три месяца назад небо над Брайтом снова стало голубым. И я решил, что Долина оставила меня в покое... А потом... Однажды ночью я проснулся, и обнаружил, что стою прямо перед воротами в замок Князя Брайта. И сжимаю в руке пистолет. Вокруг стояла ночь. Я, ничего не понимая, хотел пойти обратно, но почувствовал... Почувствовал, как Они смотрят через мои глаза на замок. На ночь. На город... И мне стало страшно. Как тогда в Долине. Но неожиданно все закончилось - то, что держало меня, отступило прочь. Я остался один посреди спящего города. Я полагаю, что Долина почувствовала мое пробуждение. Сон не шел, и я перевернулся на бок, смотря на яркое пламя. - На тебе лежит Тьма. Я не слышал, как девушка подошла, поэтому вздрогнул от неожиданности. Испуганно шарахнулся к дереву, и лишь потом заметил ее, сидевшую рядом в тени. - Извини, - отозвалась она. - Я Эйлин, - я не сразу понял, что это имя. Эхом назвался в ответ. Она повторила. – Ну, так что? - Я знаю, - я постарался, чтобы мой голос прозвучал равнодушно, уселся поудобнее. - Тебя еще можно спасти... - Можно, - кивнул я, удивив ее еще сильнее, - отпустите меня. Не отдавайте в лапы Марселя. Он - убийца... - Это не мое дело. - Тогда убейте. Я же стрелял в вас, мог убить. Она пожала плечами. - На все воля богов. Но тебя еще можно спасти от Тьмы. Вернуть к Свету. - Зачем? - удивился я. - Мне ничего не поможет. - Ты не веришь в силу богов? - Я верю только в себя. И в свой Клан... - я опустил глаза и кинул в костер прутик, подвернувшийся под руку. - Они сильны? - Они мертвые. - Как можно верить в мертвых? - А как можно верить в богов, которые давно отвернулись от нас? Она промолчала, не желая вступать в бессмысленный спор, и я пожалел о своей резкости. - Мертвые, в отличие от богов всегда приходят на помощь, - заметил я. И продолжил, - пару лет назад я был в Долине... Не знаю, что толкнуло меня рассказать ей свою историю. Возможно, мне просто надоело сражаться с Тьмой, глядящей сквозь меня, в одиночку. Возможно, мне хотелось с кем-нибудь поделиться. С кем-то, кто сумеет понять. - ...Почти два года они защищали меня. Каждую ночь моей жизни они стояли на страже... - А потом? - поинтересовалась Защитница. - Потом? Потом Долина оставила меня. Во всяком случае, я так думал... - Я замолчал. - Думал? - На мне лежит проклятие Долины. Я мертвец, - я рассмеялся. - Зря ты так, - отозвалась Эйлин. Ветер тихо шелестел листьями, навевая сон. Я прикрыл глаза и задремал... Проснулся я от осознания, что Долина вползает в мое спящее тело. Я помотал головой, стараясь отогнать сон. Но это не помогло. Я чувствовал, как теряю контроль над собой. Из последних сил борясь с наваждением, я встал на колени. Потом с трудом поднялся. Земля пошла из-под ног, я схватился за дерево, чтобы не упасть. Перед глазами поплыли темные пятна. Я рывком поднял опускающуюся на грудь голову, отыскал слабеющим взглядом костер. На земле лежал нож, кто-то из инквизиторов оставил его. По другую сторону сидели Эйлин и один из наемников. Меня они не замечали, увлеченные беседой. Я собрал последние силы и шагнул к костру. Я больше не мог сражаться с Долиной. Три месяца измотали меня. Сейчас все наконец закончится. Я схватил нож и занес его над собой. Я уже не видел, как вскочили Защитники Веры, как Эйлин бросилась прямо в костер. Я видел только отблески костра на лезвии ножа, темные верхушки деревьев. Чувствовал только как отступает моя воля перед Силой Тьмы. Я иду к вам, подумал я. Моя семья. Мой Клан. Они ждали меня по ту сторону... Время песчинками скатывалось в вечность. Медленно-медленно. А потом все закончилось. Я не почувствовал боли, когда нож вошел мне в грудь. Рухнул на землю, и падая, увидел, как из леса выходит навстречу моя Семья. Те, кто всегда меня ждал. Я улыбнулся. Тьма из Долины, что пыталась захватить меня, испуганно отпрянула... Темнота окружила меня, но вскоре уступила свету. Я слышал спокойные голоса, но ничего не видел - свет слепил. Я пытался обернуться, поискать свою Семью, но сил по-прежнему не было. Я не мог даже повернуть голову. Где же вы, билась в голове тревожная мысль. Где вы? Резкая боль пронзила тело. Я закричал, пытаясь сбежать от нее, и пришел в себя. Из глаз брызнули слезы. Я лежал у костра, вокруг меня сидели наемники. - Спокойно, - сказал кто-то, силой укладывая меня на землю. - Держите его. Зачем они спасают меня, запаниковал я. Что им от меня надо? Неужели, Марсэль заплатил им за то, чтобы они доставили меня живым? Я не хочу. Я попытался подняться. И на короткий миг, перед тем, как меня снова повалили, я увидел Леффа. Он стоял по другую сторону от костра и смотрел на меня. А дальше, исчезая в сумраке ночи, уходили прочь мои родители. Моя семья. - Нет! - заорал я, вырываясь из рук инквизиторов. - Стойте! Но сил уже не было, я упал как подкошенный. Все что я видел - это как уходил прочь мой Клан. И горечь от того, что они отвернулись от меня, переполняла все мое существо. А потом была спасительная тьма, в которой больше не было безумных глаз Долины... Глава 2. На улице барабанил дождь, гремел далекий гром, сверкали яркие молнии, но в доме Князя было тепло. Тепло, но как-то неуютно. Для уюта женская рука в доме нужна, а у Марселя ни жены, ни матери, ни сестер, а слуги то ли ленятся, то ли... Эллинель выжидающе смотрела на Князя, Браско отстраненно молчал, думал о чем-то своем, к делу, по которому они приехали, не относящемся. Они сидели за длинным столом в большой ярко освещенной комнате. Эллинель подумала, что под домом наверняка спрятан генератор, вещь незаменимая, но очень дорогая. В деревнях до сих пор продолжают использовать факелы, свечи и лучины именно по причине дороговизны электрических подстанций. Князь Марсель бедным человеком не был. Сам Князь восседал во главе стола, по правую руку - Браско. За левым плечом Князя телохранитель - мрачный черноволосый мужчина с лицом, заросшим трехдневной щетиной. Оружия у него видно не было. Сам Князь светловолосый, высокий. Глаза серые, прищуренные, брови густые, губы сурово поджаты. Нервничает, да так что не пытается скрыть. Одет Марсель в светлую рубашку из дорогой ткани, перехваченную на талии поясом, у пояса кнут. Не простой - боевой, с россыпью никелевых шариков на конце. Если таким ударить, голову прошибешь наверняка. На ногах высокие кожаные сапоги. Волосы стянуты в хвост, на голове стальной княжеский обруч. Телосложением он больше смахивает на медведя, даже непонятно, зачем ему оружие и охрана, когда запросто голыми руками убить способен. Наконец, Князь нарушил молчание. - Он от вас ушел, - не вопрос, а утверждение. Голос у Князя раздраженный. Браско оторвался от размышлений и перевел взгляд на Князя. Несколько мгновений, показавшихся Эйлин вечностью, они молча смотрели друг другу в глаза. Молчаливое противостояние могло затянуться, но Браско моргнул, разрывая связь, и холодно ответил: - Он в Инбурге. - Что? - изумлению Княза не было предела. - Почему в Инбурге? - Отступник Лэйнер Мануэль Эко будет содержаться под стражей до тех пор, пока не отречется от Тьмы. Или умрет. Говорит как по писанному, голосом не терпящим возражений. Эллинель тихонько вздохнула. Брат ничего не боится, и всегда знает, что отвечать. Ей еще учиться и учиться. - Вы нарушаете договор, - отрезает Марсель. - Договор считается недействительным, если в дело вступают законы Веры. - Я заплатил... - пытается использовать последний аргумент. - Деньги можете забрать в Резиденции Святой Инквизиции, да пребудет она в святости... - ...до конца сего мира, - эхом отозвались все присутствовавшие в комнате, даже мрачный телохранитель. - Я отдам в канцелярию все бумаги, и через двадцать дней вы сможете получить в казначействе свои деньги, - Браско подумал и добавил, - Князь. - Он нужен мне, - с нажимом проговорил Князь. - Живым. - Ничем не могу помочь, - Браско поднялся из-за стола и сделал знак Эллинель - "пойдем". - Бросьте, Браско, - Марсель встал, протянул руку, чтобы остановить, но отдернул, столкнувшись с неприязненным взглядом инквизитора. - Господин Инквизитор, - настойчиво поправляет Браско. Эллинель мысленно хихикает, вообще-то брат обычно не настаивает на соблюдении правил, но Князь действительно переходит все границы. Оспаривать мнение инквизитора?! Как вообще такое в голову могло прийти? - Господин инквизитор, - эхом отзывается Князь. - Я знаю, что в ваших силах изменить решение об оправке отступника Эко в Инбург. Если вопрос в деньгах... - Вопрос решен. И обсуждать его с вами я не собираюсь. Прошу простить, Князь, но нам пора. Браско отвернулся и медленно двинулся вдоль стола, Эйлин на полшага сзади. Девушка кипела от гнева. Да как он посмел предложить инквизиторам деньги? Неподкупность братьев по вере уже вошла в поговорки. Всем известно, что Инбург жестоко карает тех, кто бросает тень на безупречность Инквизиции! Да, был период в истории ордена, когда Инквизиция обрела слишком много власти, настолько, что решила, что может действовать безнаказанно. Да, была продажа индульгенций, взяточничество, бюрократия. И был Михаил Райтер, пятно на репутации Святой Инквизиции. Но прошло уже сто лет, пора и забыть! - Времена меняются, а люди нет, - отозвался Браско. - Люди судят по себе других. С этим нельзя ничего поделать, только смириться. Инквизитор открыл дверь, пропустил девушку вперед, вышел следом. Князь остался за массивной дверью. Все-таки сумел взять себя в руки, не стал бежать следом и упрашивать, как делают некоторые. Надеется добраться до Лэйна другим способом? Браско принял из рук слуги куртку Эллинель и помог девушке одеться, потом оделся сам, но застегивать куртку не стал. Вышел на широкое крыльцо, достал из кармана сигарету и закурил. Дождь снова разошелся, лужа на брусчатой мостовой перед домом Князя грозила в скором времени превратиться в небольшое озеро. Эллинель задумчиво посмотрела в низкое серое небо, и спросила: - Браско, его правда убьют? Брат удивленно посмотрел на нее, бросил недокуренную сигарету в лужу и махнул рукой в сторону автомобиля. Эйлин накинула на голову капюшон, пробежала, перепрыгивая особо глубокие лужи, и залезла в машину. Браско уселся на место водителя, снял куртку, кинул на заднее сиденье. Захлопнул дверь. - Если потребуется - убьют, - сказал он, заводя двигатель. - Как Оттокар решит. - Но он поступил, как сказано в младшем законе. Нельзя оставлять клан не отомщенным. Автомобиль тронулся с места, заработали "дворники" на лобовом стекле. Инквизитор неопределенно хмыкнул. - И отомстил. А вот он, - Браско махнул рукой назад, - тоже ведь поступает по этому же закону. Мстит за свой клан. А если дети у них будут? Тоже мстить продолжат. Причем ввяжется в месть теперь и семья жены. Нравится? Разве убийство и месть отличаются? Где грань, после которой месть превращается в истребление? В этом мире убийство и месть давно стали синонимами. Все, кому не лень, убивают своих врагов без никчемных сожалений и называют это "праведной местью". - Не преувеличивай. Они оба неженаты, и такими темпами не факт что женятся, а значит детей, которые будут мстить за родителей, не будет. - Вот именно. А раз так, какая разница, когда умрет один из них. Чем раньше, тем лучше. Пресечем вендетту на корню. Эллинель нахмурилась, закусила губу. Брат был прав, как ни крути. Но она уже пообещала спасти Лэйна. Сама себе. Ночью, когда пыталась вернуть парня к жизни. Лекарь в ответе за тех, кого спасает. Как можно отправить умирать того, кого вырвал из лап смерти? Боги этого никогда не простят, даже дар могут отнять. Впрочем, лекарский дар - палка о двух концах. Можно спасать, а можно и убивать. Не зря на древнем языке Лускана слова "лекарь" и "убийца" писались одинаково. Разница была лишь в произношении одной буквы. А лекаря убийцей назвать - страшное оскорбление. Но никто в те времена не ошибался. Браско учил ее провожать через Границу между жизнью и смертью тех, кого спасти было нельзя. Когда долго страдаешь от ран или болезни, умереть вроде как и благо, но... В одиночку умирать никому не хочется, а когда с тобой отправляется лекарь, не так страшно. Для тех, кто переходит Границу, назад возврата нет, но провожающих смерть не трогает. Лекарь всегда может вернуться к живым. В любом случае, лекарь в ответе за пациента. И обязан бороться за его жизнь даже после выздоровления. Вот так! Эллинель повернулась к брату с намерением озвучить свои мысли, но Браско не дал ей сказать ни слова. - В ответе, да. Но за жизнь, а не за поступки. Если человек собственными руками себе могилу роет, ты хоть расшибись - тебя он слушать не станет, будь ты хоть трижды лекарем. Всякий мнит себя самым умным, поэтому не пытайся учить людей, мой тебе совет. - Но он же борется. За жизнь и за Свет. Ты же был рядом, - Эллинель в отчаянии стукнула кулаком по своей коленке. - Ты сам все видел! - Раз борется, значит не все потеряно. Значит, надежда есть. Сумеет победить тьму в себе, останется жив. Оттокар на костер людей просто так не отправляет. Не волнуйся сестренка, - Браско одобряюще улыбнулся, - все будет нормально. Сейчас наших догоним, вернемся в Инбург, а там разберемся. Эйлин кивнула. Инквизиторы - это не только безжалостные каратели, как считают простолюдины. Инквизиторы обязаны нести Свет и Закон, обязаны спасать других от Тьмы. И только, когда надежды на спасение на земле нет, они отправляют отступника к богам. Не для того, чтобы он получил заслуженную кару. Нет. Боги всемилостивы и всепрощающи. Они никого не карают. И мы, их слуги, также не имеем на это права. Мы были посланы в мир, чтобы помогать. Там, перед лицом богов, душа отступника очистится и снова воплотится на земле... Но пока Лэйн продолжает бороться с тьмой, Эллинель не допустит его смерти. Утром Браско приказал отряду выдвигаться вместе с пленным в Инбург, как только окончится дождь, а сам взял сестру и поехал к Князю. Если бы дождь действительно прекратился, догнать инквизиторов они бы не сумели - два дня до земель Эмерейта, потом столько же обратно, плюс еще дня два-три до Инбурга. Но дождь спутал все планы. Отряд наверняка добрался до ближайшей придорожной гостиницы и остановился там. - Спи, - посоветовал Браско. - Доедем еще нескоро. Глава 3. Я сидел в машине и смотрел в окно на проносящийся мимо лес. Дождь наконец-то стих, но небо никак не желало расчищаться. Низкие тучи угрожающе висели над нами. Впрочем, любые тучи были лучше красного неба из моих кошмаров. На самом деле, я не надеялся уже когда-нибудь прийти в себя. Я должен быть умереть, но сила инквизиторов победила смерть. Справа от меня сидели двое Защитников Веры, спереди еще пара. Шесть человек - большой отряд для Инквизиторов. Но Марсель как всегда решил перестраховаться. Как выяснилось - зря, меня везли не к нему, а в Инбург, в резиденцию Святой Инквизиции. Марсель остался с пустыми руками, и я был только рад. Смерти на костре я не боялся. Зачем отступать перед тем, что и так неизбежно? Перед тем, с чем давно смирился? Поэтому я смирно сидел, не делая попыток выпрыгнуть на ходу или покончить с собой еще каким-то особо извращенным способом. Тем более, задние двери автомобиля были заперты на электронный замок. Мне было все равно, что случится дальше. Слабость все еще не оставляла тело. Все, что я мог - это пялиться в окно и изредка дотрагиваться до инквизиторского медальона у меня на груди. Один из наемников повесил мне его на шею, когда я был без сознания. От него шло тепло, но на ощупь он был холоден как лед. А еще благодаря ему я смог спокойно заснуть, впервые за три месяца. После того случая, когда я впервые почувствовал, как Долина смотрит через меня, я спал мало. Урывками, чтобы не дать ей второго шанса. Это сказывалось на реакции. Мне постоянно хотелось спать, и было страшно уснуть. Я постоянно чувствовал, как Долина делает попытки завладеть мной. Не знаю, откуда у нее появились силы, чтобы достать меня в Брайте. Хотя, нет. Знаю. Все потому, что я отпустил своих Защитников. Свою семью... Но теперь уже поздно сожалеть. Я не мог дать Тьме окончательно проникнуть в меня. Слишком сильна была во мне Вера, которую вдалбливал отец. Это потом я отказался от всех богов. Вот только боги, видимо, не отвернулись от меня, раз спасли жизнь никчемного человечка, который гордо бросил им вызов. Сидеть было больно, Эйлин вылечила мои раны, но не до конца. Лишь настолько, чтобы я выжил и был в состоянии передвигаться самостоятельно. Поэтому, когда автомобиль начинало трясти на кочках, по телу разливалась волна тупой саднящей боли. Будь в автомобиле посвободнее, я бы рискнул лечь, но на второй машине уехали к Марселю Эйлин и ее наставник. Мы расстались с ними три дня назад, правда весь первый день я проспал. Проснулся уже в гостинице, куда инквизиторы заехали переждать дождь. Расслабляться в кровати мне не дали, заставляли вставать, ходить по комнате, превозмогая боль и слабость. Я вяло огрызался в ответ, но все-таки вставал и двигался, признавая правоту наемников - телу вредно долго лежать. В гостинице мы пробыли еще два дня, а сегодня утром дождь прекратился, и инквизиторы решили больше не ждать. Купили еды в гостинице, хозяин до того боялся инквизиторов, что долго отказывался принять деньги за еду и ночлег. Думаю, когда мы уехали, он наконец-то вздохнул спокойно. Чтобы срезать путь, было предложено ехать через лес, единогласно (моего мнения никто не спрашивал) предложение было принято. Инквизиторы вполголоса говорили об Инбурге, о каких-то одним им понятных делах, а я молчал. Им не о чем было со мной разговаривать, а мне не хотелось им отвечать. Меня неудержимо тянуло в сон, и я не стал сопротивляться. Во сне я снова оказался в Долине. Я шел по кровавым пескам, а вокруг лежали трупы. Тысячи трупов. Женщины, дети, мужчины. И все без исключения таращились в красное небо пустыми глазницами. Мне было страшно, но я шел вперед. А потом земля подо мной провалилась, и я упал... Меня треснуло об переднее сиденье, вырывая из кошмарного сна. Я чуть не взвыл от боли, разлившейся по телу. Но это было только начало. Автомобиль резко упал на бок, на меня навалился кто-то из инквизиторов. Боль стала совсем невыносимой, и я потерял сознание. Не знаю, сколько времени я пролежал без чувств, скорее всего не слишком много. Когда я пришел в себя, то увидел, что лежу на земле у перевернутой машины. Рядом со мной сидел, откинувшись на перевернутый автомобиль, один из наемников. Шея у него была сломана, лицо - сплошная кровавая маска. А рядом с ним мертвый волк. Я вздрогнул, отшатнулся, потом огляделся по сторонам. Остальные Защитники Веры стояли ко мне спинами. Прямо перед ними на траве лежали убитые волки. Штук восемь-десять. Чуть поодаль выжидала стая. Десятка четыре огромных темно-серых зверей. Вот только глаза у них были красными, как небо над Долиной. По телу у меня побежали мурашки. Один из волков глухо зарычал. И тут я заметил за деревьями человека. Человека ли? Отсюда мне было плохо видно – начало смеркаться, а в сумерках зрение у меня сильно падает. После выхода из Долины я перестал видеть в темноте. Человек за деревьями сделал рукой непонятный жест, и волк кинулся на Инквизиторов, стеной стоящих перед нами. Раздалось два выстрела, волк свалился под ноги наемникам. Меня начало трясти. Медальон, защищавший меня от Долины, нагрелся, начал обжигать сквозь одежду. Я не знал, сколько пуль осталось у наемников... Я сунул руку в карман куртки. Пусто. Голова раскалывалась, при каждом движении я чувствовал дикую боль. Кричать потом будешь, приказал себе я. Человек между деревьев еще раз взмахнул рукой. Еще несколько волков кинулись в атаку. Краем глаза я увидел как сверкнуло лезвие короткого меча, один из волков взвизгнул и упал на землю, забился в конвульсиях, заливая все вокруг кровью. Остальные нападавшие были благополучно пристрелены. Я все копался в карманах. Есть! Я вытащил небольшой мешочек, а потом взял щепотку его содержимого - светло-зеленого порошка. Волки рычали, готовились напасть уже всей стаей. Встать у меня получилось лишь с третьего раза. Ноги меня не держали. Наемники отступили, и были теперь в шаге от меня, но он показался мне бесконечным, наполненным муками. Я судорожно схватился свободной рукой за плечо одного из них. Он вздрогнул и обернулся. - Пусть будет Свет защитой мне и прочим, Да будет так, как я того хочу! - на ходу стал придумывать я, борясь с тяжестью, что навалилась на плечи. - И светлым днем, и темной ночью, Отступит враг. И пусть мы на краю, Пусть наступает Тьма, и гаснет пламя, - Не дам порвать связующую нить! - Слова давались мне тяжело. Колени у меня подогнулись, и я бы упал, не будь рядом наемников. - Мы победим. Что дальше будет с нами? Мы будем жить! Последние слова я уже почти шептал. А потом поднял голову и, глядя прямо на кинувшихся волков, швырнул в них порошок. - Глаза закройте, - произнес я заплетающимся языком. Порошок разлетелся вокруг нас, но, прежде чем упасть на землю, каждая песчинка засветилась ярким светом. Волков, что прыгнули на нас, он поглотил. Остальные взвыли. Больше я ничего не видел. Отчасти из-за яркого света, отчасти потому что едва удерживался в сознании. Я уже просто висел на руках Защитника Веры. Когда свет рассеялся, перед нами никого не было. Я хотел было рассказать о колдуне за деревьями, но в который раз провалился в темноту. *** - Живой? - поинтересовался Браско. Я кивнул и отдал ему зажигалку. Мы сидели на поваленном дереве на пригорке и курили. - Я думал, что все Инквизиторы умеют взывать к своим богам и получать от них помощь, - заметил я. Наемник бросил взгляд на костер, что горел между деревьев в овраге. - Инквизиторы - все. - Ответил он. - Но они - просто Защитники Веры, не Инквизиторы. Кроме Эллинэль. - Эйлин? - переспросил я, затягиваясь. - Да, - подтвердил Браско. - Эйлин - ее имя среди людей. В Инквизиции ее знают, как Младшего Инквизитора Эллинэль. Я кивнул. У каждого с рождения было два имени - общее, которое использовалось повсеместно, и семейное, которое использовали только в Клане. Чаще всего родители давали ребенку сразу двойное имя. Если имя было одно, такое изредка случалось, второе придумывалось на основе первого. Я в очередной раз затянулся и запрокинул голову, выпуская в сторону звезд облачко дыма. О том, что все-таки произошло, мне рассказал Браско. Он привел меня в чувство, а потом вылечил раны. Они с Эйлин опоздали ненамного и успели к моему светопреставлению. Они видели, как свет пожрал хищников, как я вырубился. Они не видели только, как огромное дерево рухнуло прямо перед автомобилем. Как Нэйт, наемник, что сидел за рулем, ударил по тормозам и съехал в овраг. Как перевернулась машина. Как наемники вылезали из нее и вытаскивали меня и мертвого Нэйта. Как заметили за своими спинами волков. И как дрались с ними на смерть, пока не очнулся я. Тогда, говорил Браско, кошки прекратили атаку. Что было дальше, я видел и сам... Человека за деревьями никто кроме меня не заметил. Хотя тот факт, что без колдовства здесь явно не обошлось, никто не отрицал. - А ты еще и колдун? - усмехнулся наемник. Я выдавил из себя улыбку. Мне было плохо. В глазах темнело, ноги едва держали, в ушах почти постоянно стоял гул. Но жаловаться Браско я не стал - у него самого до сих пор тряслись руки после лечения наемников. Если бы кто-то решил на нас напасть сейчас, он бы смог сделать это с голыми руками. Мы были не бойцы. Но, похоже, судьба решила дать нам передышку. - Я не колдун, - покачал я головой. - Когда я вырвался из Долины, я решил, что больше не хочу быть таким беспомощным, каким был там. Я захотел научиться защищаться от Тьмы, и нашел учителя. Он дал мне все, что мог. Знания, готовые заклинания. Он научил меня разбираться в травах, делать порошки, писать заговоры... Учитель говорил, что я должен всегда быть в боевой готовности, даже на краю смерти. А я ... Сначала угодил в вашу засаду, потом едва успел кинуть порошок... Тоже мне - маг-недоучка! - я грустно посмотрел на небо и в очередной раз затянулся. - Ты призывал Свет? - спросил Браско. - А что еще может призывать тот, на кого смотрит Тьма? - рассмеялся я. "Через кого смотрит Тьма", - мысленно поправил я себя. Наемник промолчал. Я его прекрасно понимал. С его точки зрения я - еретик, убийца и колдун. А Всевышний не только слышит мои молитвы, но и отвечает на них. Весь мир Защитника Веры рушился на глазах. - Ладно, - вздохнул Инквизитор, - пошли в лагерь. Он встал и, не дожидаясь меня, направился в овраг, а я остался около дерева, размышляя, как можно добраться до лагеря и не свернуть себе шею в моем состоянии. Глава 4. Костер тихо трещал. Я лег на землю, посмотрел на ночное небо. Знакомые с детства созвездия мерцали в вышине. Когда-то в древности считалось, что звезды - это глаза наших предков. Тех, кто ушел за грань, и теперь наблюдает за нами оттуда. Следит за каждым шагом... Если бы мой Клан действительно стал созвездием, мне было бы куда легче. Но они были здесь. Рядом. И они почему-то отвернулись от своего непутевого сына. Будь я некромантом, я бы спросил у них... Но колдуном я не был, скорее к счастью, чем к сожалению. И предки могли приходить ко мне только по своему собственному желанию. В общем, я лежал, смотрел, как на небе перемигиваются звезды, и терзал себя мыслями. Абсолютно бесполезное занятие. Эйлин спала, свернувшись в клубочек под курткой Браско. Наемник был старше девушки и относился к ней как к младшей сестре, да и она называла его братом. Сам Инквизитор лежал чуть поодаль. Остальные Защитники Веры улеглись в машине - там было теплее, да и комары не доставали. Я уселся и подбросил хворост в костер. Уже три часа я сидел на страже. Время приближалось к полуночи. Инквизитор, оставляя меня часовым, здраво рассудил, что сбегать я не стану. Во-первых, я был не в том состоянии, чтобы бегать в кромешной тьме по незнакомому лесу. А во-вторых, я бы побоялся снова остаться один на один с Тьмой, что пыталась меня достать. Близость Инквизиторов давала хоть какую-то защиту. К тому же медальон погибшего Нэйта у меня на шее... Я до сих пор считаю, что Защитник погиб потому, что отдал его мне. Браско просил разбудить его около двух ночи, но я решил дать наемнику поспать. Днем он во второй раз за несколько дней сумел вытащить меня с того света. А я мог попытаться поспать днем в машине. Именно попытаться, потому что спать я боялся даже с инквизиторским медальоном. Кровавые пески Долины преследовали меня даже во сне. Поэтому, чтобы не уснуть, я курил - Браско оставил мне зажигалку и пачку сигарет. Я уже собирался достать пятую за ночь сигарету, как почувствовал, что больше не могу бороться со сном. Я помотал головой, потом дотянулся до металлической кружки, в которой был кофе. Руки у меня дрожали. Я отхлебнул, кофе ожег язык. Сон не уходил. В неверном свете костра мне начали чудиться тени, что скользили меж деревьев. Смотрели на лагерь, на спящих людей... Перестраховщик ты, Лэйн, подумал я, нагнетаешь на себя... Потом встал, вытащил из куртки мешочек с порошком. - Я обращаюсь к духам звезд и ночи: Нас защитите в этот поздний час... - шепотом сказал я, обходя лагерь и щедро сыпля на землю зеленые крупинки. - И пусть же смерть нам слуги Тьмы пророчат, Не верю в то, что вы забыли нас. Пусть станет Круг – Границей Тьмы и Света, Пусть смерть отступит, нас не погубя… - тут я остановился. Меня снова начало трясти. Кто-то был рядом, следил за мной. Мне хотелось убежать, спрятаться. Но я знал, что только это ему и надо. Чтобы я разорвал почти законченный защитный Круг. Кинулся прямо ему в лапы. Я силой заставил себя завершить заклинание и Круг. - Мы доживем до нового рассвета, И будем жить, в себе ваш свет храня!.. Я отступил в сторону от линии на траве. Ее не было видно даже в свете костра. Если бы я сам ее не провел, я бы решил, что линии там нет. На почти негнущихся ногах я повернулся спиной к черте и сделал шаг к костру. Сзади раздался злобный рев, зашуршала трава под мощными лапами. Три прыжка. А потом яркая вспышка света, когда оно налетело на защитный Круг. И вопль боли. Все произошло так быстро, что я испугался, только когда сработала Защита. Я обернулся. За спиной был обычный ночной лес. Никаких чудовищ. Не будь вспышки, это могло бы оказаться лишь больным воображением уставшего человека. - Что это было? - спросил Браско, разворачивая меня за плечо лицом к себе. Он стоял рядом с оружием наготове. У костра сидела Эйлин. Совершенно спокойная. Да уж, самообладание у Инквизиторов куда лучше моего. У меня сердце до сих пор стучало где-то в пятках. Возьми. Себя. В руки. Лэйн. Я прикрыл глаза, собираясь с духом. Кое-как поднялся. - Я не знаю, - ответил я. Ну надо же. Голос почти не дрогнул. Молодец, Лэйн. Так держать. Браско хмуро посмотрел мне в глаза. - Я поставил Защиту, - пояснил я. - На всякий случай... - Ни хрена себе "случай", - прорычал наемник. - Что это была за тварь? - Да откуда я знаю?! - психанул я, вытаскивая из пачки сигарету. Зажигалка не срабатывала. Я весь дрожал. Нервы были на пределе. Разозлившись на себя, на свой страх, я швырнул зажигалку на землю и почти упал у костра. - Не психуй, - буркнул Инквизитор, сунув мне фляжку. Я сделал глоток и закашлял. Спиртяга, мать его. Защитник Веры усмехнулся и сел рядом. Эйлин, накинув на плечи куртку Браско, подвинулась поближе к нам. - Рассказывай. Я дотронулся до амулета на шее и начал говорить. О своих видениях, о сне, о предчувствии, о том, что решил перестраховаться и сделать Круг. Когда я переводил дух, Браско дал мне прикурить. - А что видели вы? - поинтересовался я. - Вы же стояли лицом к "стене"... - В том-то и дело, что ничего, - вздохнул Инквизитор. - Рев, топот, а потом вспышка и вой. То же самое, что слышал и видел ты. Не нравится мне это, парень. Может, действительно, было бы лучше убить тебя, пока не поздно? Я поднял голову и взглянул ему в глаза. Наемник был совершенно серьезен. Я не ответил. Что тут можно сказать? Умирать мне уже расхотелось. Теперь у меня была надежда на спасение. Пусть призрачная. Но умереть на костре я всегда успею. Я обхватил колени руками и уставился на огонь. А чего ты ожидал, ехидно поинтересовался внутренний голос. Благодарности за спасение? Смешной ты, Лэйн. Наивный. Ничему тебя жизнь не учит. - Не дрейфь, - ответил наконец Защитник Веры. - Что-нибудь придумаем. Ложись спать, я до утра посижу. Я хотел было отказаться, но передумал. Инквизитор был прав, сон мне необходим. - Только от костра не отходите, - предупредил я. - Если разорвете Круг, я не знаю, что будет... Не учи ученого, - отмахнулся Браско. *** Капли стучали по крыше автомобиля. Вскоре после того, как я уснул в лагере, хлынул дождь, и Браско спешно загнал всех в автомобиль. Теперь мы осторожно ехали по лесу, утонувшему в дожде. Мне уже начало надоедать постоянное мельтешение деревьев за окном. Хотелось спать, но втроем на заднем сидении было и без того тесно. Разговаривать никому не хотелось - я все еще психовал из-за ночного нападения, а остальные просто не выспались. Браско сидел за рулем и напряженно вглядывался в ливень. Наверное, я все-таки задремал, потому что капли на стекле сложились в женское лицо. - Лэйн... - услышал я. - Иди ко мне... - Нет. Она улыбнулась одними глазами, и я начал куда-то проваливаться. Темнота сомкнулась вокруг меня, словно волны. Когда-то давно, в далеком детстве, я чуть было не утонул в реке. Помню, как рухнул в воду, стремительно пошел на дно. И когда открыл глаза, посмотрел наверх, увидел светлое пятно солнца сквозь синюю гладь воды. Именно в тот момент я испугался, почему-то это было очень страшно - пятно света в окружающей тьме. - Лэйн! - Не надо! - простонал я. - Лэйн, проснись! - голос Эйлин настойчиво вторгся в мой безумный сон. - Лэйн! Кошмар отступил, начал стремительно стираться из памяти. - Что? - устало пробормотал я, открывая глаза. - Да не трясите вы меня!.. Эйлин убрала руку с моего плеча и нахмурилась. - Не пугай нас так больше, парень, - отозвался с места водителя Браско. Наемники обеспокоено смотрели на меня. Я глотнул воды из сунутой мне в руки фляги и вопросительно взглянул на Эйлин. - Ты уснул, а через полчаса умер... - пояснила девушка. - Как это умер? - поперхнулся я. - Во сне. Ты перестал дышать. И удержать твою душу я не смогла. А потом ты сам начал возвращаться. И тогда я тебя разбудила. - Дурдом какой-то, - нервно вздохнул я. - Что тебе снилось? - подал голос Велемир. Я закрыл глаза, пытаясь вспомнить. И покачал головой. - Не знаю. Что-то очень страшное... Я отвернулся к окну. Мы уже выехали из леса, и теперь стояли на проселочной дороге. В огромной луже. Дождь лил как из ведра, оставляя на ней пузыри. Справа и слева от дороги раскинулось желтое поле. Капли заставляли колосья пригибаться к земле. - Ладно, - выдохнул Браско. - Поехали. Немного осталось. Дальше была длинная, казавшаяся бесконечной дорога. Мы подъехали к столице в полдень. Дождь кончился, но радости это не прибавило. Все молчали, неотрывно смотря на город. Я тщетно пытался унять дрожь, но страх был сильнее меня. Кто-то из Инквизиторов выругался, Эйлин бросила на меня испуганный взгляд. Браско ударил по тормозам, вышел из машины, запрокинув голову к небу. Вслед за ним потянулись остальные, осеняя себя защитным знаком. Только я остался в машине, закрыв глаза. Тело била мелкая дрожь. Пусть все это будет только сном, мысленно повторял я. Ужасным, чудовищным кошмаром. Чем угодно, только не реальностью. Я открыл глаза, но наваждение никуда не исчезло. Небо над Инбургом в обрывках грозовых туч было кроваво-красным, как над Долиной. Глава 5. Я открыл дверь и вылез из автомобиля, не чувствуя под собой земли. Автомобиль стоял на пригорке, внизу, в километре от нас раскинулся Инбург. Вдоль дороги шли линии электропередач, тянули свои провода, как щупальца, во все стороны от Инбурга. Две минуты томительного ожидания наконец-то закончились. Оцепенение спало, Браско вытащил из нагрудного кармана сотовый телефон и набрал чей-то номер. Взгляды Защитников Веры обратились к командиру. - Да. - Браско кивнул невидимому собеседнику. - Да. Понял. Сейчас будем. - Прервал связь, сунул телефон в карман и скомандовал. - Поехали. Меня запихнули в машину, инквизиторы расселись, и автомобиль тронулся с места. - Значит так, - проговорил Браско, переключая скорость, - это вот, - он кивком указал на небо, - продолжается уже часа два. В городе паника, поэтому поедем через Полуденные врата. Когда приедем, времени не будет, поэтому говорю сразу. На вас - охрана Лэйна. Эйлин! - девушка вскинула голову, - мы с тобой идем в Резиденцию. Почти все уже добрались, не хватает только Лютера, де Лида и нас. Эйлин кивнула, похоже, она понимала, о чем идет речь. - А справитесь? - усомнился высокий темноволосый Защитник с черными усами, вроде бы его звали Дэймом. - Фон Гурен с шестью инквизиторами справился, а нас тридцать!.. - Тогда проще было... - вздохнул кто-то, по голосу я не узнал. - Лускан еще не набрал силу. - Просто никогда не бывает, - отрезал Браско. - Сколько тогда спаслось? Тысяч пять от силы. Надо было жизнь начинать с нуля, а тут еще Лускан под боком. А вы говорите проще... Они замолчали. Я примерно понимал, о чем идет речь. Еще в школе священник рассказывал нам, детям, о Великом Бегстве. О том, как был нарушен первый Закон, и как прокляли боги Долину. Но зло в Долине оказалось сильнее заклятия богов, и сумело выжить. Спаслось из Долины тогда действительно тысяч пять-шесть. Отто фон Гурен вместе с теми, кто впоследствии стал называться инквизиторами, тогда еще никому неизвестные, сумели объединить расползавшуюся группу людей и как-то организовать жизнь. А после запечатали Долину, используя неведомые никому больше силы и заклинания. Тогда и появился второй Закон - живые не имеют права входить в нее, а то, что возникло отныне в Долине, не могло выйти наружу. Все это я вспомнил моментально, будто и не прошло больше пятнадцати лет со времени окончания школы. После гибели клана у меня не было времени вспоминать сказку о Великом бегстве. Именно сказку, потому что разве может быть реальностью проклятие богов и прочее? "А разве может быть реальностью то, что происходит со мной? Разве может быть правдой алое полуденное небо над Инбургом?" - спросил внутренний голос. Может, ответил я ему. - Разве в Долине остался хоть один город? - спросил я, чтобы хоть как-то отвлечься от мрачных мыслей. - Куда ж они денутся? - вздохнул Браско. - Говорят, там даже аэродром сохранился. Что такое "аэродром" я знал лишь приблизительно, но переспрашивать не стал. Не стоит выставлять себя идиотом в компании далеко не глупых людей. Всем известно, что инквизиторы получают лучшее образование. Впрочем, даже я помнил, что после Великого Бегства многие знания и технологии были утрачены. Кое-что удалось восстановить за полторы тысячи лет, но далеко не все. У нас есть электричество, телефонная связь, автомобилестроение, оружейные заводы и развитая металлургия. Но мы не умеем летать по небу, если не считать драконов, но они слишком независимы, чтобы позволять людям на себе ездить. У нас не хватает лекарей. Большинство из них работает, как Браско и Эйлин, в Инквизиции, да пребудет она в святости, или в дальних монастырях. Простым людям приходится полагаться на местных травников, знахарей, а порой и просто шарлатанов. Только около шестисот лет назад удалось наладить морское торговое сообщение с другими государствами. Нам приходится заново открывать для себя мир... Мысли помогли снять напряжение, поэтому, когда мы въехали через Полуденные врата в Инбург, я окончательно успокоился. Ну, небо, ну, красное, что ж паниковать раньше времени? К тому же у Инквизиторов есть план, то, что когда-то уже делал фон Гурен. Что именно, я не знал, но не беспокоился. Хорошо, когда есть люди, которые знают, что надо предпринять в такой ситуации. На дорогах никого не было. Браско свернул куда-то, потом еще раз, объезжая двухэтажные дома. Окна везде были занавешены. - А где люди-то? - удивился Велемир. - На площади, - отозвался Браско, сворачивая еще куда-то. - Остальных разогнали... Нас уже ждут. Я выглянул из-за плеча Велемира и увидел впереди крепостную стену, пониже, чем внешняя, но тоже довольно внушительную. Бойницы скалились на нас пулеметами. Чуть ниже в стене были приоткрытые ворота. Металлические, тяжелые даже на вид, без каких бы то ни было символов, кроме знака Святой Инквизиции. Возле ворот стояла группа людей в куртках и плащах. Браско затормозил возле них и выскочил наружу. Поздоровался со всеми, о чем-то спросил. Ему ответил седой старик в черном шерстяном плаще. Немощным старик не выглядел, скорее наоборот. Эйлин вылезла вслед за братом, за ней потянулись остальные. Из-за угла выскочил автомобиль серебристого цвета и с визгом затормозил прямо у ворот. Оттуда вышел мужчина лет сорока пяти, с пышной рыжей шевелюрой до плеч и легкой небритостью на лице. Одет он был в длинный серый дорожный плащ, забрызганный каплями грязи. Из-под плаща выглядывали носки грязных кожаных сапог. Впрочем, было не похоже, чтобы собственный внешний вид смущал незнакомца. Он кивнул группе, Браско, ухватив Эллинель за руку, направился к нему. Старик что-то сказал и пошел за Браско. Я открыл дверь автомобиля и осторожно вышел. Браско, Эллинель и незнакомец со стариком уже исчезли за воротами. Я переступил с ноги на ноги, разминая затекшие мышцы, перевел взгляд на мостовую, залитую лужами. - О-па! А это у нас кто? Я поднял взгляд от мокрой мостовой. На меня смотрели все - и четверка Браско, и пятерка незнакомых мне Защитников. Говорил парень с невероятно прыщавым лицом и зализанными назад русыми волосами. На нем была расстегнутая куртка, отороченная светлым мехом. Под курткой - черная рубашка с вышитым серебристыми нитями узором. На ногах брюки и ботинки. На вид ему было лет двадцать, не больше. Голос у него был неприятный, и его тон не предвещал мне ничего хорошего. Я достаточно повидал таких, как он, щенков с амбициями вожака стаи. Наверняка, сынок важного человека. Папаша подсуетился и выпросил для него теплое местечко в Инквизиции, да пребудет она в святости. А сопляк и рад, вот и строит из себя не пойми что. Поддаваться на провокацию я не стал, промолчал, решив игнорировать парня. Но тот сдаваться не собирался. - Похоже, - надменно произнес он, - кое-кто не знает, как надо вести себя при встрече с Инквизитором... Что ж, я тебя научу. - Мертон! – громко сказал парень из его команды. - Не вмешивайся, Лют! – огрызнулся инквизитор, и Защитник Веры лишь устало покачал головой. Мертон продолжал приближаться, а я тщетно пытался сплести заклятие. В голову лезли посторонние мысли, мешали сосредоточиться. Кровавое небо тоже не придавало уверенности в собственных силах. Защитники Веры не двигались с места, связываться с полоумным пацаном ни у кого не было желания, и я их прекрасно понимал. Где-то в вышине раздался далекий гром. Теперь инквизитор был в шагах трех от меня. - Мерсер, - прорычал Дэйм, сорвавшись с места и вставая между мной и приближающимся сопляком. - Ты не имеешь права. Браско... Он не договорил. - Не указывай старшему по званию! - визгливо вскрикнул Мертон. Он отмахнулся, как от надоедливой мухи, Защитник веры отлетел в сторону, его протащило по мостовой в сторону дома. Я приготовился к бою, вокруг трещал от напряжения воздух. Я молчал, не привлекая к себе внимания, думал. Он инквизитор, и он хочет меня убить. Что я могу ему противопоставить? Дэйм глухо застонал и попытался встать. К нему кинулись Велемир и Джек. Я не стал смотреть, как они помогают ему подняться, все мое внимание привлекал молодой инквизитор. Происшествие с Дэймом дало мне необходимое время. Пока сопляк отвлекался на Защитника Веры, я, преодолев двумя шагами расстояние между нами, ударил без размаха по лицу Мерсера. Пацан хрюкнул и повалился в лужу, где замер без движения. Я поднял взгляд от его тела, и столкнулся с Защитниками Веры. Кто-то глядел с неприкрытым ужасом, кто-то, как мне показалось, с одобрением. Ни одного враждебного взгляда я не увидел, похоже, Мертона здесь не любили. Боялись, это да, но не любили. У меня отлегло от сердца, я судорожно выдохнул, расслабляясь, и тут же пожалел об этом. Тело скрутила судорога, боль наполнила каждую его клеточку. Я рухнул на колени и почти сразу повалился на бок, сжимаясь в клубок. Боль стала совсем невыносимой. Я лежал на мокрых камнях и выл, не в силах сдерживаться. Молил богов о пощаде, о потере сознания, о чем угодно, лишь бы этот кошмар закончился. Боги молчали в ответ на мольбы. Им было наплевать. Смерть глядела на меня из-за стены тьмы, что стояла перед глазами. Скалила зубы, шумно облизывалась и выжидала удобного момента. Кажется, я давно прекратил кричать, во всяком случае, голоса своего уже не слышал. Смерть прыгнула в мою сторону, ухватила цепкими лапами и потянула. Я старался удержаться, но она тащила меня в пропасть, туда, откуда никогда не будет возврата, где я уже не встречу Семью. Я отчаянно боролся за жизнь, но все было бесполезно. И тут меня отпустило. Смерть, зашипев от досады, отступила, а я на короткий миг потерял сознание от нахлынувшего на меня облегчения. *** - Твою мать, Лэйн?! Да Лютер бы тебя по асфальту размазал, и был бы прав! На инквизитора! Руку поднять! Как тебе вообще такое в голову пришло?! Орал Браско уже минут десять, вдохновенно отдаваясь этому делу. Я сидел на стуле, прикрученном к полу, и пытался размять затекшие в наручниках руки. Голова раскалывалась, и каждое слово Браско впечатывалось в нее подобно молоту. Грудь тупо ныла - пару ребер все-таки сломали. Это не считая выбитого зуба и кучи синяков. - Молчишь? Ну, молчи. Сейчас Оттокар придет, разговоришься, - зло прорычал инквизитор. Он бросил на меня испепеляющий взгляд, но я не отреагировал. Хоть неизвестный мне пока Оттокар, хоть Намир. Плевать. Браско стукнул по столу кулаком и принялся нервно мерить шагами маленькую комнатку, в которой мы находились. Света, проникавшего сквозь узкое зарешеченное окно под потолком, не хватало, впрочем, мне было все равно. Перед глазами стоял туман. - Я его выгораживаю перед Советом, а он в это время..! - Браско снова завелся, - ...нападает на инквизитора! Да тебя за такое расстрелять мало! Огрызаться я не стал, у инквизитора сейчас хватило бы наглости и злости привести угрозу в действие. Тем более, что Браско прав. Можно было отступить, протянуть время до приезда Лютера, продержаться, сжав зубы, но никак не нападать. Я фактически подписал себе смертный приговор. Как следовало из слов Браско, через пару дней Совет Инквизиторов рассмотрит мое дело, после чего с девяносто процентной вероятностью подпишет документ о казни, а Мерсер с радостью запалит костер. Расстрел для посмевшего напасть на инквизитора - слишком быстрая смерть. Я прикрыл глаза, пытаясь хоть немного прийти в себя. - Плохо? - устало выдохнул Браско. Я посмотрел на него и покачал головой. - Все в порядке. - В порядке, - передразнил инквизитор, обходя стул. На плечи легли ладони Браско, а потом по телу пронеслась волна тепла, возвращая силы и залечивая раны. А потом я судорожно вдохнул сквозь стиснутые зубы и сжал кулаки, чтобы не взвыть от боли. - Терпи, - приказал инквизитор. - Неприятно, конечно, но терпи. - Издеваешься? - не сдержался я, и глухо застонал. - А ты хотел, чтобы я тебе безболезненно срастил кости за пару минут? Уж извини, такого не бывает. Вот и все. Расслабься. Он успокаивающе хлопнул меня по плечу, а я согнулся на стуле, тяжело дыша. На лбу выступили капли пота. - Браско... - наконец выдавил я. - Неужели за полторы тысячи лет никто не умер от подобного лечения? Инквизитор промолчал, отвернувшись к зарешеченному окошку, но мне и не требовался ответ. Умирали, и умрут еще не раз, просто потому, что лекари - не боги. Людям не дано совершать чудеса, как бы они к этому не стремились. И уж кто, а лекари никогда об этом не забывали. На самом деле я даже не мог себе представить, что испытывает при лечении Браско. Все, что я знал о лекарях, это то, что они очень устают после лечения. Бывали случаи, когда лекарю удавалось вытащить людей буквально с того света, но сам лекарь уходил за Грань, не в силах вернуться к живым. Учитель рассказывал, что лекари черпают силу из самих себя. Дверь приоткрылась, и в камеру заглянул незнакомый мне защитник веры. Я уже научился отличать их от инквизиторов и братьев-проповедников по символу внутри звезды-медальона. У защитников веры, которые, по сути, являлись постоянно действующей армией Пустоземья, внутри звезды – пламя. Символ их бога Айнэ и костров Инквизиции, да пребудет она в святости, и одновременно знак защиты, которую способен дать огонь, когда вокруг сгущается мрак. У монахов ордена проповедников, в чью задачу входило распространение веры и шпионаж в пользу инквизиции, - фенек – белая лиса, зверек крайне хитрый и ловкий. У инквизиторов внутри звезды не было никаких изображения. Как говорил Браско, инквизиторы призваны защищать Пустоземье от зла, которое зачастую не имеет формы. - Мне бы такое везение, - устало вздохнул Браско, и я очнулся от своих мыслей. Инквизитор стоял перед распахнутой дверью в одиночестве, незнакомый защитник веры успел уйти. Браско кивнул мне и махнул рукой: «Поднимайся!» Я встал и вышел следом за ним, ничего не понимая, но спрашивать не рискнул. Не в моем положении задавать вопросы. С другой стороны, не сегодня-завтра меня отправят в чудное путешествие на тот свет, терять мне теперь особо нечего. - Что-то случилось? – я постарался, чтобы голос прозвучал как можно более спокойно. Браско, шедший на шаг впереди меня, промолчал. Мне осталось только пожать плечами и заткнуться. Скованными руками я попытался откинуть со лба влажные волосы, поэтому не заметил, что Браско остановился и развернулся ко мне. Я резко затормозил, оказавшись лицом к лицу к инквизитору. - Ничего не случилось, - ответил он наконец. – Оттокар не посчитал тебя достаточно важной персоной. Так что считай, тебе повезло. Давай руки. Я отступил на шаг и поднял запястья, не сводя с Браско настороженного взгляда. Он перехватил мою правую руку чуть повыше запястья и, неразборчиво что-то пробормотав, снял с нее металлическое кольцо. С левой браслет спал сам, и Браско подхватил его. - Пошли, - инквизитор хлопнул меня по плечу. *** Над резиденцией Святой Инквизиции сияло солнце. Я толкнул тяжелую дверь и вышел, оглядываясь. Мне никогда еще не доводилось бывать в Инбурге. Мы стояли на площади Святого Аста, как гласил указатель. Прямо передо мной возвышалась крепость. Резиденция Инквизиции, да пребудет она в святости до конца сего мира. Слева от нее - крестообразная Церковь Богов-близнецов. Единственный храм в Пустоземье, где можно было обратиться к любому из десяти богов, в том числе и к богам-братьям – Намиру и Фальту, которые создали этот мир. Иногда боги даже снисходили до ответа. Церковь была освящена жрецами. К полудню от церкви – здание тюрьмы, откуда мы сейчас и вышли. По слухам, в здешних подвалах пытали еретиков, но я ничего подобного не заметил. Люди всегда преувеличивают. Инбург стоит на берегу Ины - самой широкой реки Пустоземья. Стена, обращенная к ней, в высоту около двенадцати метров. Там же располагается Весенский бастион. Именно оттуда ежедневно над городом прокатывается колокольный звон, сигнализируя наступление полудня. Над всей местностью, примыкающей к крепости, возвышаются золотые шпили башен резиденции Святой Инквизиции, да пребудет она в святости. Все это мне рассказал Браско, пока мы шли по площади ко входу в крепость. Резиденция располагалась на холме, откуда было прекрасно видно весь город и прилегающие деревушки. Небо над городом было синим, и я решил, что у инквизиторов все получилось, впрочем, иначе и быть не могло. - Инбург - святой город, благословленный всеми богами, - с гордостью заявил Браско, когда мы подошли к воротам. Я подумал, что не настолько уж он и святой, раз зло из Долины сумело добраться досюда, но вслух ничего не сказал. А потом Инквизитор поклонился и прошептал начальные слова молитвы Защитников Веры: "Благословен будь, Огонь...". Ворота беззвучно распахнулись перед нами, и мы вошли в крепость. - Разве ты не инквизитор? – поинтересовался я. - Что? – не понял Браско. - Ну, это твое «благословен будь…» - это же молитва Защитников веры. Разве не так? - Так. Я вырос в дальнем монастыре, среди Защитников… Мы дошли до башни слева от центрального входа, Браско провел меня по запутанным коридорам резиденции и, наконец, толкнул какую-то дверь. Отошел, пропуская меня внутрь. Я заглянул, осматривая темное помещение. Небольшая комната с одним затворенным окном, в которой с трудом размещались кровать и небольшой деревянный столик. Обойдя меня, Браско открыл неприметную дверь в стене. - Здесь душ и туалет, - пояснил он. Я присел на кровать. Все ясно, отступник Лэйнер Мануэль Эко, вот вам тюрьма, довольно комфортабельная, но все же тюрьма. Наслаждайтесь. - Останешься здесь. Когда понадобишься - за тобой пришлют, - подтвердил мои мысли Браско. - На счет еды я распоряжусь. Я одной рукой снял с себя медальон и, не вставая, протянул Браско. - Оставь себе, - отрезал он и, не говоря больше ни слова, вышел, закрыв дверь. Все правильно. Браско мне не друг и не товарищ по оружию. Он инквизитор. Просто я за время пути успел об этом позабыть - слишком много произошло с нами. Я положил медальон на колени, уставившись в пол. Замок в двери щелкнул. Меня заперли. Я снова был в плену. Я лег, бросив медальон на стол. Высокий потолок. Голые каменные стены. Никакого освещения. Камера смертника. Я повернулся на бок. Хотелось есть. Чтобы отвлечься от голода, я встал и распахнул ставни, впуская в свое новое жилище свет и свежий воздух. Моя комната находилась высоко над городом, в одной из башен Резиденции. За стенами крепости кипела жизнь. Спустя несколько минут дверь за моей спиной распахнулась и вошла девчонка лет десяти. Белобрысая, курносая, с зелеными глазами. На ней было длинное белое платье до пола. В руках - поднос с едой. Она подошла к кровати, поставила на нее поднос и, исподлобья глядя на меня, отступила к двери. Я приветливо улыбнулся и поздоровался. Девчонка шмыгнула носом и выскочила за дверь, поспешно заперев ее. Я проводил ее удивленным взглядом. Поздравляю, Лэйн, ты дожил до того, что от тебя дети шарахаются. Ладно, раз поговорить не вышло, будем есть, проголодался я сильно. Я взял поднос и уселся на подоконник. Поднос устроил на коленях, и принялся за еду. С высоты башни мне удалось увидеть Весенский бастион, что возвышался над Иной. Я задумчиво смотрел на реку, пытаясь не думать о завтрашнем дне, когда меня поведут на допрос. А поведут обязательно. Я посмотрел вниз, во двор крепости и заметил группу подростков, собравшихся вокруг инквизиторского внедорожника. Капот у него был поднят, и какой-то мужчина, возвышающийся над толпой как скала, что-то объяснял детям. Правильно, инквизитор должен быть не только подкован в вопросах веры, но и уметь драться, стрелять, водить автомобиль и при необходимости чинить его. Инквизиторов готовили тщательно, куда лучше, чем детей в обычных школах. Элита! Я фыркнул, соскочил с подоконника и поставил поднос с пустыми тарелками на стол. Лег на кровать. За последние несколько дней я вымотался. Физически и морально. Меня даже не радовало нежданное спасение от Марселя. Хорошо, конечно, что мне удалось уйти, но... Хотелось просто отдохнуть, хотя бы пару дней. Я закрыл глаза и сам не заметил, как уснул. Глава 6. 6. Я сразу почувствовал, что в комнате есть еще кто-то кроме меня. Я лежал в темноте, спиной к двери, прислушиваясь к чужому дыханию. Незнакомец сделал пару шагов и присел на кровать. - Здравствуй, Лэйн, - произнес женский голос. По телу побежали мурашки. Я узнал его. Так говорило воплощение Тьмы из Долины, когда я задремал в машине по пути в Инбург. Значит до меня добрались и здесь. Инквизиторы ошиблись, думая, что в Резиденцию Тьма не проникнет. Обычным способом она бы и не прошла... Но здесь был я. А значит, Тьме оставалось лишь подобрать ключ к моему сердцу, чтоб захватить тело и устроить в Инбурге ад. - Зачем я тебе нужен? - не оборачиваясь, спросил я. Она рассмеялась. - А ты не догадываешься? - Нет. Главное - не оборачиваться. Я повторял эту фразу, как заклинание, вот только силы в ней не было. Мне очень хотелось увидеть глаза незнакомки. Я пытался бороться с наваждением, понимая, что это не мое желание. И почувствовал, как ломается воля под цепкими когтями, взявшими в плен разум. Еще не до конца осознавая, что делаю, я повернулся... Так вышло, что после выхода из Долины я потерял способность видеть в темноте, как все живые. Не знаю, что уж произошло с моими глазами, но лекарства не смог найти даже учитель. Инквизиторам о своем уродстве я говорить не стал. Ненавижу признаваться в своих слабостях. Я всегда презирал себя за эту беспомощность в темноте. Но сегодня моя слабость стала моей силой. Потому что, повернувшись, я ничего не увидел. Я улыбнулся и, не вставая, цапнул со стола медальон Нэйта. В голове сразу прояснилось. Талисман засветился слабым светом, освещая комнату. Неясная тень шарахнулась от света медальона в самый темный угол. А потом я понял, что остался один. Я нервно рассмеялся, не выпуская медальон из руки. Это походило на безумие - лежать в полной темноте и смеяться невесть над чем. То ли над своим нечаянным спасением, то ли над собой. Одной рукой я нацепил талисман на шею и закрыл глаза. Когда нервное напряжение начало спадать, меня бросило в дрожь. Пришлось свернуться калачиком, обхватив себя за плечи, чтобы хоть как-то унять ее. То, чему я стал свидетелем в Долине несколько лет назад, снова встало перед глазами. Держи себя в руках, приказал я себе, и постарался снова уснуть. *** Когда я проснулся, солнце стояло высоко. Я сел на кровати и посмотрел в открытое окно. С этого места я видел только ярко-голубое небо и сияющий свет, разлившийся над Инбургом. Я не люблю высоту, какое бы мнение не имели бы на этот счет драконы и прочие крылатые. Но сейчас единственное, что я мог сделать - это смириться. Выбраться отсюда я даже не думал, а если бы это и получилось... Внизу меня ждали только толпы Инквизиторов, скорых на расправу с еретиками. Я подошел к окну, посмотрел на город. Сверху все выглядело иначе. Когда мы петляли по узким улочкам на автомобиле, я думал, что Инбург - воплощенное безумие. Двух- и трехэтажные дома были построены в случайном порядке. Не знаю, как Браско мог ориентироваться в хитросплетении улиц Инбурга. Пару раз я подозревал, что только его мастерство вождения спасло нас от столкновения со стеной. Инбург был построен в виде восьмиконечной звезды - символа Святой Инквизиции, да пребудет она в святости. Восемь лучей - это восемь сторон света. Они показывают, что власть Инквизиции простирается по всему миру, во все его уголки. Признаюсь, это было здорово, стоять здесь, почти на самой верхушке башни, и смотреть на прекрасный город. Ночной визит был почти забыт, мне было спокойно. Весь день я сидел у окна или лежал на кровати, изучая потолок. Находиться в четырех стенах было невыносимо. Лишь когда солнце лениво спускалось за горизонт, а я уже готов был лезть на стену от безделья и голода, в двери щелкнул замок. Я подскочил. - Ну и задал ты мне задачку, - буркнул Браско, сунув мне в руки кипу одежды. - Половина Совета хочет тебя сжечь прямо сейчас, а вторая половина - провести эксперимент - посмотреть, что с тобой будет, когда Тьма окажется в твоем теле. Меня передернуло, Инквизитор кивнул, соглашаясь. - Ладно, собирайся. Я зайду через полчаса. Пойдем к Старшему Инквизитору. И вышел. Вот так. Никаких тебе объяснений. Слишком маленькая ты фигура на этой шахматной доске, Лэйн. Никто не обязан перед тобой отчитываться. Так что не возмущайся и подчиняйся приказам, коль жить хочешь. Я вздохнул, взял одежду и пошел в душ... Я с наслаждением влез в чистую одежду и попытался осмотреть себя, хотя в полумраке это было почти бесполезно. На мне были черные брюки и иссиня-черная рубашка, поверх рубашки - медальон Нэйта. На ногах любимые Инквизиторами сапоги. Я присел в ожидании Браско, но тут же встал, когда дверь распахнулась. - Готов? - поинтересовался наемник. - Пошли. Я с сомнением посмотрел в темный коридор, вспомнил тот лабиринт из поворотов и колонн, который мы прошли днем. Мне захотелось заскрипеть зубами от безысходности. Я ни за что не смогу пройти, не убившись по дороге. Признавать свое поражение хотелось меньше всего на свете, но я сумел проговорить: - Браско, постой... Он обернулся - темное пятно на фоне темного дверного проема. - Я не вижу в темноте, - сквозь зубы процедил я. - Что? - переспросил Инквизитор. - Я. Не вижу. В темноте, - повторил я. Браско стремительно оказался возле меня, повернул лицом к окну. Я отвернулся. - Это случилось после выхода из Долины. Или в Долине. Я не знаю. Но это не болезнь. И от этого нет лекарства. Я не смогу пройти по коридору, - добавил я. - Раньше сказать не мог? - вздохнул наемник. - Я бы договорился на счет освещения... Кто же мог предположить? Ладно, пошли... Я шел в темноте, чувствуя тяжелую руку Браско на своем плече. Я ненавидел ночь больше всего на свете. И словно в подтверждение своим мыслям, ощутил, как что-то приближается к нам. Шагов слышно не было, я напрягся и замедлил шаг. Волосы на голове зашевелились. Пальцы Браско стиснули мне плечо, он остановился, обошел меня, закрывая спиной. - Когда скажу бежать - беги, - не оборачиваясь, предупредил он. Но я не слушал. Я закрыл глаза и глубоко вдохнул. - Там, где тени сходятся на битву, Всех живых без жалости губя, Я опять шепчу свою молитву, Призывая защитить себя, - я сложил пальцы в особый жест, вышел из-за плеча наемника. - Светом ярким, в солнечном пределе, Звездным светом в этот тихий час, Защитите нас, на самом деле, Чтобы мы не позабыли вас, - я смотрел прямо на приближающиеся тени. Неясные колеблющиеся силуэты. На нас повеяло холодом. Я судорожно вздохнул и продолжил: - Встаньте со мной на одной стороне, Вас я к себе в эту ночь призываю. Передо мною, спиною к спине, И в этот раз отведите от края... Последние слова я сказал, глядя прямо на врага. А потом, подняв руку, разжал ладонь, выпуская сжатую Силу на свободу. Браско тихо выругался, когда перед нами из воздуха возникли три крылатые фигуры - амиамы братьев-богов. Существа, стоящие на несколько ступеней выше людей. Сильнее их - только демоны Преисподней. Но демонов я призывать не умел. - Отсюда есть другой выход? - прошептал я. Наемник покачал головой, отступая назад и вынуждая отступать меня. Амиамы стояли с обнаженными мечами. Свет. Чистый свет. И в этом свете я отчетливо увидел две тени, скользящие к нам. Даже не тени – сгустки тьмы, воплощение ужаса. Я, не отрываясь, смотрел, как тени кинулись на крылатых, обволакивая их, стремясь поглотить. Как вспыхнуло пламя, разгоняя сгустивший мрак. Браско схватил меня за шкирку и толкнул в обратную сторону. - Уходим, пока они нас не зашибли. Я оглянулся через плечо, где амиамы сражались за мою жизнь. Но Браско загородил весь обзор. Мы пробежали по коридору, укрывшись за углом. - Как ты это делаешь? - заинтересовано спросил он. - Что? - я прислонился к стене и сполз на пол. - Призываешь Свет на помощь. Я не ответил, закрыв глаза. В голове шумело - заклинания отнимали много сил. Все, что оставалось – отчаянно надеяться, что амиамы одержат победу. Браско отвернулся, смотря, как происходит битва между тьмой и светом. - Ты не уйдешь, - шепот вторгся в мои мысли, сковал сердце ледяным страхом. Я вскочил, оглядываясь по сторонам. Медальон нагрелся и начал светиться. - Не уйдешь, не уйдешь, - шептали мне. Вокруг что-то кружило, мысли были как в тумане, навалилась слабость. Я пошатнулся, но невероятным усилием устоял на ногах. Мне показалось, что Браско стоит далеко-далеко и с каждой секундой отдаляется еще дальше. - Ты мой, - сказал знакомый голос. Сквозь рубашку я чувствовал, как тянутся ко мне ледяные руки. Я зажмурился. - ...Огонь пресветлый, встань на нашу защиту. Обереги от Тьмы! - услышал я будто сквозь толщу воды. А потом я увидел Браско, идущего ко мне. На самом деле я почти не различал его фигуру в столпе света, которым он был окружен. Он протянул руку, и я схватился за нее, выныривая в реальность. Тьма отступила. Руки у меня дрожали. Я судорожно глотал воздух. Сегодня я чуть было не попался, думал я. Два раза. И тут же другая мысль: почему я?.. - Лэйн, Лэйн! - Браско тряхнул меня за плечи. И тут же самому себе, - Черт! Лэйн! Я смотрел в пол, мысли по-прежнему разбегались. Я плохо соображал. Мне хотелось одного - скрыться, сбежать от Тьмы. Я помотал головой, пытаясь прийти в себя. Поднял голову. - Я в порядке, - с трудом проговорил я. - Все хорошо. Он кивнул. Сзади него бесшумно встали амиамы. Я, одной рукой опираясь на плечо наемника, склонил голову, благодаря их за защиту. В ответ меня коснулось легкое дуновение ветра и тепло. А потом они растаяли в воздухе... *** - Они знали, что я буду прикрывать Лэйна! - Браско стукнул кулаком по столу. Звякнуло стекло, я вздрогнул и открыл глаза. Я с босыми ногами сидел в кресле у камина в кабинете Отца Леонора. Передо мной на низком столике стоял высокий бокал с вином. Сапоги лежали у кресла. Поленья сухо трещали, и здесь, в тепле и покое казалось, будто все, что случилось пару часов назад – дурной сон. Даже мысль о том, что меня едва не убили, больше не вызывала оторопи. Только ноющая боль от когтей на плече не давала окончательно забыть. - Они знали, что я прикажу ему отступить, и устроили засаду позади! - продолжал инквизитор. - Они хотели убить его! Браско почти кричал. Я его понимал - он злился, что не смог защитить меня, что успел только в самый последний момент. Я тоже злился и тоже сам на себя. Для чего я учил заклинания и знаки, если перед лицом настоящей опасности я оказался беззащитен?! Зачем все это, если меня хватает на одно заклятие, а потом я готов вырубиться от недостатка сил?! Я пригубил вино. Старший Инквизитор, вопреки моим опасениям увидеть этакого мясника со стальными глазами, оказался мужчиной лет сорока. Ненамного старше самого Браско. Леонор был седой и сутулый, это бросилось мне в глаза, даже не смотря на состояние, в котором я пребывал. Он без вопросов впустил нас, распорядился принести еды и вина. Потом Браско усадил меня в кресло и долго приводил в чувство. Когда Браско тащил меня по улице, я даже не осознавал, куда иду. Только здесь, согревшись у камина, я словно проснулся. После того, как я начал приходить в себя, Отец Леонор приказал Браско рассказать обо всем. Сначала инквизитор говорил тихо, и я задремал под его речь... Старший Инквизитор что-то сказал Защитнику Веры. Голос у него был спокойный, почти не различаемый в треске горящих поленьев. Меня неудержимо клонило в сон, то ли от пережитого, то ли от вина, и я не стал сопротивляться. Я увидел Инбург с высоты птичьего полета. Что-то не нравилось в открывшемся подо мной виде, и я не сразу понял, что именно. На мир опускались сумерки. Шелестели деревья под легким ветром, бились о скалы волны Ины. Солнце уходило за горизонт, ровный красноватый свет заливал Инбург, топил его... В крови. От этой мысли у меня по спине побежали мурашки, и я понял, чего испугался. Город внизу был мертв. Тела лежали на улицах, на площадях. Колокольня на Весенском бастионе была разрушена, сметена неведомой силой. Только сейчас я заметил, что кое-где полыхает пожар. Ворота Резиденции Святой Инквизиции были распахнуты настежь. Я очутился на площади святого Аста и пошел к ним, мне совершенно необходимо было войти в резиденцию. Но как бы я не старался, я никак не мог добежать до ворот, с каждым шагом они отдалялись от меня. Я уже выдохся, сердце тяжело стучало в груди, а из-за открытых ворот шел издевательский смех. Это стало последней каплей, я проснулся. Инквизиторы продолжали разговаривать, уже не повышая голоса. На меня они не обращали внимания. Я устало прикрыл ладонью глаза, крепко зажмурился, отгоняя остатки кошмара, потом какое-то время смотрел на огонь в камине. Справа от меня, у занавешенных шторами окон, стоял письменный стол. Я встал, затекшие мышцы отозвались болью, и, не обуваясь, прошел мимо стола с одной стороны и книжного шкафа с другой к окну, отодвинул штору. Снаружи начинался новый день. Предрассветные сумерки отступали под натиском встающего солнца, по карнизу прыгали птички. Увидев меня, они требовательно застучали клювами по стеклу. Я улыбнулся. Голоса за спиной стихли, слева от меня бесшумно возник Леонор и распахнул окно, впуская в кабинет прохладный утренний воздух. Сразу стало неуютно стоять необутым. Леонор положил на подоконник кусок хлеба. Птицы ринулись к нему, чирикая и отталкивая друг друга. Я повернулся к столу, и заметил на нем, среди бумаг, папок и ручек, фотографию девочки лет пятнадцати, чем-то неуловимо похожую на Леонора. Сестра или дочь, скорее всего. Я не стал слишком долго ее разглядывать, вернулся к креслу. Уселся и стал натягивать сапоги. Браско сидел на диване рядом с низким столиком и увлеченно завтракал. Инквизитор подождал, пока я обуюсь и махнул рукой, подзывая к себе. - Присоединяйся. Только теперь я почувствовал, что проголодался. Я уселся справа от Браско и с удовольствием вгрызся зубами в кусок хорошо прожаренного мяса. Леонор все так же стоял у окна, молчал, изредка постукивал пальцами по подоконнику. Птицы дрались из-за крошек, солнце вливалось в кабинет. Я расслабился, откинувшись на спинку, чувствуя, как меня отпускает напряжение. Было хорошо и спокойно, но меня не покидала одна мысль. Как выбраться из Инбурга? Было ясно, что вляпался я серьезно. И то, что со мной до сих пор нормально обращались, ничего не меняет. Завтра они с такими же спокойными лицами подпишут мне смертный приговор, и разожгут яркий костерок, на радость охочей до зрелищ публике. Значит, надо выбираться. И именно сейчас, когда инквизиторы убеждены в том, что мне это не удастся. Надо как-то отделаться от Браско и... - Лэйн! - голос Леонора заставил меня вздрогнуть. Я поднял на него взгляд. Инквизитор уже сидел в кресле напротив и изучающе смотрел на меня. Одет он был в белую рубашку и белые же брюки. Поверх рубашки инквизиторская звезда. На левой руке кольцо с личной печатью. Локти лежат на подлокотниках, ладони сцеплены. Взгляд внимательный, даже настороженный. - Что? - наконец поинтересовался я. - Почему они за тобой охотятся? Я пожал плечами, а потом и вовсе рассмеялся. - Не знаю. Думаю, потому что мне удалось уйти из Долины живым. Леонор покачал головой. - Вряд ли. Еще варианты? Теперь головой помотал я. Вариантов у меня не было. Да и какие еще нужны причины? Долина лишилась законной добычи и хочет получить ее обратно. - Жаль, - проговорил старший инквизитор. И повторил, - жаль. Тогда о деле. Знаешь, что это? Он положил на стол стальное кольцо с символом инквизиции. Я присвистнул. Сталь последние пятьдесят лет ценилась в Пустоземье куда дороже золота или серебра. Единственные горы, где добывали руду, находились далеко на севере, в краю Льда. Немногие отваживались отправиться туда за невиданным богатством. Немногие потом возвращались. Правда, были и те, кто оставался там. Именно благодаря им в Пустоземье поступала сталь, которую здесь продавали за бешенную цену. Торговцы откровенно наживались на нехватке металла, но никто не смел их осуждать. Как я уже сказал, мало кто рисковал идти сквозь лед к шахтам. Путь был сложен, многие погибали. Торговцы терпели страшные убытки, которые, правда, потом с лихвой покрывались продажей стали. Дороже металла в Пустоземье был только жемчуг. Его везли с противоположного конца - с теплого юга, где его, под угрозой смерти в зубах морских чудовищ, доставали из воды ныряльщики. Десяток жемчужин величиной с горошину были целым состоянием. Я протянул руку, чтобы взять и рассмотреть кольцо поближе, но сердце тревожно стукнуло в груди. Нельзя. Опасность. Я исподлобья глянул на Леонора и отдернул руку. - Не знаю, - ответил я, не предпринимая попыток притронуться к украшению. - Это ограничитель. Каждые пять минут он подает сигнал вот на этот медальон, - Леонор положил рядом с кольцом медальон в виде дракона, свернувшегося вокруг сферы, - он в ответ посылает другой сигнал. Если источники сигнала окажутся друг от друга дальше, чем на десять метров, ограничитель произведет разряд, достаточный, чтобы убить носителя. Ясно? Я мрачно кивнул. Сомнений по поводу тому, кому предназначается эта чудная штука, у меня не было. Я попал в большие неприятности. - В общем, парень ты не глупый, и сам все понял. У тебя два варианта. Первый - ты соглашаешься надеть кольцо и остаешься в Инбурге, пока по твоему делу не будет принято окончательное решение. Второй - ты отказываешься. - Леонор сделал долгую паузу и столь же спокойно продолжил, - и отправляешься на костер. Немедленно. Я сидел, чувствуя, как колотится в груди сердце. Принимать кольцо было нельзя ни в коем случае - от этого зависела моя жизнь. Долина пытается добраться до меня даже в Инбурге, если я не буду иметь пути к отступлению, мне конец. Надежды на то, что Инквизиция сумеет защитить меня, нет. Они не способны защитить даже сами себя. Времена ее расцвета канули в прошлое вместе с ее основателем. Кольцо нельзя принимать. Это ловушка. Но, одновременно, не принять я его не могу. Нет ничего более легкого, чем отправить, отступника на костер. Был человек - и нет человека. А прощаться с жизнью мне сейчас ой как не хотелось! У меня наконец-то появилась надежда, что я сумею избавиться от кошмаров, что мучили меня последние годы. Отказаться от этой надежды? Невыносимо. Я почувствовал страх. Страх перед Долиной. Страх перед смертью. Спокойно, Лэйн. Отец учил, что если не можешь принять решение, выбирать меньшее из зол. И меньшим злом в моем случае является кольцо. Сбежать невозможно. Я в центре резиденции. Меня расстреляют прежде, чем я хотя бы выйду во двор. Значит… Я выдохнул и на мгновение прикрыл глаза. Потом кивнул, посмотрев прямо в глаза Леонору. - Хорошо, я согласен. И в подтверждение своих слов надел кольцо на палец, ощутив, как чужая магия врастает в меня, как незримые нити тянутся к медальону, связывая мою жизнь с куском стали. Отец Леонор ободряюще улыбнулся и протянул Браско медальон с драконом. Глава 7. Я курил, устроившись на подоконнике своей новой комнаты. Вот уже две недели я жил в доме Браско, недалеко от Резиденции. Здесь же жила Эйлин, но я ее почти не видел – все свободное время девушка проводила либо на учебе, либо у себя в комнате. Отвлекать ее я не решался. Когда Браско уходил по своим делам, он отдавал медальон сестре. Изредка, когда Эллинель не было дома, а Браско надо было идти на очередное совещание, он брал меня с собой. Тогда я сидел в приемной возле какого-нибудь кабинета, дожидаясь инквизитора. Когда Браско нечаянно отдалялся от меня на максимально допустимое расстояние, сердце в моей груди пропускало удар, заставляя внутренне сжиматься от страха. В комнату постучались, отвлекая от невеселых мыслей. Я повернул голову и выкинул сигарету в окно. - Войдите. - Привет, Лэйн! - сказала Эйлин, входя ко мне. - Чем занимаешься? Я улыбнулся. На девушке были не привычная уже мне одежда наемника, а серебристое платье. На шее - амулет, контролирующий мое передвижение по Инбургу. Волосы собраны на затылке в хвост. - Курил, - ответил я. - Что-то случилось? Она покачала головой. - Нет. Я хотела предложить тебе прогуляться. Ты же почти не видел город, только из машины. Пойдешь? Интересно, подумал я, а что будет, если я откажусь? Уйдет одна, а я буду вопить от боли, корчась на полу? Эйлин будто прочитала мои мысли, а может, все достаточно ясно отразилось у меня на лице. - Если ты останешься, я отдам тебе амулет. Я ошарашено посмотрел на девушку. Она что с ума сошла? Нарушить прямой приказ Инквизиции, по которому ей и Браско следовало не спускать с меня глаз? - А если я сбегу? - поинтересовался я. Девушка пожала плечами. Я встал с подоконника. Я не сбегу, даже если она уйдет одна. Просто не смогу подставить ее и Браско, который столько сделал для меня. Ведь то, что я до сих пор жив и, более того, относительно свободен, его заслуга. Две недели он боролся с Мертоном и Лютером за мою жизнь и победил. Я не сбегу. *** Мы ходили по узким улочкам Инбурга. Эйлин показывала мне свои любимые места, рассказывала легенды, которые скрывали старые здания. Прошедшая неделя для нас обоих была слишком напряженной, поэтому я наслаждался спокойным деньком, не зная, когда еще выдастся вот так отдохнуть. Солнце ярко светило над городом Инквизиторов. Мы, наверное, здорово смотрелись вместе - я в черных рубашке и брюках и она в серебристом платье. На нас оборачивались люди, улыбались вслед. Девушка шла и ничего не замечала, слишком увлеченная рассказом о городе. По дороге нам то и дело попадались Инквизиторы, приветственно кивавшие коллеге. Эйлин здоровалась с каждым по имени. Я с удивлением рассматривал каменных горгулий, сидящих на парапетах, и булыжную мостовую. Такого я раньше нигде не видел. На рыночной площади мы купили горячие булочки и съели их, усевшись у фонтана. Мы проходили полдня, разговаривая о всяких глупостях, и я впервые за долгое время осознал, как мне не хватало простого человеческого общения. С Браско мне редко удавалось перекинуться хоть парой слов, Эйлин я долго не видел, а друзей в Инбурге у меня никогда не было. Я привык к одиночеству, даже из комнаты теперь выходил только при крайней необходимости, предпочитая не попадаться на глаза инквизиторам, которые приходили к Браско. А сегодня я с удивлением осознал, что еще не утратил способность радоваться жизни, смеяться и… любить. Сердце радостно замирало при каждом взгляде на Эйлин, душа будто отрастила крылья, и мне начинало казаться, что еще чуть-чуть и я взмою в небо. День был слишком хорош, чтобы оказаться правдой. И за очередным поворотом я увидел салтунского пса. Это был огромный зверь, метр в холке. Его лохматую шерсть шевелил ветерок. Шерстинки блестели на солнце золотом, отчего пес казался воплощением Бога Солнца. И знакомые глаза цвета крови. Я остановился, почувствовав, что через эти глаза на меня смотрит Долина. Эйлин обернулась, непонимающе смотря на меня. Я покачал головой и отступил назад. Она увидела пса и спросила: - Лэйн, ты что, собак не любишь? Это не я их не люблю, хотел сказать я, это они меня не любят, а конкретно эта хочет убить, но не смог произнести ни слова. Все фразы застряли в горле. Пес продолжал смотреть на меня, статуей застыв на нашем пути. - Пойдем, - Эйлин решительно взяла меня за руку и потянула за собой. Светлые близнецы, я был почти благодарен псу. Всю дорогу я не смел прикоснуться к девушке. В конце концов, кто она, Младший Инквизитор Эллинель, и кто я, отступник и убийца. К тому же встречавшиеся на пути Инквизиторы мне ясно дали понять, что в случае чего от меня не останется и мокрого места. Поэтому я вел себя прилично и просто шел рядом. Стоило мне сделать шаг вперед, как пес заворчал и напрягся. Я перехватил руку инквизитора и рывком спрятал Эйлин себе за спину. Девушка протестующе вскрикнула. Я недобрым словом помянул Браско, отобравшего у меня все оружие. "Тебе не положено", - заявил он. Пес кинулся молча, в два прыжка преодолев расстояние между нами. Краем уха я слышал, как кто-то из прохожих вскрикнул. Великое Небо, у меня не было времени даже придумать заклинание! Пес прыгнул на меня, я отшатнулся к стене дома, уходя с траектории полета и отталкивая Эйлин в другую сторону. Пес, не ожидавший такого, тяжело рухнул на мостовую. Я, не дожидаясь продолжения, повернулся к наемнице: - Бежим! Она вырвала свою руку из моей. - Подожди! - И решительно двинулась к поднимавшемуся псу. У меня внутри все похолодело. Но я шагнул следом, чтобы в случае чего успеть закрыть ее собой. Пес развернулся. В его глазах я по-прежнему видел красные пески Долины. Эйлин присела, смотря псу в глаза. Протянула руку. Пес зарычал. Я стоял у нее за спиной, готовый оттащить девушку в сторону. Но страха уже не было. Он на нее сейчас кинется, как-то отрешенно подумал я. - Огонь, помоги... - прошептала она. Я покачал головой. Не выйдет. Но вокруг нас троих взметнулось обжигающее пламя, развевая все мои сомнения. Айнэ услышал просьбу Защитницы и пришел на помощь. Я стоял, не шевелясь, а Эйлин все смотрела в глаза псу. Тот взвыл, отступил назад, но сзади было пламя. Пес заскулил, заметался в поисках выхода. Мы его уже не волновали. А потом неожиданно все закончилось. Огонь исчез, пес тяжело упал нам под ноги, громко дыша. Эйлин поднялась и улыбнулась мне. Я спиной почувствовал чужой взгляд. Инстинктивно обернулся и увидел человека, как в лесу, когда на нас напали волки. Я не успел разглядеть его лица, он развернулся и быстро пошел прочь, пытаясь затеряться в толпе. Я бросился с места, не слыша окрик Эйлин, не замечая, как с мостовой поднялся салтунский пес с глазами цвета мёда. Я знал, чувствовал, что этот человек связан с Долиной. Что именно он пытался убить меня уже дважды. И оба раза использовал для этого животных. Я бездумно бежал следом, забыв про предостережение Браско. Поэтому для меня было полной неожиданностью, когда голова взорвалась на сотни кусков, и я упал на мостовую, потеряв всякую связь с миром. Глава 8. Тьма все ближе и ближе подкрадывалась ко мне. Я не понимал, что ей от меня нужно. С одной стороны, меня пытались убить уже дважды. С другой - каждую ночь я ощущал, как Долина пытается смотреть через меня. В первую ночь, после того как пришел в себя после случая на улице, я был очень слаб. И тьма не замедлила этим воспользоваться. Со страхом я осознал, что Долина смотрит через меня, даже когда я в сознании. Не могу это объяснить, но я знал это. Я чувствовал, что параллельно со мной через мои глаза смотрит кто-то еще. Что-то еще. Выжидает момента, когда можно будет завладеть мной окончательно. Меня постоянно лихорадило, большую часть времени я проводил в забытьи. Сил рассказать о своих подозрениях не было. Эйлин списывала мое состояние на шок. Браско матерился, видя что его способности не облегчают мое состояние. А я ничего не мог поделать, зная, что с каждой попыткой тьмы завладеть мной, мое сопротивление слабеет. Нужно было что-то делать. На четвертый день я собрал все свои силы и попросил Эйлин позвать Браско. Когда наемник пришел, я заставил его пообещать, что прежде чем я поддамся тьме, он убьет меня. Быстро и без мучений. С каждым словом, которое я говорил, уходили силы, а значит и способность противостоять тьме. Странно, за прошедшую неделю, с того дня, как я попал к наемникам, меня постоянно били и пытались убить, но я продолжал сопротивляться. И тут, из-за какого-то кольца... Глупо. Глупо было так умирать... Иногда судьба дарила мне краткие моменты спокойствия. И тогда я видел свою семью. Брата, сестру и родителей. Они мне что-то говорили, подбадривали. В такие дни я был счастлив. А потом перед глазами вновь становилась Долина. Я уже почти потерял счет времени, дни и ночи слились в один бесконечный кошмар. - Что тебе надо? – спрашивал я, выдавливая из себя слова, но темнота не снизошла до ответа. Она всегда молчала, свято храня свои секреты, и эта тишина угнетала больше всего. Мне было бы куда легче, знай я ответ. - Что тебе надо? – повторял я, снова и снова, уже ни на что не надеясь. Теперь мне казалось, что я слышу ответ, но не мог разобрать ни слова за шумом бьющегося у меня в груди сердца. - Что тебе надо? – из последних сил. - Мне нужна твоя помощь, - голос был так ясно слышен, что я открыл глаза, но ничего не увидел. - По…мощь? - Мне нужна твоя помощь, Лэйн, - повторил голос и добавил, - не сопротивляйся. Разве я могу тебе сопротивляться, подумал я, не в силах произнести ни звука. Как можно сопротивляться этому голосу? Великие близнецы, я готов умереть, стоит ему только приказать. Я готов жить, если ему понадобится и это. Я не буду сопротивляться, не буду... *** Я не спешил открывать глаза, наслаждаясь силой, которая разлилась по телу. После недели слабости это казалось подарком судьбы. Я улыбнулся. Почему мне раньше никто не говорил об этой Силе? - Вот видишь? - прошептал голос в моей голове. - А ты еще так долго сопротивлялся. Несколько лет, подумать только, ты отказывался от этого! - Я был идиотом, - рассмеялся я вслух. - Ничего, теперь все будет иначе. С твоей способностью призывать Свет и моей Силой... Ты же хочешь отомстить Инквизиторам? - Отомстить? - я напрягся. - Они хотели выдать тебя Марсэлю. Они заперли тебя в башне. Они посадили тебя на цепь, словно пса. Ты не можешь даже сделать лишнего шага в сторону. Разве ты их не ненавидишь? - Ненавижу? Да, - проговорил я, - ненавижу. Я наконец-то был свободен. И мне хотелось власти. Власти над людьми. И над богами. Я знал, как этого добиться. Я открыл глаза, соскочил с кровати. За окном пели птицы, и разливался солнечный день. Я одной рукой сорвал с себя медальон Нэйта, швырнул на пол. Он звякнул, покатился к двери. Я почувствовал, как Сила, сдерживаемая талисманом, врывается в тело. Мне хотелось смеяться от переполнявшей меня эйфории. Дверь без стука открылась. На пороге стояла Эйлин. Она обрадовалась, и тут же улыбка медленно сползла с ее лица. Девушка отступила на шаг, к двери. Но я был быстрее. Я кинулся с места, захлопнул дверь. Она даже не вскрикнула. Жаль. Жаль. Мне хотелось бы увидеть ее страх. - Привет, Эйлин... - прошипел я, склонившись к ее уху. Защитница вжалась в дверь, упорно храня молчание. Я поднял руку, хотел коснуться ее плеча. И увидел вокруг нее Защиту от медальона. Я зарычал от разочарования. У меня бы не вышло прикоснуться к ней. - Ну, ладно, - проговорил я и отскочил к окну. Она дернулась было следом и замерла, видя, что сбегать я не собираюсь. Я ухмыльнулся. Эйлин собралась и заявила: - Ты не уйдешь далеко. Кольцо... - Ах, это, - я притворно вздохнул, поднял руку с кольцом на уровень глаз. Инквизиторский знак смотрел на меня словно глаз. - Оно мне не помешает, девочка. Я сдернул кольцо с пальца, словно оно было обычной безделушкой. И на глазах у изумленной девушки смял его в комок. - Вот ваша хваленая Сила, Инквизиторы! - рассмеялся я. Бывшее кольцо упало на пол. Я вскочил на подоконник и сиганул вниз. Я слышал, как Защитница вскрикнула и бросилась за мной к окну. - Лэйн! - услышал я ее крик за спиной. - Лэйн!!! Но я даже не обернулся. Я бежал вперед, расталкивая случайных прохожих. Бежал к Храму... Глава 9. Эйлин бросилась вниз по лестнице. Она разрывалась между тем, чтобы догнать Лэйна самостоятельно, и тем, чтобы доложить обо всем Браско. Бросаться в погоню было безрассудно. Она ничего не могла противопоставить той силе, что вселилась в Лэйна. Что уж говорить о том, чтобы остановить его на улице, где могут пострадать невинные люди? Браско выслушал спокойно, будто ждал чего-то подобного. - Так, - сказал он, - иди за ним, выясни, куда он направляется. Я к Старшему. Потом соберу Инквизиторов. Девушка кивнула и собралась выйти. - Стой. Ничего не предпринимай. Он сейчас намного сильнее тебя. Да и меня, насколько я могу судить... Эйлин кивнула. Она знала это. - Эллинэль, - добавил наемник, - запомни - это не Лэйн. По спине девушки побежали мурашки. В душе она все еще надеялась остановить Лэйна. Спасти его. - Я пойду, - ответила она. Эллинэль следовала за отступником. Люди охотно указывали ей направление. Безумие Лэйна было видно не только Инквизитору. И люди были только рады, что парнем займется Святая Инквизиция. Одного взгляда в глаза Лэйна хватало, чтобы страх сковал сердце. Эйлин вздрогнула, вспомнив его глаза. Они были как у околдованного салтунского пса, когда последний кинулся на них. Кроваво-красные. В них была ненависть ко всему живому. И осознание собственного превосходства. Такие глаза должны были быть у Повелителя Земли и Небес из древних легенд. Лэйн ничего не боялся. И это спокойствие древнего существа, что поселилось в нем, пугало больше, чем его ненависть. Девушка выбежала на площадь Святого Аста и замерла. На площади царил хаос. Десятки раненных, покалеченных людей. Кровь и пламя повсюду. Паника. Крики. И страх. Страх. Страх. Проталкиваясь через обезумевшую толпу, Защитница Веры попыталась выяснить, что произошло. Но не могла добиться ни от кого вразумительного ответа. Люди были слишком напуганы. Эйлин пробилась почти к самому храму. - Он ворвался в храм и попытался прорваться к Сфере. - Сказал ей стоящий рядом жрец бога Кана. Девушка посмотрела на него. - К Сфере… Давным-давно, когда боги были еще молоды и любили сражаться, последние жрецы собрались вместе и обратились к своим богам с просьбой прекратить войны на Небе, которые неизбежно отражались на Земле. И боги прислушались, поняв, что если не остановятся, им будет принадлежать выжженная земля. И не останется никого, кто верил бы в них. Боги создали Сферу, как символ своего единства, заключив в ней часть своей силы. Сотни лет Сфера была под охраной Святой Инквизиции... И вот теперь... - Что он сделал? - тревожно спросила Эйлин, предчувствуя самое ужасное. - Мы, жрецы, хотели его пропустить, но ваши люди попытались оказать сопротивление. Он уничтожил всех, только двое успели спастись. – Он указал рукой куда-то вправо, - Они сейчас там. Эллинель поблагодарила жреца и принялась проталкиваться через толпу к Защитникам Веры. Лют сидел прямо на земле, а Эстель лежала, положив голову ему на колени. Глаза у нее были закрыты. Владислав левой рукой рассеянно гладил ее волосы, правая рука, окровавленная, висела плетью. Возле него хлопотала девушка в зеленых одеждах жрицы Юны, залечивая рану. - Лют, Эстель! – крикнула она. Владислав поднял голову, заметил Эйлин и кивнул. Девушка подбежала, присела рядом. - Лют, что случилось? Где Мертон? - Надеюсь, мертв, - огрызнулся защитник веры. – Он угробил весь отряд, да что отряд! Это все, - он обвел рукой площадь, - все это из-за него! Все мертвы, потому что этот придурок Мертон помешался на мести. Лют в отчаянии ударил здоровой рукой по земле и тут же скривился от боли. - Я пытался его остановить, но он чуть не убил меня, а потом напал на Лэйна. Я же говорил ему, что надо пропустить парня. Нельзя было нападать, - простонал защитник веры. Эйлин похолодела и оглянулась. Где же Браско? Где Инквизиция? Почему они все еще не здесь?! - Лэйн внутри? Владислав кивнул, болезненно морщась от прикосновений жрицы к плечу. - Он разбил Сферу… - Я должна его остановить, - решительно заявила Эллинель и, встав, побежала ко входу в Храм. - Стой, дочка! – окрикнул ее кто-то. - Ты ничего не сможешь сделать. Он перебил ваших, - мужчина показал рукой в сторону. И Эйлин увидела Инквизиторов. То, что он них осталось. Эллинэль не могла поверить, что Лэйн смог сделать такое. Человек не должен обладать такой силой. Такой ненавистью. Девушка взбежала по ступеням Храма. Надежда еще оставалась – по словам Люта, Лэйн не хотел никого убивать до тех пор, пока Мертон не спровоцировал его. Значит еще не все кончено… *** Лэйн лежал на полу прямо в центре, у пьедестала, где раньше стояла Сфера. Инквизитор подавила первое желание броситься к нему. Парень зашевелился и с трудом сел. Голова его была опущена. - Лэйн, - позвала его Защитница. Отступник молчал, смотря в пол. Сзади Эйлин бесшумно встал Браско. Девушка обернулась, смотря на мрачных Инквизиторов. Это бесполезно, подумала она. - Его надо уничтожить, - вполголоса сказал Браско. Эллинэль покачала головой и, сняв с себя медальон, подошла к Лэйну. Она решила попытаться еще раз. - Что ты делаешь! - крикнул брат, кидаясь за ней, но его схватили, не давая вырваться. Нельзя рисковать всем ради взбалмошной девчонки. Пусть умирает, если ей так хочется... Глава 10. Лэйн сидел неподвижно. Сила богов вошла в него и сейчас скручивала его тело в узел. Нужно было время дать ей успокоиться, подчинить ее. Но пока любое движение причиняло боль. Лэйн старался дышать глубоко. Он не замечал, что у входа сгрудились готовые напасть Инквизиторы. Что прямо к нему идет Эллинэль. Было все равно. Какое ему дело до этих ничтожеств?! Что они могут ему сделать? Ничего. Ровным счетом ничего. Он шевельнул рукой, будто отгоняя муху... Эйлин зажмурилась, когда неведомая сила пронеслась мимо нее, едва не задев. Почти сразу она обернулась, Браско и остальные спрятались за колонны. Пока обошлось без жертв. Девушка двинулась дальше. Лэйн поморщился. Промазал. Вот ведь... Парень встал, опираясь на пьедестал. И тут же сила богов стала выдираться из тела. Лэйн закричал, рухнув на колени. Человеческое тело - не подходящая оболочка для бога. Мир вокруг закружился, собираясь уничтожить человека, замахнувшегося на власть над небесами. Ну, нет, решил Лэйн. Я не проиграю. Какая-то часть его ужаснулась, видя полуразрушенный храм и трупы людей. Но эту часть сразу поглотила другая, более сильная. Дело того стоило, решил парень. Сейчас я всесилен! Сейчас я смогу помочь… Эйлин закрыла глаза, взывая к Айнэ. Не должен же бог, который все эти годы откликался на ее молитвы, который дал ей великий дар, промолчать в этот раз. - А какое мне дело до людей? - поинтересовался Айнэ. Эйлин открыла глаза. Прямо перед ней на сломанной колонне сидел бог Огня. Кто решил, что боги Огня должны быть огнем: рыжие и с таким же горячим темпераментом? Айнэ темноволосый. Глаза у него серые, лишь на самом их дне сверкает пламя. Бог спокойно посмотрел на девушку. - Ну... - неуверенно начала она. - Это же ваша Сила, значит, вы несете за нее ответственность. Айнэ рассмеялся. - Правда? Мы предлагали вашим жрецам оставить все как есть или по крайней мере спрятать Сферу. Но они отказались. Вы сами виноваты в том, что произошло. - Но... Мы же не знали! Айнэ пожал плечами. Эйлин яростно взглянула на бога. Он не может ее оставить! - А я и не оставляю. - Бог встал и подошел к девушке. - Твоя вера в меня слишком сильна, чтобы я мог от нее отмахнуться. Бог обернулся и посмотрел на сидящего Лэйна. - В нем сейчас заключена великая сила. Меньшая чем у бога, но я не могу с ним бороться. Хотя он не бог, чтобы он себе не воображал. Он полубог, получеловек. Он уже познал ненависть, презрение и жалость к людям, но еще не отделался от собственного тела... Вот когда он уничтожит себя, нам найдется, что ему противопоставить. А пока вам придется справляться самим. Девушка задохнулась от возмущения. Не такого ответа она ожидала от своего покровителя. Но бог рассыпался на сотни искр и исчез. Лэйн громко рассмеялся, глядя на Эйлин. Вот так! Даже боги отвернулись от них! Им не на что надеяться! Не за что бороться! Ничтожества! - Вы все умрете! - смеясь, заявил ей Лэйн. Девушка почувствовала, как сердце у нее замирает от ужаса. Лэйн, нетвердо ступая, пошел вперед. Эйлин хотела отступить, но не смогла пошевелиться. Браско за ее спиной отдал какой-то приказ. Инквизиторы начали стрелять. Пули свистели мимо, но Эллинэль положилась на брата. Впрочем, Лэйну они не принесли никакого вреда. Он продолжал идти. Потом на ходу еще раз взмахнул рукой. За спиной девушки раздались крики, шум. Она хотела обернуться, но не могла отвести взгляд от чудовищных глаз Лэйна. Отступник был уже рядом. Собрав волю в кулак, Защитница Веры сделала шаг ему на встречу. Парень на миг растерялся, ожидая, что она побежит, и не готовый к такой реакции. - Айнэ, дай мне силу, - шепнула девушка, одним движением надевая на отступника свой талисман. *** Когда медальон оказался у меня на шее, я почувствовал, как Тьма отпускает меня. Правда, через мгновение все вернулось на свои места - я снова стал полубогом, а медальон, заискрившись, потух. Не совладал с Тьмой во мне. Этого и следовало ожидать. Айнэ и остальные боги не имеют права вмешиваться в дела людей. А я пока был человеком. Пока. К сожалению. Я схватил удивленную неудачей девушку, стиснув рукой ее горло, и оскалился в сторону Браско. - Убери своих людей из Храма, - посоветовал я. - Иначе твоей сестренке не поздоровится. - Только попробуй что-то с ней сделать! - прорычал в ответ инквизитор и махнул рукой - отступаем. - Лэйн, что ты делаешь? - прошептала Эйлин. - Я просто хочу помочь… Я не договорил, она вздрогнула у меня в руках, попыталась вырваться. Я рассмеялся. Ей не уйти. Тело свело судорогой. Я свалился на колени, не выпуская из рук девушку. Зарычал. Что происходит? - Отпусти ее, - приказали мне. Я с трудом поднял взгляд. Сквозь белесый туман ко мне шли двое. Парень и девушка, рыжая как лиса. Шли безбоязненно, словно не я мог убить их одним движением пальца. А я бы смог, если бы сумел пошевелиться. Рыжая усмехнулась, видя мою беспомощность. - Да пошли вы, - попытался сказать я, но не сумел. - Не заставляй просить дважды, - покачал головой парень. Облик их расплывался у меня перед глазами. Я видел их то, как светящиеся сгустки света, то как невиданных зверей, покрытых шипами, то как обычных людей. Все, что я мог - это продолжать цепляться за наемницу, в которой уже не было необходимости. Я ничего не мог противопоставить этой паре. Вся моя божественная сила оказалась надувательством. Я чувствовал себя так, словно меня обманули. Да так оно и было. Я медленно разжал пальцы. Эйлин птицей выпорхнула из моих объятий в сторону рыжей. Та шагнула навстречу, что-то успокаивающе зашептала. Эллинэль покачала головой и попыталась возражать. Слов я не разбирал, туман в глазах сделался еще гуще. - И его отпусти, - тот же голос прорвался сквозь пелену. Я мрачно посмотрел на нее. Отпустить? О чем они говорят? Меня никто не держит. - Лэйн, вернись к Свету, - твердо сказала рыжая. Я чувствовал, как во мне закипает ярость. Одним рывком вскочил на ноги и ударил чистой силой. Не сдерживаясь. Рыжая кинулась на землю, утянув за собой Эйлин. Парень остался стоять. Во мне стал зарождаться страх. Он невозмутимо стоял, а вокруг бушевала выпущенная на волю сила богов. - Ну, поиграли и хватит, - вздохнул мой противник. Я отступил, видя, как он приближается. Сзади был пьедестал. Я споткнулся, упал прямо на осколки. Парень подскочил ко мне и ладонью накрыл медальон Эйлин, прижимая меня к земле. Я рванул, чтобы подняться, но он держал меня крепко. - Вернись к Свету! - почти прорычал он изменившимся голосом. Медальон накалился, прожигая меня насквозь. Я закричал, не в силах сдержаться. А потом снова выпустил силу. Соперника отшвырнуло к колонне. Я скатился на пол, попытался дрожащей рукой сорвать медальон. Пальцы отказывались слушаться. - Ради тех, кто против правил, Ради тех, кто чтит заветы, Тех, кто нас давно оставил, Мы зовем прийти из лета, - чистым голосом пропела рыжая. Защитить от зла и страха, Защитить от разрушений Призываем вас из мрака Без особых сожалений. И коль вы слышите мой зов, Шагните защитить из мрака... Я поднялся. Она бьет меня моим же оружием! Ее надо остановить. Я сделал пару шагов и замер, тяжело дыша. Справа от меня стоял спутник рыжей. Он указал на меня рукой и что-то шепнул. - Тех, кто вас почитать готов, Тех, кто не знает злого страха... - продолжала рыжая. Я хотел броситься на нее, заставить замолчать, но не смог пошевелиться. Меня сковало по рукам и ногам заклинание парня. - Тех, кто до смерти с сего дня, Дал клятву с Тьмой сражаться смело... И коль вы слышите меня, Придите на защиту дела... Сначала ничего не происходило. Я увидел, как вздрогнула Эйлин. Парень не удержал заклинание. Я улыбнулся и... Перед Эйлин и рыжей, перед парнем, что грубо ругался, стали появляться человеческие фигуры. С каждой секундой они обретали плоть. И вот уже не бестелесные призраки стоят передо мной, а мой Клан. Родители, сестра с наемником и брат. Остальные родственники. Я отшатнулся назад в суеверном ужасе. - Я же говорил, что он не справится, - горько сказал отец. - Не было смысла приходить... Лефф кивнул. Наемник взял за руку мою сестру и отвернулся. Они пошли прочь, растворялись в воздухе. Я судорожно вздохнул. Меня переполняли страх и ярость. Я попытался что-то сказать, остановить их, но в горле пересохло. - Нет, - прошептал я, чувствуя, как по лицу текут слезы. - Не уходите... Но меня никто не слушал. Передо мной стояли только родители. А потом и они ушли. А вместе с ними меня покинули и сила богов, и тьма, сковывающая душу. В какой момент это произошло, я не понял. Просто неожиданно ощутил, что Я вернулся. И что нет больше темной руки, холодившей сердце. Я упал на колени, обессиленный и опустошенный. Я не слышал, что сказала рыжая притихшей за ее спиной Эйлин, но наемница кинулась ко мне, обняла. Меня трясло от пережитого, я не разбирал слов, что она мне говорила. Да мне, в общем-то, было наплевать. Перед глазами все еще стояли мои родители, обвинявшие меня, что я сдался. Они правы. Я не достоин называться их сыном. Я предал их. Я предал Браско и Эйлин... Я встал, опираясь на плечо Защитницы Веры, нашел взглядом рыжую и ее спутника. - Меня ждет костер, - сказал я. Мой голос эхом разлетелся по разрушенному Храму. Я не спрашивал. Какие могут быть вопросы?.. Рыжая кивнула и свистнула, подзывая Инквизиторов. Эйлин оттеснили от меня, она вполголоса начала ругаться с братом, протестуя. Меня под конвоем вывели из Храма. Я остановился, шокированный количеством трупов, лежащих на площади. Хаос уже улегся. Толпа в немом ожидании смотрела на меня. Я знал - одно слово Инквизиторов, один жест, и меня растерзают. Спиной я чувствовал, как в Инквизиторах долг борется с желанием отомстить. Вполне человеческим желанием. Я их прекрасно понимал. Я вспомнил глаза отца и шагнул вперед, к толпе, затаившейся подобно дикому зверю. Мне не за чем больше жить, мне не за что больше сражаться. На плечо мне легла рука. Я обернулся, увидел парня, что сражался со мной. - Сдаешься? - спросил он, не отрываясь глядя на толпу. Я повернулся к людям. - Мне не за чем жить, - озвучил я свою последнюю мысль. - Я сделал слишком много зла... Я опустил глаза, не в силах выдержать молчания толпы. - Ну, конечно! - Зло прошипела мне в спину рыжая. - Наделал дел и в кусты! Исправлять кто будет? Я растерянно оглянулся на нее. Издевается? Да, скорее всего. Как я могу что-то изменить? Я не бог... - Попытаться-то можешь, - вздохнула Эйлин. Я покачал головой. - Не могу. Сила богов меня оставила... Я не могу оживить мертвых... Прости, Эллинэль. Она вздрогнула - я впервые назвал ее инквизиторским именем. И отступила назад, к брату. - А ты пробовал? - это уже напарник рыжей. - Нет. И не... - я осекся, ощущая, как поднимается во мне знакомое могущество. Власть творить и разрушать. Сила богов. Я вздохнул, закрыл глаза. И выпустил рвущуюся наружу силу. Я хотел только одного – вернуть утраченное. Спасти невинные жизни. Мысленно я рассмеялся над собой – убийца младенцев и женщин надеется на чудо. Ничего у меня не выйдет. Бессмысленно это все. - Не сомневайся, - шепнул кто-то сзади, положив руки мне на плечи. Я открыл глаза, чтобы увидеть яркий свет, растекающийся по площади. И центром этого света был я... И когда в мире больше ничего не осталось, кроме этого света, я понял, что еще мгновение, и мое смертное тело не выдержит этой Силы. Меня просто разорвет на части собственное могущество. Глава 10. Интерлюдия. Лускан Над Лусканом встало черное солнце. На красные пески Долины легла тень. Я прошел по опустевшим улицам, свернул на площадь. Сейчас день, и мертвые спокойно спят в ожидании ночи. А ночью... Ночью здесь все меняется. Улицы наполняются людьми. И тогда мне кажется, что Лускан все еще живет. - Он живет, - подтвердил мысли Ортас, мой брат и соратник. - Пусть не так, как прежде. Но живет... Я пожал плечами. Пусть так. Пусть даже такой псевдожизнью. Это лучше, чем быть засыпанным песком, забытым даже мертвыми. Так я считал раньше… Наш город. Наш Хозяин. Он держит нас в рабстве долгие годы. Наполняется жизнью за наш счет. Мертвых и проклятых. Но многих это устраивает. Мы просто не хотим умирать. Но даже мертвые обречены на смерть. Они истаивают, подобно облаку в небе. И Лускан нуждается в пополнении своей армии мертвецов. Поэтому иногда он просыпается, наш уснувший город. И тогда над Пустоземьем прокатывается Зов. Зов, идущий из сердца Долины. И тот, кто слышал этот зов, - все они шли в Лускан. Чтобы остаться здесь. Так было раньше. Но время не стоит на месте. И предатели, сбежавшие в Пустоземье, научились защищаться от Зова. И все меньше и меньше живых стало приходить в Лускан. Лишь самые глупые и безумные, одержимые жаждой знаний. Да те, кто случайно оказался у Долины. И город начал умирать. Тогда пришло наше время. Один за другим Долина стала выпускать нас в Пустоземье, дабы несли мы Слово живым. Дабы заманивали их в Лускан. И было так... И никто не мог уйти обратно. Пока однажды в Долину не пришел по собственной воле живой... За ним пришли другие, те, кто хотел поймать его, но сам попал в сети проклятого города. Они и сейчас живут здесь. В четырех минутах ходьбы от площади. Но он... Главная добыча, он сумел уйти от нас! Впервые за долгие годы живой сумел убраться из Лускана по собственной воле, пусть и защищаемый мертвыми. Тогда я и почувствовал – вот он, мой шанс! Моя последняя надежда... Два года мертвые защищали его от нас. Два года мы выжидали. И, наконец, свершилось... Я подошел к матово-стеклянному пьедесталу, на котором стоял памятник первому Императору, и посмотрел на собственное отражение. Стекло все искажает, показывает черные глаза. Какие они на самом деле? Я уже успел забыть. Отец любил повторять, что у меня глаза матери. Зеленые? Скорее всего, вот только вижу я совсем другое. Черные волосы коротко острижены, не по моде, зато не жарко. А вот нос отцовский, с едва заметной горбинкой. Ненавижу все, что напоминает о нем. Я быстро провел ладонью по пьедесталу, стирая отражение. - Он отпустил Клан, - сообщил Ортас. - И они больше не вернутся... Я кивнул. Право каждого живого - призвать на помощь своих предков. Они не могут отказать. Но мы нашли способ заставить его отказаться от этой помощи. - Все улажено, Моро, - брат улыбнулся. - Можешь положиться на моих людей... Я снова кивнул. Если он говорит, что все улажено - так оно и есть. Если и есть в этом городе хоть кто-то, на кого я могу положиться, это мой брат. - Помни, он нужен мне живым, Орт. Брат рассмеялся. - Я знаю, Моро. Он станет лучшим твоим солдатом. - Да будет так. Да низвергнется Тьма на тех, кто стоит на нашем пути! – даже когда город спит, я вынужден лгать. Нельзя допустить, чтобы город узнал о моих тайных помыслах. - Да будет так, - вторил мне Ортас. *** Через несколько дней или лет - время в Лускане давно остановилось - наши усилия принесли плоды. Беглец сдался. - Справедливости ради надо заметить, что он хорошо боролся, - пробормотал я, сидя в высоком кресле в кабинете. За окном безумный ветер закручивал красный песок по спирали. Гипнотизирующее зрелище. Я отвел глаза. - Не достаточно хорошо, Моро, - возразил мне Ортас. - Он все-таки сдался! И Инквизиция вновь оказалась беспомощна! - Инквизиция никогда ничего не могла нам противопоставить. - Я пожал плечами. - Один лишь раз. Да и то, с помощью Богов... - Император! - перебил меня секретарь, врываясь в кабинет. - Что? - спросил я, предчувствуя недоброе. Ко мне никогда не входили без приглашения, только в исключительных случаях. - Мой император, Инквизиция готовится к аутодафе. Глава 11. Над башнями Резиденции Святой Инквизиции лениво ползли облака. День выдался жарким, но в воздухе уже пахло приближающимся дождем. Люди без нужды старались не выходить из домов. И только дети, которым все было ни по чем, да Инквизиторы курсировали по городу. А через два дня хлынул дождь, каких давно не было над Инбургом. Город наконец очистился от зла, которое принес с собой я. Впрочем, я знал об этом по случайно подслушанным разговорам, потому что уже неделю сидел в одиночной камере с маленьким узким окошком под самым потолком. Конечно, запирать того, кто без пяти минут бог, было не очень разумно со стороны инквизиторов. Но в камере, по крайней мере, я был у них на виду. Медальон Нэйта, перешедший мне "по наследству", зарядили и вернули, настоятельно попросив больше не снимать. Но я бы такого и не сделал... Я скрипел зубами, вспоминая, как позорно сдался, впустил в себя Тьму... После того, как я чудесным образом излечил около трехсот человек, я вырубился. Пришел в себя уже в камере. Спустя несколько часов хмурый Браско в сопровождении трех незнакомых мне Инквизиторов сообщил, что я обвиняюсь в распространении ереси, служении Тьме и убийстве. Что через две недели, сразу после предварительного следствия, состоится суд, на котором решится моя участь. Потом мне вернули медальон Нэйта и ушли. А я на неделю остался в одиночестве, медленно сходя с ума. Дважды в день мне приносили еду, дважды в день под конвоем выводили из камеры. Днем еще было терпимо, солнечный свет, проникающий сквозь окошко, и медальон защищали меня. Но вот ночью... Ночью я чувствовал, как Долина пытается вторгнуться в меня, сломать. Я лежал на узкой кровати, моля всех богов дать мне сил дожить до утра. А еще через день за мной пришли. Меня заковали в цепи, вывели из камеры и в полном молчании провели по коридору к лестнице, ведущей вниз. Вот оно - святая святых Инквизиции, да пребудет она в святости. Подвалы, пыточные. Что ж, к этому все и шло. Страха не было, наверное, я просто устал бояться. Меня провели по холодному мрачному коридору, втолкнули в открытую дверь. После полумрака тюрьмы свет от факелов слепил меня. Охранникам было хорошо - в отличие от меня они прекрасно ориентировались в темноте. И свет тут зажгли лишь для меня, урода, посмевшего поднять руку на святой город Инквизиции. - Ты знаешь, как появилась Инквизиция? - спросили меня сзади. Я даже не попытался обернуться - меня всё еще держала стража, и все попытки пошевелиться не имели бы успеха. Я спокойно вздохнул. - Знаю. Из-за спины многозначительно хмыкнули. Я счел это за просьбу продолжать. Я закрыл глаза и тихо сказал: - Инквизицию создали для защиты от Долины те, кто выжил после Бегства. - Это у нас знали даже дети, я не сказал ничего, что не знал бы вопрошающий. - А потом с помощью богов Инквизиция запечатала выход из Долины, наложив запрет на вход туда для живых. Так появился второй Закон... Я открыл глаза. Факелы заставляли наши тени отплясывать на стенах неведомые живым танцы. Передо мной было пустое помещение, в центре которого стоял стол и два простых стула, друг напротив друга. И стол, и стулья были привинчены к полу. Больше ничего. - Хм... - ответили мне. - И что было дальше? Что было дальше с Инквизицией? Хороший вопрос. Как большинство живых, я не доверял представителям власти, коими были Инквизиторы. Как большинство, я подозревал, что Святая Инквизиция давно утратила свою святость, превратившись в организацию по уничтожению вольнодумства. Несколько лет назад по Пустоземью прокатилась волна трибуналов и аутодафе. Любой, кто когда-либо высказывал что-то против Инквизиции, отправлялся на костер. Тогда-то и была подорвана вера народы в святость Инквизиции. Впрочем, через некоторое время инквизиция объявила сожженных оправданными перед лицом богов, жестоко наказав тех, кто был повинен в аутодафе. Отношение народа к Инквизиции это не изменило... Также я считал, что в случае реальной опасности из Долины Инквизиция ничего не сможет предпринять. Так я полагал до того, как судьба свела меня с Защитниками Веры. Наемники Инквизиции показали мне, что Инквизиция, если и прогнила, то не до конца. Что в ней еще остались те, кто встанет плечом к плечу перед любой угрозой. Такие люди, как Браско, не отступят ни перед чем, чтобы защитить то, что им дорого. Теперь мое мнение об Инквизиции изменилось. Я видел ее изнутри. Я жил в Инбурге. Я знал, что в большинстве своем инквизиторы - обычные люди, коим богами была дарована сила. Сила исцелять, сила внушать, сила сделать все, что требовалось для защиты Инбурга и живых от Тьмы. Светлая сила богов. Сила, которая не могла нести в себе зла. Среди них тоже были ублюдки, но они есть везде. И, не смотря на всеобщее недоверие, инквизиция продолжала нести свет живым. В этом я убедился, пожив в городе. Те двое инквизиторов, что вступили со мной в схватку в разрушенном Храме, не хотели меня убивать, хотя могли с легкостью это сделать. За мной стояла Тьма, а им помогали Светлые боги. "Любая жизнь - бесценна", - сказал мне после Эстари, Инквизитор, чей облик и облик его напарницы так удивил меня. "Неважно чья - жизнь еретика или жизнь простого человека. Ты думал, что на костер отправляются все, кто был замечен в ереси? Не отвечай, я и так вижу - думал. Это не так. Костер ждет только тех, на ком действительно лежит рука Тьмы. Тех, кто сдался ей. А ты еще борешься..." Он говорил с такой убежденностью, с таким блеском в глазах, что ему невозможно было не поверить. И я поверил ему, как он верил в богов. Я верил до тех пор, пока меня не заперли в камере под землей и не предъявили обвинения. Тогда моя уверенность пошатнулась. Впрочем, я все равно был убежден, что на костер меня не отправят. И все же я побоялся озвучивать свои мысли, касаемые нынешнего устройства Инквизиции. За мной вообще нет привычки высказывать свои мысли первому встречному, тем более тому, кто стоял у меня за спиной. Я пожал плечами. - Не знаю. Я был спокоен и уверен - сила богов во мне была готова вырваться в любой момент. За дни, проведенные в одиночной камере, я научился кое-как обращаться с ней и контролировать. Я знал, что в случае чего я сумею дать отпор... И скрыться. Но думать об этом пока не хотелось. Меня усадили на стул, лицом к двери, и я, наконец, увидел своего собеседника. Это был мужчина лет сорока. Длинные светлые волосы закрывали левую половину лица. Маленькие, близко посаженные глазки неприязненно и с плохо скрываемой насмешкой смотрели на меня. Он был самоуверен, этот инквизитор. Но и я не собирался уступать. Я взглядом ответил на его вызов. Я знал, что в моих зрачках сейчас плясала сила богов, она дразнила, пугала и завораживала. Об этом мне рассказал Эстари, когда навестил меня в темнице. И сейчас я в открытую наслаждался своей уверенностью и своим могуществом. Инквизитор ничего не сможет мне сделать! Он подошел, навис надо мной. Я сделал попытку подняться, но меня грубо усадили на место. Я собрался было воспользоваться Силой, совсем маленькой ее частью, лишь для того, чтобы освободиться, но инквизитор опередил меня. Он положил руку мне на голову и улыбнулся. - Не стоит этого делать, отступник, - покачал он головой. - Здесь ты полностью в моей власти. В тот же миг мою голову разорвала на куски боль. Я взвыл, пытаясь выскользнуть из рук охранников, уйти от источника адской боли. Но мои попытки были обречены на поражение. На какое-то мгновение я потерял сознание, а когда снова смог открыть глаза, инквизитор уже сидел напротив. - Не волнуйся, - прошипел он, - я смогу сделать это и на расстоянии. Физический контакт вовсе необязателен... Я зло посмотрел на него, морщась от следов отступившей боли. Сила богов билась в груди, впрочем, не делая попыток вырваться. Я облокотился на стол в ожидании разговора. Меня привели сюда для допроса. Что ж, я скажу им все, что знаю... - Меня зовут Оттокар, - соизволил представиться инквизитор. - Я - Великий Инквизитор Инбурга. Мысленно я присвистнул от удивления. Великий Инквизитор! Это надо же! Я, оказывается, стал важной персоной, если допрашивать меня явился Член Святого Совета. А я-то полагал себя мелкой сошкой... Ха-ха! В другое время я бы загордился от такой "чести", но сейчас мне было не до шуток – инквизитор был настроен серьезно. - Назови себя, - сказал он. - Лэйн, - с трудом проговорил я. - Полностью. - Лэйнэр Мануэль Эко. К горлу подкатил комок. Имя Клана. И я - последний. Очередное напоминание... Инквизитор намеренно ударил меня по больному. Он знал обо мне все. Я опустил глаза, изучая взглядом едва заметную щербинку в поверхности стола. - Лэйнэр Мануэль Эко, - громко проговорил инквизитор, не давая мне ни минуты передышки, - клянешься ли ты во всем повиноваться Святой Инквизиции и правдиво отвечать на вопросы инквизиторов, выдать все, что знаешь о еретиках и ереси, и выполнить любое наложенное на тебя наказание? Я поднял взгляд, посмотрел на Оттокара. Клянусь ли я? Я грустно улыбнулся. У меня нет иного выбора. Я не успею даже воспользоваться Силой. Великий Инквизитор уничтожит меня куда раньше. Зато у меня есть шанс протянуть время и попытаться найти выход из этого положения. Я не отступаю, нет. Я просто на время сдаю позиции... - Клянусь, - кивнул я. Глава 11. Интерлюдия. Допрос Протокол допроса еретика и отступника Лэйнэра Мануэля Эко. Составлено в день пятый года 1698 от Великого Бегства Айзеком Эймером, секретарем Великой Святой Инквизиции, да пребудет Она в святости до конца сего мира... Мы, брат Айзек Эймер, монах ордена проповедников и секретарь Великой Святой Инквизиции, назначенный и уполномоченный Святым Советом, в день пятый года 1698 от Великого Бегства присутствовали на суде Святой Инквизиции в Инбурге, когда пред Главным Инквизитором сеньором Оттокаром предстал Лэйнэр Мануэль Эко, и когда он явился, ему сказали, что ввиду единогласия в его деле он должен сознаться и покаяться для облегчения совести. Тогда он спросил, в чем его обвиняют, на что ему была дана просьба о смиренном молчании, пока не будет дано ему позволения говорить. И он сказал, что согласен, и попросил их милость поскорей закончить его дело. Тогда его спросили, сколько и какого рода ему известно способов колдовства и вызывания духов и кто его им обучил. На что он ответил, что никто его не учил, и все, что он знает, он узнал самостоятельно. Что он умеет призывать Свет и светлых духов на защиту от Тьмы. Спрошенный, отчего светлые духи приходят ему на помощь, он отвечал, что не знает этого. Потом его спросили, знает ли он, чему именно он научился и для каких целей. Он ответил, что прекрасно знает это, и научился колдовству, чтобы защититься от Тьмы. На вопрос, отчего Тьма охотиться за ним, он ответил, что был в Долине и замолчал. Когда Главный Инквизитор Оттокар попросил его продолжить, он ответил, что вышел из долины невредимым, и после этого за ним начала охоту Тьма. На замечание сеньора Оттокара, что из Долины невозможно выйти, потому как тысячелетия назад был произнесен Второй Закон, он ответил, что ему все-таки удалось это сделать. Тогда Великий Инквизитор попросил его рассказывать дальше, и он сказал, что после этого поселился в Брайте, и прожил там два года, пока Князь Марсэль не нанял наемников, дабы убить его. Поэтому ему пришлось бежать, после чего он был пойман Старшим Инквизитором Браско и Защитниками Веры. На вопрос, почему Марсэль питает к нему смертельную вражду, ответил, что ему в качестве мести пришлось убить всю семью Князя, после того, как последний убил весь его Клан; месть, даже с убиением невинных, не является преступлением, так как не противоречит Младшему Закону. После он добавил, что первые наемники, которых купил Князь Марсэль, погибли в Долине, от второй команды он скрылся в лесах, а потом был схвачен отрядом Старшего Инквизитора Браско. Тогда его спросили, как звали его родителей, и он назвал их имена – Эван и Маргарита. Спрошенный, как сколько у него было братьев и сестер, он ответил, что один брат – Леффин - и одна сестра – Лисса. И когда его спросили, почему он отпустил свой Клан, который защищал его даже после смерти, он сказал, что в этом отпала надобность, и что Долина прекратила его преследовать. Тогда его спросили, почему он не призвал мертвых снова, когда ему понадобилась их помощь, и он ответил, что отпустил их навсегда, лишив себя возможности призвать их снова. Тогда у него поинтересовались, почему он не видит в темноте, и он сказал, что в этом виновата Долина, отнявшая у него способность, коей все живые обладают с рождения. После у него спросили, что он видел в Долине, и он сказал, что ничего, потому что не видит в темноте, а после добавил, что днем там безопасно. Далее спросили его, что случилось в Долине с наемниками, что пытались его убить, и он ответил, что не знает этого, и подозревает, что они погибли, и только один из них дошел до выхода из ущелья, где был убит обвиняемым, посчитавшим, что спасает наемника от Тьмы в посмертии. Затем у него спросили, признает ли он свою вину в убийстве невинных, колдовстве, попытке бегства, сопротивлении при аресте, отказе от веры в светлых богов и в разрушении Храма, и он сказал, что признает. На вопрос, признает ли он, что отдал пятнадцать детей из благородных семей Святого Города Инбурга Тьме, он ответил, что этого не делал. На справедливое замечание, что вопрос был не в том, делал ли он это, а в том, признает ли он это, он ответил, что не признает. Спрошенный, верит ли он в святость Инквизиции, он ответил, что верит. На вопрос, признает ли он, что пытался склонить Младшего Инквизитора Эллинель на сторону Тьмы, он сказал, что не признает. Тогда его спросили, хочет ли он поклясться в этом перед лицом светлых богов и представителей Святой Инквизиции, и он ответил, что хочет. Тогда он был предупрежден, что если он хочет сделать это лишь для того, чтобы избежать смертной казни, то будет сразу разоблачен и казнен со всей строгостью, более того, у суда есть свидетели, чьи показания противоречат словам подсудимого. Тогда ему было предложено добровольно признаться в совершенных им преступлениях, и видят боги, Великий Инквизитор сделал все, чтобы спасти отступника от ужасной участи на костре, но обвиняемый отрицательно покачал головой. После его спросили, верит ли он в реальность того, чему его учили другие колдуны, и он ответил: да. Тогда его спросили, какие подарки и награды получал он за свое колдовство, но он промолчал. Тогда его во второй раз, из любви к богам, попросили сказать правду о его злодеяниях, ибо сие необходимо для очищения его совести, но он отказался. И был задан ему в третий раз вопрос, признает ли он свою вину перед богами и живыми, и он растерялся, но отказал. Тогда ему было объявлено, что его дело было рассмотрено Великим Инквизитором Оттокаром, и тот вынес впечатление, что подсудимый говорит неправду, вследствие чего необходимо пытать его, на что обвиняемый закричал: «Хватит!» и, раскидав охрану, напал на Главного Инквизитора, после чего был избит до полусмерти, но это случилось по его вине, а не по нашей. Затем Главный Инквизитор сеньор Оттокар попросил остановить избиение и вызвать лекаря. После чего обвиняемый был связан и оставлен в комнате для допросов. В присутствии меня, Айзека Эймера (секретаря). __________________________________________________ Копирайты: положения допроса еретика взяты из книги Григулевича "Инквизиция". Глава 12. Дверь открылась. Я сидел на стуле, опустив голову на грудь, - инквизиторы пристегнули меня к спинке наручниками. Сил, чтобы поднять голову и посмотреть на вошедшего, у меня не было. Избитый до полусмерти, измученный допросом, я едва удерживался в сознании. - Доигрался? - укоризненно спросил Браско. Из всех лекарей, что работали на Инквизицию, Оттокар решил выбрать именно его. Почему?.. - Потому что я тебя знаю, - ответил Защитник Веры, потом вздохнул. - Хватит читать мои мысли... - шепнул я, но Браско не расслышал. - Ну, как дети, - устало проговорил наемник. - Один склонен к дешевым эффектам, второй ведется на них. Я не понял, о чем он говорит. И тут Браско щелкнул чем-то. Я зажмурился, когда искусственный свет резанул по глазам. Замечательно, тут есть электричество. Меня действительно провели, как ребенка. Браско обошел меня, встал сзади. - Попытайся расслабиться, - попросил он. Расслабиться? Издеваешься? Я бы рассмеялся, будь у меня на то силы. Он положил ладони мне на плечи, и от этого прикосновения я застонал сквозь плотно стиснутые зубы. Тело, каждая мышца, каждая клеточка, безумно болело. Если бы не наручники, я бы сполз на пол. Но через мгновение боль отступила, оставляя после себя только слабость. - Знаешь, можешь ненавидеть Оттокара сколько угодно, - начал Браско, когда я немного пришел в себя, - он действительно жесток. Он может доказать, что даже самый праведный монах из дальних монастырей - еретик, колдун и убийца. Для него это не проблема. Но одного ему не занимать - он всегда знает, когда следует остановиться. Он мог бы силой вытянуть из тебя признание и отправить на костер сегодня же, но он почувствовал, что дело нечисто. Что здесь произошло? Я поднял голову, щурясь на яркий свет. - Меня нашли даже здесь, - едва слышно сказал я. - Они нашли меня... Браско расстегнул наручники и удержал меня от падения. Меня трясло, и я ненавидел себя за эту слабость. - Идти ты, понятное дело не сможешь... - Смогу, - прорычал я, делая попытку подняться. - Ну, и дурак, - беззлобно огрызнулся наемник, отпуская меня. Встать я так и не сумел, ноги не держали. При попытке - просто повалился в руки Защитнику Веры и потерял сознание. Пришел в себя я уже в кровати. Из распахнутого настежь окна пахло дождем, а в комнату вползали предрассветные сумерки. За столом у окна двое наемников резались в карты, шепотом матерясь друг на друга. Я некоторое время наблюдал за ними, а потом спросил: - А если кто увидит? Один из них, сидевший спиной ко мне, не оборачиваясь, пожал плечами. - Ну и что? Карты охране не мешают, - и повернулся. Я попытался различить в сумерках их лица, но безуспешно. Да и какая разница, в принципе-то?.. Я закрыл глаза, чувствуя себя отдохнувшим, как никогда раньше. - Как самочувствие? - поинтересовался один из моих охранников. - Хорошее, - ответил я, не открывая глаз. Чувствовал я себя глупо - лежал и наслаждался давно забытым чувством спокойствия и безопасности. - Курить будешь? - спросили меня. Я кивнул, открыл глаза и сел на кровати. В комнате стало светлее - солнце поднималось над городом. За окном запели первые птицы. Дверь бесшумно отворилась. - Чего вам не спится? - зевнула Эйлин, входя в комнату и закрывая за собой дверь. Мне протянули пачку сигарет и зажигалку. Я прикурил и улыбнулся девушке. Великие боги, как же я давно ее не видел... Эллинэль улыбнулась в ответ и подошла к кровати. - Ты как? Я пожал плечами. - Нормально. Сколько я пролежал в "отключке"? - Два дня, - это еще мало, учитывая твое тогдашнее состояние... Она замолчала. Я курил, смотрел в окно на еще спящий Инбург. Совсем скоро улицы наполнятся спешащими по своим делам людьми, шумом, разговорами... Но пока город еще дремал, из последних сил цепляясь за отступающий сон... Через десять минут, когда охранники доиграли в карты и вышли, Эллинэль сказала, что через час придут Эстари и Ирия - инквизиторы, боровшиеся со мной в храме. - Они хотят, чтобы ты рассказал о допросе. - А что там рассказывать? - спросил я. - У вас же наверняка есть протокол... Младший Инквизитор кивнула. - Есть, но там много неясностей... Я принесу его чуть позже - тебе надо его подписать. - А мне-то зачем?! - удивился я. - Ты должен подтвердить, что все записанное в нем - правда. Это обычная процедура... - А если я откажусь? - В этом случае тебя посчитают повторно впавшим в ересь и отдадут в руки светской власти. А там один исход - костер... - Так меня оправдали? - поразился я. - Почему? - Оттокар хороший Инквизитор, - неопределенно сказала девушка. - Это он снял с тебя все обвинения и позволил Браско ходатайствовать об освобождении тебя из-под стражи. Не знаю, что произошло при допросе, что подтолкнуло Оттокара изменить решение сжечь тебя на костре, - а он этого хотел, более того, мог добиться, - но он тебя оправдал... - Ничего не понимаю, - пробормотал я, - по мне, так там произошло то, что могло только ускорить мою казнь... - Оттокар никогда не ошибается, - возразила девушка. Я фыркнул, - ну, конечно же!.. В комнату без стука вошел Браско. - Проснулись? - и, не дожидаясь нашего ответа, продолжил. - Спускайтесь завтракать... *** Во время завтрака пришли Инквизиторы. Рыжая Ирия с мрачным видом уселась на стул и попросила кофе. Эстари от завтрака отказался, выжидающе глядя на меня. Аппетит при появлении инквизиторов пропал, и я с отсутствующим видом ковырялся в тарелке. Наконец, Браско кивнул и встал из-за стола. - Пошли, покурим, - махнул он рукой. Я и Эстари одновременно поднялись. Ирия жестом сказала напарнику, что останется с Эллинель. Мы вышли на улицу. Я старался не смотреть на Эстари, чей облик по-прежнему был для меня неясным, расплывающимся. Мы прошли по освещенным солнцем улицам в полном молчании. Людей почти не было, а те, кто был, не обращали на инквизиторов никакого внимания. На инквизиторов, потому что я прекрасно замечал любопытные взгляды, которые бросали на меня украдкой редкие прохожие. На арестованного я не походил, на инквизитора тем более... Мне было интересно, куда мы идем, но нарушать неловкое молчание как-то не хотелось. - Здесь недалеко парк, - пояснил наемник, в очередной раз догадавшийся о моих мыслях. - Там нам никто не помешает. Я кивнул, про себя поморщившись о неумении скрывать мысли от Браско. Через пять минут мы уже сидели на скамье в парке, в тени огромного дерева. Напротив нас журчал фонтан - бронзовое морское чудовище с пастью полной острых клыков, - капли воды переливались на солнце всевозможными цветами. Эстари снял с себя инквизиторский медальон - восьмиконечную звезду - и положил на траву рядом со скамьей. Вокруг нас раскинулся едва заметный в солнечных лучах купол, аналогичный моему защитному Кругу. - Ну, приступим, - начал Инквизитор. Браско закурил, откинувшись на спинку. - Рассказывай, - сказал мне наемник. - Рассказывать нечего, - возразил я. - Утром за мной прислали охрану, которая отвела меня в подвалы. Там меня усадили перед Великим Инквизитором Оттокаром, не замедлившим продемонстрировать еретику и отступнику Лэйнэру Мануэлю Эко свою силу, дабы уберечь того от поспешных действий, в частности попытки бежать. А потом начался допрос... *** - В чем меня обвиняют? - спросил я. Ответ был мне известен, - убийство невинных, впадение в ересь, отступление от Света, и, как следствие, принятие Тьмы, попытка бегства от правосудия, уничтожения святого Храма, сопротивление при аресте, уничтожение сотрудников Святой Инквизиции, - но уточнить все же стоило. На всякий случай. - Вопросы здесь задаю я, - отрезал Оттокар. Я согласно склонил голову. - Тогда давайте побыстрее все закончим, - добавил я. - Мне еще хочется успеть на ужин для смертников, да и последнее желание хотелось бы придумать... Я откровенно хамил представителю высшей власти Инбурга, нарывался на неприятности. Но Оттокар пропустил мои слова мимо ушей. - Кто научил тебя колдовать? - спросил инквизитор. - Я сам, - ответил я. - По книгам... Выдавать наставника я не собирался. Не для того он меня обучал, чтобы я собственными руками отправил его на костер. - А у меня другая информация, - покачал головой Оттокар. - Не советую лгать... - А я не лгу, - отгрызнулся я. Я действительно просто не договаривал, скрывал часть правды. - По книгам я научился вызывать светлых духов, чтобы защититься от Тьмы, - пояснил я. - Зачем тебе надо было учиться колдовству? - Вы и так все знаете! - Будь любезен ответить на вопрос, - перебил меня инквизитор. - Я уже сказал, - чтобы защитить себя от Тьмы. - Почему она стала охотиться за тобой? - Я был в Долине... Я даже не договорил, но уже почувствовал, как вздрогнули охранники у меня за спиной, как быстро справились с желанием отдернуть удерживающие меня руки. Оттокар молча смотрел на меня, ожидая продолжения. Мои слова не произвели на него такого впечатления, как на стражу. - И что?.. - продолжил он. - И я вышел оттуда живым и невредимым, - ответил я. - Именно после этого меня попыталась достать Тьма... - Из Долины невозможно выйти. - А я вышел, - я пожал плечами. - И что было дальше? - Я поселился в Брайте, где прожил почти два года, потом на меня вышли наемники Марсэля, и мне пришлось срочно бежать. И когда мне удалось от них оторваться, я попался Браско и его людям... - Почему Князь Марсэль хотел тебя убить? - Хотел? - изумился я. - Он и сейчас хочет, просто, в виду моей недосягаемости, может только скрежетать зубами... Инквизитор побарабанил по столу пальцами. Я молча признался сам себе, что перегнул палку с хамством, и поспешно добавил: - Я убил всю его семью. Собственными руками я подписывал себе смертный приговор. Убийц Инквизиторы никогда не щадили. Ну, что ж, в принципе, я этого ожидал... - За что? - уточнил Оттокар. - Месть, - пояснил я. - Он перебил мой Клан. Согласно Младшему Закону я должен был отомстить, чтобы спасти свою семью от Тьмы. И я отомстил. Кровь за кровь. - И он купил наемников? - Да, - признал я. - Первые погибли в Долине, куда необдуманно бросились за мной. От следующих, как я уже сказал, я оторвался в лесах у Брайта. А потом Марсэль обратился в Инквизицию... - Как звали твоих родителей? Я шокировано посмотрел на инквизитора. С чего вдруг такой переход? - Эван и Маргарита, - пробормотал я, запутавшись. - Сколько у тебя было братьев и сестер? - Двое - брат и сестра. - И, не дожидаясь следующего вопроса, добавил, - Леффин и Лисса. - Почему ты отпустил свой Клан, если они защищали тебя? - Надобность отпала. За два месяца до моего бегства из Брайта Долина прекратила преследовать меня - мне перестали сниться кошмары, да и небо очистилось... И я решил, что все кончилось. - Почему, когда надобность в их помощи снова возникла, ты не призвал их на помощь? - Мне посоветовали отпустить их навсегда, - я опустил глаза, скрипнув зубами. Обычно я не слушал чужих советов, но тот человек - знакомый учителя - сказал, что не дело заставлять мертвых служить живым. И я послушался, загнав самого себя в смертельную ловушку. - Почему ты не видишь в темноте? - Не знаю. Это произошло, после того, как побывал в Долине. - Что ты видел в Долине? - Ничего. Инквизитор впервые за время допроса удивленно вскинул брови. - Я же не вижу в темноте. Думаю, причина в этом. К тому же днем там безопасно. - Что случилось с наемниками, которые отправились за тобой в Долину? - Не знаю. Я слышал только выстрелы. Следом за мной из Долины никто не вышел, поэтому я решил, что они мертвы. И еще один сумел добраться до ущелья из Долины. Я нашел его, безумного, почти на границе. - И что ты сделал? - Убил его, - сказал я, как само собой разумеющееся. - Пусть он был врагом, пусть хотел моей смерти, но нельзя отдавать живых Тьме. - Признаешь ли ты свою вину в убийстве невинных - семьи Князя Марсэля, в колдовстве, попытке бегства и сопротивлении властям, отказе от веры в богов и разрушении Храма? - Признаю, - вздохнул я. - Признаешь ли ты, что отдал Тьме пятнадцать детей из лучших семей Инбурга? - Я не делал этого, - возмущению моему не было предела - меня пытались обвинить в том, чего я не совершал. - Я не спрашиваю, делал ли ты это, я спрашиваю, признаешь ли ты свою вину в этом? - Не признаю, - отрезал я. - Ты не веришь в святость Инквизиции? - Разве я не должен в нее верить? - Я спрашиваю не о том, должен ли ты верить, а веришь ли ты в Ее святость? - А вы сами верите в это? - усмехнулся я. - Верю. - Ну, тогда я тоже верю. - Ты веришь, что я верю, но я спрашиваю не об этом, а о том, веришь ли ты сам этому? Моя голова начала медленно раскалываться. Начало допроса было обычным, но то, что началось сейчас, заставляло меня недоумевать. Я путался, растерянный, не понимал ничего. - Признаешь ли ты, что учил своему колдовству младшего Инквизитора Эллинель, переманивая ее на сторону Тьмы? - Не признаю. - Тогда не угодно ли тебе поклясться в этом? - Если я должен поклясться, я поклянусь. - Я спрашиваю не о том, должен ли ты давать клятву, а о том, хочешь ли ты это сделать? - Хочу. - Если ты собираешься дать клятву только для того, чтобы избежать костра, то твоя клятва меня не удовлетворит ни десять, ни сто, ни тысячи раз, ибо Тьма разрешает тебе давать любое количество клятв, совершенных в силу необходимости. Кроме того, у меня есть свидетельства, расходящиеся с твоими словами. И твои клятвы не спасут тебя от костра... Я закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. - Надоело? - спросил меня кто-то. Я открыл глаза и вздрогнул. Справа от Оттокара стоял человек в светлом плаще с низко надвинутым на голову капюшоном. - Могу помочь... Я отрицательно покачал головой, Оттокар расценил это как ответ на свой вопрос, задал следующий. Но я его уже не слышал. - Ну, Лэйн, хватит упрямиться. - Насмешливо сказал мне посланник Долины. - Неужели тебе действительно так хочется отправиться на костер? - Да, - твердо сказал я. Главное - не соглашаться ни на что. И повторил, - да. Оттокар еще что-то спросил, но смысл его слов перестал до меня доходить. Неужели ни Великий Инквизитор, ни охрана не видят этого человека? Неужели не слышат его вопросов?.. Я задрожал, уверенность уступила место страху. Тьма была совсем рядом, соблазняла меня свободой. - Ну, и чего ты добьешься своим сожжением? Подумаешь, станешь в глазах живых мучеником, которого сожгла Инквизиция. Но Сила богов уйдет в никуда. Или еще хуже - вырвется на свободу. И что тогда? Ты помнишь, что случилось в Храме? Сколько людей тогда погибло? Ты хочешь, чтобы все Пустоземье отправилось в преисподнюю из-за того, что тебе взбрело в голову обрести мученическую смерть на костре?.. - Нет, - возразил я. - Тогда пойдем со мной!.. В очередной раз становиться убийцей мне не хотелось. Нет, мне не снились мои жертвы, не обещали отомстить. Но само по себе убийство я не любил, прибегая к нему лишь в крайних случаях. Поэтому вероятность того, что моя смерть уничтожит все Пустоземье, пугала. Я запутался, не в силах принять единое решение. Согласиться на предложение вассала Долины, значило обречь себя на вечные муки в качестве слуги Тьмы. Не согласиться – сгореть на костре, забрав с собой попутно тринадцать миллионов живых. Ни то, ни другое меня не устраивало. - Нет, - неуверенно произнес я. А потом словно порвалась невидимая струна - инквизитор и посланник Тьмы заговорили одновременно, убеждая меня согласиться - каждый на свое. Слова сливались в один поток, обрушиваясь на меня. Я уже не дрожал, меня трясло от нервного перенапряжения, от невозможности понять, о чем говорят эти двое, от дикого страха, что я выберу не тот путь... Наконец, что-то во мне подорвалось, я вскочил, отбрасывая охрану и выпуская на свободу силу богов. Все что угодно, лишь бы заставить их замолчать! - Хватит! - заорал я. Посланник Тьмы исчез на мгновение раньше, чем мой удар достиг цели. Инквизитор устоял, словно и не заметил ревущего вокруг него потока свободной Силы. Стражников не зацепило, поэтому через мгновение я оказался на полу, не пытавшийся даже защититься от ударов, посыпавшихся на меня. От боли я окончательно потерял способность соображать. - Стоп! - скомандовал Оттокар. - Довольно. Усадите его. Меня рывком поставили на ноги, потом грубо швырнули на стул, заломили за спину руки. Краешком угасающего сознания я осознал, что на меня надевают наручники. - Пригласите сюда лекаря, - отдал приказ Великий Инквизитор. А потом я потерял сознание. *** - Когда я очнулся, никого не было, а затем пришел Браско... - Закончил я. Наемник протянул мне сигареты, и я закурил. Пальцы дрожали от нахлынувших воспоминаний. - А ты говоришь - нечего рассказывать, - хмыкнул Эстари. Я затянулся, откинулся на спинку, смотря на проплывающие над нами облака. Некоторое время мы молчали, думали каждый о своем. Я нервно курил, Браско крутил в руках пистолет, Эстари смотрел на фонтан. - А что там с детьми? - спросил я, нарушая молчание. Эстари не ответил, и я замолчал, принимая тот факт, что мне не положено знать об этом. Не положено, так не положено. Было б из-за чего переживать... Инквизитор заговорил так неожиданно, что я вздрогнул. - Несколько дней назад из города пропало пятнадцать детей разных возрастов. Все из благородных семей Инбурга. Вроде бы с утра только были в домах, а после обеда - как в воду канули. Их искали и добровольные отряды, и Инквизиция. Но бесполезно. Не осталось никаких следов. Никто не видел, чтобы они уходили из города... - Эстари замолчал, а потом продолжил. - Так как ты - единственный из тех, на ком лежит печать Тьмы, кто оставался на свободе в это время, то подозрение пало на тебя. - Естественно, - согласился я. - Этого следовало ожидать. Глава 12. Интерлюдия. Предатели. Когда Лэйн ударил силой богов, я едва успел перенестись. Ортас уже ждал в кабинете и, судя по количеству пустых кофейных чашек, ждал долго. - Ну? - нетерпеливо спросил он. - Как видишь, - отмахнулся я. - Он не собирается легко сдаваться. - Я всегда говорил, что план требует доработки, Моро, - порачал головой Орт. - План отличный, - скривился я. - Если бы Лэйн не вздумал сопротивляться, Лускан давно бы получил пополнение, а мы - шанс, которого давно ждем. - Кайлит скоро прибудет в Храм с детьми, - брат перевел разговор на другую тему. Я кивнул. Дети были запасным планом привлечения живых в Лускан. На случай, если затея с Лэйном провалится. - Ладно. Что с предателем? - С каким именно? - С инквизитором, - пояснил я. - Есть вести? - Пока нет, но через шесть дней он должен выйти на связь. - А наши?.. - я не договорил. - Затихли. Явно что-то затевают. О группе заговорщиков мне доложили около тридцати дней назад, но реальных сведений о них пока добыть не удавалось: ни имен, ни точных планов, как не старались мои люди. Видимо, плохо старались... Все, что я знал, - заговорщики хотят помешать мне, в частности - не дать Лэйну попасть в Лускан. На его жизнь уже покушались дважды, и, думаю, на этом не остановятся. Как и не прекратят попытки устранить меня. Я улыбнулся. Висп защищал меня лучше любой охраны, а в то время, когда он уходил на охоту, меня берег город. Каждый день, каждую минуту я чувствовал биение его сердца. Пока жив Лускан, буду жить и я. А с предателями мы разберемся, им недолго осталось наслаждаться закатом... Глава 13. Паук вскарабкался на мое плечо, острые когти оцарапали кожу. Я не шевелился, даже дышал осторожно, чтобы не спровоцировать металлическое чудовище. Паук спустился ниже, на грудь и развернулся в обратную сторону. - Не шевелись, - напомнил Браско. Инквизитор сидел на стуле напротив меня, я же полулежал в кресле. Великий Инквизитор Оттокар приказал заблокировать мои новоприобретенные способности, в надежде, что без них я не буду нужен посланникам Тьмы. Прибыв с совещания, Браско поставил на стол металлический кейс, объяснил, что к чему, потом поднял крышку, и я заглянул внутрь. На дне лежал, сложив длинные блестящие лапы, паук с инквизиторской звездой на черной спине. - Встать, - приказал Браско, и паук ожил. Зажглись темно-синие сетчатые глаза, на спине вспыхнул красным цветом камень. Браско подставил ладонь, и паук ловко запрыгнул на нее. Я обреченно вздохнул и расстегнул рубашку. Не было печали... Мне совершенно не хотелось носить на себе эту смертельно опасную штуку. Шаг не в ту сторону, и я буду мертв быстрее, чем смогу произнести хоть одно слово. Но инквизиторы выразились достаточно ясно - либо я одеваю блокиратор, либо меня убивают. Задача будет выполнена в любом случае - Моро я не достанусь. Инквизитор выпустил паука на подлокотник кресла и уселся напротив. А паук пополз выполнять задачу, для которой и был создан. Когда когти вонзились мне в грудь, я едва сдержал крик, только дернулся, вцепившись руками в подлокотники. В тот же миг ощутил, как сердце опутывает паутина, связывая с пауком. Я судорожно вдохнул, закрыл глаза, меня мелко трясло. - Неприятно, но так надо, - заметил Браско. "Неприятно". Великие близнецы, он даже представить себе не может, на сколько это ужасно, когда чувствуешь, что жизнь больше не принадлежит тебе. Когда сила, минуту назад разливающаяся по телу, исчезает, не оставив даже следа. Опустошение, вот что принес паук. Опустошение и гибель. *** Поезд петлял по стране четыре дня. Мы уехали из Инбурга вечером, за несколько часов до заката. Инквизиторам выделили целый вагон, и перепуганная их присутствием проводница ходила по вагону на цыпочках, боясь чем-то помешать представителям высшей власти. Ирия заняла отдельное купе, мы с Эстари - соседнее. Совет Инквизиции, да пребудет она в святости, принял решение переправить меня в один из дальних монастырей Защитников Веры, справедливо полагая, что там до меня будет сложно добраться, особенно с началом холодов. Браско уехал в столицу с Отцом Леонором, а в сопровождающие мне выделили Ирию и Эстари. Я лежал и смотрел на проносившиеся за окном желтые деревья, стук колес и мерное покачивание вагона усыпляли. Когда паук под рубашкой начинал шевелиться, устраиваясь поудобнее, я стискивал зубы и терпел. Есть не хотелось, поэтому всю дорогу я просто автоматически запихивал в себя еду, понимая, что в противном случае свалюсь без сил. Часто выходил в тамбур курить. Дверь в соседний вагон была заперта, чтобы не дать мне скрыться - даже с блокиратором мне не доверяли. Изредка поезд останавливался на станциях, и я смотрел, как спешат по своим делам обычные люди, те, кому повезло не оказаться зажатыми между Инквизицией, да пребудет она в святости, и тьмой из Долины. При переезде через границы земель Кланов поезд обыскивали таможенники. Впрочем, у нас в вагоне они не задерживались, сосредоточившись на остальном поезде. Один раз из поезда под конвоем вывели женщину с захлебывающимся плачем ребенком лет трех. Таможенник, выходивший последним, осторожно нес черную сумку. - Они должны умереть, - зло крикнула женщина, оглянувшись на поезд. - Должны! Инквизиция - бич нашей страны! Диктаторы и убийцы! И она плюнула в нашу сторону. Таможенник толкнул ее в спину, уводя с перрона. Ирия грустно покачала головой и ушла к себе в купе, а я стоял у окна до тех пор, пока поезд не отъехал от станции. Я скучал по нормальному общению - Ирия и Эстари общались друг с другом, игнорируя меня. Килиан, наша проводница, принимала меня за инквизитора и при любом удобном случае старалась держаться на почтительном расстоянии. Так что к исходу четвертого дня я был готов завыть, но, к счастью, поезд прибыл к месту назначения. Мы сошли посреди леса в такой невероятной глуши, что у станции не оказалось даже названия - буквы на указателе выцвели. Эстари ушел договариваться на счет автомобиля. Он, конечно, имел право конфисковать в пользу Инквизиции, да пребудет она в святости, любую технику, но инквизитор предпочел решить дело миром. Пока его не было, Ирия принялась чистить пистолет, усевшись на низкую скамью, а я огляделся. В десяти метрах от станции уходила в лес дорога. Хотя "дорога" - сильно сказано. Это были две протоптанные тропинки, в которых смутно угадывались колеи. Где-то в лесу верещали птицы, из чащи на дорогу выскочила полосатая кошка и скрылась в противоположных кустах. Ветер шуршал облетевшими листьями. Было облачно, темные тучи висели над станцией, грозясь пролиться дождем. Я поежился и поплотнее закутался в плащ. Вскоре пришел Эстари и махнул: "Поехали!". За станцией нас ждал темно-зеленый внедорожник. *** Эстари согласился остановиться, лишь когда окончательно стемнело, - он не хотел терять ни минуты. Я вышел, разминая затекшие ноги, огляделся. Мы стояли у гостиницы в маленьком городке, название которого я не запомнил. Одном из немногих, разбросанных по всему Пустоземью после Великого Бегства. Бегство – это прошлое, которое каждый день на протяжении многих лет преследовало каждого живого. Мы знали о зле, таящемся в Долине - еще жив был во многих из нас страх наших предков, которые едва спаслись оттуда. Никто не осмеливался туда сунуться... Кроме меня. Я уже сотни раз успел пожалеть, что не сдался наемникам Марсэля. И мне бы сейчас пойти на верную смерть - сдаться желавшему кровной мести Князю... Но умом я понимал, что это уже ничего не изменит. Из-за меня тьма вырвалась на свободу и теперь бродит по Пустоземью. Раньше она совершала только редкие вылазки - раз в несколько лет. Теперь слуги тьмы бродили повсюду. Я дал им карт-бланш. Радует только одно - у Долины есть конкретная цель: заполучить меня, больше никто ей не нужен. Эстари отказался снимать комнаты, заявив, что мы заехали только поужинать, и что желающие могут отлично выспаться в машине. Ирия при этом посмотрела на меня так, словно это я был виноват. Эстари устало покачал головой и пошел внутрь. Не доходя до дверей, он пропустил меня вперед и остановился, дожидаясь напарницу. - Чего ты к нему цепляешься? - шепотом поинтересовался Эстари. - Я не цепляюсь, - вполголоса огрызнулась Ирия. - Я просто не понимаю, почему Оттокар оставил его в живых! - Если оставил - значит так надо. Рыжая нахмурилась. - С тобой бесполезно спорить, Эст. - Он тебе просто не нравится, согласись? – прошептал инквизитор. Больше ждать было нельзя, это выглядело бы подозрительным, поэтому я вошел внутрь, так и не услышав ответ рыжей. На первом этаже был бар, редкие посетители пили коктейли, кое-кто ужинал, играла музыка. Я шагнул вперед, в свет, вокруг воцарилась тишина. Даже музыка перестала играть. Все смотрели на меня с ужасом. Я подавил невольное желание отступить на шаг назад, а потом понял, что они увидели. Инквизиторский медальон поверх рубашки. Восьмиконечная звезда, тускло светившаяся в полумраке. Меня просто приняли за инквизитора. Я облегченно выдохнул и пошел к ближайшему столику. Следом за мной вошли Эстари и Ирия, едва слышно о чем-то переговаривающиеся, направились туда же. Неуютно чувствуя себя в сопровождении двух инквизиторов, я сел на стул. - ...и пусть убирается туда, откуда он пришел - в Долину! - злым шепотом прошипела Ирия, идущая на шаг сзади напарника. Эстари дернулся, развернулся и что-то ответил. Ирия поджала губы, сдерживая язвительный ответ. После этого они оба подошли и сели рядом со мной. - Чего сидишь? - как ни в чем не бывало, сказал мне инквизитор. - Заказывай. *** После ужина Эстари вытащил карту, показал нам путь до монастыря. Я и Ирия, объединившие на короткое время усилия, уговорили его снять одну комнату до утра. Хотелось просто хотя бы полчаса полежать на нормальной кровати. Эстари раздраженно махнул рукой и согласился. Так что всего через десять минут мы втроем сидели в небольшой комнатушке, предназначенной для одного человека. Чуть погодя Эстари и Ирия вышли, оставив меня в одиночестве. Время уже приближалось к полуночи, когда я понял, что уснуть все-таки не смогу. Я решил воспользоваться минутами свободы, чтобы покурить внизу, в общем зале. Я вышел в коридор и почти сразу остановился. Впереди, почти за углом, скрытые в полумраке, стояли две фигуры. Я бы не обратил на них внимания, если бы не голос одной из них... Тот самый голос, который говорил со мной во сне и чуть было не утянул за собой. Тот самый, чей обладатель навещал меня в Инбурге в первую ночь. Девушка из Долины. - Они точно не подозревают о ловушке? - спросила она. В ответ издали неопределенный смешок, дескать, разумеется! - Тогда на том самом месте. Все уже приготовлено. Дело за малым - заманить их туда. Да, - сказала она, жестом останавливая собеседника, - знаю, что это единственная дорога, и у них не будет выбора... Он нужен Моро! - я вздрогнул, спрятался в тени. - Не подведи его!!.. Я не стал дожидаться ответа инквизитора, и отступил в комнату, прикрыв дверь. Бежать! Я опрометью кинулся к окну, но тут же замер. Если один из Инквизиторов - предатель, то второй - не при чем. И, сбегая, я стану причиной его гибели! Как же было просто, когда мне приходилось отвечать только за свою жизнь!! Я оперся руками о подоконник. Нет, я не сбегу. Мне надоело бегать, скрываться... Если этот Моро хочет меня получить, ему придется постараться - легко я не дамся. Дверь за моей спиной распахнулась. На пороге стояли оба инквизитора. - Поехали, - кивнул Эстари. *** Время шло. Мы ехали уже два часа, и я все еще не мог угадать, кто из двоих инквизиторов - предатель. Я пробовал прикинуть рост фигуры, но Эстари и Ирия были примерно одного роста, а телосложение в полумраке я не разглядел. Эстари, сидевший за рулем, вздохнул. - Все, Ирия, теперь ты. Автомобиль остановился, мы вышли. Ирия села на место Эста, я пересел вперед. Инквизитор улегся сзади. Вот оно! - понял я. Ирия знала, что напарник, и без этого долго сидевший за рулем, долго не протянет и ляжет спать. Значит, именно она должна привести меня в ловушку! Наконец-то все стало предельно ясным. Я отвернулся к окну, принявшись плести заклинание. Через полчаса я уже в нетерпении косился на Ирию. Рыжая спокойно вела машину, прекрасно ориентируясь в темноте. Для меня же тьма за стеклом оставалась такой же непроницаемой, как всегда. Боги дали мне силу, но не зрение. На стекло упали первые капли, и скоро по крыше забарабанил дождь. Ирия включила дворники и поддала газу. Я хотел было заметить, что по мокрой дороге велик шанс, что мы улетим в кювет, но сдержался. Инквизитор не обратит внимания на мои слова. Тут она остановилась. Я вопросительно посмотрел на нее. - Дерево, - пояснила она, включила фары, освещая дорогу. - Скорее всего молния... Я пожал плечами, повторяя про себя заклинание. - Что делать будем? - как можно спокойнее поинтересовался я. - Тут есть еще дорога... Либо, - она повернулась ко мне, смерив холодным взглядом, - кто-то может попытаться освободить нам дорогу. Предложение было здравым. Я прислушался к себе. Пусто. Сила богов не отзывалась. Я мог попробовать придумать заклинание, но в этом случае я оказывался беспомощным перед опасностью. К тому же всего одно заклинание лишало меня сил на пол дня. - Едем другой, - сквозь зубы процедил я. Ирия хмыкнула и завела мотор. Потом сдала назад - до развилки, которую я заметил только при включенных фарах. - Не нравится мне этот лес, парень, - покачала головой рыжая, выключая свет, очевидно она тоже нервничала, раз решила заговорить со мной. - Ладно, поедем быстрее. Не хочу тут задерживаться. И мы рванули. Ирия могла дать фору Эстари, так быстро мы ехали. Девушка резко свернула с дороги в лес. Меня треснуло головой о боковое стекло. Я было хотел выругаться, но позади нас на дорогу рухнуло дерево. Я судорожно вздохнул. Ирия вцепилась в руль так, что костяшки пальцев у нее побелели. Она напряженно смотрела в темноту. Неожиданно девушка ударила по тормозам, и я пожалел, что не пристегнулся, не желая ограничивать себя в движениях, - меня бросило на стекло. Мы перевернулись на крышу, прокатились несколько метров и остановились. Ирия с трудом открыла свою дверь и вывалилась наружу. Я попытался последовать ее примеру, но руки дрожали. В полной темноте я никак не мог нащупать ручку. Разбитая голова дико болела. Тут дверь распахнулась, и меня буквально вытащили наружу. В глаза мне посветили фонариком, я зажмурился. - Где Ирия? - поинтересовался знакомый голос. Эстари. Я приоткрыл глаза, в слепящем свете рассматривая инквизитора. - Я не знаю, - ответил я, оглядываясь в поисках предательницы. - Ладно. Пошли! - Куда? - Хочешь попасть в лапы слуг тьмы? - насмешливо спросил Эст. Я кивнул. Инквизитор прав. Надо уходить, пока до меня не добралась Ирия. Ее не было видно рядом, но я видел, что она выжила при аварии. Значит, она где-то неподалеку. Может быть, ранена, поэтому ей понадобится время, чтобы прийти в себя. Мы можем выиграть время и оторваться. Некоторое время мы шли по лесу. Мысли у меня разбегались. Тени, отбрасываемые нами в свете фонарика, сделались гуще, но я списал это на разбитую голову. - Погоди, - проговорил я, прислоняясь к дереву. - Дай передохнуть. - Некогда ждать! - огрызнулся Эстари. - Надо спешить, иначе они уйдут без нас. - Кто? - удивился я. - Защитники Веры? - Защитники? - инквизитор удивился не меньше меня, но тут же рассеянно согласился. - Да, конечно, Защитники... Пошли. И он потащил меня по лесу. Дождь уже лил как из ведра. Ветер хлестал деревья. В какой-то момент Эстари отпустил меня, и я немного отстал. Кровь застыла у меня в жилах, когда я увидел, как в свете фонаря вокруг инквизитора, постоянно менявшего облик то на человека, то на зверя, кружатся тени. Тени без хозяев. Волосы у меня на затылке зашевелились. Я замедлил шаг, и одна из теней метнулась ко мне. Я отшатнулся в сторону, Эстари обернулся и подошел ко мне. - Чего отстаешь? Сказать? Промолчать? Вот ведь выбор! Эстари все спишет на усталость, заявит, что мне померещилось... Медальон Нэйта раскалился, обжигая грудь, предупреждал об опасности. Я отступил на шаг от инквизитора. Жар уменьшился, это значит... Эстари усмехнулся. - Понял, наконец? Я отступил, но его рука вцепилась мне в левое плечо, раздирая кожу изогнутыми когтями. Откуда они у него? Облик инквизитора снова сменился. - Куда собрался? Тебя хочет видеть Моро. - Моро? - я нашел в себе силы задать вопрос. - Скоро ты его увидишь. Он поможет тебе, Лэйн. Тебе больше не придется убегать. Ты больше ничего не будешь бояться. Я попытался освободиться, но Тьма, спящая до сего момента, всколыхнулась во мне. - Иди с ним, - услышал я безмолвный приказ. Я шагнул навстречу инквизитору, - за этим голосом можно и во Тьму! Медальон раскалился, но я не чувствовал боли. Эстари покачнулся и рухнул мне под ноги. Фонарик вывалился из его руки. Я вздрогнул, приходя в себя, и ошалело посмотрел в темноту - фонарик моментально утонул в грязи. Прямо над инквизитором стояла его напарница. - Чего стоишь? - огрызнулась рыжая. - Ты его убила? - Его не так-то просто убить! Бежим, хватит стоять столбом! Но меня уже не держали ноги. Я устало опустился на землю, рядом с Эстари. Лучше уж к Моро, чем снова бежать по этому лесу в темноте. Это самоубийство. Дождь не собирался заканчиваться. Грязь вокруг нас стала превращаться в болото. - С ума сошел? - зашипела мне в ухо рыжая. - Это самоубийство, - повторил я. - Самоубийство оставаться здесь! - Я не вижу в темноте, Ирия, - вздохнул я. - Браско не сказал? Инквизитор некоторое время молчала, а потом дотронулась до здорового плеча. - Давай руку, я тебя выведу. Я покачал головой. Меня трясло от холода, сознание мутилось. Могу ли я ей доверять? После Эстари я уже ни в чем не был уверен. - Это бессмысленно. Я буду тормозить тебя. Одна ты спасешься, а со мной... - Не мели чепухи! - перебила она. - Я обещала Браско защитить тебя и вывести к Защитникам Веры, и я это сделаю. - Эст тоже обещал, - процедил я сквозь зубы. Рыжая показала неприличный жест, и силой заставила меня встать. Да она сама едва на ногах стоит, пришло мне в голову. Но Ирия уверенно повела меня от лежавшего на земле Эстари. Время потеряло значения. Я не представлял, сколько мы прошли и смогли ли оторваться. Преследовали ли нас? Не знаю. Возможно, что и нет. Иногда казалось, что Ирия сама не представляет, куда мы идем. Возможно, что прямо в лапы врагу. Мы шли молча, пока рыжая не нарушило молчание. - С Эстари мы потом разберемся, - пообещала она. - Да неужели? - ответила темнота вокруг нас голосом ее напарника. Мы остановились. Я смотрел вперед, но ничего не мог разглядеть, лишь слышал неясный шелест. Ирия вытащила оружие, закрыла меня спиной, а потом, увидев что-то в темноте, кинулась туда. Я остался один, медальон горел, предупреждая, что враг рядом. Если бы я мог видеть в темноте! - Попался! - прорычал инквизитор, подходя сзади. Я вслепую ударил, повалив Эстари на землю. Сердце стучало в ушах. Я дрался не на жизнь, а на смерть. Я не хотел даваться живым. Отчаяние загнанного в ловушку зверя охватило меня. Но я проигрывал - Эстари был сильнее. Ирия что-то крикнула в темноте, и инквизитора, прижавшего меня к земле, отшвырнуло прочь. Мимо меня пронеслась неясная фигура, от которой исходило бледное сияние, накинулось на лежащего на земле Эстари. Ирия, понял я. Она сменила облик. Но Эстари тоже не собирался сдаваться, и вскоре между двумя сияющими зверьми завязалась битва. Удары когтями и укусы слились в беспорядочное мельтешение, нельзя было разобрать, где Ирия, а где предатель. Я поднялся. Надо действовать, пока Эст снова до меня не добрался, надо помочь Ирии. И закрыл глаза, отрешаясь от всего. - Какая мелочь - всего лишь шаг, А я опять завис над краем, Ждут за спиною злобный враг Да тысячи голодных тварей. Но я опять, закрыв глаза, О помощи к Тебе взываю: Пусть потемнеют небеса И Тьму тот час же разметают. Пусть будет так, пусть грянет гром, Свет вспыхнет, тот, что был сокрытым, Я заплачу за все потом, Сейчас же - встаньте на защиту... Левой рукой я вытащил нож, который при прощании мне отдал Браско, и вонзил в ладонь. Кровь потекла на землю, смешиваясь с водой и грязью. Но меня это не волновало. Я сложил пальцы окровавленной руки в знак. - Я проливаю эту кровь, Как знак цены и в честь свободы, А вы восстаньте ночью вновь, Спуститесь снова с небосвода... Я договорил и разжал сложенные пальцы, прислонился спиной к дереву. В лесу стало светло как днем. Я услышал, как вскрикнула Ирия, и как Эстари взревел: "Не дайте им уйти!" Я почувствовал, как вокруг лодыжек и запястий обвились тугие веревки, они впились, раздирая кожу до крови. Я дернулся, но едва не вывихнул предплечья. Вокруг горла обвилась цепь, притянула к дереву. В глазах у меня потемнело. Я попался. Горла коснулся металл, и, оставляя рану на шее, кто-то перерезал стягивающую горло цепь. Дышать стало легче. Воздух хлынул в горло. Я упал на бок, судорожно дыша. - Пошли! - прошептала Ирия, тряся меня за плечо. - Ну что же ты?.. Она пыталась поднять меня, я с трудом сел. - Где Эстари? - мне показалось, что я сказал эти слова громко, но на самом деле я едва шептал. - Не знаю. Пошли. Я встал с помощью рыжей. - Погоди, - остановил я ее, сложил пальцы во второй знак. Заклинание, которое я сказал, еще не было завершено. Едва я выпустил силу, как из света, заливавшего лес, появились амиамы. Один из них указал направление, куда нам следовало уходить. Пока я старался не потерять сознание, Ирия кивком поблагодарила союзников и шепотом произнесла молитву богам-близнецам. - Идем, - проговорил я. Мы уходили с поля боя, где амиамы сцепились с порождениями Тьмы, которых призвал Эстари. Свет постепенно гас - заклинание теряло силу. Мы шли из последних сил в темноте, под проливным дождем, когда из-за деревьев выскочил сияющий зверь. Он налетел на меня, подмял под себя, не давая шевельнуться. Я увидел налитые кровью глаза и огромные клыки. Когти разодрали куртку, и я закричал от боли, не в силах сдерживаться. За рычанием зверя я почти не услышал выстрела. Неожиданно стало легче дышать, я открыл глаза и увидел, что Эстари лежит в паре шагов от меня. В наступившей тишине стало слышно, как стучит по кронам деревьев дождь. Где-то слева раздался волчий вой. Ко мне подскочила Ирия, помогла встать, не выпуская из рук пистолета. - Уходи, - скомандовала она. – Не спорь. Уходи немедленно. Скоро он очнется, а я не сумею слишком долго его сдерживать. Он сильнее меня. Уходи. – И, видя, что я собираюсь протестовать, заорала. – Ну же! Уходи, быстро! Она подтолкнула меня в спину, и мне ничего не оставалось, кроме как выполнить ее приказ. В таком состоянии я мог только помешать ей, но никак не помочь… *** Я бежал сквозь дождь и темноту, не разбирая дороги. Пару раз падал, споткнувшись о корни деревьев, но поднимался и снова бежал. Меня трясло от холода, потери крови и пережитого ужаса, но я не останавливался. Это был безумный бег, позже я вообще не мог вспомнить, куда я бежал. Меня гнали страх и волчий вой, звучащий позади, догоняющий, наступающий на пятки. Не знаю, на сколько меня хватило, время перестало существовать, но в какой-то момент я почувствовал, что выдохся. Сил почти не осталось, но я по инерции шел вперед, пошатываясь. Перед глазами стояла мутная пелена. А потом все закончилось - стремительно приблизилась мокрая земля, и я потерял сознание. Когда я очнулся было раннее утро. В лицо впивались опавшие еловые иголки, мелкие камешки. Я слабо пошевелился. Голова раскалывалась на части, а от продолжительного лежания на мокрой холодной земле меня знобило. Видимо, поднялась температура. Я сел, откинувшись спиной на ствол дерева. Надо было решить, что делать дальше. Судя по тому, что я все еще свободен, Эстари до меня не добрался. Этому можно было даже порадоваться, не будь я в таком ужасном состоянии. Ладно, что мы имеем на сегодняшний момент? Мне удалось оторваться от погони - это раз. Отсюда вывод - Эстари понятия не имеет, где я нахожусь. С другой стороны, я этого тоже не знаю. Ночью я бежал на ощупь, поэтому мог быть сейчас где угодно. Значит первым делом надо выйти из леса, отлежаться и выяснить, что это за местность. Главное, не выскочить в лапы к инквизиторам, после ночного происшествия я потерял к ним всякое доверие. Второе - Ирия. Я не знал, осталась ли она жива, что с ней. Значит надо выяснить и это, а потом по мере возможностей отыскать девушку. Приоритеты расставлены. Вперед! Впрочем, сказать оказалось легче, чем сделать. Ноги подкашивались, зубы стучали от холода, изодранные в кровь руки саднили, а раны на груди и плече горели огнем. Дыхание было горячим, но я продолжал мерзнуть. Каждые десять минут я останавливался и отдыхал. К концу второго часа блужданий начало казаться, что я хожу кругами. Но в тот момент меня не сильно взволновал этот факт, из-за сильной слабости я шел, большей частью глядя себе под ноги. А еще через какое-то время я вышел к озеру. Легкий ветер гнал к песчаному берегу волны, едва слышно шелестела трава. Блики от солнца на воде слепили глаза. Я, шатаясь, побрел к озеру. Ноги увязали в песке, я оступился, но удержался на ногах. Пот стекал по моему лбу, ужасно хотелось есть, а еще больше - пить. Я рухнул на колени у самой воды, но напиться не успел, сзади раздался щелчок передергиваемого затвора. С быстротой, которой сам от себя не ожидал, я вскочил на ноги и обернулся. Из леса выходили люди в черных дорожных плащах. Они шли полукругом, так что о побеге нечего было и думать. Я отступил назад, в воду, потом сделал еще несколько шагов. Вода была обжигающе холодной, я мысленно взвыл, но отступил еще на шаг. Стоя по колено в воде, я смотрел на приближающихся и думал: "Что дальше?". Вспомнилось, что мертвые боятся воды. А если они живые? Не имеет значения, никому нельзя верить. - А ну, стой! - скомандовавший, не опуская автомата, который держал в левой руке, правой откинул капюшон. У него были резкие черты лица и густая черная борода. Под его взглядом я отступил еще, вода доходила уже до пояса. Кто-то на берегу выругался, и прицелился. Грянул выстрел, меня толкнуло в плечо, по телу разлилась боль, я опустил взгляд и увидел, как по рубашке растекается красное пятно. Как же я устал, с невероятным спокойствием подумалось мне. Ноги подогнулись, и я с головой погрузился в ледяную воду. Вот и все, решил я и с облегчением закрыл глаза. Глава 14. Я сидел на ступеньках, ведущих на веранду трехэтажного дома, и курил, держа сигарету левой рукой. Правая была прикована наручниками к перилам. Молчаливый охранник стоял за моей спиной, контролируя каждое движение. С моей точки зрения это было излишним, не в моем состоянии бегать по незнакомой местности, особенно когда в трехстах метрах монастырь Защитников Веры. Над полем, справа от нас, висела скрывшая солнце туча. Еще несколько ползли со стороны полуночи. Я поежился от ветра, подувшего со стороны едва заметных в дымке гор, покрытых снегом. Я вырос на юге, где снег был редкостью, и здесь, в дальнем монастыре, почти на границе с горами Тарлунь, мне казалось, что зима уже наступила, хотя защитники веры утверждали, что до нее еще далеко. После того, как я потерял сознание, Защитники Веры отвезли меня в монастырь, где привел в чувство тамошний лекарь. А потом "выселили" за пределы, в этот дом. Здесь считалось, что чужаки изначально несут в себе зло, которое может навредить храму. Большую часть времени я проводил взаперти под охраной – один защитник веры все время находился внутри комнаты, второй – в коридоре. - Что он вообще делает внизу? – рявкнули сзади, я вздрогнул от неожиданности. - Ну… - пробормотал я, пытаясь придумать ответ. Мне запретили вставать с кровати, еще, по меньшей мере, четыре дня, но я, провалявшись пятеро суток, не выдержал и попросил разрешения спуститься вниз. - Покурить захотелось, - пробурчал я, не оборачиваясь, и затянулся. - После докуришь, - возразил мне собеседник, и на мне плечо легла рука. – Иди в дом, Этьен пришел. Я поморщился от боли и бросил сигарету в лужу у лестницы. Охранник отстегнул меня от перил, защелкнул наручник на левом запястье. Я встал, пошел в дом мимо начальника службы охраны, следом за мной в комнату вошел Этьен – единственный лекарь в обители, парень лет на пять младше меня. Светловолосый и голубоглазый, с мягкими чертами лица. Он всегда говорил спокойно, не кричал, а если и вступал в спор с моими охранниками, то говорил твердо, тоном, не терпящим возражений. И его слушались. Как иначе, это же лекарь. - Садись, - попросил он, кидая плащ на стол. Я уселся на деревянный стул, лекарь встал сзади, как Браско в памятный день допроса. В глазах поплыли темные пятна, плечи обожгло огнем. Я стиснул зубы, всеми силами стараясь скрыть самочувствие. - Лежать тебе надо, - укоризненно заметил Этьен. - Надоело, - схамил я, сквозь стиснутые зубы. - Жизнь дороже, - возразил лекарь. - Я жив. - Это пока… Я покосился на него через плечо, стало значительно легче, боль утихла. Этьен убрал руки и отошел к дивану, стоящему напротив меня. Место лекаря за спиной занял охранник. - Твои дела плохи, - заметил лекарь, откидываясь на спинку дивана и складывая руки на груди. – Вчера в монастырь пришел Эстари. Он сказал, что Ирия мертва, и что убил ее ты. - Что? – от изумления я больше ничего не мог произнести. - Утром отряд ушел на поиски тела инквизитора, если ее действительно найдут, и слова Эстари Мэтьюза подтвердятся, тебя ждет казнь. Я сидел, уставившись в стену позади лекаря, и молчал. В голове крутилась только одна мысль: «Как же так?» Почему Ирия погибла, а предатель остался жив? Ясно ведь, что моим словам теперь веры нет, ведь Старший инквизитор Эстари утверждает обратное. В наступившей тишине отчетливо было слышно, как по подоконнику снаружи забарабанил дождь, в такт ему тикали часы на стене. Перед моими глазами отчетливо встала картина: Ирия в облике зверя стоит между мной и Эстари, давая время скрыться. «Я обещала Браско защищать тебя…». - Я не убивал ее, - медленно произнес я, когда тишина стала невыносимой. – Это сделал Эстари. - Инквизиция разберется, - пообещал Этьен и встал с дивана. – Я все-таки советую тебе не вставать еще пару дней, хотя бы до приезда представителей святой инквизиции… Кстати, чуть не забыл. Ты же просил книгу про Великое Бегство? Этьен поднял плащ, достал из кармана небольшую книгу, подошел и протянул мне. Скованными руками я принял ее, положил на колени. Кожаный переплет, золотым тиснением на обложке – инквизиторская звезда. Я не мог думать ни о чем, кроме Ирии, просто тупо смотрел на звезду. Этьен уже собирался выходить, когда я спохватился. - Благодарю. Лекарь кивнул и вышел под дождь, а меня отконвоировали наверх, в комнату. *** Я лежал на кровати, закинув руки за голову, и смотрел в потолок. За окном грохотал гром, капли глухо стучали по стеклу. Свеча в закопченном подсвечнике разгоняла сумрак в комнате. Охранник сидел в кресле у стола и смотрел в окно. Чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей об Эстари, я принялся читать книгу, принесенную Этьеном. «115 год от Великого Бегства. Запись сделана инквизитором Шарди эль Кауди. Я расскажу вам о Великом Бегстве, чтобы история эта не была потеряна в веках. Расскажу так, как когда-то рассказали мне. Как все было на самом деле - никому не известно, те, кто мог рассказать, давно уже в стране мертвых. Но это и хорошо, такие истории - не для живых... Это произошло тогда, когда Долина еще не была проклята, а Пустоземье было практически безжизненно. Единственным и прекраснейшим городом Долины был Лускан, который мы сейчас называем "колыбельным городом". Городом-колыбелью. Как напоминание о месте, откуда все мы вышли. Лусканом правили Императоры. Династия сильных и мудрых правителей. Но, по сути, править Лусканом было не нужно - город не знал бедствий. Пока не был нарушен Первый Закон - запрет на убийство. Моро был младшим сыном Императора Лускана. Наглый и заносчивый мальчишка, он постоянно ссорился с отцом. И как-то после очередной ссоры он сбежал в горы, где случайно нашел вход в Храм древних богов. Эти боги правили миром до нынешних. О них мало что известно, кроме того, что они были жестоки и мстительны. Кан и Юна победили их, навеки запечатав в горах. Но так вышло, что Моро выпустил на свободу одного из Древних богов - Виспа, "шепчущего". Никто не знает, что за сделку заключил он с богом, но Моро изменился. И так разительны были перемены, что они не могли ускользнуть от его отца. Но когда он попытался выяснить причину таких перемен, Моро не сдержал Древнего, и тот убил Императора. Так был нарушен Первый Закон. И боги разгневались, и наслали на Долину проклятие. Люди пытались скрыться в Пустоземье, но мало кому это удалось. И годами они пытались выжить в Пустых землях, совершенно не приспособленных для жизни. Говорили, что Моро и те, кто остался в Лускане, погибли. Но Инквизиция хранит иные сведения. Что Моро отдал свою душу Виспу за возможность стать бессмертным. И заодно продал души тех, кто не успел сбежать в Пустоземье. С тех пор они-то и считаются вассалами Тьмы. Они служат Тьме, посылая своих слуг в Пустоземье, заманивая живых всяческими благами в Долину. Тьме нужны новые слуги. А Моро - это постоянное напоминание о том, чего мы лишились. Он предал всех живых ради самого себя. Он - наше проклятие. Поэтому мы его ненавидим. Первые Инквизиторы прокляли его имя и запретили живым произносить его. Иногда, если богов забывают, они исчезают или умирают. Я не знаю, как гибнут боги, которых забыли... Но мы хотели, чтобы Моро так же исчез из нашего мира. Нынешнее поколение уже не знает имя предателя и убийцы рода живых, а дальнейшие даже не вспомнят его. Если чего-то не знаешь, его, вроде как, и вовсе нет на свете... Но Моро оказался слишком живучим... Он пережил кару богов и навеки остался в проклятой Долине. Убить его невозможно. Как можно убить бога, против которого бессильно даже забвение?..» Я закрыл книгу и задумался. Зачем я нужен Моро, если он такой могущественный, что даже инквизиторы древности считали его богом? Причем нужен настолько, что он склоняет Старшего Инквизитора к предательству. *** Представители Святой Инквизиции, да пребудет она в святости, прибыли через шесть дней, подоспели к первому снегу. Я сидел в гостиной у окна, спиной к двери, и смотрел, как из низких серых туч валят хлопья снега. За всю жизнь я всего три раза видел его. Впервые – когда мне было около шести, я заблудился в лесу, забрел в какую-то глушь, замерз и выбился из сил. И в этот момент пошел снег. Тогда мне это показалось счастливым знаком. Меня вскоре нашли… Второй раз случился лет через семь. В Эмерейт тогда нагрянули с проверкой инквизиторы. Осень была холоднее, чем обычно, но снега не ждали. Не помню, кто именно из инквизиторов приезжал к нам, хотя должен был, - список действующих членов Инквизиции, да пребудет она в святости, заставляли заучивать с раннего детства. Чтобы, не дай Близнецы, какой-нибудь малец не оскорбил братьев ордена неподобающим обращением. В общем-то, я запомнил этих инквизиторов только потому, что они объявили внезапно выпавший снег наказанием богов, и заставили всех жителей Эмерейта замаливать грехи, стоя на коленях на площади. Мне это показалось ужасно глупым, но когда я поделился мыслями с отцом, он страшно разозлился. А мама расплакалась, обнимая Лиссу. Теперь я понимаю, что виной был страх. Инквизиторов боялись, и этот страх рос в людях с рождения и до самой смерти. Ужас, от которого нет спасения. Кошмар, от которого нельзя проснуться. И имя ему – Инквизиция. Как бы то ни было, инквизиторы уехали спустя несколько дней после снегопада, и мы вздохнули спокойно. Тогда еще снег был для меня хорошим знаком. В третий раз снег выпал, когда я возвращался домой из Карфаса, где гостил у родственников. А на рассвете обнаружил сожженный Эмерейт. С тех пор я не верю в хорошие приметы. Снег не может приносить удачу. Когда сзади раздались шаги, я не обернулся. Снег за окном превратился в метель. Я поёжился, цепь, сковывавшая запястья, звякнула. - Последний Эко… - произнес сзади незнакомый голос. – Почему ты не боишься Инквизицию? - Да пребудет она в святости, - на автомате пробормотал я и усмехнулся. – А почему я должен ее бояться? - Мы – Закон. - Вы – люди, - возразил я. – Живые, которым боги дали Силу. Но все-таки люди. - Еретик, - огрызнулся в ответ второй инквизитор доселе молчавший. – Тебя за это сожгут. - Гаэсан, - одернул его первый. Я же пожал плечами. Ну и что? Кто-то разжег в камине огонь, затрещали сухие поленья. Стояла тишина. Я слышал раздраженное сопение Гаэсана и ровное дыхание его коллеги. Браско упорно молчал. Я видел в окно, как он выходил из машины, и надеялся поговорить с ним… А правда… В какой момент я перестал испытывать страх перед Инквизицией, да пребудет она в святости?.. Освальд, мой наставник в Брайте, пытался выбить из меня страх перед инквизиторами, но тот слишком глубоко пустил корни. Учитель, в конце концов, махнул рукой, сосредоточившись на другом. Страх ушел сам в памятную ночь в Брайте, когда я, одержимый, пришел в себя на площади перед дворцом. Именно тогда я осознал, что на свете есть силы, против которых Святая Инквизиция, да пребудет она в святости, всего лишь кучка зарвавшихся подростков. А живые – и вовсе пыль под ногами. Нет, не пыль – кровавый песок Лускана. - Так ты подвергаешь сомнению силу богов? – голос Гаэсана вырвал меня из размышлений. - Отнюдь, - я вздохнул, сильно хотелось курить. – Я подвергаю сомнению божественное происхождение инквизиторов. Гаэсан со звуком втянул воздух, собираясь что-то сказать, но его перебил первый: - Не надо. У нас еще будет время поговорить с ним. И на эту тему, и на другие. Я обернулся через плечо, но увидел только черные плащи инквизиторов с алой звездой на спине и гладко выбритую голову одного из приехавших. Последним вышел Браско. Я собирался сказать, что не убивал Ирию, что он должен мне поверить, но осекся. Браско не верил мне, ни единому моему слову. Следующие восемь дней прошли для меня как в тумане. Допрос, пытки, снова допрос. Когда я терял сознание от боли, Браско приводил меня в чувство, и все повторялось. Я утратил всякое представление о времени. Осталась только боль и настойчивый голос Лютера, повторяющий одно и то же: «Это ты убил старшего инквизитора Ирию Керк?» В какой-то момент в полубреду мне казалось, что это уже не вопрос, а утверждение. Иногда я видел Эстари, он смеялся, глядя на мои мучения. Но я упорно цеплялся за единственную известную мне истину – я невиновен. Раз за разом я отвечал «нет» на вопрос Лютера. Он отправлял меня на пытки, коими ведал Гаэсан, но я не сдавался. Даже когда я охрип от криков и ничего не соображал от боли, я продолжал отрицать причастность к смерти Ирии. И отрицал целую вечность, пока боль не одержала победу. Я сдамся, решил я. Скажу, что убил Ирию. Лучше смерть. Еще одну вечность пыток мне не вынести… - Во-семь дней! – по слогам произнес над ухом знакомый голос. Тот самый, что уговаривал меня на допросе у Оттокара. Я с трудом разлепил глаза. Дышать было больно, а мысль о том, чтобы что-то сказать была невыносимой. - Что? – выдавил я из себя. Я едва мог шептать, сил почти не осталось. Сознание балансировало на тонкой грани. - Я говорю, - терпеливо повторил неизвестный, - что прошло всего восемь дней после приезда инквизиторов, а вовсе не вечность, как ты малодушно думаешь. Будь ты в другом состоянии, я бы поинтересовался, что ты вообще знаешь о вечности, но не буду. Я Моро. Будем знакомы. - Зачем ты здесь? – я не был уверен, что произнес это вслух, но он ответил. - Чтобы помочь. – Я попытался улыбнуться, но ничего не вышло. – Не веришь? - Гаэсан, вы не имеете права! – рявкнул где-то рядом Браско. - Мы наделены особыми полномочиями, - зло возразил Гаэсан. - В гробу я видел ваши полномочия, - прорычал Браско. – Риго, забирай его! Дверь с лязгом распахнулась, грохнула о стену. Сердце у меня пропустило удар. - Браско, я доложу обо всем Оттокару! Ты больше не будешь работать в Инквизиции! - Эй, - прошептал я. – Моро, ты здесь? Вытащи меня отсюда, я больше не могу… Над ухом раздался смешок. - Увидимся позже. Сейчас тебе ничего не грозит. - Постой, Моро…- слабо попросил я. - Как он? Надо мной склонился незнакомый парень. - Бредит, - констатировал он. - Забираем, - повторил Браско и поднял меня за плечи. Я судорожно всхлипнул и закрыл глаза. - Ты об этом пожалеешь! – взвизгнул Гаэсан. - Не зарывайся, - сквозь зубы процедил Браско. – И не забывай, кто перед тобой. Я больше не намерен это терпеть! - А если он все же виновен? – спросил Лютер. Он впервые с начала свары подал голос. - Будь он виновен, он бы признался, - отрезал Браско, и я провалился в темноту. *** Мне снилось, что пытки продолжаются, но на этот раз надо мной возвышался не Гаэсан, а Браско с искаженным злобой лицом. Потом все исчезало в темноте, и едва слышные проникновенный голос Моро повторял: «Пойдем со мной». Я осознал, что это сон, лишь когда глаза у Браско поменяли цвет с серых на зеленые. Во сне я был убежден, что это глаза Моро. Я понял, что это сон, и проснулся. Я пришел в себя от тупой боли во всем теле. Она не была мучительной, как во время пыток, а может это я притерпелся к ней. Я открыл глаза и увидел покатый деревянный потолок и паука, свисающего на паутинке с балки. - Слава Айнэ, я уж думал, что ты не очнешься, - облегченно заметил Браско откуда-то слева. Я вздрогнул и отшатнулся от него, и откуда только силы взялись. Страх вернулся, меня начала колотить дрожь, я закрыл глаза, пытаясь вернуть самообладание. Это Браско, - убеждал я себя. Это инквизитор, - возражал внутренний голос. – Палач. - Лэйн… Я замотал головой, вжимаясь в подушку, пытаясь спрятаться. Только не снова! Я больше не вынесу. Пожалуйста! - Не надо, - прошептал я в отчаянии. – Я признаюсь в чем угодно, только не надо больше. Я не могу… Пожалуйста… Я больше не мог сопротивляться. Пусть лучше меня убьют. Я больше не хочу. Не хочу. Наверное, я повторял это вслух, потому что Браско сел на край кровати и твердо заявил: - Тебя больше никто не тронет. Я не поверил, да и как я мог ему поверить, после того, что он сделал? - Они сломали его, - безнадежно вздохнул Браско. - Вот уж нет, - со смехом возразил от двери незнакомый мне парень. – Ты смотрел на себя в зеркало? Ты же чудовищен в гневе! Я бы тебя тоже испугался. – И добавил серьезнее. – Если бы его было легко сломать, он бы погиб в Долине или сошел с ума. Он приветливо кивнул мне, подошел к кровати и протянул чашку. - Я Риго. Держи. Это лекарство. Я не больно поверил ему, но выбора не было, и я выпил все до капли. У жидкости был горький вкус. Все время, что я пил, парень придерживал чашку. - Ты веришь, что он был в Долине? – спросил Браско, словно меня не было в комнате. - Я посылал людей в Брайт, - отозвался парень. – Там нашлись свидетели, которые видели, как он пришел со стороны ущелья Мортиса. Поэтому я ему верю. Меня клонило в сон, я пытался сопротивляться, но слова, произносимые Браско, утрачивали смысл, ускользали... Глава 15. Дни шли своим чередом. Осень за окном сменилась ранней зимой. Снег засыпал широкое поле между нашим домом и монастырем Защитников Веры. Еду из монастыря теперь привозили на снегоходах. Прошел месяц с тех пор, как Риго и Браско вытащили меня из подвала, где велись пытки. Ирию так и не нашли, и с меня сняли обвинения, хотя надзор не уменьшили. Эстари покинул монастырь через три недели, а следом в Инбург уехали Гаэсан и Лютер. А я оставался, набирался сил и пытался научиться снова верить Браско. Первую неделю я шарахался от него, как от прокаженного, но он терпел, не выказывая недовольства. Все время, пока я лежал без сил, он приходил в спальню и, держась на расстоянии, говорил со мной. Рассказывал истории из инквизиторских расследований, слухи их столицы, все, что приходило в голову, и я постепенно привык. Перестал вздрагивать всякий раз, когда он подходил ближе, чем на два метра, спокойно смотрел на инквизиторский медальон у него на груди. Я убедился, что он не собирается снова пытать меня, но не верил до конца. Мне было известно, что при необходимости Браско готов на многое, поэтому я не скрывал недоверия. Инквизитор понимал мое состояние. Как-то вечером он признался, что многие, кого допрашивал Гаэсан, сошли с ума во время пыток. Я и сам удивлялся, как мне удалось выжить и сохранить рассудок. Впрочем, отец всегда говорил, что я упрямый... Изредка забегал Риго с новостями из Инбурга и столицы, приносил книги из монастырской библиотеки, из разрешенного списка, естественно. Я пристрастился к чтению, чего раньше за мной не наблюдалось. Нет, я, конечно, умел и читать, и писать, отец позаботился, чтобы мы получили образование, просто у меня никогда не было достаточно времени, чтобы просто взять и посидеть с книгой в руках. Состояние мое постепенно улучшалось - через день из монастыря приезжал Этьен, именно он занимался моим лечением. Он признался, что об этом его попросил Браско, хотя у инквизитора было куда больше опыта, чем у молодого Защитника Веры. Через три недели после освобождения я впервые попытался встать под присмотром Родриго и Этьена. Первая попытка не увенчалась успехом - если бы не эти двое, я бы свалился. Но с каждой попыткой становилось немного легче, и вскоре я мог передвигаться по дому без посторонней помощи, хоть и делал вынужденные остановки через каждые три-четыре метра, а при ходьбе придерживался за стену. *** - Я хочу поговорить с тобой, - сказал Моро, проводя ладонью по кирпичной стене. - Нас есть о чем говорить? - отозвался я и сел на бортик фонтана. Мы находились в центре Лускана. Улицы были пусты и безлюдны. Ветер гнал красный песок по булыжным мостовым. Брызги от фонтана приятно холодили кожу. - Есть, - подтвердил император, оперся спиной о стену и запрокинул голову к алому небу. Ветер трепал его темные волосы. - Я уже говорил, что хочу тебе помочь. Я хмыкнул и опустил ладонь в темно-красную воду. Она была вязкая, словно кисель, и я брезгливо отдернул руку. За последние десять дней Моро снился мне уже в третий раз. Мы постоянно встречались в разных местах - то в лесу, то в императорском дворце, теперь вот в центре города. Страшно не было, откуда-то было известно, что Моро не причинит мне вреда. Он был интересным собеседником, хотя и не договаривал многого. Например, я до сих пор не мог выяснить, зачем я ему нужен. Он рассказывал о Бегстве. Что первые тридцать лет Лускану было не до беглецов - справиться бы с последствиями проклятия. Город был частично разрушен и требовал восстановления, два аэродрома ушли под землю, техника вышла из строя и не подлежала ремонту, а часть жителей собиралась совершить покушение на императора, но все-таки Моро постоянно следил за сбежавшими. "Я не считаю их предателями, - сказал он однажды. - Рано или поздно нам всем приходится делать выбор, от которого зависит наше будущее. Я этот выбор сделал, они тоже... Как правитель я объявил их предателями, этого было необходимо, но как человек я их понимаю. Будь я на их месте, я бы сделал то же самое". Мы говорили об Инквизиции, да пребудет она в святости до конца сего мира. Моро рассказывал о первых инквизиторах. О том, что в первые десять лет из проклятого Лускана сбежало более пяти тысяч человек. Большинство из них погибло, едва переступив границу с Пустоземьем, договор с Виспом защищал от проклятия только на территории Долины, меньшая же часть выжила, но против них ополчились беглецы. Кому-то удалось спастись, вернувшись обратно и приведя с собой живых. Потом появился Отто фон Гурен и объединил вокруг себя людей. О том, каких трудов первым инквизиторам стоило запечатать Долину, чтобы проклятые жители не проникали в Пустоземье и не будоражили живых. О громадных потерях, которые понес в этой битве Лускан. Как долго и безуспешно жители Лускана пытались создать защиту, позволяющую пересекать границу. И как впервые стали появляться люди, обладающие этой способностью. Он рассказывал многое, а я слушал и пытался разобраться в себе. Как вышло, что я разговариваю с чудовищем, которое стремится уничтожить мой народ, и не испытываю ненависти? Даже элементарного презрения. Я отдавал себе отчет, что Моро рассказывает все с одной целью – втереться ко мне в доверие, но ничего не мог с собой поделать. Он был полной противоположностью инквизиторам, от которых не было спасения наяву. Разговаривая с ним, я забывал о пытках и боли. Он помогал мне не сойти с ума. - Так вот, о деле... - нарушил молчание Моро. - Я хочу сделать тебе подарок. - Мне? - удивился я. - Тебе, - рассмеялся он. - Послушай. Ты не последний в своем Клане. Есть еще один выживший. Я растерянно смотрела на него, а он улыбался и ждал моей реакции. Ветер закружил песчаный смерчик между нами, я прикрыл глаза рукой, защищаясь от песка. Когда ветер стих я медленно проговорил: - Ты лжешь. - Ну, и зачем мне это? - без обиды поинтересовался Моро. - Я не знаю зачем, но это не может быть правдой. Они все погибли. Все. Никто не выжил. Император развел руками, словно говоря: "Не хочешь - не верь", потом подошел и сел справа от меня. Брызги от фонтана не попадали на него, исчезали в воздухе. - Не стоит подозревать меня во всех грехах, - укоризненно сказал Моро. - Я сделал что-то такое, чтобы ты так ко мне относился? Я отрицательно покачал головой, чувствуя угрызения совести. Моро ни разу не попытался причинить мне вред, но с другой стороны я не мог ему верить. Просто не имел права доверять врагу. Клан никогда не простит этого, и за Гранью я не найду успокоения. - Я не верю тебе, - повторил я. - Ради богов, - пожал плечами собеседник. - Я всего лишь делаю тебе подарок. Ты всегда сможешь проверить мои слова. - Я проверю, - подтвердил я. - Так кто он? - Рамирес. Рамирес Эскобан Эко. Знаешь? Я кивнул. Реми. Племянник моей матери. Его мама, Джоан, умерла при родах, а отца мы никогда не видели - тетя скрывала его имя. Поэтому отец взял Реми в Клан, принял как родного сына. На момент гибели клана ему было четыре года, значит сейчас около десяти, если, конечно, Моро говорит правду. И если он жив... Я не один. Поверить не могу. Я не один! Новость ошеломила меня. Хотелось одновременно смеяться и плакать от счастья. Левой рукой я взъерошил волосы на голове. Моро встал, хлопнул меня по плечу и медленно пошел прочь, оставляя меня в одиночестве под красным небом Долины. Он всегда уходил, когда приходило время моего пробуждения. А я никогда не мог запомнить его лица. *** День выдался на удивление теплый, снег искрился на солнце, с сосулек над крыльцом капала вода. Небо было бледно-голубым, без единого облачка. Браско стоял на крыльце и курил. Я остановился в дверях и поплотнее запахнул теплый плащ. За месяц, проведенный на границе с горами Тарлунь, я так и не привык к здешнему холоду. - Что-то случилось? - поинтересовался через плечо Браско. - Мне нужна помощь, - выдохнул я, стараясь скрыть волнение. - Садись, - он кивнул на ступеньки и уселся сам. Я присел на корточки рядом с ним, Браско протянул пачку сигарет и зажигалку. Отказываться я не стал. На ступеньку ниже села серо-голубая птичка и требовательно чирикнула. Окрестная живность привыкла к тому, что я ее подкармливаю, и теперь начала наглеть. Я шикнул на птичку и затянулся. - Мне несколько раз снился Моро, - проговорил я, выпуская в морозный воздух облачко дыма. - Я зачем-то нужен ему. - Поэтому мы и держим тебя здесь, - согласно кивнул Браско. - Здесь Моро не достанет тебя с помощью своих слуг, вассалы тьмы опасаются приближаться к монастырям Айнэ. Я перевел взгляд с инквизитора на шпили монастыря, на которых сидели драконы. Защитников Веры, поклоняющихся богу огня, называли младшими братьями драконов, и только им драконы позволяли садиться на свои спины. Раньше я не верил, что у Инквизиции, да пребудет она в святости, есть на службе эти крылатые монстры... - Он сказал, что я не последний Эко, - заметил я и выкинул сигарету в снег. - Что выжил мой двоюродный брат. - Он скажет что угодно, лишь бы ты начал ему верить. - Поэтому я и хочу, чтобы ты мне помог. Пошли запрос в Инбург, у вас же связи по всему Пустоземью, если Реми действительно жив... Я в отчаянии сжал кулаки, Браско молчал, обдумывая мои слова. - Я сделаю для вас все, что угодно, - решительно пообещал я. - Не говори глупостей, - отозвался Браско. - Я сделаю это просто так. А ты слишком важен, чтобы позволить тебе так рисковать. Я грустно улыбнулся. "Важен". Где он был, когда меня пытали Гаэсан и Лютер? Стоял рядом и следил, чтобы я не умер раньше времени. Смешно. Только я могу остановить Моро. Я равен ему сейчас, когда во мне есть сила богов. Если Инквизиция, да пребудет она в святости, не желает ничего предпринимать, я должен отправиться в Лускан и остановить Моро, чего бы мне это не стоило. Я должен... Должен заслужить прощение Клана. С тех пор, как я отпустил их, посчитав, что так будет лучше, я не видел их даже во сне. Это было мучительным тяжким испытанием. Я не мог поговорить с ними. Я лишился их защиты. Я был глупцом, когда последовал совету того человека... Кем он был? Он представился другом учителя, даже назвал его имя, потому я ему и поверил. Он сказал, что мертвые должны спать спокойно, и я отпустил Клан. Отец посмотрел на меня, как на законченного идиота, но я не обратил внимания... Если я остановлю Моро, семья вернется ко мне. Они будут ждать меня за Гранью. Это лучшее, о чем я могу мечтать. Примерно это я и озвучил Браско, надеясь, что он поможет мне добраться до Долины. - Благородно, но глупо, - отказался инквизитор. - Я не позволю. - Ну, что ты предлагаешь? Всю жизнь отсиживаться по монастырям, пока Моро будет захватывать страну? - Он не вырвется на свободу. Долина запечатана, а поглотители Зова работают на полную мощность. - Он уже вырывается, Браско. Я чувствую, осталось немного, печать с Долины будет снята. И что тогда? - Инквизиция сильна. Мы справимся, будь уверен. - Только я могу уничтожить Моро... - попытался я. - Или помочь ему. Нет, Лэйн. Я не позволю. Ни как инквизитор, ни как живой. И давай закончим этот разговор. Как только мы что-то узнаем о твоем брате, я тебе сообщу. *** Моро сидел на подоконнике моей комнаты и смотрел в окно. Стояла ночь. Браско крепко спал в соседней комнате - я слышал его храп из-за стены. Силуэт Моро четко вырисовывался на фоне окна. Лица его я по-прежнему не видел. На столе тускло мерцала свеча. Я устроился в кресле у стола. После разговора с Браско прошло больше девяти дней, все это время я думал. Ясно, что Инквизиция, да пребудет она в святости, не собирается действовать. Они просто тянут время, а Моро копит силы, крадет детей, подкупает живых, чтобы в конечном итоге стереть Пустоземье с лица земли. Он ненавидит живых, хочет нашей смерти. Он не остановится ни перед чем, а Инквизиция тянет время. И будет тянуть, надеясь на счастливый исход, пока не станет слишком поздно. Они не понимают, что надо ударить первыми. Иного пути нет. Иначе мы пополним армию мертвецов Моро. Я непроизвольно коснулся груди, где под рубашкой присосался к сердцу металлический паук. - Я могу сделать так, чтобы твой Клан простил тебя, - нарушил молчание Моро. Я вздрогнул и в немом молчании воззрился на императора Лускана. Он повернулся ко мне и едва заметно улыбнулся. - С чего такая честь для простого живого? - Мне не сложно, а ты из-за этого слишком переживаешь. - И с каких пор ты стал говорить с мертвыми? - поинтересовался я. - Я думал, они твои враги. Они защищают тех, кто попадает в Долину... - Защищают только те, кого попавший на земли Лускана спас в свое время. Клан, предки, не приходят на помощь. Их удел - ждать живых за Гранью, куда рано или поздно уходят все. - Даже твои люди? - Даже они, - согласился Моро. - Ты не ответил. - Я и не отвечу, - возразил я. - Пока на мне вот эта штука, - я ткнул в грудь пальцем, - я бессилен. Я не могу даже уйти отсюда. Моро спрыгнул с подоконника и подошел к моему креслу. Я закурил, бросил пачку на стол. Моро поморщился. - Не кури. Не люблю запах табака. Я фыркнул и, туша сигарету в пепельнице, ответил: - Тебя тут вообще нет. Ты - всего лишь сон. Моро не ответил, вместо этого приказал. - Покажи. Я расстегнул рубашку, паук нервно пошевелился, сердце пропустило удар. В свете свечи блестела серебряная инквизиторская звезда на спине паука. Красный камень на спине мерцал в такт биению моего сердца. Иногда паук переступал с лапы на лапу, и меня пронзала боль. - Мило, - проговорил Моро. - Полторы тысячи лет не прошли для Инквизиции даром. Я смотрю, они усовершенствовали блокираторы, - я скривился в ответ, но промолчал, а Моро продолжал. - Ты просто не видел предыдущие версии. Раньше они вживляли блокиратор в спину... жертвы. Это была жуткая операция. Хорошо, если при ее проведении ничего жизненно важного не задевали, в противном случае пациента парализовало. И снять такой блокиратор было невозможно. А сейчас... Моро щелкнул пальцами, что-то неразборчиво шепнул и скомандовал: - Ко мне! Несколько мучительно долгих мгновений ничего не происходило. Моро разочаровано вздохнул, я пожал плечами. Не вышло. Паук извлек коготь на левой задней лапе из моей груди. Я не сдержался и вскрикнул. Моро зашипел, призывая к молчанию. - Терпи! Так вот, о мертвых... Я стиснул зубы, пальцы впились в подлокотники. Паук извлек еще три когтя. В глазах потемнело от боли, но голос императора пробивался сквозь туман. - Не достаточно спасти кого-то, чтобы он после собственной смерти встал на твою защиту. Если человек слаб, на его защиту никто не придет. Какой смысл заступаться за слабака, который просто случайно уберег мертвого от забвения? Нет, чтобы мертвые пришли в Долину следом за живым, необходима невероятная сила. Сила, которая кроется в самом человеке. На самом деле, такой человек вполне способен выжить в Долине и без помощи мертвых. Но вам, живым, просто необходимо во что-то верить. В богов, в Инквизицию, в свой Клан. Во что угодно, только не в свои силы. Вас убедили, что в Долине ждет смерть, и вы поверили. Поверили настолько, что действительно гибнете там. - Хочешь сказать, что там безопасно? - выдавил я. - Конечно нет, - улыбнулся Моро. - Висп никогда не спит, карауля границы. Он... как бы это лучше сказать? Он переводит живых через "границу" между Лусканом и вашим миром. И они навсегда остаются в моем городе... Еще немного осталось, терпи. Паук одним резким движением извлек оставшиеся лапы, я взвыл от боли, зажмурился. Паук сбежал по груди, прополз по ноге и влез ладонь Моро, где затих, спрятав когти. - Ну-ну, - император похлопал меня по плечу, - уже все закончилось. Я открыл глаза. По груди стекала кровь, сердце стучало в висках, но одновременно с этим в тело вливалась сила, которая долгое время была запечатана внутри. Сейчас, заполняя меня, эта сила возвращала здоровье, уверенность, жизнь. Я с облегчением рассмеялся, откинувшись в кресле. Моро хмыкнул. - Не возражаешь, если я оставлю его себе? - поинтересовался он. - Ничуть. - Отлично, - кивнул Моро. - Тогда я пойду. У меня есть кое-кто на примете, кому не помешает компания этого паука... - Он отошел на пару шагов. - Моро! - окликнул я его, он обернулся. - Благодарю! - Еще увидимся, - отмахнулся император и исчез. Свеча погасла, комната погрузилась в темноту. *** Мне приходилось прилагать невероятные усилия, чтобы вести себя как обычно. Утром, после сна о Моро, я обнаружил, что паук действительно исчез, а сила богов бурлит в крови. Я находился в постоянном напряжении, пытаясь контролировать ее, в то время, как хотелось выплеснуть на свободу. Если Браско и заметил перемены во мне, он этого не показывал. В одной из книг я отыскал карту дорог Пустоземья и вырезал ее ножом, спрятал. Я уже решил, что отправлюсь в Долину, и ждал только удобного момента. Снег засыпал дороги, отрезав монастырь защитников Веры от остального мира, поэтому вариант "уйти пешком" я даже не рассматривал. Я просто замерзну по дороге. Время от времени сила, наполняющая меня, отступала, оставляя после себя лишь опустошение, словно волна на берегу. В такие моменты я пытался осознанно вызвать "прилив", но мне не удавалось. Три дня подряд на улице бушевала метель. Я жутко страдал от холода, не привыкший к такой погоде, а Браско, выросший здесь, постоянно мотался между домом и монастырем, словно стояли ясные теплые дни. Время, проведенное в стенах дома я потратил на подготовку к путешествию - собрал и уложил в сумку одеяло, запасную одежду, еду. Когда метель утихла, а Браско в очередной раз ушел в монастырь, я вышел из дома. Ледяной ветер обжег лицо, я накинул на голову капюшон. Деревянные двери гаража были заперты на навесной замок, и я прихваченным из дома топором сшиб его и распахнул ворота. В гараже стояли четыре снегохода. Я закрепил сумку с вещами и выкатил машину на улицу. Ветер швырнул в меня снег, завыл, окружая. Я сел на снегоход и рванул по снежной равнине, оставляя за спиной все, что связывало меня с прошлой жизнью. Все свои мечты, кроме одной - уничтожить Моро. Метель разошлась по новой, я практически не видел дороги. Прошло уже полдня, как я сбежал, сумерки окутали равнину, по которой я ехал. Скоро должно было окончательно стемнеть, и я стал подыскивать место для ночлега. Не с моим зрением ездить по ночам. За снежной пеленой я различил огромные черные валуны и рванул к ним. Там можно будет укрыться от ветра и развести огонь. Краем глаза я заметил, как что-то темное промелькнуло сбоку, но не успел даже обернуться, когда меня сбросило со снегохода. Я упал на снег, от удара перехватило дыхание, и я на несколько секунд потерял ориентацию. Прежде чем я успел прийти в себя, на горле сомкнулись ледяные пальцы и меня поставили на ноги. Я судорожно пытался разжать чужую руку, освободиться. - Вот и встретились снова, - произнес знакомый голос. Эстари! Что он здесь делает? - Ты же... с Моро, - прохрипел я. - Я еду к нему... - Уже нет, - сообщил предатель. - Моро ты не достанешься. Я убью тебя. Я безуспешно пытался вызвать в себе силу, но ощущение было такое, словно на меня снова нацепили блокиратор. Эстари еще что-то говорил, но я слышал только ветер, сознание ускользало. Раскат грома разорвал снежное безумие, вырвал меня из темноты. Хватка пальцев на горле ослабла, я упал в снег, тяжело дыша. Где-то рядом раздавалось рычание, визг, скрежет металла о металл. Я смог сесть на колени и увидел перевернутый снегоход. Я обернулся на шум и сквозь снегопад разглядел двух сияющих зверей, сцепившихся в схватке. - Ирия! - закричал я, но мой голос утонул в завывании ветра. Я не мог отличить Ирию от Эстари, поэтому мог только наблюдать. Один из зверей ударил второго лапой, целя в глаза, но тот увернулся, удар пришелся в бок. Зверь отлетел в сторону и замер без движения. От страха во мне вспыхнула сила, я ударил по победившему зверю, он взвизгнул, пригибаясь к земле. Мимо! Я еще собирал силу для следующего удара, а зверь уже ринулся на меня, преодолевая расстояние за считанные секунды. Второй раз ударить я не успел. Зверь подмял меня под себя, я не мог пошевелиться. Когти впились в левое плечо, разорвав одежду. Я закричал от боли. Зверь занес вторую лапу для удара, и я выплеснул в него остатки силы, прежде чем она вновь отхлынула. Зверь взвыл, морда покрылась кровью, она закапала на меня. А потом лапа ударила меня по лицу, и я больше ничего не видел. Наверное, я потерял сознание, потому что когда смог открыть глаза, Эстари уже не было, а рядом сидела Ирия. Правую сторону лица я почти не чувствовал, глаз заплыл, щека разодрана, кровь запеклась, стянув кожу. Меня трясло от холода и боли, и я не сдержал стона. Ирия провела рукой по моим волосам, что-то спросила, но я не понял. Во всем мире была только боль, и я тонул в ней. Следующее, что я помню, тепло. Сияющий мех под пальцами, горячее дыхание на лице, а потом я снова отключился. Очнувшись в очередной раз я увидел знакомый потолок. Дом Защитников Веры. Я вернулся обратно. Глава 16. - Это было глупо! - заключил Браско, накладывая повязку на мое разодранное плечо. - Повезло, что нам удалось сохранить тебе зрение! О чем ты думал?! Я поморщился от боли, Браско слишком растревожил рану. Прошло два дня после моего неудачного побега. Ирия, принявшая облик зверя, спасла меня от смерти, защищая от холода до тех пор, пока не подоспели Защитники Веры. После того, как я потерял сознание, Ирия призвала Юну. Богиня милосердия не стала сражаться с аватаром Кана и обездвижила серебристого зверя, а после попросила прийти на поле боя самого Кана. Бог лишил инквизитора своего покровительства и ушел. Эстари, утратив способности, впал в полу шоковое состояние и больше не делал попыток убить меня или Ирию. В таком состоянии его нашли Защитники Веры. Меня и Эстари перевезли в монастырь, где инквизитора посадили под замок, а мной занялся Этьен. Вместе с Браско ему удалось вылечить большую часть моих ран, и самое главное, спасти глаза. По сравнению с возможностью ослепнуть, пара шрамов на лице от когтей Эстари казалась совершенной ерундой. Раны, нанесенные аватаром, заживали тяжело, лекари выбивались из сил, пытаясь их вылечить. В результате изодранное плечо решено было залечивать обычным способом. Я сидел в гостиной на диване, инквизитор - рядом на стуле, Ирия с мокрыми после купания волосами - на ковре у камина. Теплая домашняя обстановка. Люди, которые за прошедшее время частично сумели заменить мне семью. Дом, который я изредка, в мыслях, называл "своим". Что еще нужно для счастья? Если бы не угроза, нависшая над всеми нами... Огонь в камине трещал, в комнате пахло свежесваренным кофе и травами. Мы уже поужинали и теперь собрались обсудить случившееся - Браско не любил говорить о делах за столом, считая, что это отбивает аппетит. До сегодняшнего вечера у нас просто не было на это времени - я лежал без сознания, Этьен и Браско метались между мной и Эстари, допрос которого велся в монастыре, Ирия рассказывала комиссии из Защитников Веры, что именно произошло. - Если бы не он, я бы так и не выследила Эстари, - встала на мою защиту Ирия и сделала глоток из чашки с горячим кофе. - Я охотилась за ним больше двенадцати дней, с тех пор, как он покинул монастырь. Эст хорошо прятался. - Мы думали, ты погибла, - вставил я. - Я тоже так думала. В ту ночь я едва сумела добраться до дома отшельника. Он-то меня и выходил, хотя долгое время я была на грани жизни и смерти. - Здесь есть отшельник? - задумался Браско. - Люциус Бир. - Еретик! - Отличный травник. Они замолчали, сверля друг друга взглядом. Плечо у меня заныло от боли, и я устроился поудобнее. - Не шевелись, - приказал Браско и продолжил забинтовывать рану, решив не вступать в спор с коллегой по ордену. - И что было дальше? - спросил я. - Ничего особенного. Ирия сделала очередной глоток и обхватила чашку обеими руками. Браско закончил перевязку и сел рядом на диван. - Я знала, - продолжила инквизитор, - что Эст так просто от тебя не отстанет. Я слышала его слова в лесу, он должен был привести тебя Моро... Несколько дней я с Люциусом бродила вокруг монастыря, но Эст не показывался наружу. - Почему ты не пришла в монастырь? Мы считали тебя мертвой! Во имя Кортеса, Ирия, Лэйна чуть не запытали до смерти! - вспылил Браско, стукнул кулаком по подлокотнику. - Я знала, что ты не допустишь этого. И надеялась, что не найдя меня, мертвой, Гаэсан и Лютер снимут обвинения с Лэйна. - Знала она, - проворчал Браско. - Я ждала, пока Эстари сделает первый шаг. Моро дал ему задание, и он должен был его выполнить. Так я думала... - И что же случилось? - Понятия не имею. Когда Эстари покинул монастырь, у него была совсем другая цель - убить Лэйна. Что-то произошло в монастыре, заставило Эста предать Моро. - В монастыре Айнэ? Ты с ума сошла... - Браско, ты меня слышишь? В монастырь он пришел с целью привести Лэйна к Моро, а потом попытался приговорить его к смерти! И когда это не удалось, стал выжидать, зная, что рано или поздно Лэйн сбежит. - Откуда он знал? - поинтересовался я. - Ты слишком предсказуем, уж прости за откровенность. Даже я догадывалась, что ты так поступишь. На что тебя поймал Моро? Что он пообещал? Власть? Деньги? Она действительно думает, что я согласился бы помогать Моро за сомнительное удовольствие занять место Князя? Вместо меня ответил Браско. - Лэйн убежден, что только он сможет уничтожить Моро. Ирия фыркнула, пытаясь сдержаться, но потом все-таки рассмеялась. - Ну и самомнение! - А на что поддался Эстари? - перебил я, переводя разговор на другую тему. Инквизиторы переглянулись. Со времен Райтера на Инквизицию, да пребудет она в святости, не кидали такую тень. Инквизиторы скрыли происшедшее, но рано или поздно обо все станет известно, и я не представляю, что тогда случится... - Эстари предал инквизицию из-за меня, - едва слышно произнесла Ирия. - Что? - опешил я. - Как? - Понимаешь… Я знала, что он в меня влюблен, но не думала, что ради этого пойдет на предательство… - И он рассказал, почему он предал Моро? Почему решил убить меня, нарушив приказ императора? Ирия задумалась. - Тут не все так просто, - ответил вместо нее Браско. - Он сказал, что-то совсем непонятное. Будто Моро хочет всех уничтожить. Всех, - повторил инквизитор. – Но это мы знаем и так… Я помотал головой, приводя мысли в порядок, и поинтересовался. - Почему Эстари не сказал тебе, что влюблен? - Он говорил, - возразила Ирия. – Но закон запрещает аватарам иметь какие-либо отношения, кроме братских. Я смирилась с этим, а Эст так и не смог… Мы выросли вместе, я и он. Было бы сложно прожить столько лет бок о бок и не полюбить друг друга. - Ясно, - кивнул я. – И что теперь будет с Эстари? - Отвезут в Инбург, как только расчистят дороги, - отозвался Браско. – Там его ждет трибунал. Хотя главное наказание его уже постигло. Он не договорил, но я понял без слов. Кан. Бог лишил Эстари своего покровительства… Это действительно было страшно. Эст с детства жил под присмотром бога, чувствовал в себе его силу… и в одночасье лишился всего этого. - Завтра будет последний допрос. Мы хотим выяснить, кто именно вынудил Эстари предать Моро. Но я сомневаюсь, что мы получим ответ. Эстари не в своем уме после той ночи… Отдыхай, - посоветовал мне Браско. – И постарайся больше не влипать в неприятности. *** Мимо пролетел снежок и разбился о стену, а потом из-за угла выскочили мальчишки лет десяти и побежали в мою сторону. - Ну, вы у меня сейчас получите! - раздался с другой стороны девчоночий голос. - Быстрее! - крикнул один из мальчишек, и они спрятались за меня, вцепившись в куртку. Я удивленно посмотрел на пацанов и обратил внимание на их преследовательницу. Девочка чуть старше мальчишек. Из-под шапки выбились светлые волосы, глаза яростно сверкают. Щеки раскраснелись от бега по морозу. В руках увесистый снежок. Девчонка замахнулась, целя в мальчишек, но я поднял руки вверх и, сдерживая смех, сказал: - Сдаюсь! Девочка фыркнула и серьезно заявила: - Инквизиторы не сдаются! - И тут же нахмурилась. - Ты предатель? - Нет, - удивленно отозвался я. - Тогда не сдавайся, - наставительно произнесла она. - Ладно, - согласился я, - не буду. - Эсиль! Иш! Хватит прятаться за инквизитором! - скомандовала девчонка. - Ага, - шмыгнул носом из-за моей спины один из мальчишек. - Не дождешься! - А это тебя хотел Эстари убить? - спросил второй, дернув меня за куртку. Улыбка сползла с моего лица. Я растерянно провел рукой по отросшим волосам и оглянулся. Двор монастыря был пуст - в Храме шла служба. Меня на нее не пустили, а дети, видимо, были слишком малы. - С чего это ты взял? - осторожно прошептал я, садясь на корточки рядом с детьми. Девочка шикнула на пацанов, подбежала, схватила их за руки и потянула прочь. - Стой, - произнес я. - Расскажите. Сверху на нас посыпался снег. Девочка пискнула и отскочила в сторону. Я запрокинул голову, прикрыв глаза рукой от солнца, увидел дракона, висящего на металлических кольцах на крыше Храма. Скорее всего, зверь пошевелился во сне. Девочка дернула меня за рукав и спросила: - А ты никому не расскажешь? - Нет, - пообещал я. - Никому. - Ладно, я тебе верю. Я - Ирвин. - Лэйн, - представился я. - Мы знаем, - кивнула она. - Пойдем в гараж. Я ухмыльнулся и пошел следом за детьми по монастырскому двору. Метель длилась почти пять дней, и почти полностью отрезала монастырь от остального мира. Снег расчищали три дня подряд с перерывами на сон, еду и службы в Храме. Его было столько, что участвовали в этом деле все здоровые мужчины, включая меня и Браско. Дети провели меня мимо ворот Храма, по обеим сторонам от которых стояли две чаши с негасимым пламенем. Огонь не погас даже во время метели. Мне рассказали, что этот огонь принес в монастырь сам Айнэ, в те времена, когда Пустоземье только обживалось людьми... В гараже стоял полумрак, в котором смутно темнели силуэты снегоходов и внедорожников. Мальчишки залезли на капот ближайшего автомобиля, Ирвин присела на снегоход. Я практически не видел их в темноте. - Что вы хотели мне рассказать? - напомнил я, опираясь плечом на деревянную балку, уходившую под крышу. - Эстари хотел тебя убить, - повторила Ирвин. – Мы слышали, как он говорил об этом с одним из инквизиторов. Я подумал и кивнул, подтверждая ее слова. - Инквизитор сказал, - продолжил один из мальчишек, - что Моро отказался от договора. - Да нет!- перебила Ирвин. – Он сказал, что Моро нарушил договор. Эстари рассердился. Я так испугалась! Эстари сказал, что отомстит Моро за это. А инквизитор предложил не тянуть… В темноте промелькнуло что-то белое и с грохотом врезалось в снегоход. - Иш! – возмутилась Ирвин. - Дай мне сказать! Девочка сердито засопела, но промолчала. - Инквизитор сказал, что надо помешать Моро, а для этого надо убить тебя. Что без тебя Моро обречен. Эстари согласился, и они разошлись… - Ты все не так рассказываешь! – влезла Ирвин. - Все так! Задавака! - Тупица! - Не ссорьтесь, - попросил я. - Что было дальше, Ирвин? - Эстари сказал, что убьет любого, кто встанет у него на пути… - Он был такой страшный, - поделился Эсиль. - Мы испугались… - Угу. Я провел ладонью по глазам и задумался. Значит, Ирия была права, и у Эстари есть сообщник в монастыре. Некто, кто хочет помешать Моро. А разве люди не говорят, что враг моего врага – мой друг? Может, стоит встретиться с этим инквизитором и составить совместный план действий?.. Но сперва надо все рассказать Браско... - Вот значит, как, - наконец-то произнес я. Девочка кивнула, мои глаза привыкли к темноте гаража, поэтому я различил это движение. -Ты обещал никому не говорить, - напомнила Ирвин. - Почему? - ляпнул я. - Они нам не поверят, - шмыгнул носом Иш. - Скажут, что мы все выдумали. - Угу, - угрюмо подтвердил Эсиль. - Но я же вам верю, - не слишком уверенно произнес я. - Ты другой, - отмахнулась Ирвин. - К тому же нас накажут, если станет известно, что мы не спали после отбоя. - А если я поговорю с инквизиторами? - Лучше не надо. Я нахмурился. Уж кто-кто, а Браско должен был узнать о том, что в монастыре под личиной Защитника Веры скрывается чужак. - Ладно, - вздохнул я. - Пошли отсюда. Еще не хватало, чтобы меня потеряли. Я поднялся и толкнул массивную дверь ангара. Свет ударил в глаза, несколько секунд я беспомощно моргал, привыкая. - Нам пора, - сказала из-за моей спины Ирвин. - Пока, - попрощался Иш. Я кивнул в ответ и пошел в сторону Храма, намереваясь подождать Браско у врат, но тоненький голос Ирвин заставил меня обернуться. - Ой... Троица стояла в пятнадцати шагах от меня, а чуть поодаль на земле сидели драконы. Два. Черный и темно-зеленый. Эсиль что-то сказал драконам, но звери заворчали в ответ, словно рассерженные псы. - Керт? Бергаз? - неуверенно спросила девочка. - Что с вами? Я хотел удивиться, что дети знают всех драконов по именам, но увидел позади хищников фигуру в черном. Старый знакомый, пытающийся убить меня еще со времен пути в Инбург. Я мельком взглянул на драконов, глаза у тех были алыми. - Ирвин, Эсиль, Иш, идите сюда. Медленно, - произнес я. - Да не бойся, - отмахнулся Иш. - Это же наши драконы. Ничего они нам не сделают. Мальчишка смело шагнул к драконам. У меня сердце в пятки ушло. Я пытался крикнуть, остановить его, но не смог произнести ни слова. Зато всколыхнулась молчавшая доселе сила. Я ударил чуть раньше, чем дракон успел занести когтистую лапу, чтобы раздавить пацана. Иш растерянно стоял, не в силах поверить, что дракон, друг и защитник, посмел на него напасть. Ирвин сориентировалась куда быстрее - подбежала к другу и оттащила его в сторону. Мой удар не принес дракону никакого вреда, но, по крайней мере, отвлек внимание от детей. Ладно, подумал я, попробуем по-другому. Порошка почти не осталось - две щепотки или того меньше, но времени сожалеть не было. Я сделал два шага вперед, пропуская детей в ангар, и быстро произнес: - Если когти остры как мечи, если враг и сильней, и быстрее, Я решу, что кричи-не кричи, а победу найти не сумею. Только боги стоят за спиной, их оружие ветер да пламя. Враг уж не совладает со мной - кто он, чтобы поспорить с богами?! Поднявшийся ветер взъерошил мои волосы, обдал вихрем снега, закружился вокруг ледяным хороводом. Я зажмурился, потом опомнился, открыл глаза и швырнул порошок в драконов. На мгновение меня ослепила яркая вспышка, а в лицо ударила волна жара. Я отступил, столкнулся обо что-то и упал. От удара о землю перебило дыхание, в глазах потемнело. Высоко надо мной зарычал разъяренный дракон. Я судорожно глотал воздух, одновременно пытаясь придумать, что же делать дальше. Самое главное - дети в безопасности... Меня взяла оторопь от неожиданно пришедшей мысли. Ангар! Там же горючее! Стоит дракону дыхнуть огнем, и всё вокруг превратится в пылающий ад. Я перекатился на живот, поднялся на ноги. - Убить! - приказали сзади, и я обернулся, чтобы встретить смерть лицом к лицу. Но дракон, ринувшийся на меня, наткнулся на невидимую преграду, обиженно зарычал. Великие близнецы, заклинание все-таки подействовало! Я облегченно улыбнулся. На солнце что-то блеснуло, и я инстинктивно поднял руку, закрывая лицо. По тыльной стороне ладони чиркнуло что-то острое, я зажмурился от боли. Все мое внимание было приковано к хищнику и тому, кто им управлял, поэтому я не сразу заметил, что из Храма давно уже выбежали Защитники Веры. Второй дракон напал на них, но что они предприняли, я не успел увидеть - дракон втянул воздух, готовясь выпустить пламя. Волосы на голове у меня зашевелились, не обращая внимания на царапину на руке, я подскочил к двери ангара и крикнул внутрь: - Ирвин! Ребята! - Лэйн, помоги нам! - донесся из темноты голос девчонки. Дракон выдохнул, мне в последний миг удалось заскочить внутрь и кое-как захлопнуть ворота. Металл тут же накалился, но выдержал. Сколько еще пройдет времени, прежде, чем пламя ворвется внутрь? - Лэйн! Я подбежал к детям, устроившимся в дальнем конце ангара за двумя снегоходами. Ирвин и мальчишки пытались поднять крышку люка, которую я едва мог разглядеть в темноте. Ворота ангара сотрясались от ударов, в одном месте когти дракона уже пробили дыру, и внутрь хлынул свет. - Это что? - спросил я, оттеснив плечом девочку. - Вход в тоннель, на случай опасности, - отозвалась Ирвин, подпрыгивая на месте. - Быстрее! Быстрее! Пальцами я нащупал массивное металлическое кольцо на крышке люка, присел, поудобнее схватившись за него, и попытался приподнять. Люк давно не открывали, петли то ли заржавели, то ли примерзли из-за недавних холодов, и крышка поддавалась с трудом. Пальцы оцепенели от холода и скользили от крови из раны. Наконец, ценой неимоверных усилий, мне удалось приподнять крышку примерно на ладонь от земли. Я старался не обращать внимание на злобное рычание, на удары, сотрясающие ангар, но Ирвин, вздрагивающая при грохоте, тихонько заплакала. Мальчишки попытались мне помочь, но сил у них не хватало, так что они больше мешали. Гнать я их не стал - не до того, тем более что ангар наконец-то не выдержал. Искореженные ворота со скрежетом отлетели в сторону, и внутрь просунулась голова дракона на длинной шее. Зверь принюхивался, водя головой из стороны в сторону. Нас удачно скрывали два снегохода. Ирвин за моей спиной задержала дыхание, я из последних сил дернул за кольцо, и люк поддался. От неожиданности я едва не свалился на Ирвин. Эсиль и Иш, не теряя времени прыгнули в темноту люка. - Они плохо видят в темноте, - всхлипнула Ирви. - И замечают только двигающиеся объекты. Я кивнул, вглядываясь в темноту в поисках чего-нибудь, что могло бы отвлечь дракона. Ничего подходящего, хоть сам выходи и отвлекай. Сердце громко стучало в груди, казалось, что зверь уже давно должен был услышать этот стук. И он услышал. Повернулся в нашу сторону, глухо зарычал. Я, не сводя взгляда с дракона, коснулся ладони Ирвин и едва слышно прошептал. - Спускайся. Девочка шмыгнула носом, присела и на корточках подползла к провалу в земле. А я поднялся в полный рост, вышел на свет, понимая, что поступаю невероятно глупо. Это самоубийство. Но я уже ничего не мог сделать - тело оцепенело. Алые глаза с продольным зрачком. Страх, сковывающий, не дающий вздохнуть. Не знаю, сколько мы смотрели друг на друга, скорее всего считанные мгновения, но мне показалось, что прошла целая вечность. Ирвин, пискнув, спрыгнула вниз. А потом одновременно произошли две вещи. Дракон дохнул в мою сторону пламенем, а я пинком захлопнул крышку люка, осознавая, что уже не успею спуститься следом за детьми. Единственное, что мне оставалось - броситься на землю, моля всех богов о помощи, за секунду до того, как мир вокруг взорвался. - Я смотрю, неприятности – твое второе имя, - заметил кто-то. Я открыл глаза, с удивлением поняв, что не чувствую жара, только едкий дым. Рядом со мной сидел на корточках незнакомый мужчина, седой. Дым мешал разглядеть его. Я с трудом сел, собирался было спросить, кто он, но зашелся в кашле. - Пошли отсюда, - сказал он и, подхватив под локоть, заставил меня подняться. - Дети... - постарался объяснить я, но меня перебили. - С ними все будет нормально. Пошли. Я попытался отмахнуться, сказав, что справлюсь сам, но дым ел глаза, жег горло, так что я даже не смог сопротивляться, пока незнакомец тащил меня к выходу ангара. Оказавшись на свежем воздухе, я упал на колени, уперевшись руками о снег и судорожно вдыхая морозный воздух. Меня колотило от пережитого. Ладони начали коченеть от холода. Стуча зубами, я, наконец, поднял голову, и увидел в десятке метров от себя того самого дракона. Сердце пропустило удар, я отшатнулся назад, но на спине лежала чья-то рука, помешавшая движению. - Спокойно, Лэйн. Я повернул голову. Рядом на корточках сидел Браско. Инквизитор похлопал меня по спине. - Все нормально, - банальность, но именно она и тот спокойный тон, которым Браско это произнес, успокоили зарождающуюся истерику. - Что с детьми? – выдавил я, слова вылетели из горла глухим хрипом, я снова закашлялся. - Все нормально, - повторил Браско. – Их уже привели в монастырь. Молодец. Ты все сделал правильно. Дрожащими руками я вытащил из кармана смятую пачку, достал сигарету. Зажигалки не было, видимо, выпала где-то в ангаре. Я уронил так и не зажженную сигарету в снег. Обхватил себя руками, пытаясь унять дрожь. Инквизитор покачал головой. - Все хорошо, - тихо сказал он, наклонившись к моему уху, еще раз легонько похлопал по спине. И добавил, чувствуя, что я успокаиваюсь. – Мы взяли того, кто спровоцировал драконов. Я вздрогнул, вскинул голову. - Как? – шепотом выдохнул я. – Кто? - Потом расскажу. Вставай, а то совсем замерзнешь. Пойдем в монастырь. Он помог мне подняться, но стоило мне встать на ноги, как голова пошла кругом, а в глазах потемнело. Я пошатнулся, но инквизитор не дал мне упасть. С другой стороны ко мне подскочил Этьен, в расстегнутой куртке и без шапки. С их помощью мне удалось дойти до какой-то кельи. Я не очень запомнил дорогу, борясь с подступающей к горлу тошнотой. Внутри было тепло – кто-то разжег камин. Я сел поближе к огню, подышал на ладони и подставил их к пламени. Позади кто-то ходил, то и дело хлопала дверь, но я не обращал внимания. Потом Браско чуть ли не силой стащил с меня куртку, взамен набросив на плечи теплое одеяло. Этьен положил на затылок руку, я ощутил прикосновение холодных пальцев и вздрогнул. Потом у меня перехватило дыхание от дурноты, которая быстро сменилась знакомым теплом. - Лучше? – уточнил лекарь. - Да. - А с рукой что? – Этьен потянулся к моей ладони, но я отмахнулся. - Царапина. - Уверен? Я кивнул и хотел было спросить, где Ирвин и мальчишки, но тут дверь опять распахнулась, и в комнату прошмыгнула девчонка. Ирвин подошла ко мне, на лице то ли отчаянное, то ли обреченное выражение. Пару секунд мы смотрели друг на друга, а потом девчушка обняла меня за шею и быстро, горячо прошептала: «Спасибо!» Я прижал ее к груди, чувствуя, как к горлу подступает ком. Она напомнила мне о семье, о младших братьях и сестрах, о тех, кого я больше никогда не увижу, никогда не обниму. Я уткнулся носом ей в плечо. Не знаю, что бы я сделал дальше, если бы она не спросила: - Лэйн, ты чего?.. - П… прости, - выдавил я, отстраняясь и отворачивая голову, чтобы она не заметила навернувшихся на глаза слез. – Не… знаю, что на меня нашло. Прости. - Ничего, - Ирвин помотала головой, кинула быстрый взгляд на Этьена и добавила. – Мне пора. Пока! Я молча помахал ей рукой и снова уставился на пламя. Лекарь довольно скоро тоже ушел, сказав, что пришлет кого-нибудь с ужином для меня, и предупредив, чтобы я не выходил из монастыря. Я кивнул, давая понять, что услышал. Сидел в одиночестве я довольно долго. За окном завывал ветер, стучался в запертые ставни, изредка сквозь вой слышалось порыкивание драконов. Мной овладело странное оцепенение, не хотелось ни есть, ни пить, ни идти куда-то, хотя умом я понимал, что приближается вечер, а ел я только с утра… Игра пламени завораживала. Чтобы лучше его видеть, я лег прямо у камина, не отрывая взгляда от огня. Так прошла еще одна вечность. - Э, парень, да ты совсем плох, - разочарованно выдохнул где-то надо мной голос Моро. – А я-то хотел рассказать, кому подарил нашего маленького друга… Мне не интересно, подумал я, но вслух ничего не ответил. - Лэйн, ты меня хоть слышишь? - Слышу, - пробормотал я, язык еле ворочался во рту. Голова была тяжелой, словно Этьен не лечил меня пару часов назад. Моро хмыкнул и присел на корточки рядом, осмотрел мою ладонь, нахмурился. - Узнаю, кто это сделал – убью, - пообещал он. А мы его поймали, так что не убьешь, злорадно подумалось мне. Я закрыл глаза, убаюканный теплом от камина. - Так! – рявкнул неугомонный Император. – Не спать! Он поднял меня за плечи и ощутимо встряхнул, в голове что-то взорвалось. Я глухо застонал, открыв глаза. Раненая рука онемела, я попытался поднять ее, чтобы отмахнуться от надоедливого Моро, и не смог. Император выругался на незнакомом языке, и, наконец-то, оставил меня в покое. - Ладно, - услышал я, - пойдем другим путем. Раздался грохот, видимо, Моро впал в ярость и принялся крушить все вокруг, но мне было все равно. Пусть мне приснится Семья, пожелал я и сомкнул веки. - Лэйн? – донесся из смыкающейся вокруг меня темноты голос Браско. Отстаньте от меня… Все отстаньте. Глава 17. - Тебе говорили, что ты мастерски умеешь попадать в неприятности? – поинтересовался Моро, присаживаясь на край кровати. В камине весело трещал огонь, из-за приоткрытого окна на другой стороне комнаты доносился колокольный звон – время вечерней молитвы. Я дремал, поэтому несколько секунд просто смотрел на Моро, со сна не осознавая, что он спрашивает. - Говорили, - буркнул я наконец-то. – Недавно. - О! – обрадовался Император. – Так я не один! Я нахмурился и, за неимением лучшего варианта, попросту отвернул голову к стене. - Это, между прочим, все из-за тебя, - огрызнулся я. - Да неужели… - Скажешь «нет»? Это твои люди пытаются меня убить. - Мои люди, - Моро сделал ударение на «мои», - никогда не пытались тебя убить. Я повернулся и посмотрел ему прямо в глаза. Он весело хмыкнул. - Чего? – не понял я. - У нас считается, что на Императора нельзя глядеть. - Мы не у вас, - отрезал я. - Да я и не против. Так вот, о моих людях. Если ты не понял еще, ты нужен мне живым. Мне нет резона тебя убивать, ясно? - Ты император. - И что? - И ничего. Сегодня захотел убить, завтра – передумал, послезавтра… - У меня на лбу написано «самодур»? Я фыркнул, не удержавшись от смеха. Уж на кого Моро не походил, так это на самодура. С другой стороны, оставался вопрос… - Тогда, кто хочет меня убить? - Ты выяснил имя того, кто натравил на тебя драконов? Я кивнул, не удивляясь тому, что Моро уже обо всем известно. Иногда мне казалось, что он просчитывает все мои действия на два шага вперед. - Хосе Ортега. Во всяком случае, мне сказали, что на допросе он назвал именно это имя. Ты чего? Моро переменился в лице. Я видел его серьезным, злым, обеспокоенным, но сейчас на его лице отчетливо читалась растерянность и… нет, это не может быть страх. Чего бояться мертвым? - Ты уверен? - Так сказал Браско, а ему я верю. Стараюсь верить. - Где держат Ортегу? - глухим голосом поинтересовался Моро. - Не знаю. Где-то в монастыре. - Ладно, - разочарованный вздох. - Сам найду. Отдыхай. - Моро... - я приподнялся и перехватил его руку. - Зачем я тебе нужен? Я ожидал, что он будет холоден, как лед, но запястье было теплым и живым. - Когда придет время, узнаешь, - туманно отозвался он. - Отпусти. Мне пора. Я разжал пальцы, и император ушел. На этот раз через дверь, как обычный человек, видимо, для разнообразия. Я откинулся на подушки и посмотрел на потолок. С него на тонкой паутинке медленно спускался маленький паук. Моро прав - в последнее время я стал слишком часто попадать в неприятности. Если бы я не находился в монастыре, я бы решил, что меня прокляли. Тот же Марсэль, например, мог нанять ведьму посильнее, из тех, что скрываются от закона и Инквизиции. Но я был в монастыре, зло из внешнего мира не могло сюда проникнуть. Так мне внушали с раннего детства. Но... так ли это на самом деле? Я видел алое небо над Инбургом, я разговаривал с Моро, меня пытался убить посланник из Долины. И все это - в местах, считавшихся неприкосновенными для зла. Мир меняется, сказал я себе. Древние ритуалы утрачивают силу. То, что сделали первые инквизиторы - продержалось полторы тысячи лет. Нынешние же лишь отсрочивают неизбежный конец. Сколько еще продержится граница между Долиной и остальным Пустоземьем? Может, ее уже не существует, раз сам император Лускана свободно разгуливает по монастырю Защитников Веры? Нельзя больше тянуть. Я должен его убить. Иного пути нет. *** На следующий день я проснулся с рассветом, оделся и вышел на улицу. Солнце - красный шар - медленно и величественно поднималось из-за гор. Под ногами сверкал алыми искрами снег. Монастырь уже пробудился, защитники веры стекались в храм на утреннюю молитву. - Лэйн? - сзади подошел Браско. Я поежился и поплотнее запахнул куртку. - Нужно поговорить, идем. - А как же молитва? - спросил я. - Это важнее. Идем. Мы вернулись в монастырь, прошли по длинному узкому коридору без окон, спустились по спиральной лестнице куда-то вниз. Темнота. Постепенно глаза привыкли к ней, и я различил и Браско, и холодные каменные стены, и узкие - того и гляди, промахнешься и кубарем скатишься вниз, - ступеньки. Инквизитор отлично ориентировался в темноте, я же просто старался не выпускать из виду его спину и молча молился, чтобы не оступиться. Молитвы не помогли. Уже в самом конце этого бесконечного спуска я промазал мимо ступеньки и пропахал бы носом пол, но Браско резко обернулся и поддержал. - Держись. Спустились уже. Прости, что без света - от факелов слишком много дыма, а электричество сюда все никак не проведут. Я кивнул, нервно сглотнув. Куда он меня ведет? - Я так и не спросил, - продолжил Браско, пока мы шли по очередному коридору, - как ты себя чувствуешь? Яд с дерева ши смертелен, хотя и убивает безболезненно. Милосердная смерть. Раньше, еще до Великого Бегства, его часто использовали, чтобы устранять недругов. Этому ублюдку почти удалось тебя убить. Мы услышали грохот, и только поэтому успели к тебе. - Я в порядке, - я пожал плечами. - Я почти не помню, что тогда происходило. Последнее воспоминание - как ко мне приходила Ирвин. - И ты не помнишь, как раздолбал о стену стул? - хмыкнул инквизитор. - Я раздолбал? - искренне удивился я. - Это не я, это... - и осекся. Моро. Я не могу рассказать Браско о том, что Моро снова приходил ко мне. Что сделает Инквизиция, да пребудет она в святости, узнав о присутствии в монастыре императора Лускана? Сразу отправит меня на костер или снова будет пытать, пока не сознаюсь в том, что это я впустил зло в стены монастыря? - А может, ты прав, - добавил я вслух. - Не помню... Прости. Шли мы долго, но за разговором я не заметил, как мы подошли к еще одной лестнице. Едва различимые ступеньки уводили в темноту. Я тоскливо вздохнул. - Не дрейфь, - Браско, судя по тону, веселился. Я бросил в его сторону кислый взгляд. Инквизитор коснулся стены рядом с лестницей. Скрежет, раздавшийся вслед за этим, заставил меня подпрыгнуть на месте. Потом стена раздвинулась, явив нам комнатку примерно метр на метр. Внутри горел свет. - Это что? - я для наглядности ткнул пальцем. - Лифт, - отмахнулся Браско. - Заходи. Или ты хочешь пешком подниматься? - Да не особо, - пробормотал я, входя внутрь. - Одна из утраченных технологий? Работает от генератора? - Не совсем. Да, - ответил он по порядку, нажал на какую-то кнопку в панели на стене и пояснил. - В Лускане почти не было высоких зданий, поэтому нужды в таких устройствах не было. У нас есть. В одном из монастырей нашелся умелец, который придумал, как это осуществить. Последние полгода по монастырям ведутся испытания, устройство доводится до ума. Если все пройдет успешно - будем внедрять по всей стране. - Двери закрылись, и лифт мягко заскользил куда-то вверх. Странное ощущение. - Энергетические затраты невелики, зато польза, как видишь, ощутима. - Нам грозит война, - осуждающе заметил я, - а вы тратите средства на какую-то ерунду. - Я уже говорил тебе, что войны не будет. Во всяком случае, не в ближайший год. - Почему вы так уверены? - Сейчас практически все инквизиторы находятся в Инбурге, в состоянии боевой готовности. Часть из них - в столице, но добраться оттуда не составит большого труда. Моро не дурак. Он не нападет, зная, что мы готовы к этому. Он постарается усыпить нашу бдительность и ударит, когда мы меньше всего будем этого ждать. - Тогда почему бы не напасть первыми? Двери лифта разъехались, мы вышли. - Потому, молодой человек, - раздался откуда-то справа знакомый голос, - что мы не готовы к войне, что бы тебе не наговорил Браско. Инквизитор скривился, словно проглотил что-то горькое, но возражать не стал. Похоже, они уже не единожды говорили на эту тему, и остались каждый при своем мнении. Я обернулся к говорившему. Это был мужчина, высокого роста, лет шестидесяти, седой, с короткой белой бородкой, усталыми серыми глазами и удивительно крепкой фигурой. Теперь, когда нас не окружал дым, я узнал его сразу, хотя никогда прежде не встречал. Не обращая внимания на Браско, я сделал два шага вперед, встал на одно колено и склонил голову. - Именем Создателя я прошу у Вас благословления, мастер. Старик усмехнулся. - Благословляю тебя, сын мой. Да будет твой путь легким. - Благодарю. Я поднялся, спиной ощущая тяжелый взгляд Браско. Наконец, инквизитор произнес: - Я так и знал, что ты тоже еретик. Люциус Бир проигнорировал реплику Браско, взял меня под руку и повел за собой. Мы шли по освещенному тусклыми лампочками коридору. Стены были странно гладкими и ровными. Железо? Я коснулся пальцами, чтобы убедиться. Сколько же денег ушло на это?.. По всему коридору разносился мягкий гул генераторов. Не одного, не пары. Их было куда больше. Где мы? - Скажи, мой мальчик, ты давно видел своего учителя? - нарушил молчание Люциус. Я покосился через плечо на инквизитора, топавшего следом за нами с мрачным видом. Можно ли говорить при Браско? Люциус едва заметно кивнул, и я ответил. - Полгода назад. Он сказал, что ему больше нечему меня учить, и ушел. Куда - я не знаю. - Освальд всегда отличался скрытностью. Жаль, что ты не знаешь, где он. Он бы нам сейчас пригодился. Кстати, хочу похвалить тебя - ты неплохо справился с драконом. Я кивнул и вспомнил, что порошка почти не осталось. С моим поспешным бегством и всем, что произошло после, у меня не было достаточно времени, чтобы закупить нужные ингредиенты. Скоро я останусь практически беззащитен. - Учитель всегда хорошо о вас отзывался, - заметил я, когда мы подошли к какой-то двери. - Рад слышать, что Освальд обо мне не забыл, - усмехнулся старик, открывая передо мной дверь и пропуская вперед. Я вошел, щурясь от яркого света, и замер. Мы были в огромном ангаре. Я запрокинул голову, но потолок терялся где-то в темноте. Впрочем, потолок был далеко не так интересен, как то, что стояло передо мной. Освещенный парой ярких прожекторов передо мной возвышался остов металлического чудовища. Машина. Литой матово-черный корпус, над которым раскинулись четыре крыла - крест накрест. По обеим сторонам от корпуса - ракеты. - Красавец, верно? - спросил Браско с такой гордостью, словно это было его собственное детище. - Это что? - осторожно поинтересовался я, осознавая, что за последние полчаса задаю этот вопрос уже во второй раз. - Вертолет, - ответил вместо инквизитора Бир. - Во время великого Бегства кто-то сумел улететь на нем из Долины и вывезти чертежи. Они разбились в горах. Там достаточно холодно, чтобы он сохранился за такой срок. Мои люди отыскали его, изучили и, по вывезенным из Лускана схемам, сумели построить вертолет с нуля. Эта работа потребовала почти десять лет и невероятное количество затрат. Но оно того стоило. - Но... зачем? - На нем можно попасть туда, куда не доберутся живые. - Например... в Долину? - я ужаснулся собственной мысли. - Например, - согласился Бир. - И... - я пошел вперед, не сводя глаз с вертолета, - как им управлять?.. - Не важно. У меня есть команда, которая возьмет это на себя. - Зачем вы мне это показываете? – я подозрительно взглянул сперва на Бира, потом на Браско. - А ты не догадываешься, мой мальчик? – удивился Люциус Бир. – Ты полетишь на нем в Лускан. Глава 18. - Что? – не понял я. – По-моему, Браско говорил, что Инквизиция скорее убьет меня, чем позволит отправиться к Моро. - Пойдем, присядем, - махнул рукой Бир. Браско первым направился в другой конец ангара, следом – Люциус. Я постоял немного, смотря им вслед. Почему Браско передумал? Инквизитор уходил, не оборачиваясь, а его молчание давило на меня. Я догнал Бира и задал этот вопрос ему. Старик задумался. - Как тебе сказать?.. У него были на то веские причины. Входи. Он указал мне на дверь, за которой уже скрылся инквизитор. Небольшая комнатка с единственным узким окошком на дальней стене, через которое с трудом проникал солнечный свет, была больше похожа на склад – целая куча ящиков, коробок, инструмента. Освещала ее одна тусклая лампочка под самым потолком. Справа у двери прямо на голом полу стоял какой-то двигатель. Браско не было видно. Я завертел головой, пытаясь понять, куда он делся, когда справа окликнули: - Сюда. Я пошел на голос, обходя ящики и переступая через какие-то детали, валявшиеся прямо под ногами. Они это специально здесь набросали?.. Еще пару раз споткнусь, убьюсь, и отправляться в Лускан будет некому, мрачно подумал я. Бир бесшумно замыкал наше шествие. Я пару раз обернулся, и мне показалось, что он вообще не идет, а парит над полом. Бред, конечно, просто освещение здесь плохое. Инквизитор нашелся возле очередной неприметной двери. Что они тут за лабиринт устроили? Я смерил Браско тоскливым взглядом, инквизитор понимающе усмехнулся. - Основную дверь завалило во время землетрясения пару лет назад, пришлось делать обходной путь, - пояснил он. Браско распахнул дверь и придержал, пропуская вперед меня и Бира. - О! Лэйн! – радостно поприветствовала меня Ирия. – Как самочувствие? Рыжая сидела на подоконнике и грызла яблоко. На аватаре была белая рубашка с закатанными до локтя рукавами, черный жилет поверх, свободные темные брюки, широкий пояс, сапоги. На шее – инквизиторская звезда. - Нормально, - пожал я плечами и огляделся. Обычная гостиная: огромные окна на противоположной стене, справа - камин, слева – широкая, но немного покосившаяся, двухстворчатая дверь (очевидно, та, которую завалило). В центре мягкий диван и два кресла, низкий столик, на котором стояли чашка с яблоками и фарфоровый графин. Рядом с дверью, через которую мы вошли, - три книжных шкафа, забитые свитками и томами. Я подошел к Ирии и посмотрел за окно. Пологий склон, лес. Сквозь кроны елей проглядывало голубое небо. С дерева соскочила белка, пробежала мимо окна. - Брр, - раздался откуда-то сзади голос Риго, и я обернулся. – Привет! – защитник веры скинул капюшон и поднял руку. Я кивнул, приветствуя его. Люциус оглядел присутствующих, удовлетворенно кивнул: «Все», и махнул в сторону дивана. - Садитесь. Будем говорить. Ирия соскочила с подоконника и с ногами устроилась в дальнем кресле. Браско и снявший куртку Риго сели на диван, я пристроился рядом с защитником веры, ближе к окну. Люциус занял оставшееся свободным кресло. - Итак, приступим… - заговорил он по праву старшего. – Я позвал вас сюда, чтобы обсудить план действий. Ни для кого из вас не секрет, что Моро набирает силы. Совсем скоро граница рухнет, и все Пустоземье окажется под его властью. К счастью, у нас есть, что ему противопоставить. – Люциус внимательно посмотрел на меня, и я поежился под его взглядом. – Верховный Инквизитор считал, что Лэйна следует держать подальше от Долины, и я долгое время разделял его точку зрения… Я вздрогнул. Эдуардо де Ауреги последние двадцать лет совмещал должности Верховного Инквизитора и правителя страны. И, надо сказать, делал это мастерски. Сильнейший инквизитор в стране, он обладал невероятными способностями, имя его обросло такими слухами и легендами, что мало кто мог разобраться – где правда, а где нет. Уж я точно не мог. Отец рассказывал, что нынешний правитель родился в Этильштаде, и долгое время не проявлял никаких способностей. Обычный мальчишка, каких тысячи по всей стране. А потом… потом этот мальчишка свалился с дозорной вышки. Он должен был умереть, но выжил, открыв в себе удивительную силу. В тот же год мальчика заметил кто-то ордена проповедников и увез в столицу, где тот стал приемным сыном Александра де Ауреги. После смерти приемного отца, Эдуардо унаследовал трон и должность Верховного Инквизитора. Его ненавидели и боялись. Он слыл жестоким человеком, не прощавшим ошибок ни себе, ни другим. Именно он сделал Максимилиана Оттокара верховным инквизитором, под управлением которого Святая Инквизиция стала почти такой же сильной, как при Отто фон Гурене. Но… все же недостаточно сильной. До этого дня я не задумывался о том, что такой человек, как де Ауреги, может знать о моем существовании. А если бы задумывался, никогда бы не попытался сбежать – ходили слухи, что Эдуардо может убивать живых силой мысли, на каком бы расстоянии они от него не находились. Пожелай он моей смерти… я был бы уже мертв. - Но больше ждать мы не можем. Два дня назад на верховного инквизитора было совершено покушение. Я увидел, как подскочила на месте Ирия, как напрягся Браско, как удивленно выдохнул Риго. - Он… жив? – спросил Браско, сжимая в кулак руку. - Жив, - успокоил Бир. – Проблема не столько в самом покушении, сколько в том, кто его совершил. Вот. Люциус вытащил из-за пазухи конверт и покрутил его в руках. Ближе всех к нему сидела Ирия, поэтому он передал письмо ей. Рыжая пробежалась по строчкам беглым взглядом, присвистнула и передала письмо Браско. Тот пару минут вглядывался в темные закорючки, потом сказал: - Я в это не верю. Моро наш враг, но он всегда играл по правилам. А это… - Значит, правила изменились, Браско, - тихо возразила Ирия. – Мы просто этого не заметили. - Это слишком подло даже для такого ублюдка. - Это война, а на войне хороши все средства. Победа добывается только кровью. Риго молча покачал головой и сунул письмо мне. Я скользнул взглядом по печати – ощетинившаяся голова волка с яростным взглядом. Немного мятые листы бумаги были мягкими на ощупь. Из письма следовало, что два дня назад в Сэльфоссе было совершено покушение на Его Императорское Величество Эдуардо де Ауреги. В замок пришли двое детей, судя по описанию, походивших на тех, кто пропал из Инбурга. Они попросили о личной встрече с Императором. Дети сказали, что у них сообщение от Моро, Императора Лускана. Отказывать в просьбе им не стали, только на всякий случай усилили охрану. Через пять минут после того, как детей допустили к Ауреги, раздался взрыв. Один из детей привел в действие некое взрывное устройство. К счастью, Ауреги удалось выжить. Все остальные – двенадцать человек охраны, секретарь, два советника и сами дети – погибли. В подробности отправитель не вдавался, поэтому, отложив письмо, я спросил: - Как императору удалось выжить? - Подозреваю, что чудом. Но официальная версия – он слишком далеко стоял от эпицентра взрыва. - И что… - я помедлил. – Что нам теперь делать? - Принять бой. Иного выбора у нас нет. Понимаешь, о чем я? Я кивнул. Куда уж яснее. Я так давно этого ждал. - Когда мы отправляемся? - Не спеши. Сперва нужно все хорошенько обдумать. Нам больше нельзя совершать ошибок, Лэйн. Я только покраснел. Это ведь я за последний месяц умудрился вляпаться во все неприятности, в какие только можно было вляпаться. - То, что ты полетишь в Лускан, - продолжил Люциус, - даже не обсуждается. Полетишь. Да, риск слишком велик, но Моро перешел к решительным действиям, а значит и нам медлить нельзя. Оттягивая неизбежное, мы лишь приближаем собственную гибель. Поэтому вопрос состоит в другом. Кто полетит с тобой? Что вы будете делать в Лускане? И как тебе подобраться к Моро? - Думаю, подобраться как раз не составит труда, - я побарабанил пальцами по подлокотнику дивана и отвернулся к окну, чувствуя на себе внимательные взгляды инквизиторов. – Я для чего-то нужен Моро. Нужен настолько, что он готов пойти на все, что угодно, лишь бы заполучить меня. Он знает о том, что меня пытали, и прекрасно понимает, что я не доверяю Инквизиции. - Сколько раз вы с ним виделись после твоего побега из Долины? Я ошарашено повернулся к отшельнику. Откуда он узнал об этом? - Что? – переспросил Риго, посмотрев на меня. – Что значит «виделись»? - Я не контролирую свои сны, - растерянно проговорил я. – Он снился мне пару раз, только и всего. Но… это же были просто сны? Не просто, но инквизиторам об этом знать не обязательно. Нужно быть осторожнее. Один неверный шаг, и мне перестанут доверять. Моро слишком хитер, слишком коварен. Именно поэтому его нужно уничтожить. Или он, или я. - Возможно, возможно, - покивал Бир. – Что ты собираешься делать, оказавшись в Лускане? - Постараюсь втереться к нему в доверие, - ответил я, пожав плечами. – А потом убью. Браско поморщился. - Примитивно. - Но вполне может сработать, - возразил я. – Я нужен ему, и значит нужно сделать так, чтобы у него не осталось выбора, кроме как положиться на меня. - Слишком рискованно, - вздохнула Ирия. – Слишком. Тебя раскроют и убьют. А вместе с тобой умрет и наша последняя надежда. - У тебя есть иное предложение? – поинтересовался Риго. - Оставить все как есть, положиться на Ауреги, спрятать Лэйна там, где его никто не найдет. Он должен оставаться козырной картой, - ответил вместо нее Браско и добавил: – Ауреги не допустит войны. - Мы это уже обсуждали и не раз, Браско, - покачал головой Бир. – Нельзя пускать все на самотек… Ты и сам это прекрасно понимаешь. Иначе не сидел бы здесь. Браско нахмурился, скрестив руки на груди. На пару минут в комнате повисла тишина. - Хорошо, - наконец согласился инквизитор. – Предположим, Лэйн доберется до Лускана целым и невредимым. Предположим, что Моро безоговорочно доверится ему, подставив спину. Но что будет, когда Император погибнет? Ты хоть понимаешь, что это фактически билет в один конец? – спросил он у меня. – Тебе не выбраться из Долины, когда проклятие придет в действие. - Потому мы и летим на вертолете, - подал голос доселе молчавший Риго. – Лэйн подаст сигнал о том, что задание выполнено, и мы подберем его где-нибудь на окраине города. Мы успеем улететь. - Не уверен, - с сомнением заметил Браско. – Мы не знаем, что там начнется после гибели Моро. Да и повлияет ли его смерть хоть на что-то? - Для этого нам и нужно попробовать. Но ты прав. Нельзя забывать о том, что задание сопряжено с риском. Ты действительно можешь не вернуться, Лэйн. Я только вздохнул. К чему, к чему, а к смерти я был готов. - Я понимаю, - наконец ответил я. – И меня это не пугает. *** На улице снова шел снег. Я спустился с крыльца и запрокинул голову, глядя в серое затянутое тучами небо. Теперь, когда все наконец-то стало ясно, больше не осталось ни страха, ни неуверенности. Лишь отчаянная решимость. Я должен. Так тому и быть. Порыв ветра бросил в меня снежные хлопья, и я поплотнее запахнул куртку. Холодно. Откуда-то справа донесся хруст снега, и я, обернувшись, замер. По узкой, запорошенной тропинке ко мне шла Эйлин. На ней была короткая наглухо застегнутая куртка с оттороченным мехом капюшоном и темные штаны, заправленные в высокие сапоги. Капюшон был скинут, и в волосах девушки серебрились снежинки. - Здравствуй, - улыбнулась она. - Здравствуй, - эхом откликнулся я. - Откуда ты... Почему? - и мысленно дал себе подзатыльник - не дело задавать такие вопросы инквизитору. - Прости, - смущенно выдохнул я наконец. Она тихонько и совершенно необидно рассмеялась, а я почувствовал, что краснею, как мальчишка. - Погуляем? - предложила Эйлин. - Когда мы гуляли в последний раз, - заметил я, когда мы направились по извилистой тропинке в лес, - это закончилось весьма плачевно для меня. Она сразу погрустнела. - Прости. Это была моя вина. - Нет! - Горячо возразил я, остановившись и посмотрев на нее. - Я сам, не подумав, ринулся в пекло, едва не подставил тебя и Браско... Если кто и виноват в случившемся, так это я... - И уже тише добавил, - как, всегда. Она только головой покачала - то ли поражаясь моему пессимизму, то ли просто не находя слов для ответа. Мы медленно двинулись по тропинке. Сквозь просветы в кронах деревьев падали хлопья снега. Здесь, в лесу, ветра практически не было, и можно было представить, что на короткий миг вернулся на родину. Да, я все-таки страшно скучал по родным местам, и жалел, что путь туда мне заказан. Теперь нет смысла мечтать о том, чтобы когда-то увидеть родовое поместье, да от него, скорее всего ничего и не осталось - я бы на месте Марсэля сжег все до тла. - Когда вы улетаете? - Если погода позволит, то уже завтра. - Ты правда решил лететь? - Да, - подтвердил я. - Так будет лучше. - Для кого? - Для всех, - я пожал плечами, нагнулся, зачерпнул горсть снега и размял в руках. - Для меня. Для инквизиции. И для тебя. - Закончил я и швынул получившийся снежок в сторону ближайшего дерева. - Откуда тебе знать, что для меня лучше? - ощетинилась Эйлин. - Неоткуда, ты права, - грустно признал я, - но в этом вопросе я полностью полагаюсь на мнение Браско. - Брат, - вздохнула девушка. - Никак не привыкнет, что я уже не ребенок. - Он любит тебя... - улыбнулся я. - Семья - это здорово. Я замолчал, смотря в хмурое небо, спрятал озябшие руки в карманы куртки. Порыв ветра взъерошил волосы, швырнул в лицо горсть снежинок. Мы с Эйлин, не сговариваясь, отвернулись, прикрывая глаза. - Ты скучаешь по ним? - поинтересовалась девушка, когда ветер стих. Мысли она читает что ли? Я вздохнул. - Не знаю, - я покачал головой. - Иногда. А иногда мне кажется, что я начинаю их забывать. - Я тоже почти не помню семью, - призналась Эйлин. - Я думал, Браско и Инквизиция, да пребудет она в святости, - твоя единственная семья, - удивился я. Инквизитор кивнула. - Так и есть. Но у некоторых из нас есть - были - и настоящие семьи. Братья, сестры, родители... Быть инквизитором непросто, Лэйн. Люди боятся нас, ненавидят. Многим приходится столкнуться с подобным отношением еще в детстве. Это... это страшно. Я не пожелала бы такого даже врагу. - Даже Моро? - попытался пошутить я, но шутка вышла неудачной. - Даже ему. Знаешь, - Эйлин бросила на меня быстрый взгляд, - мне его даже жалко. Полторы тысячи лет, проклятый, проклинаемый живыми... Без семьи, без друзей. Разве его нельзя не пожалеть? Ответить я не успел. - Больно мне нужна твоя жалость, - раздался слева голос Моро, я вздрогнул. Но в тоне императора враждебности не было. Я покосился в его сторону. Если бы взгляды могли убивать, от императора не осталось бы даже мокрого места. Зачем он сюда явился? Да еще так невовремя. ''Уйди'', - мысленно попросил я, но мятежник только криво усмехнулся. - А она ничего так. Ты не тушуйся, возьми хотя бы за руку, видно же, что она непротив. «Много ты пронимаешь в женщинах», - огрызнулся я про себя и отвернулся в сторону Эйлин. Может, если не обращать внимания на Моро, он поймет, что ему не рады и уйдет? Надежда на это была совсем призрачной, но попытаться стоило. Минут пять я шел молча, игнорируя императора. Как и следовало ожидать, никуда он не делся, топал рядом, жмурился от летящих в глаза снежинок, и вообще казался обычным человеком, если не обращать внимания на то, что у него не было тени. - Зачем ты пришел? - едва шевеля губами спросил я, опасаясь, что наш разговор услышит Эйлин, но девушка шла, погруженная в свои мысли. - Захотелось узнать, как ты тут. Не поверишь - жена уже ревнует к тебе, - он рассмеялся. «Какая еще жена?» - подумал я, а вслух спросил: - У тебя других дел нет? Ты же все-таки император. - Еще один, - несколько раздражено выдохнул Моро. - Будто мне Ортаса мало. Ладно, герой, не буду тебе мешать. Но я б на твоем месте прислушался к совету старшего и все же поцеловал девушку. Зря она что ли в такую даль ехала? Он улыбнулся и исчез. Я только вздохнул - советчиков развелось... Эйлин схватила меня за руку и замерла на месте. Я растерянно посмотрел на нее, а она вдруг улыбнулась, смотря куда-то вперед, где за деревьями исчезала вьющаяся тропинка. - Смотри, - шепнула она, чуть сжав мою ладонь. - Вон там, видишь? Я проследил за ее взглядом и увидел далеко впереди пару серебристых аараксов. Густой мех с темно-серыми пятнами был почти не различим на фоне заснеженного леса. - Говорят, увидеть ааракса - к счастью, - шепнула Эйлин. - А встретить двух вообще редкость. Они выбирают пару раз и на всю жизнь... Я мог только восхищенно смотреть, как мягко ступают огромные лапы, как ветер ерошит серебристую шерсть. Больше всего они походили на огромных кошек, изящных и одновременно опасных. Мы с Эйлин, не шевелясь, смотрели на них, пока они не скрылись за деревьями. В какой-то момент один из хищников повел головой в нашу сторону и глухо рыкнул, словно предупреждая. Эйлин вздрогнула, и я, успокаивающе сжал ее руку. - Красивые, - выдохнула девушка, когда аараксы скрылись в лесу. - И ты, - выдохнул я. Где-то на окраине мозга забилась тревожная мысль: совсем с ума сошел - говорить такое инквизитору! Но, наверное, Моро все же околдовал меня, потому что особых сожалений по этому поводу я не испытывал, более того, словно набравшись невесть откуда взявшейся смелости, наклонился и поцеловал Эйлин, даже особо не задумываясь, что делаю. Эйлин, видимо расстерявшись от моих действий, первые несколько секунд, показавшихся мне практически вечностью, отвечала на поцелуй, а потом уперлсь в мою грудь ладонями и оттолкнула. Я опомнился, мысли в голове лихорадочно закрутились, пытаясь отыскать слова, как-то объяснить свои действия, оправдаться, но в голове остались лишь какие-то нелепые извинения, неуместные в данной ситуации, и все, что мне оставалось делать - это молчать и пытаться успокоить бешено бьющееся сердце. - Извини, - выдохнула Эйлин, на мгновение зажмурилась, словно перед прыжком в воду, и повторила: - Прости. Мне пора... - как-то не особо уверенно выпалила она и, развернувшись, побежала по направлению к монастырю, оставив меня в одиночестве. *** Утро выдалось на удивление пригожим. Выпавший за ночь снег искрился в лучах солнца, радостно чирикали птицы, а небо было бледно-голубым, без единого облачка. Я вышел из дома и зажмурился, на мгновение ослепнув от мерцающего великолепия, обернулся на стоящего позади Этьена. - Ну, что ж... - вздохнул я, - прощай, лекарь. - Да хранит тебя Айнэ, - кивнул он в ответ. - После того, что я сделал, он разве что согласится меня убить,- пожал я плечами. - Безбожник, - фыркнул Этьен, ничуть не обидившись. - Удачи, Лэйн. И будь осторожен. - Постараюсь. Я поправил кобуру с пистолетом на поясе, еще раз проверил наличие запасных обойм, спустился с крыльца и медленно направился к лесу, на опушке которого уже ждал вертолет. Этьен со вздохом ушел в обратную сторону - в монастырь. Весь вчерашний вечер я думал над тем, что натворил. «Какой бес дернул тебя поцеловать ее?» - спрашивал я себя и не находил ответа. Винить Моро было глупо - я сам хотел этого. Хотел, но не решался. Что подвигло меня на безрасссудные действия? Не знаю. Возможно, дело было в том, что так или иначе я обречен. Мной владела мрачная решимость приговоренного к смерти. Осознание простого факта - уж лучше жалеть о том, что сделал, чем горевать об упущенной возможности - и послужило причиной совершенной глупости. Все это понятно, но... Как мне теперь говорить с Эйлин? Как смотреть в глаза Браско, неоднократно напоминавшему мне о невозможности подобных отношений? В тот день мы с Эйлин еще пару раз пересекались – на общем собрании, где инквизиторы обсуждали последние детали полета, и на совместном ужине чуть позднее. Мы то и дело сталкивались взглядами, каждый раз краснея и отводя глаза, старательно делали вид, что нам все равно, в общем, вели себя как подростки. У меня не было большого опыта в отношениях с девушками - после гибели клана я запретил себе думать об этом - нужно было устраиваться на новом месте, скрываться от Марсэля, учиться защищать себя от Тьмы. Да и кто бы согласился связать свою жизнь с отступником, которому, не ровен час отрубят голову, а то и вовсе сожгут заживо на центральной площади... Разве что отчаянный инквизитор. К тому времени, когда все разошлись, мне уже хотелось взвыть, обхватив голову руками, но, к счастью, от этого неблаговидного поступка меня спасло появление Этьена. Молодой лекарь зашел проведать меня перед отъездом и убедиться, что я в состоянии проделать столь длинный путь. - Что-то случилось? - Поинтересовался он как бы между прочим. Я смерил его хмурым взглядом, словно и не я десяток минут назад был готов рвать на голове волосы. Этьен совершенно спокойно достал из поясной сумки пару бутыльков с настоями и поставил на стол. Стекло звякнуло. Этьен молчал, ожидая ответа. - Ты... - начал я, на ходу пытаясь сформулировать мысль, - когда-нибудь жалел о сделанном? - Бывало, - подтвердил лекарь и добавил, усмехнувшись. - Ты опять во что-то вляпался? Я вскочил с кресла, в котором сидел и нервно прошелся от камина к окну и обратно. Огонь в камине трещал, языки пламени лизали деревянные поленья. - Браско меня убьет, - озвучил я свои опасения. - Браско достаточно разумен, чтобы не рубить с горяча. Что бы ты ни натворил, он сперва все хорошенько обдумает, и лишь потом перейдет к пыткам. - Умеешь ты успокоить, - нервно улыбнулся я, а лекарь рассмеялся. - Так все же, что произошло?.. Удивительно, но рассказав все Этьену, я почувствовал себя лучше. Он выслушал молча, а потом серьезно заметил: - Тебе не кажется, что ты слишком много думаешь? - И, пресекая возможные возражения, добавил: - Тебе не в чем винить себя. То, что случилось, - совершенно нормально. К чему все эти рефлексии? Ты взрослый парень, она тоже уже не ребенок, вы можете самостоятельно решать, что для вас правильно, а что нет. - Она инквизитор, а я... Я уже не знаю, кто я. Но никакого будущего у нас нет и быть не может, Этьен. - Даже если ты вернешься? - Не уверен, что я вернусь, - обреченно вдохнул я. Даже не так: я уверен, что не вернусь, но озвучивать это не стал. И как объяснить ему, что Эйлин - не обычная девушка? Что с ней нельзя так, как со всеми. Она же... - Лучше признайся ей в своих чувствах, а там - будь что будет. Я отвернулся к окну, радуясь, что уже вечер, а в доме сумрачно, и отблески огня отлично скрывают мое смущение. - Это так заметно, да? - По-моему, не заметил только Браско, да и то лишь потому, что не хочет в это верить. Он может быть очень упрямым, когда захочет… В общем, что я тебе скажу: не бери в голову. Поцеловал – и поцеловал, что уж теперь поделаешь. Завтра ты улетаешь, так что дай ей время до утра. Утро – оно, как говорят, мудрее вечера. Завтра разберетесь. А сейчас ложись спать и ни о чем не думай. Для верности можешь выпить вот это, - он указал на стоящие на столе пузырьки. Стоит ли говорить, что я последовал его совету? И вот сейчас, утром, я шел к месту посадки, уже зная, что сделаю. *** Я вышел на опушку леса и увидел вертолет во всей красе. В ангаре он, словно зверь в клетке, казался слабым и покорным, но теперь вся его дикая мощь предстала предо мной. Я в очередной раз поразился, какую сложную работу проделали защитники веры за такой короткий срок. Воссоздать такую громадину практически с нуля! У вертолета крутились техники, проверяя все в последний раз. Они о чем-то переговаривались, спорили в полголоса, используя непонятные мне термины. Я не стал их беспокоить и обошел вертолет в поисках инквизиторов, которые онаружились у поваленного бурей дерева, лежавшего метрах в двадцати от вертолета. Браско курил, присев на сломанный ствол, а Эллинель задумчиво смотрела в небо. Я помедлил, собираясь с духом, когда меня осторожно хлопнули по спине. Обернувшись, я увидел Люциуса. Тот приветливо улыбнулся и кивнул в сторону задумавшихся инквизиторов. - Чего стоишь? Пойдем. Я последовал за ним, прикидывая в уме, как бы мне хотя бы на минуту остаться наедине с Эйлин. - Не передумал? - полюбопытствовал Бир. - Нет, - твердо ответил я. - И не передумаю. - Молодец, - похвалил он. - Так и надо. - Доброе утро, - махнул нам Браско.- А Риго где? - Скоро будут, - отозвался Люциус, махнув рукой в сторону монастыря. Браско кивнул. - У нас все готово? Изменений в плане нет? Лэйн, - окликнул он, и я, уже собиравшийся подойти к девушке,обернулся. - Иди сюда, пройдемся еще раз по плану. Я только вздохнул - последнюю неделю я только и занимался, что заучивал этот план наизусть. Инквизиция, да пребудет она в святости, не давала мне никакой свободы действий. Я должен было строго следовать приказу. Что в свою очередь значило, что я не мог ни прямо, ни косвенно помогать Моро в его планах, даже если бы в конечном итоге это пошло на пользу дела. - Прекрати, Браско, - укорил инквизитора Бир, - неужели тебе больше нечего сказать ему? Браско кинул на еретика мрачный взгляд,потом перевел на сестру, снова на меня, после чего выдохнул: - Только тронь ее, и я тебя убью. - Браско! - воскликнула Эйлин. - Молчи! - огрызнулся инквизитор. - Или ты думала, я не замечу, как вы вчера в гляделки играли? Я не слепой и не глухой. Ты ей не пара, - добавил он, снова посмотрев на меня. - Какая муха тебя укусила? - Спросил Бир, жестом пресекая попытку Эйлин возмутиться. - Ну-ка, отойдем на пару минут. Давай, давай, - поторопил он инквизитора, вовсе не горящего желаньем куда-то там идти. Но, видимо, спорить со старшим Браско не хотелось, поэтому он с явной неохотой поднялся и поплелся вслед за Люциусом, оставив меня наедине с Эллинель. - Прости его, - извинилась девушка, - обычно он умеет держать себя в руках. - Ничего, - я постарался придать голосу беспечности, но вышло не очень хорошо. - Я все понимаю. - А я не очень, - призналась Эйлин, отведя взгляд в сторону. Пару мгновений мы молчали, а потом я, нервно покосившись в сторону Браско, выдохнул: - Эйлин! Она посмотрела на меня, и на короткий миг во мне всколыхнулись недавние опасения. К счастью, этого оказалось недостаточно, чтобы я отказался от намеченного. Не говоря больше ни слова, я сунул руку в карман и достал единственную ценность, что осталась у меня от семьи, единственное напоминание о моих родителях - металлическое кольцо с белой жемчужиной в центре. Продав его, я бы обеспечил себе безбедное существование лет на пять, да и откупиться от инквизиции, да пребудет она в святости до конца сего мира, смог бы откупиться. Но как бы мне не приходилось туго, какие бы беды и лишения не сваивались на мою голову, кольцо оставалось неприкосновенным. Давным-давно я получил его от отца. И вот теперь, целую жизнь спустя, я принял решение, которое могло бы полностью изменить наши с Эйлин жизни, если бы карты судьбы выпали чуть иначе. Если бы мы жили в другое время. Если бы... Сейчас же это решение могло дать разве что призрачную надежду Эйлин и цель мне - вернуться, во что бы то ни стало. Если, конечно, она ответит мне взаимностью. Вот с такими мыслями я вытащил из кармана кольцо. Захотелось сделать какую-нибудь романтическую глупость, упасть на одно колено, словно в давние времена, и поцеловать Эйлин руку, но, будучи инквизитором, она бы вряд ли оценила подобную вольность с моей стороны. Поэтому я просто протянул ей кольцо и спросил: - Ты примешь его? Глава 19. Вертолетные лопасти с ревом разрезали воздух, так что услышать хоть что-то за этим шумом не представлялось возможным. Риго, сидящий за штурвалом, время от времени переводил взгляд на приборы, чтобы убедиться, что мы не сбились с курса. Я стоял за его спиной, держась за кресло, и пытался разглядеть что-нибудь за грядой проносящихся мимо облаков, попутно вспоминая последние минуты на земле. В последний раз я так волновался, когда пытался скрыться от преследовавших меня инквизиторов в лесах Брайта. Было холодно, и иней серебрился на меховой опушке куртки Эйлин. Мир вокруг словно остановился, время замедлило свой бег, а между ударами сердца проходило столько времени, что мне начало казаться - еще немного, и оно вовсе остановится. Зря я все это затеял - мелькнула шальная мысль, и тут же испуганно шарахнулась на задворки сознания, когда девушка кивнула и, уже вслух, решительно сказала: - Я согласна, - и улыбнулась. Я несколько растерянно ответил на ее улыбку, а потом, окончательно осмелев от хватившего меня счастья, подхватил ее на руки и закружил. Эйлин засмеялась, а потом обняла меня, уткнувшись в шею. - Ты только возвращайся, ладно? Я буду ждать. Ты только вернись. А я стоял, как дурак, нес какую-то успокаивающую чушь, и верил - впервые за все время действительно верил, что я вернусь... Второй пилот, защитник веры по имени Килиан, с которым меня познакомили перед самым вылетом, постучал по одному из индикаторов и что-то сказал Риго. Шум заглушил его слова, но Родриго то ли расслышал, то ли догадался, потому что кивнул напарнику и, чуть обернувшись, крикнул в мою сторону: - Подлетаем! Сердце тяжело ударило в груди, я вернулся на свое сиденье, пристегнулся и на мгновение прикрыл глаза. Вот и все. Скоро все закончится. Вертолет резко пошел на снижение, и мне показалось, что желудок ухнул куда-то в пятки, дыхание перехватило. Машину ощутимо потряхивало, и я, не открывая глаз, не особо умело молился всем известным богам. Чтоб я да еще раз в жизни сел в эту штуковину?! Да никогда! Уж лучше умереть. Наконец, особо сильный толчок возвестил о том, что мучения мои окончены. Я открыл глаза, пытаясь сориентироваться в пространстве. - Прилетели, - несколько удивленно заметил Килиан, снимая наушники. - Спасибо, что выбрали нашу авиакомпанию, - хохотнул Риго. - Выходим. Я встал, подхватил сумку и, дождавшись, пока защитники веры откроют дверь, выпрыгнул на камни. Каспинское ущелье. Казалось, прошла целая вечность, с тех пор, когда судьба занесла меня сюда. Нелепая случайность, едва не стоившая жизни. Кардинально изменившая мою жизнь, перевернувшая все с ног на голову. - А почему мы не приземлились в Долине? - поинтересовался я, обернувшись на пилотов. - Приборы словно с ума сошли, - покачал головой Риго, - я решил не рисковать. - Как же, - хмыкнул я, - вы тогда заберете меня обратно? Или для меня это изначально было билетом в один конец? - Заберем. У нас есть время, что-нибудь да придумаем. В крайнем случае, придется лететь, полагаясь на собственные глаза и уши. - Если опасность будет слишком велика - возвращайтесь без меня, - я отвернулся и, запрокинув голову, посмотрел в пока еще синее небо. - Один раз мне уже удалось пройти через Долину, пройду и во второй. Или не пройду - это уж как повезет, правда? Но озвучивать вслух свои опасения я не стал. Будь что будет. Единственное, что мне остается - приложить как можно больше усилий, чтобы выполнить возложенную на меня миссию. Махнув пилотам на прощание, я поправил соскользнувшую с плеча сумку и, не торопясь, направился к входу в Долину. Как странно - из ущелья Долина виделась мне обычной пустыней: с светлым, сверкающим на солнце песком и редкой растительностью. Но стоило мне перейти условную границу между Пустоземьем и Долиной, как все изменилось. Налились кровью небеса и пески, а жара стала совсем удушающей. Я рванул ворот рубашки и судорожно вдохнул горячий воздух. На мгновение во мне всколыхнулись воспоминания, словно и не было этих пяти лет. Я снова стоял на пороге Долины, а позади шагала смерть, и выбора - идти или не идти - не было, потому что боги, или судьба, или еще кто-то, столь же могущественный, решили, что все должно быть именно так. Не хватало только грохота выстрелов, бешеного стука сердца в груди и адреналина. Я, поддавшись слабости, обернулся через плечо, просто чтобы убедиться, что вертолет все еще на месте. Громадное металлическое чудовище никуда не делось, как и Защитники Веры. Риго махнул, дескать, что стоишь? Я кивнул - сейчас, дай время прийти в себя - и снова вернулся к созерцанию алой пустыни. Спокойствие - вот как можно было ее описать. На первый взгляд Долина не представляла опасности, но я знал, что это не так. Я чувствовал ее интерес - интерес притаившегося в кустах хищника, который еще не решил, убивать ли ему выбранную жертву. Она выжидала, но я не собирался играть по ее правилам. Набрав полную грудь воздуха, я, запрокинув голову к кроваво-красному небу, заорал: - Моро! Я жду! Резкий порыв ветра взметнул в воздух песок, и я был вынужден отвернуться, прикрывая глаза рукой. Не знаю, чего я ожидал: что разверзнется под ногами земля, расколет пополам небо яркая молния или взвоет ветер, - но ничего не произошло. Моро не явился, что было вполне в его духе, насколько я смог его узнать. Отличная шутка. Поправив сумку, я уверенно направился вперед. В пустыне нет дорог, так не все ли равно, куда идти? Когда вертолет и защитники веры растаяли в алом мареве, стеной встающем у меня за спиной, я наткнулся на огромный скелет, полу занесенный песком. Дракон. Некогда могущественные крылья рывками разрезали воздух, а из оскаленной пасти вырывалось всепожирающее пламя, теперь же от чудовища остались лишь смутные воспоминания. Я стоял возле него и думал не о том, как коротка жизнь, а о том, какая сила заманила его в проклятое богами место. Та же участь могла постигнуть и меня. День уже клонился к вечеру, и долго задерживаться мне было не с руки. Я выбрал ориентиром узкую полоску красных гор на горизонте, и, надеясь, что он не приведет меня к Сильванскому ущелью, пошел дальше. Если честно, я немного боялся наступления ночи - слишком хорошо помнил, что было в прошлый раз, - но теперь я знал, чего ожидать, и был к этому готов. Я шел вперед, пока сгущающиеся сумерки окончательно не опустились на пустыню. Скажу честно, я почти с нетерпением ждал появления призрачного шепота, но, как не вслушивался в темноту, ничего не было. Будто Долина - причина моих самых страшных кошмаров в последние пять лет - и впрямь была обычной непримечательной пустыней. Это пугало, вселяло неуверенность. Я знал, чего ожидать от той, прежней Долины, населенной призраками, несущей опасность и смерть всему живому, но эта, новая... Я чувствовал, она была опаснее в десятки раз. Опаснее всего, с чем я сталкивался прежде. Ночь прошла спокойно. Кое-как перекантовавшись на песке, ожидая нападения, я встал разбитым и не выспавшимся, и наскоро перекусив, отправился дальше. А к полудню, когда мне начало казаться, что я просто хожу кругами - столь одинаковым был пейзаж - я, поднявшись на очередную дюну, увидел храм. Видение настолько ошарашило меня, что я остановился в недоумении. Откуда здесь, посреди проклятой Долины, храм Инквизиции? Впрочем, приглядевшись, я понял, что ошибся. Храм лишь отчасти напоминал знакомые мне с детства соборы Святой Инквизиции, да пребудет она в святости до конца сего мира. Стены черного кирпича, узкие стрельчатые окна, в которых вместо витражей виднелось матовое красноватое стекло, тяжелые ворота, обитые полосами железа, длинные шпили, что ломаными иглами рвались в красное небо - вот, что предстало предо мной. "Так вот ты какой, - подумал я, вспоминая рассказы Моро, - оплот Шепчущих". Именно отсюда, из сердца Долины, по всему Пустоземью прокатывался Зов, сводящий с ума живых, заставляющий их срываться с места и идти в мертвую пустыню, чтобы навеки сгинуть там. Что я знал об этом месте? Если Моро и делился со мной информацией, то лишь крохами, из которых одна половина была откровенной ложью, а вторая - состояла из недомолвок. В этом плане он мало отличался от инквизиторов. Я догадывался, что Храм вовсе не так прост, каким кажется, но на догадках далеко не уйдешь. Поэтому, решив, что судьба не дура, и зря бы меня сюда не завела, я уверенно двинулся вперед. К тому же дело медленно, но верно шло к ночи, ночевать на голой земле снова не хотелось, а Храм выглядел заброшенным. Под защитой стен ночные кошмары было пережить легче, нежели под открытым небом, когда каждую минуту ожидаешь услышать шепот и увидеть широко распахнутые глаза вместо звезд. Рассудив так, я начал спуск с высокой песчаной дюны, и, уверен, план мой увенчался бы успехом, если бы под ногами не расступился песок, и я бы не провалился в удушающую темноту. *** Я открыл глаза и в первое мгновение не понял, где нахожусь. Я висел, прикованный к каменной стене, в одних брюках, каждым позвонком ощущая холод камня. Браслеты, оттого, что какое-то время я был без сознания, врезались в запястья, сдирая кожу. Я стиснул зубы и попытался встать ровнее, чтобы ослабить натянутые цепи, ноги держать отказывались. От холода меня сразу начало ощутимо трясти. Но самым ужасным было то, что меня окружала темнота. Я осторожно прижался затылком к стене. Холодный камень немного успокоил боль, и ко мне вернулась ясность мысли. Сразу вспомнился Храм в кроваво-красных песках и нелепая в своей простоте ловушка, в которую я угодил. Я тихо рассмеялся от осознания злой иронии ситуации - из застенков инквизиции в застенки Шепчущих. Только я мог так вляпаться! Намир, рисующий людские судьбы, весьма повеселился, работая над моей. Моро победил, даже не вступив в битву. А я-то, идиот, строил планы, считая, что просчитал все его ходы, считая его... честнее, чем он оказался на самом деле. Я недооценил противника. Нет, не так. Все куда хуже - я поверил своему противнику, доверился, и получил по заслугам. Так мне и надо! В камере пахло мышиным пометом и гнилой соломой. Пару раз я проваливался в полудрему, но то и дело просыпался то от непонятного, поднимающегося из глубин подсознания, страха, то просто от пронизывающего холода. Время от времени я задавался вопросом: отчего Моро оставил меня в живых? Я так долго пробыл в туманном забытьи, что, когда в двери с лязгом повернулся ключ, а сама дверь отворилась, даже не поднял голову. - Почему его заперли здесь? Я поморщился, не открывая глаз, голова болела, мышцы занемели. Каждое услышанное слово отдавалось в голове набатом. - Он нужен Моро, - ответ окончательно привел меня в чувство. Дети? Я открыл глаза, рывком поднял голову и посмотрел в сторону говоривших - в камере по-прежнему было темно. - Не дождется, - огрызнулся я, но голос прозвучал на удивление тихо. Я не видел, кто был рядом со мной, но чувствовал их напряженные взгляды. - А ты смелый, - задумчиво произнесла темнота голосом мальчишки. – Или глупый. Если ты не знаешь, то Моро здесь царь и бог… - Видели мы таких богов, - попытался отмахнуться я. Зубы у меня стучали, а от невозможности разглядеть, кто скрывается в темноте, хотелось взвыть. Вдобавок ноющая боль, что разливалась по телу, сводила с ума. Я стиснул зубы. Терпеть, Лэйн. Терпеть. Я в очередной раз попытался выпрямиться и ослабить боль, все, что угодно, лишь бы не висеть вот так. - Кто вы? – выдохнул я, подавляя невольный стон от неудачной попытки. - Я Эйер, - ответил мальчик. – А это моя сестра, Танна. - Вы из Инбурга? – я постарался, чтобы голос не дрогнул, но, учитывая, как я замерз, это было сложно. - Зачем вы нужны Моро? - Скоро нас вернут домой, и мы приведем сюда родителей. Внутри меня все заледенело от внезапного осознания. Даже о боли я думать забыл. - Зачем? - поинтересовался я, сердце в груди замерло. - Так хочет Моро, - ответила Танна. - Вы не должны его слушать, - я покачал головой. - Почему? Вопрос поставил меня в тупик. Все контраргументы разом вылетели из головы. Почему? Потому что он – Император Лускана, проклятого города? Потому что он предал свой народ, обрек его на страдания? Потому что он пытался захватить меня все это время? Или потому что так мне сказали инквизиторы? - Он – зло, - твердо сказал я, пытаясь больше убедить себя, а не детей. – Зло. Убийца. Предатель. На его совести гибель тысяч людей. Вы не должны ему верить. Он убьет ваших родителей… - Нет, - проговорила Танна. – Он не такой. Не смей так говорить о нем. Он другой. Служить ему – большая честь. Ты и сам это скоро поймешь. - Ты увидишь его, убедишься, что ошибаешься, – убежденно произнес Эйер, и добавил. – Скоро тебя отведут к нему. Тяжелая металлическая дверь со скрипом отворилась, впуская внутрь свет. Я зажмурился на мгновение, потом все-таки заставил себя открыть глаза и посмотрел на детей. Эйеру на вид было около двенадцати лет, короткие каштановые волосы, карие глаза, светлая рубашка, свободные штаны. Мальчик неприязненно смотрел на меня, глаза его почти фанатично блестели. Танне было от силы семь лет, маленькая, тоненькая, она была похожа на брата. На ней было светло-голубое платье, на запястьях – тяжелые металлические браслеты. - Что до твоих спутников из Инквизиции, - холодно, каким-то чужим, взрослым голосом проговорила девочка, - то ты их больше не увидишь. Забудь о них, Лэйнэр Эко. Лучше подумай о себе. Они вышли. Пока я ошарашено смотрел им вслед, дверь захлопнулась, оставив меня наедине с темнотой и собственными мыслями. *** Я совсем потерял счет времени. Изредка проваливался в тяжелый сон, полный мрачных предчувствий и тревожных знаков. Холод не давал сосредоточиться, руки онемели, я уже почти их не чувствовал. Жутко хотелось пить. Сердце глухо отбивало секунды. Заклинание. Мне нужно заклинание. Что-то, что хотя бы отопрет наручники – висеть в таком положении становилось невыносимым. Спустя какое-то время я судорожно выдохнул и едва слышно прошептал: - Блуждают тени во тьме глубокой, Спадают цепи, освобождая. К победе снова ведет дорога, И мы шагаем вперед по краю… Мгновением позже меня захлестнули сомнения. Получится или нет? Все-таки я находился почти в центре вражеского лагеря, чужая магия окружала со всех сторон. Пять ударов сердца. Ничего не произошло. Я закрыл глаза, прислоняясь затылком к стене, разочарованно выдохнул. Не получилось. И повалился на пол – наручники, удерживающие меня, разомкнулись. Запястья горели огнем – падая, я еще сильнее ободрал их о края браслетов, потекла кровь. Дрожа от холода, я подтянул ноги к груди, свернулся клубочком. Нужно хоть немного согреться, прежде чем выбираться отсюда. В том, что мне удастся выйти из камеры и найти наемников, я не сомневался. Мои заклинания все еще действуют, значит, я не беспомощен перед лицом врага. Справлюсь. Только бы согреться, хотя бы чуть-чуть, больше мне не надо. Я покрепче обхватил себя руками и закрыл глаза – во сне холод не так сильно ощущается… Мне казалось, что прошла вечность, прежде чем я открыл глаза, но кровь еще не остановилась, а значит прошло всего несколько минут. Вставать не хотелось, меня все еще бил озноб. Я обнял колени руками. Так нельзя. Надо найти способ выбраться отсюда, вытащить детей. Хотя в последнем я уже не был так уверен. Что делать, если они откажутся уходить? Если влияние Моро на них настолько сильно, что они приняли сторону врага? На детей легко повлиять, они не подвергают сомнению слова взрослых… Даже если мы выведем их из Долины, смогут ли инквизиторы переубедить детишек? А если нет, кого мы получим? Выкормышей врага в своем лагере? Шпионов императора Моро? Я вздохнул, оперся на локти и сел. Так, надо сориентироваться в пространстве. Падать без сил будем после того, как все закончится. Все было бы куда проще, видь я в темноте. Вроде бы, дверь была справа. Стоило сделать шаг, как меня повело в сторону, я схватился за стену, удерживаясь на ногах. У меня нет иного выхода. Дойти до двери, стискивая зубы от боли и слабости. Сплести заклинание, произнести шепотом, привалившись к двери плечом, чтобы не упасть. Замок щелкнул, дверь распахнулась, я буквально выпал из камеры, рухнул на четвереньки, пытаясь отдышаться от охватившего меня напряжения. Прямо надо мной горел факел. Я поднялся, призывая на помощь силу богов, без нее мне сейчас не справиться. Радостно выдохнул – сработало, на этот раз мне повезло. По телу разлилось тепло, слабость на время отступила. Времени на удивление не было, так что пришлось принять, как факт, что на пути мне никто не встретился. Наверное, боги все-таки сжалились надо мной и послали чуточку везения. Я блуждал по лабиринту из коридоров, подчас чисто интуитивно находя нужную дверь. Стоило выбраться из подземелья, где была моя камера, как нужда в факеле отпала - в стены на равном расстоянии были впаяны светящиеся камни. Факел я оставил висеть в скобах у спуска в подвалы. Коридоры были узкими, пустыми, будто и не храм это, а очередное подземелье, где нет нужды в изображениях богов. А я-то думал, что встречу хоть один портрет императора Моро – интересно узнать, как выглядит враг. Очередная дверь ничем не отличалась от близстоящих – деревянная, окованная никелевыми пластинами, со скобами для замка, которого, впрочем, не было. Сюда? По ощущениям выходило так. Я открыл дверь и вошел. - Сделаешь еще шаг – умрешь! Я замер, не сводя глаз с девушки, что посмела мне угрожать. Лет семнадцати, в длинной, до пят, белом платье без украшений, огненно-рыжие волосы, веснушчатое лицо, серьезные зеленые глаза, нахмуренные брови. Рядом с ней – парень-одногодок, темноволосый, в распахнутой красной рубашке и черных штанах, на ногах – ботинки, в правой руке – нож. Решительно настроен. За их спинами сгрудились дети – от пяти до двенадцати. - Спокойно, - проговорил я, поднимая руки. – Я безоружен. Парень зло засмеялся, переступил с ноги на ногу. - Как будто это тебе помешает забрать кого-то еще. - Зачем мне это делать? Ответить ему не дали. Девушка изумленно посмотрела на меня и толкнула локтем парня. - Изар, на нем инквизиторский знак. - Очередная иллюзия, - хмуро ответил он. – Они бы еще облик наших родителей приняли… - Нас послали на ваши поиски, - влез в разговор я. - Не рассказывай сказки. Ну и как с ними разговаривать? Как убедить, что я не враг? Я рискнул пошевелиться и провел ладонью по уставшим глазам. - Как мне доказать вам? – произнес я. - Доказать? – Изар усмехнулся. – Ну, попробуй. Сними медальон и кинь сюда. Снять знак инквизиторов? По коже побежали мурашки. Стоит мне это сделать, и я утрачу контроль, как над силой богов, так и над собой. Все, что сдерживает Тьму во мне – инквизиторская звезда. Поступлю, как хотят эти дети, и окажусь во власти Моро. Откажусь – доверия мне не видать. Очередное перепутье. Жаль, нет монетки, чтоб подкинуть и принять решение. Итак… - Лэйн! - знакомый голос заставил меня отдернуть руку от медальона. - Ирвин? - я не скрывал своего изумления. - Ирвин! Девчонка подлетела ко мне и, обняв, уткнулась носом в грудь. - Ирви, малыш, что ты тут делаешь? - тихонько спросил я, опускаясь на колени. Она шмыгнула носом. - Мы попались. В лесу. Я, Иш и Эсиль. Мы ничего не смогли сделать, - тут она не выдержала и расплакалась. Я прижал ее к себе и покосился на Изара. - Я не сниму медальон, - твердо заявил я ему, - хочешь - убей, но я его не сниму. Парень опустил нож и шагнул мне навстречу. - Ты правда наш? – немного растерянно спросила из-за его спины девушка. – Из Инбурга? Я смог только кивнуть, окончательно перестав понимать что-либо. - Все хорошо, - обернулся к детям Изар. – Это друг. Напряжение в комнате заметно спало, дети расслабились, увлеченно разглядывая меня, их защитники подошли ближе. Я встал, держа на руках Ирвин, обнявшую меня за шею. - Я Каори, - представилась девушка, дотронувшись ладонью сперва до лба, потом до груди – приветствие приверженцев Юны. – А это, как ты слышал, Изар. - Лэйн, - кивнул я, в знак уважения повторяя ее жест, насколько это было возможно с ребенком на руках. – Сколько вас тут? - Шестнадцать. Эйера и Танну увели еще в самом начале. Что с ними, мы не знаем. Все остальные здесь. Ирвин, Эсиль и Иш появились тут совсем недавно... Жрецы не могут увести кого-то без согласия, вроде как им Моро запретил, так что пока нам удалось продержаться… - Ты один? – перебил напарницу Изар. - Да, - и добавил, - я искал выход, но нашел почему-то вас. - Мы хотели, чтобы нас нашли, - отозвалась девчушка лет шести, спрятавшаяся за спиной у Изара. Что же это получается, подумал я, они что – потенциальные инквизиторы? Одержав маленькую победу на пути к освобождению, я смог перевести дух и оглядеться. - Почему вы поверили мне? – поинтересовался я. - Будь ты вассалом Моро, ты бы снял медальон инквизиции, - пояснила Каори, закрывая дверь. - Ну, и Ирвин... Не думаю, что она бы доверилась неприятелю. Комната, где мы находились, была чем-то вроде гостиной. Слева от входа - камин, в котором уютно трещал огонь. Справа две пустые книжные полки. В центре комнаты лежал пушистый ковер, усыпанный подушками всех цветов и размеров. Я прошел туда и опустился прямо на пол, по-прежнему не выпуская из объятий всхлипывающую Ирвин. Ко мне тут же подскочили старые знакомцы - Эсиль и Иш. Каори улыбнулась и прошла мимо меня в дальнюю комнату. - Почему ты один? - Ты вытащишь нас отсюда? Вопросы прозвучали одновременно. Я попытался улыбнуться, но вышло, видимо, не слишком убедительно - адреналин схлынул, усталость и боль дали о себе знать. - Вытащу, - пообещал я, стараясь, чтобы голос звучал убедительно. - Инквизиторы ждут моего сигнала. Нам нужно только выбраться из Храма. - Мы пытались, - вздохнула Каори и присела рядом. В руках она держала блюдо с водой и чистые тряпки. - Ирви, твоему другу нужно помочь, отойди, пожалуйста. Девочка еще раз шмыгнула носом и посмотрела на меня, потом слезла с коленей и уселась рядом, обхватив руками за пояс. Когда я попытался смыть запекшуюся кровь, руки у меня заметно дрожали. Каори перевязала мои ободранные запястья и протянула светлую рубаху, пояснив, что чего-чего, а одежды всех размеров у них тут хватает. Я натянул одежду, и задумался. Что же теперь делать? - Сколько шепчущих в Храме? - спросил я, не особо надеясь на ответ. Девушка только пожала плечами. - Мы боимся выходить отсюда, боимся говорить со жрецами, мы вообще всего боимся, - с горечью заключила она. - Нам никогда отсюда не выбраться. - Я что-нибудь придумаю, - пообещал я. - Что-нибудь... Только что? Я в самом центре вражеского оплота, безоружный, уставший и голодный. Со мной полтора десятка разновозрастных детишек, которых - и других вариантов я даже не рассматриваю, - нужно вытащить отсюда и отправить с инквизиторами. Количество сил неприятеля - неизвестно... Я вздохнул. Что ни говори, а Моро отлично постарался, поставив на меня ловушку. Ему прекрасно известно, что я никогда не оставлю детей в опасности. Моро... Вот оно. Я чуть не подпрыгнул от поразившей меня идеи. Я нужен ему, и в этом, как ни странно, моя сила. - Каори, - окликнул я загрустившую девушку и, когда она подняла на меня взгляд, улыбнулся. - Завтра мы отсюда уходим. - Так просто? - Изар явно усомнился в моем душевном равновесии. - Так просто. Я нужен Моро. И, - учитывая, что он немало сил приложил, чтобы заманить меня в Долину, - нужен живым. Меня не тронут. Максимум, на что они решатся - приложат все усилия, чтобы не выпустить меня из Долины, но я и не собираюсь отсюда уходить. По крайней мере, не сейчас. - Ты сумасшедший. Нас убьют. - Увидим, - я постарался придать голосу некую веселость. - Изар, у тебя вроде нож был? Каори, бинты еще есть? Девушка кивнула и убежала в соседнюю комнату. Ее друг подошел ко мне и протянул кинжал рукояткой вперед. - Инквизиторы рассчитали такой исход событий, - пояснил я Изару. - Они вживили мне в руку передатчик. Когда мы его активируем, Риго получит сигнал, и они прилетят на помощь. Я принял оружие, ухватил поудобнее и вонзил себе в тыльную сторону левого предплечья, туда, где виднелась белая ниточка шрама. На глаза навернулись слезы, хотелось взвыть, и я зажмурился, пережидая волну боли. Откуда-то справа донесся чей-то вскрик, и я почувствовал, как кинжал вынимают у меня из рук. Я открыл глаза. - Помоги, - выдохнул я сквозь стиснутые зубы. - Нужно достать. Инквизиция... - я осекся, потому что Изар уже сориентировался и начал действовать. Я почувствовал, как его пальцы расширили рану на руке и скользнули внутрь. В голове у меня помутилось, перед глазами стоял туман, а каждый удар сердца рассылал по телу волны боли. Я снова закрыл глаза, потому что темнота несла в себе избавление от мук. Словно во сне, я почувстсвовал, как кто-то промывает рану и перевязывает мне руку. - Спасибо, - прошептал я. - Лэйн? Ты как? - донесся до меня встревоженный голос Каори. Рядом заплакал ребенок, и я услышал, как кто-то постарше его успокаивает. Слов я не разбирал - сосредоточиться было невероятно сложно. - Жить буду, - стиснув зубы, отозвался я и попытался усмехнуться. - Отдыхай. Какое-то время я просто лежал с закрытыми глазами. Боль постепенно улеглась, скорее всего, я просто привык к ней. Уснуть у меня не получалось, в голове крутились мысли. Я боялся, что неверно рассчитал планы противника. Что ни говори, а стратегия никогда не была моей сильной стороной. Что если я ошибся, и переоценил собственную значимость? Что если завтра я не только погибну сам, но и утащу за собой полтора десятка ни в чем неповинных детей? Что если... Я открыл глаза и медленно сел. Хватит. - Не спится? - услышал я тихий голос Каори. Она сидела у камина и, обхватив колени руками, смотрела на огонь. Отблески играли на ее рыжих волосах, из-за чего они казались копной живого пламени. Я, шатаясь, подошел, и осторожно опустился на пол. Потревоженная рука ныла, но от идущего от камина тепла стало полегче. - Я вообще плохо сплю, - ответил я. - А ты чего не спишь? - Мы с Изаром дежурим по полночи. Через пару часов он меня сменит. Подумать только. Дети держат круглосуточную оборону. Я был потрясен. - Однажды мы уснули оба, и тогда забрали Танну и Эйера, - печально продолжила девчонка. - Я видел их, - признался я. - Они приходили ко мне в камеру. Обещали, что скоро я встречусь с Моро. Глаза у Каори расширились. - Мы же найдем их? Нам нужно непременно их отыскать, Лэйн! - воскликнула она, схватив меня за левую руку. Я взвыл от боли, зажмурился. - Ой, прости! - Ни... Ничего, - сквозь стиснутые зубы выдавил я. - Пройдет... - И, когда боль немного улеглась, и Каори убедилась, что повязки чистые, а рана не открылась, ответил ей. - Я не могу тебе этого обещать. Прости. Я не буду рисковать всеми вами ради них двоих. Если мы встретим их по пути, если у нас получится уговорить их отправиться с нами... - И тут я с сомнением покачал головой. - Я не знаю, какими они были прежде. Но сейчас... Скажу честно, мне бы не хотелось встречаться с ними еще раз. - Они изменились... Мы так и думали. Это моя вина. - Здесь нет ничьей вины. Все будет хорошо. Не знаю, поверила ли она мне. Я и сам себе не до конца верил. *** Я приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Пусто. Обернулся на столпившихся за моей спиной ребятишек, подхватил девчушку трех лет, вцепившуюся мне в штанину, на руки и кивнул. - Вперед. Коридор вился, время от времени разветвляясь. Я выбирал путь чисто инстинктивно, положившись на собственную интуицию. Сила богов пульсирующими волнами разливалась по телу, и я волей-неволей чувствовал себя более уверенно. Раненная рука ныла, но эту боль вполне можно было вытерпеть. Передатчик, который мы активировали пару часов назад, лежал у меня в нагрудном кармане, мерно помигивая красной лампочкой. И я искренне надеялся, что Риго получил сигнал и уже вылетел нам на помощь. Я не думал, что наша попытка бегства останется незамеченной, было бы глупо верить в такое везение, поэтому, когда наш отряд, пройдя через низкую дверь, оказался в просторном круглом зале и лицом к лицу столкнулся с полудюжиной жрецов в светлых одеяниях, я не удивился. Передав девочку, которую нес, идущему позади меня Изару, я повернулся к противнику и сделал пару шагов в их направлении. Вправо и влево от меня по кругу расходились высокие каменные колонны, украшенные причудливой резьбой. На колоннах выше человеческого роста в скобах висели зажженные факелы. Но их света было слишком мало, чтобы осветить зал. Выход - тяжелая дверь, обитая железными полосами, - едва виднелся в полумраке. Вот туда-то нам и надо. Главное, чтоб Риго не подвел. - Я хочу увидеть Моро, - не тратя время на бесполезные разглагольствования заявил я. - Вы знаете, кто я? Они, вне всякого сомнения, знали. И знали, что я нужен их хозяину живым. Знали, и потому не попытались меня остановить. - Я предлагаю обмен - моя жизнь за жизнь детей. Позвольте им уйти - и я останусь здесь, дожидаться Моро. - А что нам стоит, - услышал я спокойный голос одного из жрецов, - ранить тебя, схватить и передать в руки Императора? Ты один. Они, - последовал кивок в сторону детей, - тебе не помогут. Я улыбнулся. Меня переполняло радостное возбуждение. Все сомнения и страхи остались далеко позади. Я был уверен, что справлюсь со жрецами. - Попробуем? - предложил я и тут же ударил, выпуская на свободу переполнявшую меня силу. Говорившего со мной отшвырнуло на добрый десяток метров, остальные, как ни странно, устояли. Я кинул быстрый взгляд на Изара. - Действуем, как намечали, - вполголоса напомнил я, мальчишка кивнул. Поудобнее перехватив кинжал, который забрал у Изара еще в комнате, я бросился в атаку. Зал наполнился шепотом, воскрешая в памяти полузабытый страх, гнавший меня во время первого визита в Долину, но я лишь стиснул зубы и мысленно приказал себе успокоиться. Бояться будем после. Колонна справа от меня пошла трещинами - заклинание одного из жрецов угодило в цель - и разлетелась на куски. Сзади взвизгнули дети, я пригнулся, защищая голову, прыгнул в сторону, перекатился по полу, отчего боль в руке стала совсем невыносимой. Слева от меня в десяти шагах оказался один из жрецов. Понимая, что добраться до него у меня не выйдет, я только скрипнул зубами. Злая мысль: "Хочу оказаться с ним рядом" завладела мной. Я вскочил, игнорируя боль, рванул к противнику, и... в мгновение ока оказался рядом с ним. Не тратя времени на вопросы, как мне это удалось, я полоснул кинжалом по незащищенному горлу ошалевшего от произошедшего жреца и развернулся к остальным. Левый рукав промок от крови - рана все-таки открылась, но я отметил этот факт мельком, не заостряя на нем внимания. Уже бросившись к следующим жрецам, я краем глаза заметил, что Изар медленно, но уверенно, стараясь держаться в тени, ведет свой небольшой отряд к выходу. Молодец. Секундное отвлечение внимания дорого мне обошлось - меня подхватило в воздух и швырнуло в ближайшую колонну. Дыхание от удара перехватило, я тяжело упал на бок, чувствуя во рту металлический привкус крови. Сплюнул и, опершись на не слушающиеся руки, попытался подняться. Вот значит как. Ладно, мы тоже кое-что умеем. Кое-как усевшись, я прикрыл глаза и прошептал припасенное заранее заклинание. Порошка у меня больше не было, но с силой, которой я обладал ныне, он был и не нужен. Амиамы откликнулись на мой зов с прежним рвением. Десяток сияющих крылатых созданий бросились на мою защиту. Мне наконец-то удалось подняться на ноги. В голове гудело, мешая сосредоточиться. Я еще раз сплюнул кровью и, уже не обращая внимания на разворачивающийся за спиной бой, пошел к выходу. Изар, навалившись плечом, уже открывал тяжелую дверь. Ему помогала Каори и дети постарше. Малыши хныкали, размазывая по лицу слезы. Я, шатаясь, подбежал к ним, и, по-прежнему игнорируя кровь, поднял на руки самую маленькую из девочек. В тот же миг дверь поддалась, двери со скрипом распахнулись, и мы увидели алые пески до самого горизонта. - Скорее, - поторопил я, бросив взгляд за плечо. Амиамы уже справились с тремя из остававшихся пятерых жрецов. Мы выскочили наружу и побежали вниз по широкой каменной лестнице, последние ступени которой утопали в красном песке. Откуда-то справа донесся шум лопастей, прорезавших воздух, и, обернувшись, я увидел черный вертолет. Риго. Машина опустилась на песок, подняв в воздух песчинки. - Быстрее к вертолету, - приказал я и, передав Изару девочку, развернулся ко входу, ожидая новых неприятностей. - Идите без меня, - и, пресекая возражения, рявкнул. - Быстрее, идиот! Изар взглянул на меня в последний раз и подчинился приказу. Стоя боком к храму, я краем глаза видел, как Риго с Килианом помогли детям залезть внутрь, как Ирвин, внезапно осознавшая, что я остаюсь в Долине, пытается вырваться из рук подхватившей ее Каори, как вертолет начинает медленно подниматься в воздух... И как приближается из самого центра Долины что-то страшное. Первобытная злость, ненависть в чистом виде. Я не знал, что это было за существо, но оно приближалось с одной единственной целью - уничтожить всех живых. И у меня практически не было сомнений, что ему это удастся, потому что я ничего не мог ему противопоставить. *** - Красиво летит, - заметил Моро, не сводя взгляда с удаляющегося вертолета, и усмехнулся. - Хочешь, мы их вернем? Я нехотя посмотрел на него снизу вверх. - Только попробуй, - вяло огрызнулся я, - и я тебя уничтожу. Моро хмыкнул в ответ. Голова у меня болела, и мир вокруг казался мутным, словно подернутым некой вуалью. Я снова уткнулся лбом в подтянутые к груди колени и прикрыл глаза, стараясь не замечать злого голодного взгляда ручного монстра Моро. Висп - древняя, как мир, тварь, только и ждал приказа хозяина - уничтожить меня, сломить, сожрать. Но Моро молчал, задумчиво смотря в алое небо, и тварь медлила. Я снова и снова прокручивал в голове события последних десяти минут и не переставал удивляться собственной глупости. Как мне вообще могло прийти в голову, что я могу соперничать с Моро? Браско же предупреждал... Я тихо застонал, обхватив разбитую голову здоровой рукой, левая - висела плетью. Когда появился Висп, я, к своему сожалению, уже ничего не успевал сделать. Да и что я вообще мог сделать? Все мои удары не достигали своей цели. Вертолет и все находившиеся в нем были обречены. Висп - в тот момент я воспринимал его как потом тумана, - окутал вертолет, машину перекорежило. Я с замиранием сердца слушал крики детей, и мне хотелось взвыть от бессилия. Нас спасло лишь вмешательство появившегося императора, приказавшего Виспу остановиться. Тварь, чье недоверие я практически ощущал кожей, обернулась к хозяину, и до меня донеслось приглушенное злое рычание. Висп не собирался отпускать добычу. Но Моро, сузив глаза, спокойно повторил приказ, и твари ничего не оставалось кроме как подчиниться... - Ну-ка, поднимайся, - приказал император, вырывая меня из воспоминаний. - Давай, давай. Нечего тут сидеть. - Оставь меня в покое, - попытался отмахнуться я, но он даже слушать не захотел, рывком поставив меня на ноги. Висп - его я до сих пор не видел, зато ощущал буквально каждой клеточкой тела, - насторожился, замер, прислушиваясь к голосу хозяина. - Домой, - коротко приказал Моро, и Висп исчез. Я даже голову приподнял от изумления. Но от твари действительно не осталось даже следа. Исчез тяжелый пронзительный взгляд, полный ненависти и злобы, исчез страх, не оставлявший меня с момента появления Виспа. - Что... что он такое? - выдохнул я первый пришедший в голову вопрос. Пальцы Моро на моем предплечье на мгновение сжались. Он молчал так долго, что я уже решил, что не дождусь ответа. - Бог, - наконец, нехотя ответил он. - Просто древний бог... Ладно, хватит болтать. Я не успел ничего сказать - мир вокруг померк, а когда вновь обрел четкость и краски, я осознал, что нахожусь уже в городе. - Добро пожаловать в Лускан, - услышал я голос Моро. Глава 20. Интерлюдия. Встреча Под ногами хрустел снег. Эллинель на мгновение остановилась, осматривая высокие деревья по обеим сторонам тропинки и низкий густой кустарник, припорошенный инеем. Что-то изменилось в мире, раз здесь, в южном Эмерейте, выпал снег. И не просто выпал, а даже не думал таять, согретый лучами солнца. Что-то изменилось... Мелькнул на деревьях рыжий мех - белка перескочила с ветки на ветку и скрылась в лесной чаще. Эйлин, проводив ее взглядом, осторожно двинулась дальше. Тропинка, вьющаяся между деревьев, вывела ее окраину леса, прямо к почерневшим останкам развалившегося дома. Даже на первый взгляд было ясно, что пожар, бушевавший здесь пять лет назад, не пощадил ничего. Эйлин даже на мгновение показалось, что в воздухе по-прежнему чувствуется запах гари и удушающего дыма. Лишь на мгновение, во время которого перехватило дыхание, Эйлин зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, то увидела жениха. Лэйн стоял к ней спиной шагах в десяти от обвалившейся лестницы в пять ступенек и, сунув руки в карманы, смотрел на то, что осталось от его родного дома. Инквизитор подошла к нему и, так и не решившись прикоснуться даже к плечу, просто встала рядом. - Я не был здесь с той самой ночи, - сказал Лэйн, не глядя на девушку. Эйлин поежилась. - Ты вернулся, чтобы убить Князя? Лэйн наконец-то обернулся к ней, во взгляде его было удивление, он внимательно смотрел на Эйлин, словно пытаясь понять - шутит ли она. - Нет, - Лэйн даже головой покачал для убедительности. - Марсель мне не нужен. Все равно прошлое не вернешь. Нет, - повторил он. - Я вернулся, чтобы поговорить с тобой. - Браско был прав, - горько вздохнула Эллинель. - Ты принял сторону Моро. - Браско ничего не знает, - резко, с досадой в голосе, отрезал Лэйн. - Всё обстоит совсем иначе. Моро... - Уничтожит всё и всех. - Пытается спасти Пустоземье. Я не могу рассказать тебе всё, - он отвел взгляд в сторону. - В Лускане полно предателей, я не уверен даже, что сейчас за нами не следят. Но я сделаю всё возможное, чтобы помочь Моро. И... - он помолчал, собираясь с мыслями, а потом продолжил, - одно я могу обещать точно - я выполню то, зачем вы меня послали. Так или иначе. Ты веришь мне? Взгляд глаза в глаза. Не испуганный, отчаянный взгляд загнанного в ловушку зверя - спокойный, уверенный. Таким Эйлин никогда еще не видела Лэйна. Но в глубине этой уверенности теплился огонек надежды на то, что в мире еще остался хотя бы один человек, согласный встать на его сторону. Тем горше были ее слова... - Как я могу тебе верить? - Я никогда не лгал тебе. - Я обещала убить тебя, если ты предашь нас. - Я никогда вас не предам, - Лэйн едва заметно улыбнулся. - Просто доверьтесь мне. Если б это было так легко сделать. Эйлин с сомнением покачала головой. Об этом уже знали даже в столице. Лэйн, на которого Святая Инквизиция возложила все свои надежды и чаянья, перешел на сторону врага. Моро должно быть весьма доволен собой. Эйлин печально вздохнула. - Как ему удалось уговорить тебя? - Моро? - уточнил Лэйн. - У него нашлись убедительные доводы. Я хочу помочь ему не ради власти или денег, даже не ради себя, я хочу сделать это для вас. Ради Браско и всей вашей треклятой Инквизиции, ради драконов, которых я впервые увидел в монастыре. Ради ублюдка Марселя, которого я по-прежнему ненавижу, но который тоже достоин жить. Ради тебя. Особенно ради тебя. Понимаешь? Моро знает, что делает. И я ему верю. - Он обманывает тебя, как ты этого не видишь? Он говорит тебе то, что ты хочешь услышать. - Нет. Думаю, он никогда не был так честен, как в тот момент, когда говорил со мной. Впрочем, ладно... Я хочу, чтобы ты передала Браско мое послание. Скажи ему, что восход алой луны близок. - Когда? - спросила Эллинель, чувствуя, как по спине бегут мурашки. - В середине зимы. - Я передам. Лэйн кивнул и улыбнулся. - Я убью его, - пообещал он. - Вот увидишь. Я его уничтожу. Просто не так, как мы планировали. И... - Лэйн помолчал мгновение, потом тряхнул головой и уверенно закончил, - я люблю тебя. - Потребовалось перейти на сторону Моро, чтобы сказать мне это? - с улыбкой поинтересовалась Эйлин. Он рассмеялся. - Не порти момент. Я не знаю, почему раньше не решался признаться. Лэйн протянул руку ладонью вверх, Эйлин шагнула к нему, но так и не смогла коснуться. Печально улыбнувшись, Лэйн истаял, словно его никогда и не было, оставив девушку в одиночестве. Инквизитор еще несколько минут стояла, глядя на то место, где недавно стоял Лэйн, а потом решительно полезла в карман за телефоном. - Браско? - спросила она, приложив трубку к уху. - Да, встретились. Послушай. На Ауреги готовится новое покушение. Да. В середине зимы. |
| "Сказки, рассказанные перед сном профессором Зельеварения Северусом Снейпом" |